Волшебство на Новый год

Глава 1

Этот день, вернее два минувших дня, хочется вычеркнуть из своей жизни навсегда! Все беды обрушились на меня в один момент, и я потеряла опору в собственной жизни. Всего двадцать один год. Всё, казалось, только начинается, а на самом деле – этому всему конец.

Три дня назад я узнала результат долгого и дорогого исследования. У меня не будет детей! Никогда! И это, к сожалению, не лечится – генетическое отклонение. Я не смогу прижать к груди свою крошку, продолжение меня в веках! Не смогу наблюдать как он взрослеет, учится делать первые шаги, как у него появляются первые друзья, как он изучает мир вокруг себя. Первое сентября отныне не для меня! Как, впрочем, и выпускной и последний звонок!

Это был первый и очень болезненный удар. Тем же вечером обсудила с мужем нашу общую беду. А на следующий получила второй безжалостный удар. Наотмашь, в разбитое сердце.

– Я ухожу от тебя. Нет, у меня никого нет на стороне, но я хочу иметь своих детей. – Славик сидел напротив и, как гвозди, вколачивал в мою голову слова. – Мою долю в квартире либо выкупай, сходим в банк и все оформим, либо продаем квартиру.

Свое гнездышко мы свили год назад. Купили новостройку в отдаленном спальном районе. Ну да, далеко от центра, зато свое! И вот сейчас я остаюсь совершенно одна! Выплачивать полную стоимость ипотеки я не смогу, крохотной зарплаты воспитателя детского сада на это не хватит. Можно набрать подработок, спать по четыре часа и с трудом тянуть эту лямку. Можно. Только вот для меня рухнул мир! Мне не на кого опереться и не для кого рвать жилы. Всё тлен.

Я иду, не различая дороги, медленно переставляя неподъёмные ноги. Мне до скрежета зубов не хочется возвращаться в пустую квартиру. Глухое одиночество до конца дней – мой удел! Слезы бессилия катятся по щекам, но я их уже не замечаю. Холодный нос надежно заложен, поэтому хватаю морозный воздух ртом. Простыть и заболеть не боюсь. Это теперь такая несущественная мелочь!

Родителей я никогда не знала, я ничья – детдомовская, сколько себя помню. Поэтому и с этой стороны положиться не на кого. Государство обещало выделить мне квартиру. В свои двадцать один продолжаю надеяться и ждать. Не так давно город потрясла новость о мошенничестве с квартирами для таких как я. Куча чиновников лишилась своих постов. Возбудили дело. Но мне это пока никак не помогло.

– А кто это такой печальный накануне моего праздника? – ласковый голос, кажется, уже второй раз обращается ко мне, преградив дорогу. Но из-за пелены холодных слёз я не могу разобрать лицо говорящего. Только белое облако и ярко-голубой наряд в пол.

В сказки я отныне не верю, поэтому молча стараюсь обогнуть Деда Мороза по широкой дуге и уйти прочь. Но он упорно вновь и вновь преграждает мне дорогу. А сил убежать нет. И прогнать его – тем более.

– Негоже такой красавице заливаться горючими слезами!

 Он еще что-то попытался сказать, но я уже не выдержала, меня прорвала плотина слов:

– Негоже?! А жить пустоцветом?! Это как?! Еще и муж ушел… – Выпалила со слезами и тут же замолчала.

Конечно, Дед Мороз совершенно не виноват в моих бедах, кем бы он ни был. И легче мне не стало. А говорят, помогает рассказать всё незнакомому человеку. Врут!

– А давай я подарок тебе сделаю?! Загадай желание, только вслух не произноси, а я его исполню!

– Дорогой Дедушка! Я уже давно выросла из детских штанишек. И не верю в сказки. Равно как и в чудеса не верю. Я сейчас вообще ни во что не верю. И ничего не хочу!

– Ну, что тебе стоит? Соглашайся! – продолжал упорствовать Дед Мороз.

Если так и дальше пойдет, он от меня никогда не отвяжется. Поэтому согласно кивнула в ответ и прикрыла глаза. “Хочу стать мамой и иметь семью”!

А когда открыла глаза, увидела как мне прямиком в лоб летит посох, зажатый в руке Деда Мороза. Бах!!! Больно то как! А дальше – темнота! Даже сообразить не успела, что со мной произошло!

Пришла в себя, и первое, что ударило в нос – удушающий запах навоза. Странно, последние два дня нос у меня совершенно не дышал! А сейчас вроде как даже и следа от отека не осталось. Ну дела!

