Пролог*
– Вендула! Расскажи про зачарованные земли? – в очередной раз попросила. Мы с няней сидели на почерневшем от времени сундуке. Он был придвинут поближе к камину, в котором яркими языками полыхало пламя. Вечерами, дом погружался во тьму и мы могли хоть ненадолго отпустить свои тревоги и окунуться в сказочный мир легенд.
– Ну слушай, Лива! В ту далёкую пору, когда люди только начинали заселять земли, поспорили Ясный и Моргана. – при упоминании последней, нянька сплюнула и поежилась. – Ясный пообещал создать для людей мир, полный еды и тепла. Моргана же считала, что люди этого не достойны. Но у Ясного было больше сил и он напитал землю, чтобы давала хорошие урожаи, договорился с водой, чтобы не причиняла вреда, не покидала своих русел, и так же договорился с солнцем и дождём, чтобы грели землю и вовремя ее поливали. А Моргана наслала болезни, научила людей завидовать друг другу и враждовать. Ясный смотрел с грустью, как легко поддались люди на происки Морганы, и закрыл одним своим словом зачарованные земли. Моргана исходила огнем и серой, но не могла посеять вражду между жителями этих земель. Вот с тех пор так и повелось, что мы… – старуха глубоко вздохнула и замолчала на несколько минут, но потом продолжила, – а в зачарованных землях люди остались прежними. – тихо закончила она.
Тут каждая из нас стала придумывать, какие же люди там. Если не болеют, значит живут дольше и веселее. А ещё каждый из них наделён магией. Да, к моему удивлению, в нашем мире магии не существовало, но про нее рассказывали сказки и говорили, что в зачарованных землях это обычное дело.
А ещё у тех людей достаточно еды, и им не приходится с утра до вечера работать за горбушку черствого хлеба. Значит в свободное время они ходят в гости, гуляют, может быть обучаются чему-то новому. На этот счёт наши мнения с няней разделились. Она считала, что они просто сидят в тепле по домам и наслаждаются сытостью. А я знала, что этого недостаточно, и люди стремятся к бóльшему.
Про магию Вендула мало что могла рассказать. Вроде как огонь некоторые приручили и могут свободно держать его в руках, не обжигаясь. А другие могли разговаривать с животными, и те им отвечали и помогали. Были среди жителей и такие, которые слышали голоса растений и деревьев.
– Няня, а кто-нибудь пробовал найти эти земли? – этот вопрос я тоже неоднократно задавала, и доподлинно знала, что ответит мне Вендула. Но такое уж сложилось у нас общение, что повторяли одно и тоже.
– Говорят что Моргана обнесла их лесом непроходимым, топкими болотами да населила зверьем лютым. Не могут люди через ее преграды пробиться, да и не знают толком куда идти то. Земля то большая. – улыбнулась няня и поправила сползающую овечью шкуру, за моей спиной.
– А оттуда? Приходил кто-нибудь? – не унималась и продолжала допытывать няню.
– Не знаю, ну сама посуди, зачем им наши болезни, голод и холода? А если б и приходил кто, не стал о том болтать. – старушка снова тяжело вздохнула и перевела взгляд с меня на пламя огня.
– Только я вот думаю, что не усидят они в своих землях. – от неожиданности я покачнулась и едва не свалилась с сундука. Такого раньше няня не говорила. А она пожевав беззубым ртом, выдала свои соображения.
– Остался в них свет Ясного, не осквернён их разум, и хотят они помочь ему и остальным… нам то бишь. – няня посмотрела на меня чуть ли не с превосходством. А я от неожиданности только хлопала глазами.
– Ты этого раньше никогда не говорила, откуда это? – и принялась по новому всматриваться в старушку. Ее полностью седые волосы были толи скручены, толи замысловато сплетены в две косы и неопрятно спускались чуть ниже плеч. Пальцы рук полностью не разгибались. Кожу прорезали глубокие морщины, но глаза оставались весёлыми и живыми. При этом нос картошкой ее совсем не портил, а губы… их старушка давно сжевала.
