- -
- 100%
- +
Эрик осторожно выглянул из-за своего укрытия. Дым, густой и удушающий, плыл по залу как зловещий туман, замедляя его зрение, и, несмотря на это, Эрик сосредоточился, напрягая глаза, пытаясь увидеть источник крика. В клубах дыма, между разрушенными сиденьями и рваными кусками декораций, он заметил девушку. Она находилась всего через три ряда от него, одна, застывшая в панике, лежала на полу.
Паника заполнила её лицо, будто мир вокруг неё рушился, а она не могла сдвинуться с места. Пламя, бушующее на сцене, разъедало старые деревянные опоры, на которых держались тяжёлые прожекторы и массивные колонны сцены. Эрик видел, как они скрипят и шатаются, угрожая вот-вот рухнуть прямо на неё. Один неправильный шаг – и всё, что было над ней, станет смертельной ловушкой. Стальные балки уже начали накреняться, натягивая цепи, которые их держали.
Эрик ощутил прилив адреналина. Ситуация разворачивалась стремительно, и он знал, что времени у него практически нет. Девушка была в опасности, каждый миг был на вес золота. Падение этих опор было лишь вопросом времени, и тогда исход станет необратимым. Он сжал кулаки, чувствуя, как от напряжения холодный пот стекает по его вискам. Действовать нужно было прямо сейчас.
Ее силуэт терялся в дыму и был трудноразличим. Эрик хотел было помочь, ему хотелось увести ее, помочь встать. Но страх сковал его по рукам и ногам. Он не мог пошевелиться и сдвинуться с места. Ему и самому грозила опасность задохнуться в этом помещении. Он остался в своем укрытии, словно загнанный в угол.
Людей в зале уже оставалось немного. Вновь раздался крик девушки, она не знала, что делать и звала на помощь. Девушка заметила Эрика, который прятался за креслом.
Их взгляды встретились. Девушка звала на помощь, но Эрик даже не сдвинулся с места. И продолжал смотреть на нее.
В этот момент из густого облака дыма возник молодой человек. Его глаза блестели от напряжения, и, не теряя ни секунды, он быстрым, почти инстинктивным движением рванулся к девушке. Пламя рвало воздух позади него, а темные клубы дыма обволакивали их с двух сторон. Он схватил её за плечи, крепко, но осторожно, словно боясь причинить боль, и резко поднял на ноги. Её колени подогнулись, но его уверенные руки не дали ей упасть.
Её тело было как ватное, слабость накатывала волнами, а голова кружилась от удушающего дыма. Она закашлялась, горло горело, и каждый вдох приносил резь в лёгкие. Пытаясь вдохнуть хоть каплю свежего воздуха, она инстинктивно опёрлась на его плечо, её руки дрожали, словно в них больше не оставалось сил. Молодой человек крепче обнял её за талию, поддерживая её хрупкое, обмякшее тело. Тяжесть её состояния стала очевидной – сознание начинало медленно ускользать, как песок сквозь пальцы.
Она слабо моргала, пытаясь сфокусировать взгляд, но дым застилал глаза, и реальность казалась то мутной, то обрывистой. Её ноги подкашивались, словно они перестали ей подчиняться, и ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание.
Молодой человек – черноволосый коренастый парень. Помог подняться девушке и подхватив ее одной рукой за талию, а другой придерживая руку девушки на своей шее, повел ее к выходу минуя огонь, что преграждал путь. Они пошли в обход.
Спустя несколько секунд Эрик понял, что вокруг него никого не осталось. Пожар охватил здание с устрашающей скоростью, и теперь его окружали только пламя и густой, удушающий дым. Паника начала медленно пробираться в его сознание, выдавливая последние остатки здравого смысла. Он огляделся, пытаясь различить хоть чей-то силуэт среди огня, но перед глазами мелькали лишь отблески пламени, искры, свист дыма и глухой гул огня, который постепенно поглощал все вокруг.
Эрик почувствовал, как страх сжимает его сердце. Сначала он позвал на помощь негромко, словно не верил в реальность происходящего. Его голос звучал слабо и хрипло, как будто кто-то сдавил его горло. В ответ – тишина, давящая и зловещая, которая лишь усиливала чувство обреченности. С каждым мгновением этот кошмар становился всё более реальным, и в голове начал крутиться один вопрос: «Где все? Почему меня бросили?».