Следом обратила внимание на звуки. Подо мной, внизу, кто-то пыхтит, шумно вдыхает воздух ноздрями, ходит и стучит каблуками.

Да что со мной такое?! Где я?! Последнее, что помню – это посох, летящий мне аккурат в лоб. А до того Дед Мороз почти силой заставил меня загадать желание. Но я не это вот всё загадала! От слова “совершенно не это”!

Ощутила себя лежащей на чем-то колючем, пружинистом, но вместе с тем мягком. Осторожно открыла глаза и тщательно проморгалась, но морок не прошел. Я лежала на сене. Над собой, метрах в двух, увидела грубые деревянные стропила. И куда это я попала?

До того как рухнул мой мир, я много и с удовольствием прочитала романов про попаданок. Но это сказки для взрослых! Так не бывает в реальной жизни! Уж точно не со мной! Что во мне особенного? Бесплодная брошенка?!

Тогда где я? Как объяснить мозгу то, что видят мои глаза?

Перевела взгляд на тело. Странно, что и сверху, словно одеялом, прикрыта душистым сеном. Попробовала сесть, но тут же тело пронзила резкая боль. Да такая, что из груди вырвался стон. Дед Мороз, по всей видимости, славно меня отдубасил. Точно! Он оказался мошенником! Нашел плачущую дурочку, огрел посохом и ограбил! А я то! Тоже хороша.

Пусть так. Но это не объясняет моего нахождения здесь! Или подумал, что убил, а тело спрятал? А кто внизу ходит на каблуках и дышит?

Вдруг зачесалась правая щека, я подняла руку, да так и замерла. Это не моя рука! Я отчетливо это видела. У меня пятьдесят четвертый, а иногда и пятьдесят шестой размер. При росте метр девяносто. Я, что называется, в теле. У меня есть за что подержаться, как любил говаривать Славка. Ох, как же больно вспоминать…

Так вот. Я всегда была широка в кости, как это называют в народе. Широкие ступни, правда с тонкими изящными щиколотками. Широкие ладони с короткими пальцами-сосисками. Но то, что я вижу – это не моя рука. Скорее смешная цыплячья лапка. Тоненькая, с длинными пальцами, заканчивающимися траурной каемкой под ногтями. Кожа белая, и вот этот шрам на пальце точно не мой.

Для верности раскопала ногу из-под сена. И эта чужая! Но хуже всего было с одеждой. На мне был надет… скорее мешок из-под картофеля, только с рукавами и очень длинный. Грубая серая мешковина. Причем далеко не первой свежести. И я не ощущаю на теле белья. Вот где ужас-то настоящий!

Не успела я всё это додумать, как внизу хлопнула дверь, послышались чьи-то шаги, а затем скрипнула пару раз лестница. Я забыла как дышать и прикинулась спящей.

– Гретка?! – Девичий голос кого то зовет рядом со мной. – Всё еще плоха? Да?

А затем чьи то руки начали поправлять сено возле меня. И вот тогда мне стало по-настоящему страшно!

Глава 2

Сквозь слегка прикрытые веки я внимательно и озадаченно рассматривала свою неожиданную благодетельницу. Девушка была крупной, веснушчатой, с щербинкой в верхнем переднем зубе. Её огненно-рыжие волосы были заплетены в тугую огромную косу. Одеждой ей служил такой же точно неказистый, совершенно неженственный балахон из мешковины неведомо какого года пошива.

Единственное, что меня привлекло в ней – внимательный, по-настоящему заинтересованный и волнующийся за меня взгляд. Мне вдруг стало совестно притворяться перед таким искренним существом. Не хотелось с ней хитрить. Потому я тихо застонала:

– Что со мной случилось? Я ничего… совсем ничего не помню… – Такой прием первым пришел мне на ум, из прочитанных когда-то книг.

Глаза девушки округлились, и по ее круглому лицу расплылась огромная, настоящая улыбка:

– Гретка! Ты очнулась! Слава Всевышнему!

Честно говоря, я не могла согласиться с этим утверждением. Очнулась ли я? Или до сих пор пребываю в каком-то диком бреду?

Сомнения терзали меня безостановочно. Как бред или сон может быть настолько реалистичным? Эти невероятные запахи навоза, сена, подгнившего дерева! Эти кружащиеся в солнечном свете клеточки пыли! Что же это? Неужели я действительно оказалась в другой реальности? А что, если этот Дед Мороз на самом деле отправил меня за исполнением моего заветного желания?