На голове выцветшая от времени тряпка, которая закрывала не только голову, но и плечи и бóльшую часть спины. Темное обветшавшее бесформенное платье с множеством заплат. Ноги укутаны в теплые чулки. И рядом неизменная деревянная палка, на которую няня опиралась во время ходьбы.
– Не знаю откуда. Но чем больше рассказываю тебе, тем больше мне открывается. И не спрашивай кем. – она предостерегающе подняла вверх палец, и остановила меня буквально в полете, не дав завалить её новыми вопросами.
– Засиделись мы с тобой девонька, давай ка спать будем укладываться. – няня скрепя и охая начала подниматься с сундука и подхватила свою клюку. Мне не оставалось ничего, как последовать за ней. Из опыта знаю, если не захочет – слова лишнего не вытянешь. Как то, в качестве развлечения, попробовала настоять на своем, так старушка прикинулась глухой, и не “слышала” меня весь последующий день. Больше с ней не экспериментирую.
Я все же добралась до нашей с няней постели первой, сама поправила шкуры на своём месте, и одну шкуру положила няне. Она спала возле моей кровати, на досках. Все мои попытки затащить ее к себе в постель, благо та была огромной, не увенчались успехом. Старушка упорно отвергала мои приглашения и просьбы. Да и шкура эта, что каждый вечер ей отдавала, утром оказывается на моей постели. И это продолжается с тех пор, как я пришла в себя в этом мире.
Глава 1*
Тот день, когда моя жизнь круто изменилась, был полон неприятных звоночков. И почему не прислушалась? Хотя сомневаюсь, что могла бы противостоять судьбе.
Пробуждение сопровождалось подкатывающей к горлу тошнотой. Потом пришли запахи – гари, ветхости, грязи и человеческих испражнений. Любопытство пересилило дурноту и недомогание, но открыв глаза тут же их прикрыла.
Мозг начал осмысливать увиденное. Черные от сажи каменные стены, деревянные почерневшие от времени балки под потолком, узкое окно, немного прикрытое деревянной ставней, и край пасмурного неба.
– Лива! Ясный услышал мои молитвы. – чавкая и шепелявя, тихо говорила какая-то старуха. – Попей ка настойку, эти травки я сама собирала. Давай, поднимайся.
Вновь с тревогой открыла глаза и увидела перед собой столетнюю старуху. Та с любовью и нежностью заглядывала мне в лицо. При этом протягивала к моим губам щербатую глиняную кружку с темной жижей. Послушно сделала несколько прохладных глотков. Горло обожгло сладковатой горечью.
И только сейчас почувствовала саднящую боль на левой половине лица. И, кажется, левый глаз слегка заплыл. Старуха следила за мной очень внимательно, буквально не сводила глаз. Кто она такая и что со мной произошло? Как бы узнать не выдав себя… И тут меня осенило! Во всех книгах попаданки ссылались на потерю памяти, решила пойти дальше и изображать потерю речи. Соглашаться или отказаться смогу, а остальное… Пусть рассказывают, может в процессе получу информацию. Уверенности мне прибавлял тот факт, что кажется прежняя обладательница тела, перенесла какую-то травму. Не зря же у меня лицо болит и глаз еле открывается.
Попробовала повернуть голову в бок, и тут же затылок пронзила острая боль. Затем осторожно пошевелила пальцами ног, вроде нормально ощущаются, руки тоже двигались. Вот только левый бок иногда простреливала кратковременная боль. Постепенно начал накатывать сон, и прикрыв глаза почувствовала на своей руке теплую шершавую ладонь.
Следующее пробуждение случилось ночью, судя по темноте в комнате, которую освещал лишь затухающий огонь из камина. Тошнота прошла, а вот все остальное, к моему сожалению, осталось прежним. Грязная вонючая комната, и столетняя старуха. Она как будто совсем не спала, и стоило открыть глаза, тут же приподняла мою голову и поднесла чашку к губам.
– Выпей Лива, ссадины и ушибы я после оботру.
