Жизнь в СССР

©Виктор Балдоржиев

Путь сомнений

Ах, сколько в жизни за мгновенье

Событий, действий роковых.

Мятежных мыслей и волнений.

Свершений – ложных и пустых…

Так пусть ведет нас путь сомнений

К познаньям истин вековых.

Как вечный двигатель стремлений

И наших помыслов земных.

1977

Контрасты

Ветер жаркий и попутный,

Степь шершава, как чепрак,

Соль в озерах бледномутна,

Пеннознойный солончак.

Сушит солнце жгуче-белое

Травы, землю – до основ!

Где же суслик оробелый,

Враг народных колосков?

Кружит коршун в небе желтом.

Жажда! Пыльная жара!

«Волги» черные – у поля,

А по полю – трактора…

И – снимает оробело

Знойный полдень фотокорр:

В черных «волгах» – люди белые,

Очень важный разговор…

Фотокорр, вернувшись с трассы,

Ставя старенький штатив,

Будет думать про контрасты,

Негатив и позитив…

Оживут на снимках влажных:

Белогалстучный райком,

Знойноглинистая пашня,

Загорелый агроном…

Черной ночью, в красных ваннах,

Жизнь без ретуши… Не в лад?

Заглянцованно, обманно,

Днем те снимки заблестят…

1979

Пал Иваныч

Депутат народный, с партбилетом,

Пал Иваныч, ездил в дождь и в зной.

И теплом души его согретый

Жил народ на вахте трудовой.

Трактора пыхтят под небом низким,

Бригадир команду подает,

И, в спецовке, прямо к коммунизму

Труженик полей их поведёт!

Степь да степь широкая привольна.

А в степи отары и туман…

Труженик степей опять доволен -

Пятилетний выполнил он план:

Секретарь райкома держит слово,

Нечего тут даже обсуждать:

«Надо увеличить поголовье,

Надо – молодняк осеменять!»

Ехали машины по дороге,

В черных «Волгах» – добрые слоны,

Были председатели в тревоге,

Были в беспокойстве чабаны…

Скрылись трактора за горизонтом,

Молодняк упитан был и цел.

Секретарь райкома встал под зонтом

И победным взором оглядел:

И дымок, что пыхал к коммунизму,

И над юртой трепетный кумач,

И того, кому он вставил клизму,

По-партийной линии – строгач…

По-простецки выпили, без чванства,

Развернулись – снова заседать!

И простую пыль из-под начальства

Очень было радостно вдыхать.

Но ягнята вымерли все за ночь.

(Маленький ягненочек такой!)

Секретарь райкома, Пал Иваныч,

Что же ты наделал, дорогой?. .

Что же ты наделал, окаянный,

Что же ты наделал, дорогой.

Степь да степь привольная в тумане,

По дорогам дождик проливной…

1979

Как разгадать?

Мерцанье звезд ночного небосвода.

Сиянье вод задумчивой реки.

Таинственно прислушалась природа -

О прошлом вспоминают старики!

О прошлом вспоминают старики.

Сплетая вязь забытых мудрых слов.

Как от меня слова те далеки!

Как разгадать мне тайны тех годов?

И прочитать сплетенья мудрых слов.

Забытые легенды и преданья?

Ведь я, потомок грозных седоков,

Как гость незваный слушаю сказанья…

1980

Старые книги

На полке книга – старый фолиант,

Кто помнит мысль убитого таланта?

«Не та обложка. Нет – не бриллиант.»

Но мысли в ней – дороже бриллианта!

1980

Отцы-писатели

Не о Сталине речь, не о Берии,

О сегодняшних мудрых отцах…

Как им верят! Ах, как же им верят.

И в заботе они, и в делах.

И партийную чарку по кругу,

Пропустив, входят в радостный раж,

Обгоняют усердно друг друга,

Уже мал миллионный тира.

И читает страна, всё читает.

Грамотеет от мудрых тех слов.

Мало мыслей? Еще накатает

Кто-нибудь из великих отцов…

И скорей, начитавшись, с пеленок

В комсомол сразу, миленький, жарь!

И смеётся в райкоме тварёнок,

Превращаясь в пузатую тварь…

И мудреет страна без вопроса:

«Так куда же дорога ведет?»

И никто здесь об этом не спросит,

И виновных никто не найдет…

1981

В песках Кандагара

Там долг выполняют не даром,

Коран – не «Интернационал».