Но долго размышлять о перипетиях реального и волшебного мне не дала моя новая товарка. Она залезла ко мне на сено и уселась рядом, настроившись на разговор:

– Гретка! Ну, и напугала же ты меня! Так плюхнулась головёнкой-то своей об пол, что аж искры из глаз! Ну, разве можно быть такой невнимательной-то? Растяпа! Звон на весь амбар был такой, что я думала, что и не выхожу тебя никогда!

– Значит, я головой ударилась?

– Ой, не только ею, сердечная! Вон, шишка какая страшная до сих пор не весь лоб-то! И Бок весь ободрала!

Слегка дрожащей рукой я провела у себя над бровями. Действительно! Лоб ощупывался каким-то бесформенным, с горячей и большой шишкой почти по центру. И правая половина тела саднит.

Так. И что же дальше? Допустим, я действительно в другой реальности. Как поступить? Во-первых, – нужно разузнать побольше о том, кто я вообще такая, где нахожусь и так далее. А что, во-вторых? Как вернуться назад? Ой, нет! Уж пусть я лучше окажусь героиней-попаданкой из моих любимых романов, чем возвращаться к жестокой и беспросветной жизни бесплодной воспитательницы детского садика с абсолютно бесперспективным финансовым будущим!

Нет! Будем надеяться на лучшее. Не может же мне просто ВСЕГДА не везти! Когда-то же эта наглая зебра-судьба должна повернуться ко мне белой полосой?! Будем считать, что так и случилось. Что ж, попробуем этот шанс на вкус! А дедушке при встрече спасибо скажу, а за шишку – так и быть – прощу!

– Ты не обессудь меня, родимая, – решила я подстроиться под словарный запас моей новой подружки, – Но ударилась я, видимо, знатненько! Вообще, ничего голова-то моя бедная больше не помнит! Ох, горюшко-то!

Собеседница моя схватилась обеими руками за свою голову и покачала ею из стороны в сторону:

– Ох, горюшко-то какое! Ой, беда-то! И меня как звать не помнишь?

– Не помню, прости меня, пожалуйста! – ответила я ей искренно и потупила взгляд.

И  вдруг заметила, что говорю на незнакомом мне языке, до сих пор не обратив на это внимания. Похож он был на какой-то ломаный немецкий, что ли? Как же это сработало? Если я попала в тело девушки, получается некоторые навыки передались и мне?

– Ох! Бедненькая Гретка! Ирмой меня зовут. Вспомнила уже? – снова покачала головой девушка, пристально взирая на меня своей веснушчатой надеждой.

– Увы, Ирма, никак не могу вспомнить, – покачала я всё ещё звенящей головой, – Ты можешь мне попить дать? Очень хочется…

– Конечно, конечно, горемычная!

С этими словами девушка быстро скатилась по приставной лесенки с сеновала с такой прытью, которая никак не ожидалась при ее комплекции.

Внизу вдруг кто-то снова затопал, а потом издал самодостаточный и утробный звук: «Му-у-у!»

Корова! Ну, конечно! Похоже, всё идёт к тому, что мне предстоит познакомиться с этими животными много ближе, чем я когда-либо думала. Ну, что ж… Труд человека красит. Будем привыкать мало-помалу.

Ирма вернулась с небольшим глиняным кувшинчиком, наполненным молоком.

– Пей, Гретка! Меня уже кличут с растопкой помогать.

Я вцепилась в это примитивное изделие гончарного ремесла и с упоением напилась  удивительно вкусного молока. Ах! Только теперь я поняла, как сильно хотела пить всё это время! Вкус был насыщенным, настоящим, не то что пакетированное, что продавалось в магазине.

– Спасибо тебе, Ирма, большое! – поблагодарила я девушку и отдала кувшинчик.

Потом улыбнулась ей и тихо попросила:

– Расскажи мне в двух словах о том, где мы с тобой находимся. Я ведь и правда с головой-то теперь не особенно в дружбе. Вообще, ничего не помню!

Ирма только руками развела  от сочувствия. А я приготовилась слушать историю о том, кто я теперь такая, где живу и за чей счёт.

– Быстро не получится. Баронесса по-прежнему в трауре, с каждым днем все хуже ест. Страдает по своим сильно. А в остальном без изменений. Я тебе позже дорасскажу. Негоже хозяйку заставлять ждать. А ты полежи еще. Вернусь – еды принесу. – Дождавшись моего утвердительного кивка, рыжеволосая стремглав исчезла из моего поля зрения.