В этот раз удалось выпить почти все содержимое чашки. Старуха поставила ее на пол у кровати и продолжала меня рассматривать. Затем встала, отошла за изголовье кровати, и вернулась с продолговатым предметом в руках. Из-за темноты не разобрала толком, но когда она наклонила это над кружкой, догадалась, что кувшин.
После, старуха подняла с пола какую то тряпицу, стряхнула её и стала мочить в той же кружке, откуда только что меня поила. Просто интересно, она и до этого так же поступала? Тряпицей она промыла левую половину моего лица, лоб и небольшую область под волосами слева, вот там было неприятно и непроизвольно поморщилась.
– Шишка у тебя там большая, и кровь засохла, но это ничего, я потом вычешу. – пояснила старуха. – Есть хочешь? – Обратилась она следом.
Вовремя вспомнив, что приняла обет молчания, лишь покачала головой из стороны в сторону, и тут же скривилась от боли.
– Говорить не хочешь? Ну-ну. – как то неопределённо молвила старуха. Затем поднялась, поправила на мне что-то вонючее, но теплое, заменяющее одеяло, и снова заняла свое место на полу. Ну хоть бы на кровать села, что ли? Мне стало жаль эту заботливую старушку, и решила позже об этом с ней поговорить.
Третье пробуждение было при свете дня. А разбудили меня характерные позывы, и весьма сильные. Нужно было срочно вставать и идти искать туалет. Едва пошевелилась, как тут же засуетилась уже знакомая старушка. Она поднялась на ноги и протягивала мне кружку. От одного вида жидкости, заволновалась, успею ли доползти до нужного места? Затем осторожно отвела ее руку и перевернулась на бок, после чего опираясь на руку села и спустила вниз ноги.
Здесь то меня и подстерегала очередная неожиданность. На мне была длинная несвежая сорочка с какими-то подозрительными пятнами. А из-под сорочки выглядывали узкие щиколотки и кукольные ножки. Переведя взгляд на руки, увидела тонкие ладони и запястья. А сама кожа белоснежная и упругая, правда сейчас руки украшали синяки и ссадины, но оно и понятно.
– Далеко ли собралась? – старушка стояла рядом, сложив руки в замок. Пришлось отказаться от молчания, потому что в голове зашумело, да и слабость никуда не делась. Одним словом, не доберусь сама до туалета.
– На горшок хочу. – хриплым тихим голосом ответила ей. Та кивнула в ответ и уже через мгновение поставила на пол передо мной низкий пузатый горшок с широким горлом. Затем помогла слезть с кровати и придерживала меня, даже на горшке, чем сильно смущала.
Вернувшись на кровать почувствовала усталость, и к тому-же вернулась пульсирующая боль. Но сильнее пугала неизвестность.
– Ничего не помню. – а сама наблюдала за реакцией старушки. Та ответила не сразу, уселась на пол, он возле кровати был застелен досками.
– Твой отец нашел для тебя жениха, а ты взбунтовалась, убежала в слезах, да запуталась в одеждах и прямо с лестницы кубарем вниз скатилась. Думали к Ясному отошла, но вчера ты вернулась. – старушка тяжело вздыхала во время всего рассказа. Интересно, она за меня волнуется, или осуждает?
– Ничего не помню, – лишь повторила на ее рассказ. – А почему мне жених не понравился?
– Ну… – протянула старушка, и разгладила складки на своей одежде. – Ты ведь баронская дочь, древний род, а жених твой из простых купцов, правда богатых, но не ровня тебе.
– И как же отец согласился?
– А что ему оставалось? Твои братья погибли, не проходит и года, чтобы кто-нибудь не нападал на наши земли, урожаев почти нет, люди мрут с голоду, налоги в казну отдавать нечем, вот отец и решил, хоть тебя спасти. – в глазах старушки мелькнули слезы, она отвернулась и вытерла их грязным рукавом. И столько безысходности было в ее словах, что сердце сжалось от боли.
Глава 2*
Сидела и размышляла над ситуацией, в которой оказалась. Почему именно меня перенесли в это тело? Главный бухгалтер вряд ли сможет в этом мире наладить свой бизнес. Ну кому здесь нужна бухгалтерская или налоговая отчётность? Даже смешно!