Он попробовал крикнуть громче, но его голос снова утонул в шуме пожара. Огонь был повсюду. Жар пронизывал одежду и кожу, а воздух становился настолько тяжелым, что каждый вдох приносил боль. Эрик захлебывался в кашле, его горло горело, глаза заслезились от дыма, а лёгкие начинали заполняться пылью и гарью. В какой-то момент страх перерос в панику – Эрик перестал контролировать себя. Он закричал громко, истошно, словно обезумевший зверь, который понимает, что в ловушке. В этом крике было всё – отчаяние, страх смерти и глубокое чувство одиночества.
Однако его ноги, казалось, приросли к полу. Он был парализован ужасом. В сознании царил хаос, и, хотя инстинкт говорил ему двигаться, бежать, искать выход – он оставался на месте, скованный страхом. Изо рта вырывался лишь надрывный крик, последний крик о помощи, который казался абсолютно бесполезным.
Вдруг Эрик ощутил легкое прикосновение. Кто-то подошел сзади и коснулся его плеча. Эрик обернулся и увидел того коренастого парня, который помог выбраться девушке.
– Давай, вставай! Уходим отсюда. – прокричал Эрику молодой парень, весь вымазанный копотью. Его одежда казалась обгоревшей.
– Я не могу! – проревел Эрик, захлебываясь слезами. – Мне страшно! – проговорил он почти шепотом, выдавливая из себя каждое слово.
Парень поднял его за плечи:
– Быстрее! – он взял Эрика под руку и повел с собой.
Эрик поддался. Он шел неуверенно и тяжело.
Эрик и парень медленно продвигались через горящее здание, везде клубились плотные облака дыма, и каждый шаг давался с трудом. Языки пламени перепрыгивали со стены на стену, как живой зверь, поглощая всё на своём пути. Когда они наконец приблизились к выходу, Эрик внезапно застыл: прямо перед дверью на кресле лежала девушка, та самая, которую он мельком видел в хаосе паники. Она была без сознания, голова бессильно свешивалась набок.
Парень, тяжело дыша от усталости и боли от ожогов и дыма, бросил короткий взгляд на Эрика и затем, не дождавшись реакции, быстро поднял девушку на руки. Его лицо исказилось от напряжения: она была тяжела для ослабевшего тела, мышцы дрожали от перенапряжения, но парень не останавливался.
– Помоги мне! – выдавил он, с трудом удерживая девушку на руках, его голос дрожал.
Эрик, словно отстранённый наблюдатель, застывший в моменте, не сразу отреагировал. Весь мир как будто замер вокруг него – только языки огня яростно трещали по углам комнаты, а где-то вдалеке продолжали глухо гудеть сирены.
– Да очнись ты! – яростно прокричал парень, его голос, полный паники и боли, словно ударил Эрика в грудь.
Эрик почувствовал, как в висках застучала кровь, и страх, притупивший его инстинкты, начал ослабевать. Его тело, наконец, подчинилось приказам разума. Оцепенение прошло, и он, качнувшись на ногах, шагнул к парню, не до конца понимая, что должен сделать, но зная, что уже слишком много времени было потеряно.
Все вокруг заволокло густым дымом, стены плавились от жара, и казалось, что кислород исчезал с каждым вздохом. Пламя неумолимо пожирало пространство, оставляя за собой только обугленные остатки. В этой хаотичной обстановке Эрик почувствовал тяжесть бездыханного тела девушки на своем плече. Он обвил ее руку вокруг своей шеи, стараясь не потерять равновесие, и с отчаянной решимостью пробирался сквозь пламя.
Глаза щипало от дыма, каждый шаг отдавался болью в ногах, но Эрик понимал – отступать нельзя. Рядом с ним шел тот парень, который тоже, не говоря ни слова, помогал нести обездвиженное, но все еще живое тело. Вдвоем они, кряхтя и напрягаясь, тащили девушку к выходу, к спасению. Они вышли из зала и спускались вниз по лестнице. Дыма уже было меньше, но поскольку двери зала были распахнуты, то дым проникал и сюда. Лестница, ведущая вниз, казалась бесконечной, но каждый шаг по ней приближал к заветной цели. Огонь позади гремел, как зверь, пожирающий все на своем пути.