А мне вот было не до отдыха и сна. Голову разрывали тысячи вопросов. Какое это время? Какая страна? А это вообще наш мир? По виду Ирмы, люди здесь похожи на людей. Вид зеленой говорящей ящерицы или огненного быка, меня бы, наверное, доконал.

Мы с Ирмой живем у баронессы? Интересно, в качестве кого? Судя по одежде и месту, где я очнулась… точно не члены семьи. Хорошо, если служанки, но упаси Всевышний от рабства!

Впрочем, долго обдумывать свое положение у меня не получилось, слабость взяла верх, и я провалилась в объятия Морфея.

Глава 3

Следующее мое пробуждение побудили звуки внизу. Кто-то усиленно скреб, при этом ласково ворчал:

– Да погоди, дай убраться-то у тебя. – Голос басистый, мужской.

Я глубже вжалась в сено от испуга. Не хватало еще! Я практически нагая здесь, а рядом мужчина. Но дальше приключилось и того хуже. Заскрипела лесенка, по которой давеча поднималась Ирма, и в дыре возникло заросшее волосами до самых глаз, мужское лицо.

– Нако вот, молочка свежего попей. – Мужик не проявлял ко мне интереса, как мне хотелось верить. Не ощупывал меня взглядом, заинтересовано не заглядывал в глаза. На сено влезать не собирался. Он, кажется, просто заботился обо мне. Протягивая мне щербатую кружку.

– Спасибо. – С усилием приняла сидячее положение и потянулась за кружкой. А в ней – молоко! Густое, ароматное, и на вкус слегка сладковатое!

– Кружку оставь. После за ней вернусь. – Не дожидаясь, пока я все допью, добрый мужичок исчез из виду.

Я облегченно выдохнула и крохотными глотками принялась наслаждаться молоком. Возможно, сказался голод, но я в жизни такого вкусного молока не пила. Оно густое, тягучее и неимоверно ароматное. Жалко, только, что быстро закончилось. С другой стороны, я хорошо помню, что с голодухи нельзя наедаться.

Сытость меня быстро расслабила, порадовалась, что обо мне проявляют заботу простые люди. Значит Дед Мороз закинул меня в хорошую компанию! На этой радостной ноте я вновь погрузилась в сон.

– Грета! Грета! Просыпайся! – Знакомый девичий голос настойчиво звал меня. И я открыла глаза.

– Арн сказал, что принес тебе молока. Выглядишь ты получше. И шишка, кажется, спала. А то что синева вовсе лицо – так это пройдет. Можно, конечно,  свежего навоза приложить. – Ирма вопросительно уставилась на меня, и я поторопилась отказаться. Нет уж! Не надо мне навоз прикладывать. Само заживет. О чем я поторопилась ее уведомить.

– Спрашивай что хотела. Я камин хозяйке разожгла, и она меня на пока отпустила. А я сразу к тебе. Вот на ко, – заботливая подружка протягивала мне небольшой кусок чуть подгоревшей лепешки. Кажется, завтрак подоспел. Только вот мне до рези в глазах хотелось в туалет, для начала.

– Это тебе вниз надо. – Задумчиво почесала голову Ирма. – Ты как? Сможешь спуститься?

Вариантов у меня не оставалось, поэтому решительно согласилась. Ирма объяснила, что на лесенке пять перекладин. Спускаться надо вслепую, ногами вниз. Я осторожно села, дождалась, пока мушки в глазах разлетятся, и стала прицеливаться. Как бы осторожнее, и вместе с тем быстро оказаться внизу.

Товарка моя спустилась первой и давала мне пояснения, по типу: ногу сюда, руками хватайся, держись крепче. Так, совместными усилиями я и оказалась внизу.

– Беги в загон к коровам. – Махнула Ирма рукой вглубь помещения. Я же не тронулась с места. Боюсь, потому что. У них же рога и копыта!

– Пойдем уже. – Товарка первая шагнула в загон и отогнала любопытных животных. Моя благодарность ей за это взлетела до небес.

А после того как с основной проблемой было покончено, я оглянулась вокруг.  Большое помещение с земляным полом, покрытым соломой. С обеих сторон от прохода, метра два шириной, огороженные загоны для животных. Некоторые пустые, в других помимо коров я увидела любопытные лошадиные морды. А еще из глубины раздавались переговоры кур.

– Полезли обратно. – Ирма уже подталкивала меня в спину в направление лесенки. Ох, новое испытание.