В прочитанных книгах землянки вспоминали давно забытые навыки, преодолевали трудности и находили свое попаданское счастье. Что касается меня, то здесь все сложно. Дитя города, дачу никогда не имела, просто не нравилось в земле ковыряться, да и сама природа… это не мое. Можно, конечно, выехать на берег реки или в лес, но чтобы задержаться на ночь? А как мыться? А простите надобности справлять? Поэтому утром на природу, а вечером в любимый город. Таким образом про растениеводство или животноводство, мне известно только то, что они существуют.
Кулинарными изысками, опять-таки, похвастаться не могу. Тесто покупала в ближайшем супермаркете, выбрала и запомнила производителя, и проблема решилась. А чтобы самой поставить закваску, даже не припомню такого случая.
В связи с одиноким образом жизни, готовила себе понемногу, но то, что хотела. И да, готовила зачастую используя рецепты из интернета. Горчица, майонез, томатный соус, все всегда покупалось, поэтому только отдаленно знаю, что майонез готовят из растительного масла и желтков, или белков?
Прервала мои размышления дверь, которая без стука со скрипом открылась и внутрь вошла дородная женщина, лет пятидесяти. На ней было коричневое мешковатое платье до пят, и какая-то бесформенная грязная тряпка на голове. Кожа лица в оспинах, маленькие глаза, посаженные близко к носу, широкий лоб и непомерно большой нос, а губы сжаты в узкую полоску.
– Не померла? – писклявым голосом, с надменными нотками обратилась входящая к старушке.
– Ты Эваска место то свое знай, чай не с ровней разговариваешь. – зашипела на вошедшую старушка.
– Уж как не знать, – усмехнулась женщина, – хозяин меня послал, дней через пять, жених приедет, посмотреть на нее, чтобы к энтому времени готова была, и не дурила более. – женщина посмотрела на меня уничижающим взглядом и вышла, повыше задрав подбородок.
– Не обращай на нее внимание, постель она твоему отцу греет, вот и считает себя хозяйкой здесь. – старушка поправила спадающую с головы тряпку, и продолжила, – Ты посиди малость, я схожу к кухарке, принесу поесть.
– Мне бы помыться и рубаху сменить, – сморщилась, от накрывающих запахов. Старушка впервые улыбнулась беззубым ртом и кивнув, шаркая ногами вышла за дверь. Оставив меня с невеселыми думами.
Барон прислал эту женщину справиться о моем здоровье, значит он переживает и заботиться обо мне. И возможно получится его убедить не выдавать меня замуж, может быть мы совместно найдем выход. Два родных человека всегда смогут договориться, нужно лишь проявить терпение, найти слова, чтобы достучаться до него. Ведь могла же в прошлом объяснять и отговаривать руководителя от подписания сомнительных договоров? Здесь почти то же самое, только предметом договора выступает моя жизнь.
К концу моих размышлений, вошла старушка, при каждом шаге, она уточкой переваливалась из стороны в сторону. В одной руке у нее была связанная узлом тряпица, а во второй пузатая кружка.
– На ко Лива, молочка тебе Дорота послала, да хлеба с сыром. – старушка подала мне кружку, и что с этим делать? Никогда не любила молоко, вот если в кофе добавить, или омлет приготовить, то подойдет. А чтобы прямо пить? Здесь наверняка оно вообще не пастеризованное и вонючее, просто фу.
– Чаго не пьешь? – пристально уставилась на меня старушка. Кстати кто она? И как зовут, надо было это в первую очередь узнать. При этом желудок напомнил о себе, сделав глубокий вдох и задержав дыхание отпила несколько глотков. Продышалась, вроде не противно.
– А вы кто, и как зовут? – На мой вопрос глаза у старушки расширились, а брови поползли вверх.
– Ты чегой то со мной как с господами разговариваешь? Я Вендула, нянька твоя с рождения. – мне даже на миг показалось, что старушка обиделась от такого обращения. Она развязала узелок, и расправила у меня на коленях тряпочку, на ней лежал кусок серого хлеба, размером с кулак и две полоски ароматного сыра.