На встречу уже поднимались пожарные – их лица были скрыты под защитными масками, а движения чёткими и уверенными, но в их глазах можно было прочесть тревогу. Эрик почувствовал легкое облегчение, осознавая, что помощь наконец-то рядом. Вся троица, на пределе сил, спустилась в фойе. Воздух здесь был чище, но страх и хаос по-прежнему висели в воздухе. Повсюду бегали пожарные, медработники суетились, люди выкрикивали друг другу команды – казалось, что весь мир вокруг превратился в бурлящий котел эмоций и действий.
Один из пожарных сопроводил их спуск по лестнице и убедившись, что внизу их примут медики побежал вверх помогать своим напарникам.
Эрик, не сразу осознавая происходящее, вдруг понял, что оказался один. Парень, который помог ему вытащить девушку из огня, словно растворился в толпе. Он исчез, будто его и не было вовсе. Весь тот ужас и напряжение казались нереальными, пока Эрик оглядывался, пытаясь понять, куда делся его спутник. В руках у него все еще лежала девушка – её кожа была бледной, а тело безвольно свисало с его плеча.
Репортеры уже толпились неподалеку, словно стервятники, готовые растерзать каждую крупицу информации. Флеши камер вспыхивали, вопросы сыпались один за другим, но Эрик ничего не слышал – его мысли были где-то далеко. Он смотрел на девушку и пытался уловить, что произошло в том аду, который только что пережил.
4
Эрик ощущал, как вес девушки постепенно давил на его руки, словно она становилась всё тяжелее с каждой секундой. Его сердце ещё бешено билось от пережитого, а в ушах отдавалось эхо криков и треска горящего здания. Он держал девушку, её безжизненное тело казалось хрупким и почти невесомым, словно в руках у него была фарфоровая кукла. Свет её светлых волос контрастировал с копотью, которая уже успела окрасить её лицо и одежду, а через её полуприкрытые веки виднелись только едва заметные движения глазных яблок – слабый признак жизни.
Неожиданно к Эрику подбежали медики, выбив его из этого транса. Один из них быстро спросил: «Всё ли с вами в порядке?», но Эрик, едва осознавая происходящее, лишь машинально кивнул и выдавил: «Со мной всё хорошо», хотя внутри него бушевал вихрь эмоций и физической усталости.
Медработники осторожно забрали девушку у Эрика, и тот с облегчением почувствовал, как напряжение с его рук спало, оставив лишь слабую дрожь в пальцах. Её аккуратно уложили на носилки, и в тот же миг два медика начали слаженно работать: один надевал кислородную маску ей на лицо, другой стремительно проверял её пульс и давление. Всё вокруг казалось замедленным, как в кино: короткие приказы, писк медицинских приборов и мерцающие огни машин скорой помощи.
Эрик стоял неподалёку, наблюдая за тем, как медики, словно по часам, проверяли её состояние, стараясь удостовериться, что эта светловолосая девушка выживет. Маска медленно наполнилась паром от её дыхания – слабого, но всё же живого. В какой-то момент Эрик ощутил лёгкое головокружение, словно всё это было не реальностью, а каким-то странным сном, из которого он вот-вот проснётся.
Когда медики закончили укладывать девушку на носилки, один из них обернулся к Эрику, заметив, как тот тяжело дышит и с трудом держится на ногах. Его лицо было покрыто копотью, а на лбу выступили капли пота. Врач внимательно посмотрел на него и задал вопрос, звучавший почти автоматически, но с ноткой искреннего беспокойства:
– Вам нужна помощь? – голос медика пробился сквозь гул сирен и суматоху на месте происшествия.
Эрик вытер пот со лба рукой, быстро приходя в себя. Он знал, что должен выглядеть уверенно, что не может показать слабость в этот момент. Даже если внутри всё ещё трясло от пережитого, внешне он старался казаться спокойным.
– Нет, всё в порядке, – ответил Эрик, чуть сбивчиво, но твёрдо. – Мне помощь не нужна.
Медик посмотрел на него ещё раз, словно пытаясь убедиться, что это правда, но затем, не найдя явных признаков серьёзных травм, кивнул и направился к остальным пострадавшим.
Эрика на мгновение оставили одного. Ощущение освобождения от внимания врачей давало ему краткое, почти мимолётное облегчение. Он стоял в сторонке, чувствуя, как напряжение медленно спадает с его плеч, и наблюдал, как увозят девушку на носилках, зная, что всё сделанное им выглядело так, как надо.