В горячих песках Кандагара

Наш мальчик убит наповал…

Домой он писал, что медали

Вот-вот уже выдадут им.

Над ним не метели рыдали,

Пески проносились над ним.

Друзья его в бой уходили

Под небом чужим и седым…

На кладбище мать голосила

А орден был вручен родным.

Теперь не имеют значенья

Слова – перед кем, кто в долгу?

Там долг выполняют! А чей он?

Я тоже сказать не могу…

Тебе еще жить бы да жить бы,

И весны с друзьями встречать,

И в сладостный вечер женитьбы

Невесту в уста целовать…

1983

Слышишь ?

Памяти убитых лам…

«Слышишь,

Брат мой, опять виноватых

Ищешь в поле заброшенной ржи!

И шумишь о любви воровато,

О загадке широкой души!

Слышишь?

Сор словесный не хлеб и не сладок,

А любовь только тем хороша,

Что душа без слюнявых загадок,

Если это, конечно, душа…

Слышишь?

Мы ушли из темниц твоих душных,

С болью души глядят с высоты,

Как идёшь, ко всему равнодушный,

По телам нашим маленьким ты.

Слышишь?

Все твоё! Твои зэки, законы…

Только души, как звёзды, вдали,

Хоть насилуя, слышишь ли стоны

Тела матери нашей – Земли?

Слышишь?

Слов случайных на всех лил дожди ты,

Видя в сути – глумливую ложь.

В поле стон твой о чем-то забытом,

И в ответ ему – звёздная дрожь…

Слышишь?..

1983

Спешите жить

Спешите жить! Не умирайте

В мещанской тине и тиши.

Навскидку точно выбирайте

Дела большие для души…

Спешите жить, не времените.

В огне сгорайте, не в золе,

И так спешите, и живите,

Чтоб след оставить на земле

Спешите с добрыми делами

И не щадите щедрость сил,

Так, чтобы хлеб воспоминаний

В итоге жизни не горчил…

Спешите с яростною жаждой,

Спешите так, чтоб укорить –

На склоне лет себя однажды:

«Ах, сколько б мог я совершить!»

1983

Брату и сестре

Предрассветные вижу виденья:

Едем мы по полынным лугам,

Мать, смеясь, на переднем сиденье,

Лицо подставляет ветрам.

И под солнцем горит кукуруза

На полях позабытых хлебов,

Да по радио хрипло и грузно

Выступает Никита Хрущев.

Ах, далекого детства картины!

И как жаль, что мы их не вернем.

Едет старая наша машина,

И отец – молодой! – за рулем.

И неясно нам брезжат тревоги,

Но в предчувствии светлых забот,

Едем мы по вечерней дороге,

И закатно горит небосвод.

1984

Скоростная стрижка овец

Встаем холодными утрами.

Еще в деревне храп густой.

Еще – сонливые туманы

Плывут над пашней и рекой…

«Включай!» И с грохотом и звоном

Несётся эхо по холмам.

И пот струится раскалённый

По нашим жилистым телам.

Рывком! Одной подсечкой ловкой!

Стрижем, мускулисто склонясь.

И смотрят стриженые овцы.

Изжелта-белые, косясь…

1984

На кладбище…

На кладбище, невзрачном, деревенском.

Тугая оглоушит тишина.

Иные не дожили и до пенсий.

Болезни, да невзгоды. И – война…

И мысли, бунтовавшие крылато.

В немыслимой покоятся тут мгле.

И нет здесь правых, нет и виноватых…

Как плохо знали мы их на Земле.

1984

Кто позволил?

Все же будем однажды мы биты:

«Кто позволил без Нас им писать?»

И анкетами иезуиты

Будут грозно при всех потрясать.

Как тюремные синие блицы,

Нам юпитеры высветят лица…

Будут долго кипеть еще страсти,

Но анкеты свои теребя,

Позабудем же свои же напасти –

Обвиним мы самих же себя:

«Об колючки мы в ваших темницах

В кровь изранили души и лица…»

1984

Весна на ферме

На ферме в желто-бурой глине

Гурт доходяг и пять бычков!

Как пахнет травами с долины

После соломенных пайков!

Коровы – узницы госпланов -

Гремят цепями до утра…

Клубятся стылые туманы.

И дуют вольные ветра.

А на правлении про то же –

Про план, который все «растёт».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.