Хлеб хоть и был подсохший, но вполне съедобный, а вприкуску с сыром и вовсе вкусно. И это было абсолютной правдой. Простая еда была наполнена вкусом и ароматами, в отличие от привычной мне магазинной. Задумавшись о вкусах, сжевала хлеб с сыром, и выпила все молоко.
– Спасибо Вендула, я давно уже так вкусно не ела. – няня зарделась и что-то пробормотала в ответ.
– Ты не устала? Может потом помоешься? – старушка заглядывала мне в лицо с нескрываемым интересом. Что бы это могло быть?
– Нет, хочу сначала помыться, а потом отдыхать. Идти куда-то надо? Или воду натаскать?
– Что ты, сиди, отдыхай, я сама все сделаю. – и старушка исчезла за дверью.
Чтобы занять мысли в ожидании мытья, встала, потянулась всем телом до искр в глазах и начала изучать комнату.
По форме она была квадратной. Входная дверь возле окна. К одной стены вплотную придвинута моя кровать, на ней, не касаясь друг друга локтями, могли поместиться трое взрослых людей, настолько она была огромной. Выполнена из грубых досок, их даже не ошкурили, и при каждом касании можно было легко получить несколько заноз.
А вместо постельного белья на кровати накиданы пожелтевшие, скатавшиеся от времени овечьи шкуры. Напротив кровати камин, сейчас в нём еле теплились угли. А у противоположной, от окна стены, несколько потемневших от времени сундуков. Полы каменные, с большими трещинами и выступающими камнями. И все покрыто толстым слоем сажи.
Здесь бы уборку генеральную провести, постельное перестелить, на стены картины развесить, у окна цветы поставить, и комната преобразится. Но, мечтать невредно. А может мне дизайнером интерьеров себя попробовать? В этом деле главное какие-то мелочи, детали. Доску вдоль стены приколотить, на нее пучки трав на верёвках привязать, и красота.
Мои размышления прервал скрипучий звук открывающейся двери. В комнату вошла няня, в одной руке она держала небольшую глиняную посудину, по виду напоминающую супницу, а в другой руке кувшин.
– Сейчас Лива мыть тебя буду.
Глава 3*
Няня подошла к кровати, на которой я успела устроиться, поставила посудину и кувшин возле меня, и уточкой поковыляла к стене с сундуками.
– Сейчас рубашку тебе приготовим, после мытья оденешь свежую, – наговаривала она, а сама откинув крышку сундука, что то перебирала внутри. – Вот и хорошо, чистое, оно завсегда лучше будет. – Вендула наконец достала свернутый рулон относительно белого цвета, размотала, встряхнула его и победоносно уставилась на меня.
– Скидай свою одежду, – с этими словами она разложила чистую рубашку возле меня на постели, и слегка пригладила ее шершавой рукой со скрюченными пальцами. Затем налила в супницу воду и вытащив из-за пояса подозрительную тряпку, намочила ее.
К тому времени мне удалось стащить через голову грязную рубашку, и оказалось, что под ней ничего не надето. До этого момента даже не задумывалась об этом, а сейчас стало не по себе.
– Ты волосы то руками подхвати, а я тебя помою, – няня уже вовсю обтирала мою шею и грудь прохладной мокрой тряпкой. Было очень стеснительно стоять нагишом перед малознакомой старушкой, и немного коробило, что она меня самолично обтирает. В общем, после недолгой перепалки забрала у нее тряпку, и закончила туалет самостоятельного. После чего прямо на слегка влажное тело надела чистую рубашку и залезла под шкуры греться.
Вендула помрачнела, после того, как была отстранена от мытья, а потом молча выплеснула содержимое супницы и кувшина в окно.
– Няня, а расскажи мне о нашей семье? – чтобы как то расположить к себе старушку, обратилась к ней с расспросами. Она пожевала беззубым ртом, но все же смягчилась и усевшись на пол возле кровати поведала, что матушка моя умерла когда мне и года не было. Она так и не оправилась после родов.