Эрик стоял в вестибюле, уставший и немного растерянный, когда на него, словно стая хищных птиц, набросились местные репортеры. Они настойчиво тянули к его лицу микрофоны, ослепляли светом камер, пытаясь поймать любую эмоцию на его лице. Вопросы звучали один за другим, но Эрик словно находился в тумане. Он не понимал, чего от него хотят, и слова журналистов сливались в общий гул.
Не отвечая на их вопросы, Эрик оглянулся, чтобы найти что-то реальное в этом хаосе. Его взгляд тут же остановился на девушке, которую он вытащил из зала. Она лежала на носилках, ее лицо было бледным, но выражение спокойное – врачи уже привели её в чувство. Ощущение тревоги и облегчения одновременно пронзило его. В этот момент он осознал, что хотел убедиться, всё ли с ней в порядке, увидеть её живой и полной сил.
Он медленно пошел к ней, отгоняя от себя мысли о том, что его слава могла быть кратковременной и эфемерной. Но стоило ему приблизиться к девушке, как толпа репортеров обступила его плотным кольцом, словно он был единственным спасением в этом мире, их новой историей.
Внезапно в тишине прозвучал голос врача:
– Это вы её спасли?
Эрик остановился, слегка нахмурив брови. Вопрос будто выбил его из равновесия.
– Кого? – растерянно переспросил он, оглядываясь, словно не веря, что вопрос адресован ему.
– Девушку, кого же ещё? – врач кивнул в сторону носилок, на которых лежала спасённая девушка.
Эрик молчал. Он ощущал, как время будто остановилось, и вокруг стало неестественно тихо. Он медленно поднял руку и указал на себя, не веря происходящему:
– Я? – голос его был тихим, почти недоуменным.
Репортеры ни в чем не разобравшись, продолжали гудеть как пчелиный рой. Послышались возгласы: «Так это вы спасли девушку? У нас здесь герой, мужчина, который вытащил пострадавшую из огня, рискуя своей собственной жизнью».
– Это я спас? – снова неуверенно проговорил Эрик обращаясь к толпе репортеров.
Эрик стоял посреди толпы, его глаза были широко распахнуты, как будто он внезапно прозрел, увидев скрытую истину. Он медленно поднял руку, и его указательный палец дрожал, когда он ткнул себе в грудь, словно удостоверяя себя в чем-то крайне важном. В этот момент, будто спонтанно, срываясь с его губ, прозвучали слова, которые он произнёс с такой уверенностью, что даже те, кто вначале сомневался, теперь безоговорочно поверили: этот подвиг совершил именно он.
– Это я спас ее, – снова проговорил Эрик.
Как только последние звуки его слов стихли, словно лавиной, на Эрика обрушились десятки камер и микрофонов. Репортеры, словно хищные звери, почуявшие добычу, начали наперебой засыпать его вопросами. Они требовали подробностей, эмоций, любой информации, которая могла бы сделать их материал сенсационным. В этом хаосе, Эрик вначале замешкался, его дыхание сбилось, он растерянно озирался по сторонам, не зная, что сказать. Толпа сжимала его, а время, казалось, замедлилось.
Но постепенно, словно прорвавшийся через плотную туманную завесу, к Эрику вернулось самообладание. В голове зарождалась мысль, удивительная в своей простоте, но в то же время опасная: он стал героем. Названным, по ошибке, но всё же героем сегодняшнего вечера. Это осознание ударило по его разуму, как ливень в жаркий день, освежая и давая ясность. Волнение отступило, уступив место неожиданной уверенности.
Слава накрыла его внезапно, обрушившись на него, как волна, не оставившая шансов на отступление. Толпа была в восторге, репортеры уже передавали в эфир сенсационную новость. Люди, собравшиеся вокруг, едва сдерживая эмоции, начали скромно аплодировать, обмениваясь восхищёнными взглядами. В таком небольшом городке, как город К., казалось невозможным встретить столь храброго человека, способного на подобные поступки. Для них Эрик теперь был воплощением героизма, живым доказательством того, что смелость и самопожертвование всё ещё существуют.
Но в этом гуле аплодисментов и возгласов восторга лишь одна фигура осталась незамеченной. Настоящий герой, тот, кто действительно совершил подвиг этим вечером, стоял в стороне, скрытый тенью чужой славы. Его лицо потонуло в безразличии толпы, которая уже сделала свой выбор. Никто даже не взглянул в его сторону, словно он был всего лишь случайным свидетелем, а не тем, кто действительно рисковал своей жизнью ради спасения другого.