Сконцентрировалась только на подъеме, не до конца окрепшими руками схватилась за перекладины лесенки, а ноги ставила неторопливо. В общем, с неимоверными усилиями, но я вернулась на сеновал. Как это место правильно называется, я не знала. Потом, а пока, для себя буду называть его так.

Ирма как-то ловко меня опередила вверху, подкинула в выемку, где я лежала еще сена, и дождавшись, пока я облеченно выдохну и приму лежачее положение, начала свой рассказ.

Итак, мы действительно прислуживаем богатой баронессе. И нет, рабства, у нас нет. На мой вопрос, сколько нам платят за работу, Ирма округлила глаза:

– Кормят и по осени кусок ткани на платье могут подарить, но не каждый год, конечно же. – Хм… А говоришь рабства нет.

Уйти, конечно, можно. Но везде правила одинаковые. А после недавнего мора, лучше пока никуда не уходить, потому что толпы лихих людей заполонили окрестности. Голод вынуждает их даже днем нападать. Вот так-то!

– Ты не думай даже. Наша хозяйка – госпожа Катарина, она самая добрая, из всех на свете. Разное про других рассказывают и бьют, и на мороз выставляют, а у нас такого нет. – Хорошие новости! Правда, все познается в сравнении… Но уже сам факт отсутствия насилия о многом говорит!

– Что за мор? – Тут же насторожилась я?

– Пришел издалека, половину людей у нас выкосил. У них вначале вот такие шишки, – она показала размер, на примере своего кулака, – вырастали, болели невыносимо, и жар налетал. От него и помирали.

Я, конечно, не медицинский работник. Но не про бубонную ли чуму речь? Шишки – это и есть бубоны, жар и скоротечное течение болезни. А летальный исход – почти закономерен. Мне, правда до конца неясно, каким образом чума не выкосила абсолютно все население? Иммунитет счастливчиков спас, или другие обстоятельства? Живы остались, и хвала Всевышнему!

– А что с хозяйкой-то? Почему она плохо ест? Болеет? – Поторопилась задать вопрос, потому как Ирма стала поглядывать в сторону выхода. Видимо, ее перерыв в работе подошел к концу.

– Ох. – Тяжело и совершенно искренне вздохнула они и опустила плечи. – Мор забрал всю ее родню, даже крошек-внучек не пощадил.

Мы помолчали.

– Мне пора. Ты ешь, – пододвинула она ближе ко мне кусок лепешки. – А я еще к тебе забегу, ближе к ночи.

С этими словами Ирма стряхнула с платья прилипшие травинки и исчезла в проеме.

Глава 4

Откусывая пресную, черствую и совершенно безвкусную лепешку, переосмысливала собранную информацию. Я попала в тело служанки, при этом его обладательница, судя по всему, получила при падении травмы, несовместимые с жизнью. А может ее также переместили? Не узнать! Да и не это главное.

Как я буду обустраиваться в совершенно неизвестном для меня мире? У, меня же совершенно другое мышление? Я использую другие слова в речи. А храмовники? Здесь наверняка они есть. Вот они и представляют для меня главную угрозу. Я же не знаю ни единой молитвы. Первый разговор “по душам”, и … как там поступали с ведьмами в Средние века? Даже думать об этом не хочется!

Значит, что? А то! Голову вниз, а рот на замок. И прятаться за спиной Ирмы. Это же касается и отношений с хозяйкой. Легкая улыбка, согласный кивок и, глядишь, примут за свою. Мне нужно выиграть время, чтобы хорошенько изучить этот мир и обстановку вокруг себя. О будущем пока рано думать. Сначала – приспособиться.

На этом лепешка закончилась. Я немного полежала, разглядывая потолок, и решила поспать. Сон, это тоже лекарство!

Уже в темноте меня разбудил девичий голос:

– Грета! Спишь что ли? Нако вот, молоко свернулось и нам немного отдали. – Темнота вокруг стояла такая, что нет разницы закрыты глаза или открыты. Такое я помню только в пещере, когда со Славиком ездили на экскурсию. Эх! Какие болезненные воспоминания…

Может, хватит уже вспоминать прошлое? Назад ничего не воротишь, какой смысл душу рвать? Это я разозлилась сама на себя. Ну правда, у меня сейчас полная неизвестность, а я вздыхаю о том, к чему не вернуться. Ну было, да. Есть вещи и поважнее, например, угроза жизни.

– Не сплю, темень такая, что я своей руки не различаю. – Отозвалась товарке.

Она между тем, нащупала мою руку и сунула в нее … судя по прикосновениям, прохладную кружку.