Отец после ее кончины стал замкнутым, неразговорчивым и все больше времени проводил в своих покоях. Редко стал выбираться даже на любимую охоту. Заботы о его старших сыновьях легли на плечи служанок. Старшему Джулиусу тогда было пять лет, а младшему Радко всего три. Когда сыновья подросли до тринадцати и одиннадцати лет, отец взялся за обучение их военному делу.
Сам учил как метать ножи и управляться с мечом и саблей. Заставлял их оттачивать мастерство в боях друг с другом и с деревенскими подростками. Купил им по коню и гонял по полдня верхом.
На этом моменте мечтательная улыбка покинула лицо Вендулы и она замолчала, лишь тяжело вздыхая. Воспользовавшись передышкой предложила ей подняться с пола и занять место на кровати, возле меня, но она даже не шелохнулась.
– А потом пришли беды. Наши земли находятся на окраине королевства, охранять их положено самим хозяевам. А как справиться то, если соседнее королевство Варглов сильнее, да и отряды у них быстрые и не щадят ни стариков, ни детей. Повадились они набеги устраивать на нас. Скотину к себе угоняли, урожай вытаптывали. Кто оказывал сопротивление, всех порубили, да сожгли деревни. В одном из таких набегов и сложили свои головы Джулиус и Радко. Вот тогда барон Олаф и замерз внутри.
Старушка снова замолчала, расправила складки на одежде, потом поднялась и подкинула полено в камин. Долго наблюдала как оно занимается огнем, а затем вернулась на свое место.
Закончила она свой рассказ тем, что набеги на их земли сейчас стали редкими, потому что ничего не осталось. Голая земля и старики одни. Раз в год набегут, из каждого двора скотину уцелевшую выгоняют, ну и надругаются, если найдут над кем.
– Отец тебе добра желает, замуж выйдешь, уедешь отседова подальше, глядишь и жизнь сохранишь, и детишек нарожаешь. А здесь тебе не уберечься, все одно опозорят и убьют тебя. – совсем тихо закончила свой рассказ няня.
– А у короля помощи просить? Это же и его земли? А как Варглы захватить эти земли захотят? – озвучила первое, что пришло в голову.
– Да почитай каждый год просят, а в ответ одно и тоже, ваши земли – вам их и защищать. А касаемо захвата земель, чай не дураки они, вражины энти, зачем им войну то развязывать? Они итак пользуются всем, что наши земли родют. А лишние рты никому не нужны.
Хорошо устроились, убили всех, кто мог оказывать сопротивление, а сейчас хозяйничают на чужих землях. Урожаи и скот забирают, и налоги в казну платить не надо, и заботиться о людях тоже. Считай черный нал, причем ничем не облагаемый, только в натуральном выражении.
Полоска света за окном к этому времени совсем растаяла, и наша комната погрузилась в полумрак. Света от огня камина хватало, только чтобы различить очертания предметов.
– Давай Лива помолимся Ясному, да спать будем укладываться. – Вендула начала что-то шептать себе под нос, проводя ладонью правой руки по щеке, сверху вниз. А когда закончила, поднялась и склонившись надо мной погладила правую щеку. – Вот теперь спи.
Она шумно выдвинула из под моей кровати сколоченные в виде большого щита доски. На них было навалено всякое рванье. Расправила тряпки руками и вскоре улеглась. На мое предложение занять место рядом, только отмахнулась.
– Негоже спать в одной постели с господами.
А ко мне сон не шел, видимо выспалась за два дня. Лежала и перебирала полученную информацию. Все эти люди без поддержки короля обречены на вымирание. Молодых не осталось, старики вымрут и земли опустеют. А дальше что? Ну отдаст король эти земли другим, а что это изменит? Варглы уже обнаглели, будут набеги учинять и на последующих хозяев, и их перебьют. Нет, здесь без централизованной поддержки не устоять.
И что это за король такой? Ему прилюдно отвешивают пощечины, а он заперся в столице и раздает указания. Трус! Настоящий трус и подлец. Хотя… что мне известно об этом мире? Может быть, он и сам “пощипывает“ более слабых соседей. Тогда странно, что свои земли не защищает. Сложно все у них.