Когда девушка на некоторое время открыла глаза и посмотрела на Эрика, врач сказал ей:
– Это ваш спаситель. Вон он дает интервью. Вы теперь его должница. – врач улыбнулся, делая перевязку.
Её взгляд задержался на лице Эрика. Что-то в его чертах вызывало смутное ощущение дежавю. Линии подбородка, холодные глаза, чуть сжатые губы – всё это казалось до боли знакомым. Она старалась прокрутить в памяти моменты из своей жизни, где она могла бы встретить этого человека, но сознание словно отказывалось выдать ответ. Туманное чувство беспокойства росло внутри неё, как тень, медленно опускающаяся на сердце. Это лицо – откуда она его знала? Было ли это когда-то мельком замеченное лицо в толпе? Или, возможно, она видела его при более драматичных обстоятельствах?
Её голова начала кружиться от обилия мыслей. С каждым новым всплеском догадок сознание всё больше запутывалось, как паутина, в которую она сама оказалась поймана. На миг ей показалось, что воспоминания вот-вот всплывут – что-то о том дне, когда всё пошло не так, но… внезапно её веки стали тяжелеть, как будто весь вес мира опустился на них разом.
Голова стала слегка покачиваться, мысли расплывались. В глубине сознания мелькнул последний укол любопытства, но он был слишком слабым, чтобы победить накатывающую усталость. Всё происходившее стало казаться неважным, как если бы её разум просто решил отключиться, чтобы защитить её от неожиданного эмоционального удара. Она закрыла глаза, и напряжение в её теле стало постепенно уходить, растворяясь в мягком забвении сна.
В этой тишине, словно скрытой от реальности, её тревоги исчезли, а Эрик – всего лишь неясная фигура в мрачных воспоминаниях – растворился в темноте её сновидений.
5
Вопросы сыпались на голову Эрика, словно нескончаемый град: «Как это произошло? Вам было страшно? Как получилось, что вы оказались рядом?» – голоса репортеров смешивались в один сплошной шум, каждый стремился получить ответ первым, каждый хотел урвать свой кусок сенсации. Эрик пытался сохранять спокойствие, но внутри его душа металась, как зверь в клетке.
Неожиданно Эрик поймал себя на мысли, что когда он и девушка с тем парнем выбрались из огня, репортеры увидели его и девушку, которую он в какой-то момент держал на себе, чтобы она не свалилась с ног. Эрик вдруг понял, что все это со стороны выглядело так, будто это он вынес девушку из огня и именно он спас ее от неминуемой гибели. В глазах репортеров это выглядело именно так.
И тут он осознал, что они видели совсем не то, что произошло на самом деле. В голове промелькнуло видение – он и девушка, словно в замедленной съемке, на фоне огня, её руки, обвившие его шею, и его, стоящего рядом, поддерживающего её, как герой с киноплаката. Он увидел, как в воображении репортеров сложился идеальный образ: именно он вынес девушку из огня, именно он стал её спасителем.
Мгновение длилось вечность, но внутри Эрика что-то щелкнуло. Он вдруг понял, что не нужно ничего объяснять. Никто не спрашивал, действительно ли он совершил подвиг. Все уже сделали выводы, и эти выводы были просты и понятны – Эрик герой, он спас девушку от смерти. Вопросы репортеров звучали не для того, чтобы узнать правду, а чтобы подтвердить миф, который они уже создали в своих головах.
И вот перед ним стоял выбор – развеять иллюзию и рассказать, как все было на самом деле, или воспользоваться моментом, окунуться в этот образ, который ему навязали.
Эрик старался выглядеть спокойно, но волнение в нем нарастало с каждой секундой. Толпа репортеров, словно плотная стена, окружила его, освещая лицо яркими вспышками камер. Он чувствовал, как пот стекает по его спине, но знал, что не мог позволить себе потерять самообладание. Каждый вопрос звучал, как удар молота, на который нужно было незамедлительно отвечать.
– Я… просто оказался рядом… Случайно, – повторил он, но голос его звучал хрипло, как будто пересохшее горло отказывалось работать. Он выдавливал слова с трудом, словно они застревали у него в горле. В глазах его читался легкий испуг, хотя внешне он старался сохранить маску спокойствия.