– Ты спать-то здесь будешь, или в служанскую пойдешь? – Пока я ела, а жидкостью густую, свернувшеюся простоквашу не назовешь, Ирма меня расспрашивала.

– Что такое служанская? – С усилием оторвавшись от еды, спросила ее.

– Ох, все забываю, что ты позабыла обо всем. Мы с тобой и кухаркой, живем у баронессы в доме. Или ты думала здесь? – Разразилась она пронзительным смехом. – Вот наша комната и называется служанской. Есть еще мыльня, но мы там только стираем. После мора храмовники запретили мыться. Потому что с водой эта зараза и проникает в нас. Так я даже к ней и руками не прикасаюсь, к воде этой страшной. А для питья мы придумали снег топить. И мор мимо прошел. Только баранят всех забрал…

Дремучее Средневековье во всей красе! Но меня больше напугала власть храмовников. Я, конечно, читала о таком в книгах, но чтобы прямо запрещать? Однако! И ведь не объяснишь, что болезнь переносится воздушно-капельным путем? Точно сожгут!

– А расскажи про храмовников подробнее? Они тоже у баронессы живут?

– Что ты! Кто они и кто баронесса! Она выстроила храм для них, ну и домик, при нем. Только вот все равно Всевышний всех забрал… – Горько вздохнула Ирма, и замолчала. Ну что же. Хорошая новость – храмовники хоть и живут по соседству, но вместе с нами. Есть вероятность избежать встречи.

– Так ты в служанскую то идешь? – В голосе девушки проскользнули нотки раздражения. И я заторопилась отказаться от ее предложения.

По темноте? Нет уж! Лучше здесь переночую. Пусть воняет, я начала привыкать к этому запаху. Но зато в тепле. А как спускаться-то в кромешной темноте буду? Снова голову расшибить? А завтра утром, по свету и осмотрюсь!

– Тогда я утром за тобой вернусь. А ты спи. – С этими словами моя благодетельница ушла. Скрипнула дверь и я осталась одна, не считая вздыхающих животных низу.

Сытость дала о себе знать, и поудобнее устроившись в сене, я заснула.

Новый день принес бодрость. Я проснулась от гама всполошившейся животины внизу. И знакомого голоса, как его… Арн? Он ласково приговаривал и обещал всех подоить, покормить и у всех убраться. Не сказать чтобы было светло, но очертания своей руки в темноте я разобрать смогла.

Села, оценивая свое состояние. Голова почти не кружилась, правда боль в ней и в боку напоминала о падении. Но если двигаться без резких движений, разумно оценивая свои возможности, то жить можно!

Правда, опять невыносимо хочется в туалет, и желудок напоминает о голоде призывным урчанием. Но ничего не поделаешь. Остается ждать товарку, и с ее помощью решать проблемы. А вот и она!

– Арн! Плесни молочка для Гретки? – Звонкий девичий голосок с нотками смешков резанул тишину.

– Забирай, тама, я у лесенки оставил. – Прогудел басом в ответ собеседник. А я порадовалась. Какие все же добрые и заботливые люди меня окружают.

– Проснулась? – Одной рукой держа щербатую кружку, Ирма ловко вскарабкалась по лесенке и вглядывалась в мое лицо. – На ко молочка выпей. Только никому не говори, что мы тебя молоком отпаивали. Потому как это только хозяйке полагается.

– Хорошо, что предупредила. – Улыбнулась ей в ответ и приняла кружку из ее рук. И опять меня накрыла волна ароматов и вкусов.

– Слушай, мне бы в загончик, как вчера сходить. – Тут же стала просить помощи во втором, не менее важном деле.

– Так это мы мигом. Айда за мной!

– Но там же Арн! Как я при нем-то? – Но она не остановилась. Только махнула рукой на мои стеснения. А как? Или она попросит его выйти на улицу?

Но не тут-то было! Осторожно спустилась, а Ирма уже отгоняет конюха в дальний угол, к курам. Сама же распахивает ближайший загон и оттесняет любопытных коров от меня. В конце концов, что естественно – то не безобразно. И я юркнула внутрь, следом за ней.

– Пойдем в дом? – Накидывая мне на плечи какую-то тряпку и подставляя под ноги деревянные башмаки-колодки, спрашивала она.

– Пойдем. – Слегка неуверенно отозвалась в ответ. Встреча с новым миром, меня существенно пугала. Но не могу же я оставаться вечно на сеновале? Поэтому голову вниз, рот на замок и вперед!