Заниматься каким либо бизнесом в таких условиях – дело пустое. И отец прав, отправляя свою дочь, то есть меня, подальше. А может все не так и плохо? Жених мой из купцов, значит работящий. Опять же, нашёл себе невесту с баронским титулом, может быть он хочет расширить свое дело, но без соблюдения определенных условий это невозможно?
Интересно, он красив? Пронеслась совершенно неожиданная мысль. Может быть, мы увидим друг друга и влюбимся на всю жизнь? А потом совместно придумаем как защитить земли отца? Определенно, выводы делать рано, но и настраивать себя надо на хороший исход дела. Улыбнувшись своим мыслям, перекатилась на другой бок и вскоре уснула.
Глава 4*
Утром, когда проснулась, няня уже сидела на полу возле моей кровати.
– Доброе утро Вендула! – обратилась к ней, и она соскочив засуетилась.
– Ясный тебе в помощь! Вот горшок, ты пока вставай, а я на кухню схожу, поесть нам принесу. – няня ласково по отечески, смотрела на меня и расплывалась в улыбке. Потом как будто спохватилась и торопливо вышла из комнаты.
Переведя глаза на полоску света за окном, увидела хмурое небо и серые облака. Вчера видела точно такое же. А солнце где? Утро было бы веселее. И тут мне страсть как захотелось выглянуть во двор. Но окно располагалось чуть выше головы, и можно было видеть только небо. Оглядевшись, взгляд упал на сундуки. По виду они очень крепкие, но все равно проверила, посидев на каждом. И выбрала тот, что было ближе волочь. Пыхтя и отдуваясь мне удалось дотащить его до середины комнаты, за этим занятием меня застала няня, и обрушилась с укорами.
– Нельзя тебе тяжести таскать! Да и зачем тебе этот сундук? Садись лучше есть будем. – она локтем оттеснила меня к кровати и подала пузатый горшок, из которого торчала деревянная ручка. – Каша с корешками, и травки. – Показала она на кувшин в другой руке.
Присмотрелась, а второй ложки и второй кружки не было.
– А ты? Чем ты есть будешь? – внезапно вспомнила, что и вчера я хлеб с сыром съела одна, и няня осталась голодной.
– Ты обо мне не думай, ешь сама, а я уже потом.
Кусок в горло не лез, в таком положении, но поняв что из-за меня няня голодает, быстро запихала несколько ложек каши в рот. Совершенно не вкусно, без соли, по виду – овсянка, а на вкус – картон. Прежде, не любила каши, несмотря на их пользу, но сейчас видимо другой еды на ближайшее время не будет. Поэтому ещё две ложки и передала горшочек няне. Она прежде чем принять еду, налила в щербатый глиняный стакан зеленоватую жидкость и передала мне. Напиток отдавал разнотравьем и терпким вкусом, но совершенно без намека на сладость.
– Ты куда с сундуком то собралась? – няня доела кашу, поставила горшок на пол и запив из нашей общей кружки обратилась ко мне.
– Хотела во двор выглянуть, но сейчас передумала. Помоги мне одеться и пойдём здороваться с отцом. Хочу сама ему рассказать, что быстро выздоравливаю. – с задором в голосе произнесла, встала и потянулась всем телом. При этом няня даже не пошевелилась.
– Лива, отец запретил тебе выходить из своей комнаты, после падения, да и к нему тебе нельзя, только если сам позовет. – со вздохом ответила няня и опустила глаза.
Как это? Сидеть в четырех стенах, чтобы ненароком со мной чего не приключилось? И почему к нему нельзя? У меня в планах было познакомиться.
– А на улицу гулять можно? Свежий воздух и прогулка пойдут мне на пользу.
– Что ты! – замахала руками няня. – И до болезни, тебе запрещено было выходить из дома.
– Подожди Вендула, правильно ли я понимаю, что мне ничего нельзя?
– Да нет, Лива. Ты же госпожа, тебе вообще все можно, но только в этой комнате.