– Как вы поняли, что девушке нужна помощь? – перебила полная женщина с микрофоном, протискиваясь поближе к нему. Её высокий голос пробивался сквозь общий гул толпы, отчего Эрику казалось, что именно на её вопрос ждал от него ответа весь мир. Женщина, одетая в строгий костюм, нетерпеливо смотрела на него, как на животное в клетке, которому некуда было деться от ее пронизывающего взгляда.
Эрик медленно поднял взгляд, его мысли плавали где-то далеко, словно за завесой тумана. Мысли прыгали от одного фрагмента к другому, как испуганные мухи, не позволяя сосредоточиться. Он знал, что каждое его слово будет разобрано на мелкие кусочки. Репортеры внимательно ловили каждое движение его губ.
– Я… Я услышал крик… – неуверенно начал он, стараясь не смотреть в глаза женщине, вцепившейся в его ответ, как гончая в след. – Она звала на помощь, и я не мог её оставить. – Он чуть более твёрдо повторил, словно убеждая не только журналистов, но и самого себя в правдивости сказанного.
Толпа замерла в ожидании дальнейших подробностей, но Эрик снова замолчал. Секунды казались вечностью, пока он, почувствовав напряжение, поправил воротник рубашки и вытер мокрые ладони о брюки. Он знал, что стоит на грани – между героем и разоблачённым лжецом. Сказать что-то лишнее – и всё рухнет.
– Вы были в опасности? – прозвучал новый вопрос, откуда-то из задних рядов, от невидимого репортера, чей голос тонул в общей какофонии.
Эрик кивнул, хотя ответ звучал неуверенно даже в его собственных мыслях.
– Я просто сделал то, что должен был сделать, – добавил он, смотря вдаль, избегая прямого контакта глазами с толпой.
С каждым словом Эрику становилось противно. Он чувствовал, где-то там, в глубине души, что поступает словно вор, что присваивает себе чужую заслугу, чужую славу. Но эта мысль ему казалось находится где-то совсем далеко, и не должна доставлять ему неудобства. Через какое-то время он целиком и полностью был поглощен разговором с репортерами. Эрик все представил так, будто это действительно он спас ту девушку, и ни слова не упомянул о том черноволосом парне, который на самом деле спас девушку и самого Эрика рискуя собственной жизнью. Теперь этого парня не было рядом, и вся слава доставалась одному только Эрику. Репортерам не обязательно было знать, как все произошло на самом деле.
Спустя какое-то время, шум и хаос начали угасать. Репортеры, что недавно окружали Эрика, выискивая самые малейшие детали для своих сенсаций, разъехались, захватив с собой камеры, микрофоны и отснятые или записанные материалы. Суета схлынула так же стремительно, как и началась, оставив после себя ощущение опустошенности. Народ, еще недавно толпившийся у входа в филармонию, постепенно расходился, словно волны, разбивающиеся о берег. Скорая помощь развезла пострадавших, унося с собой боль, страх и тревогу, которые витали в воздухе. Всё замолкло.
Эрик остался один, стоя в полупустом фойе филармонии. Высокие стены здания, некогда величественные и торжественные, казались теперь холодными и безразличными, будто застыли в ожидании следующей драмы. Он взглянул на мраморный пол, по которому недавно суетились десятки ног, и поймал себя на мысли, что остался в одиночестве с собственными демонами. Шум в его голове не утихал – мысли роились хаотично, накатывая волнами то паники, то внезапного осознания. Он не мог заставить себя успокоиться, даже дыхание было прерывистым.
Только сейчас, когда последние вспышки камер погасли, и он снова остался один на один с собой, Эрик начал понимать, какой резонанс вызовет его поступок. Вспомнив все сказанное в интервью, его охватило странное чувство тревоги. В каждом его слове теперь чувствовались подтексты, о которых он даже не думал в тот момент. Образ героя, который он так старательно поддерживал, начал таять на глазах в его сознании.
Слава, которая несколько часов назад казалась ему прочной и заслуженной, теперь превращалась в нечто хрупкое, почти иллюзорное. Ему стало страшно. Страшно не потому, что общество может отвернуться, а потому, что все его усилия были направлены не на правду, а на поддержание лжи, от которой уже невозможно было отвертеться.