Новость меня мягко сказать, оглушила. Являясь госпожой, не могу покидать свою комнату. Интересно, как долго это действует, и как можно добиться пусть небольшого послабления. Об этом и спросила няню. Та оживилась и рассказала, что всегда так было. А когда зашла речь о будущем, няня отвела глаза в сторону и объяснила, что муж будет принимать решение, естественно, после того как мы поженимся.
– Пойми Лива, мужчины уродились от Ясного, – няня провела ладонью по правой щеке, – женщины же пошли от Морганы, – старушка сплюнула при этом, – на нас печать ее, и поэтому не можем мы слова поперек мужчинам сказать.
Лучше бы она этого не говорила. Нет, мне нравились исторические романы, и из них знала, что женщины во все времена считались источником греха. Но столкнуться с этим воочию? К этому жизнь меня не готовила.
– Тогда я потащила сундук к окну, буду смотреть на улицу, дышать свежим воздухом, наблюдать за людьми. – и принялась толкать сундук. Няня тут же соскочила и вдвоем дело пошло быстрее. Пока тянули и толкали тяжелючий сундук, выяснила у няни, что ей разрешено передвигаться по дому, то есть на нее запреты не распространялись.
Общими усилиями нам удалось поставить сундук под окно, после чего начала на него взбираться. По высоте он был сантиметров семьдесят, поэтому поставила вначале колено, потом ухватилась за окно и тогда уже занесла вторую ногу.
Няня с первых секунд подхватила меня за талию и плотно удерживала обеими руками.
– Вендула я сама, – попробовала отмахнуться от ее помощи.
– Конечно сама, как же не сама то, – приговаривала она и крепче сжимала руки на моей талии. Ну как с дитëм малым обращается.
Распахнув ставню, выглянула в окно и задохнулась от открывшегося вида. Наш дом стоял на пригорке, а сколько хватало глаз, до самого горизонта, разлилось зеленое море лесов. Оно волнами поднималось на возвышенностях и чернело в низинах, и цвет его был неоднородным. Где-то проступала яркая зелень молодой листвы, а на их фоне, вековые хвойники казались почти черными.
Сразу под горой темнели крыши покосившихся домиков. В некоторых обвалились стены, и обрушились крыши. Заборы заменяли жерди, местами одним концом валявшиеся на земле. Сараи во дворах в большинстве своём были покосившимися, подпертые палками или стволами деревьев и с дырами в крышах. Из людей удалось разглядеть лишь несколько сгорбленных фигурок.
За деревней проходила дорога с высокой насыпью, сейчас тоже пустынная. За ней зеленый луг и речушка. За которой снова луг и начинался бескрайний лес.
Дотянувшись выглянула под самые окна, во двор. Там стояла покосившаяся телега, слегка покрытая темной соломой, рядом кучей свалены чурки поленьев и чуть вдали виднелась большая лужа жидкой грязи. Больше ничего разглядеть не удалось. Ещё раз полюбовавшись бескрайним лесом, повернулась и осторожно слезла на пол.
Глава 5*
В этот момент дверь открылась и в комнату вошла служанка Эваска. Оглядела хозяйским взглядом сундук у окна, нас рядом с ним и только хмыкнула.
– Тебя не учили стучаться, когда к госпоже заходишь? А здороваться и кланяться? – ее надменный вид вызвал во мне злость, и распрямив спину начала ей выговаривать.
– Здрасти, – ехидно улыбаясь ответила служанка. И затем обратилась к Вендуле. – Ты смотри за ней получше, что случится, хозяин тебе этого не простит, выкинет на улицу, еще и плетей отвесит.
По тону служанки было понятно, что она привыкла здесь командовать, но угрожать моей няне? В общем не сдержалась и грозно надвигаясь на нее начала оттеснять ее к двери:
– Не смей здесь распоряжаться! Знай свое место, проваливай из моих покоев, и без приглашения не появляйся. Поняла?! – нахалка, видимо, не ожидала от меня такой прыти. Вначале открыла рот от удивления, а потом, придя в себя, растянула губы в довольной улыбке и прошипела мне в лицо: