Владеющие миром

© Ксения Бартеньева, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вы знаете, кто Ваш малыш? Возможно, когда Вы шлепаете своего ребенка – за пустяковую провинность, Вы прикасаетесь к будущему ВЛАДЕТЕЛЮ МИРА…

«– Не приближайтесь! Я не отдам Вам его! – она пыталась его защитить.

Женщина, высокая смуглокожая женщина – царственная осанка, шлем черных волос, прожигающий насквозь взгляд черных раскосых глаз – препятствовала входу в храм толпе из нескольких сотен людей.

– Не подходите! Вы пожалеете… – некогда мелодичный голосок, то понижался – до ультразвука, то несоизмеримо повышался до рева могучего валикса – лайнера, на котором всего лишь семь островных часов назад отбыл ее Венценосный супруг.

Ничего красивого не было в этих ужасных, великолепно грозных перепадах… Ушные перепонки непосвященных, неподготовленных – всех тех, кто стоял позади, стыдливо лопались, словно воздушные шары.

Молодая прекрасная царица сдерживала группу толстомясых, толстопузых, одетых в ослепительно-белые шелковые одежды, мужчин… движением руки?

Обе ладошки в предупреждающем жесте были выброшены в противоположные стороны!

Одна – отдавала приказ повиноваться откормленному, ополоумевшему стаду знати, другая кисть, посаженная на изящное запястье – тонкая, нежная, с длинными, неземной красоты пальчиками – бережно уговаривала, успокаивала по-женски мягко огромный камень.

Камень…

Нет в разнообразии множества языков людей слов, чтобы попытаться описать его.

Величественный? Все соцветие звезд в небе – далеких, манящих – не передадут совершенство вечности, заключенное в нем!

Манящий? Очарование, волнующее волшебство притяжения драгоценных камней, столь любимых женщинами всех возрастов и сословий – блистало в его гранях.

Ослепительный? Великолепный? Безупречный? В его бездонной призрачной глубине добровольно! – были заключены: чистота горного родника, манящая высота небес, детская радость полевой ромашки, гордость великолепной садовой розы, нежность маминой ладошки, колдовство первого поцелуя…

Камень?.. Возможно!

Предмет, который слегка вибрировал на широченном кипенно-белом мраморном постаменте, относился к породе минералов. Массивный, с широким основанием и, устремленным вверх, со множественной огранкой, венчиком.

Он был… очаровательным цветком? Бесспорно, совершенным созданием, осознающим свою волшебную прелесть. Чутким приемником? Антенной? Или… инфразвуковым излучателем? Быть может, мудрой книгой из тысячи зеркальных страниц? Мощным генератором с могучим заботливым щедрым сердцем? Он был кристально-белым – в часы покоя… Дерзким рыжим, словно молоденький одуванчик, когда эти мелкие бледные просители приходили за советом для поиска сокровищ или с мольбами о дожде. Иссиня-радостным, как осколок величественных небес – в минуты благодарного поклонения тех, что пришли к нему за помощью. Пурпурно-красным, как сейчас, тревожным цветом до краев заполненным, граненым – со множеством граней! – стаканом пульсирующей горячей крови в минуты гнева. Он – был живым…

Кристалл посреди гигантского Зала Света словно прислушивался. Чуть дрожал на постаменте и льнул – к Хозяйке. Огромный минерал, словно преданная собака, могучим телом подался вперед.

Люди… Они съедали взглядами огромный камешек! Сосредоточие власти, исполнения всех мирских желаний, олицетворения надежд. Стоит только протянуть руки… И взять!

– Опомнитесь! Он же работал для всех Вас! Его нельзя использовать во зло! Вы – НЕ СМОЖЕТЕ ЕГО КОНТРОЛИРОВАТЬ!!! Вы же не звери! – всхлипнула. – Вы… – оглянулась вокруг.

Толпа, десятки толстопузых ее соотечественников напирала, грозясь подмять, растоптать, уничтожить. Забрать, захватить, присвоить…

– Не злись, не злись, Туась… Не надо… – шептала, умоляя друга, женщина. – Они бессильны, ты же знаешь, не волнуйся… Им нужна твоя помощь! Не откликайся, я тебя прошу! Не помогай им! Не злись! Не злись! Не злись!!!

Две нежные ладошки, словно витки сжатой пружины, держали пропасть, не давая поглотить себя и мир вокруг – по обе стороны. Черную бездну зла, невежества, предательства – с одной стороны и безумную, неведомую, неудержимую мощь – с другой.

Руки дрожали, сила колдуньи удерживала обезумевших людей, заставляла находиться на своем месте кристалл – он готов был выпрыгнуть, выскользнуть навстречу любимице, чтобы защитить. Не ведая того, как он опасен! Не зная о том, как хрупок – сейчас…

Внезапно ладони дрогнули, словно сломались и обняли живот. Низкий, большой живот, давно – уже двенадцать месяцев, беременной женщины…

Пропасть сомкнулась. Люди хлынули вперед, не чувствуя волнового барьера. Неожиданно для себя наваливаясь, затаптывая бегущих рядом, сминая все вокруг безумным движением вперед…

Туаой – переливаясь злобной киноварью, не ощутив поглаживания нежных пальчиков – рванулся вперед… Стараясь защитить – оградить Владетельницу. Не замечая собственной боли – растекаясь, рассыпаясь осколками… Не обращая внимания на чужую боль – вонзаясь в злобные, хохочущие лица… В своем временном помешательстве полосуя мелкие тельца жадных тварей.

Не останавливаясь, торопясь… Теряя себя, наслаждаясь местью…

РАЗРУШАЯ ВСЕ ВОКРУГ – БУЙСТВОМ БЕШЕНОЙ ЭНЕРГИИ…

В сумасшедшем верчении смертоносных осколков – впиваясь непреднамеренно! – острыми бесчисленными зубками в живот Владетельной Матери – рассекая тело царственного Малыша множеством кристальных лучей.

Вой…

Вопли живых существ… Людей?

Частотные колебания странных звуков…

Ворчание… ИСТОЧНИКА АБСОЛЮТНОЙ ЭНЕРГИИ?

Искрение… Безумные скачки лучей, сноп искр!

Кружение, верчение…

Столб пламени. Вспышка…

Одна, другая, третья. Взрыв!!!

Вода – земля… Свет – тень…

Безумный вальс.

Абсолютное Сияние. Бесконечная Тьма…»

– ЕС!!! ПЕРВЫЙ ГЕЙМ ПРОЙДЕН… – ребенок лет одиннадцати-двенадцати удовлетворенно вздохнул.

– Как называется эта игра? – мамуся совала свой любопытный нос. – На каком ты уровне?

– Ребрендинг. Атлантида.

Визг тормозов. Поодаль от места происшествия тощий подросток потирал ладонь правой руки, удивленно принимая истину: «барьер» оказался довольно болючим, но действенным средством…

Привлеченная визжанием покрышек транспортного средства, мгновенно собралась толпа.

– Откуда он взялся? Словно – из-под земли! – восклицал немолодой водитель грузовика. – Я еле успел руль повернуть! Еле успел! Словно и не я поворачивал….

Люди обступили, заглядывали, любопытничали. Ахи, охи, причитания…

– Откуда выскочила эта мелюзга? Эти мамаши совсем не смотрят за своими детьми! Бросают малышню под колеса! Где мамаша его?!

Четырехлетний малыш – главный герой происшествия, малость ошалев, оглядывал взрослых, обступивших его. Он все также восседал на своем верном личном транспорте – трехколесном велосипеде.

– Повезло… – раздавались возгласы…

– Размазала бы его машина по асфальту – как конский кизяк…

– В рубашке пацан родился…

Ребятенок оглядывал взрослых, молча изучая окруживших его, огромными зелеными глазенками.

– Я толком и сообразить не успел, машина словно сама развернулась – вот на эти шипы, – продолжал изливаться водила. – Это ж посмотреть страшно, что с моей красавицей стало! -потрясенно указывал рукой на автомобиль. – Что я теперь хозяину скажу?! – жаловался.

Машина – огромный железный зверь – была обездвижена, передние шины были проколоты стальными страшными шипами арматуры, бампер смят. Двенадцатитонная крошка втиснулась головой в разъем бетонных плит!

– Леша! Леша, солнышко! Лешенька, сыночек! – раздался истерический визг, маленькую мамочку еле было видно из-за двухместной коляски. – Ты жив! Слава богу! Солнышко мое маленькое!

Она обнимала и тискала драгоценного ребенка, как потерянная. По всему, стоило снова начать опасаться за жизнь малыша – юная родительница тормошила, прижимала и зацеловывала каждый пятачок тельца своего сыночка.

– Что ж ты убегаешь постоянно, Лешенька! Я ж еле успеваю за твоими сестричками! Что ж ты от мамки убегаешь?! Я же не выживу, ежели с вами что случится!!!

Люди переглядывались. У многих на глазах были слезы.

– Да это ж Катерины дочка…. – проснулась толпа.

Кто-то громко чистил нос – в перерывах между всхлипываниями.

– Она ж сыночка родила… – слышался другой женский голосок. – Больного. И… на учет их ставить хотели – а она не дала! Нормальный, говорит, у меня сынок…. Это вас всех лечить надо – врачам говорила!

– Я бы не успел! Словно не со мной все это! – сбивчиво повторял и повторял мужчина. – Я всю ночь за рулем!

Огромная фура покорно стояла в армированном стойле. Массивная морда многотонника словно намордником, была зажата проемом бетонной конструкции. Мамочка причитала над своим малышом.

– А где тот пацан? – оглядывался водитель. – Тут пацан был – подросток шклявый, руки ко мне протягивал… Махал мне, что ли?… Так и не понял, отвлекал он меня или наоборот, показывал на дитенка…. Пес его знает!!!

Слушатели закрутили головами, в поисках еще одного участника событий…

Подросток – еле успел спрятаться за угол многоэтажки.

Все в порядке. Успел! Глаз да глаз за ними нужен! Качал головой.

Солнечные Малыши – ведь еще более рассеяны, чем взрослые…

Снова мама Лешика не доглядела за ним, этот мелкий – прыткий, как пробитый воздушный шарик! Владислав-Владимир наблюдал сейчас за скоплением людей в зоне недавнего происшествия, едва осознавая случившееся и все еще не веря в чудесное спасение своего… брата? Солнечного брата. Нахмурил брови, недоумевая. Как он, Влад, узнал о предстоящем событии? Откуда ему известно место аварии? Почему это случилось с ним?.. Странно, но… В столь юном возрасте информация укладывается в сознание, словно строчки на белый лист – максимально полно, не сталкиваясь еще с шаблонами социума.

Поэтому, мальчишка удивленно хмыкнул, посмотрел еще раз на спасенного им Лешика, поправил рюкзак и торопливо зашагал вверх по улице.

– Ма-а-ам! Мам, ты дома? – ребенок вопил, стоя на пороге. Он уже открыл дверь и возился с ботинками, в частности, с ненавистными шнурками. Эти тонкие длинные червячки с первых дней их знакомства были занесены в категорию личных врагов… Победа! Один ботинок был благополучно сброшен с ноги! Зато второй… Решил поиздеваться над хозяином. Впрочем, недолго – мальчик стащил его самым непочтительным образом и зашвырнул в угол коридора.

– Ма-ам! – пискнул еще раз.

Дом хранил молчание. Мальчишка вздохнул непонятно – с облегчением или в расстройстве – и прошел в свою комнату.

Да-а-а… Здесь царил бардак. Вещи… Они просто ждали своего часа, каждая – можно сказать, может быть, в своем месте. Горка семечек – на письменном столе, возле стопки дисков, зонтик – пытался обнять домашние тапки (может – им сиротливо и холодно в одиночестве?), носок с тоской поглядывал снизу вверх на книжную полку. На ней – вольготно расположился его собрат. Пара штанов – на диване (для удобства), расческа для кошки – висела на дверной ручке (может, кошка имела обыкновение причесываться, выходя из его комнаты?), ложка для обуви зачем-то дежурила возле выхода из комнаты – у бортика плинтуса. В этом, безусловно, был свой неоспоримый порядок… Но не для его мамы.

– Владюся! Кисюлечка, ты дома? – это теперь его мама нетерпеливо добивалась ответа, только войдя в дом. – А я сегодня пораньше…

Мамуся у него была хорошей. Красивая, добрая, умная. Только устает на работе очень – приходит вечером, уставшая, замученная, заглядывает к нему в дневник… И что там искать нового?! Не за ногу же себя к парте привязывать! И, на кого он, забойный рулич, будет тогда похож?! Пора бы ей уже привыкнуть!

– Привет! Как ты? – мамуся засунула нос в его комнату… – Что получил?

– Привет, ма! – мяукнул Вова. – А я… в кухне пол помыл!

Мама пригляделась повнимательнее – сынуля, примружив хитренько глазки, смотрел на нее.

– Опять дневник красный, поросенок? – спросила. – Твой дневник разукрашен ярче, чем мои губы!

– Ну, ма-ам! – заныл сын. – Я просто спросил у Погосянчика, где он взял этот брелок! А еще я написал Дашке… Так, она мне не ответила, коза!!! Красавица, тоже мне… А я – еще раз ей написал! А она…

– Конечно, на уроке! Боже мой! – в который раз возвела многострадальная мать глаза к небу.

– Мам, ты че, того? Не могу же я подойти к ней, при всех – на перемене! Я же не больной…. – укоризненно выговаривал ей сынуля. – Эти ж кони, – очевидно, он имел ввиду своих одноклассников, – оборжутся!

– Но-но!!! Не хами мамсику, поросятина! – огрызалась Элла Павловна (или почти пыталась огрызаться!) – Во-первых, не решай свои личные дела на уроках – я же не кручу романы на работе!

– Ты вообще не с тем чуваком роман закрутила… – продолжал комментировать ее воспитательные речи Влад.

– Во-вторых, – Элла Павловна в это время уже начинала считать до пятисот десяти, чтобы успокоиться, – не зли преподавателей! Тебе и так за поведение твое несносное оценки снижают! Ты же мешаешь учителям выполнять свою работу! Мне бы тоже не понравилось, если бы малолетний попрыгун….

– Хорошо, хоть не стрекозел, мам! Респект тебе и уважуха! – ерничал ее грамотный отпрыск.

– Я сейчас укушу кого-то за попец… – прошипел мамсик. – Так, вот, – помолчала. – А! Все ты понимаешь! Ты же испортишь себе аттестат, балбесина!

– Я тоже тебя люблю, мамусь… – проходя мимо, Володя чмокнул ее в макушку. – Я пойду в ванной поприбираюсь, чтоб почувствовать себя наказанным… Ты же этого хотела? – крикнул ей уже из ванной комнаты.

Она сидела на диване.

У нее – прекрасный сын Владислав-Владимир, все замечательно, но…

Почему, иногда, она чувствует себя – ЕГО ДОЧЕРЬЮ?..

Она – еще не ищет ответы, но это – ответ:

Волшебные дети не желают приспосабливаться. Они не ищут обходных путей, не копируют родительские схемы поведения, признают только равноценную модель общения. Вам не удастся наказать их…

– И что мы, принц Уэльский, разыскиваем в своей тарелке? – она ехидничала.

Накормить этого ребенка возможно было, только введя его в транс – оплеухой!

Но, это – в мечтах…

– Ты почему не ешь?

Ребенок внимательно принялся обозревать многострадальную тарелку. Наконец поднял глаза.

– Я – ем, – заявил он.

Ее начинало телипать…

– И где это: «я – ем»? Покажи мне, пожалуйста!

– Я – сижу рядом с тобой, за этим кухонным столом, – монотонно рассказывал ей – как недоразвитой! – и ужинаю…

Она закрыла глаза. Иногда – он доводил ее до сказу…

Пятьсот десять, пятьсот девять, пятьсот восемь, пятьсот семь, пятьсот шесть…

– Владюся, если ты не будешь есть, твой организм не получит энергию из пищи. Ты не вырастешь, у тебя не будет сил даже на самые маленькие физические нагрузки, котенок! – воскликнула, взывая к его благоразумию.

Подросток, в течение некоторого времени изучал содержимое своей тарелки: аккуратненько выложенные им нелюбимые кусочки лука – по ободку посудины, нещадно измученную, разломанную, местами раздавленную вилкой, котлету, хлебную вазочку с нетронутыми кусками хлеба…

– В этой пище не может быть энергии, – вздохнул. – Тебя обманули, мам…

– Ма-ам! – позвал.

Элла уставилась на этого маленького непоседу. Он растягивал обращение к ней на манер произнесения мантр. «М-а-а-ам!» – это и было мантрой, самым непосредственным и результативным образом, воздействующей на ее материнские чувства. И, похоже, он прекрасно это знал! Потому, как «маамкал» без конца…

– Ма-а-ам! У нас в лицее будут выборы… – протянул.

Выборы? Женщина оглянулась. Как надоело все это! Уже и детям головы заморачивают всякими небылицами!

– Выборы, сына?

– На пост президента лицея! Наш класс выдвинул мою кандидатуру и Ани Гращенковой! Прикол, да, мам?!

Прикол… Она смотрела на своего отпрыска.

Каждая мать уверена, что знает о своем ребенке абсолютно все. Каждая. Но, сейчас…

Ему нравилась эта затея. Глаза горели, он запинался – не успевал излагать информацию, прищелкивал языком, гримасничал, присвистывал. Вскакивал, размахивал руками. Как он похож на своего отца… Вздохнула. Это, наверное, гены… Власть, «респект и уважуха» окружающих… Как это много значит – для некоторых…

– Ма, ты меня слушаешь?

Она поспешно кивнула.

– Так, вот: надо набрать команду – своих челов, создать и презентовать на сборах свою программу, попозже – спустя какое-то время – отчитаться о ее выполнении и потом, на главном собрании, выиграть конкурс лидеров групп! – докладывал ее незнакомый сын.

– Тебе чай или какао? – спросила через плечо, искоса посматривая на мальчишку.

– Ты не слушаешь, ма… – Я ж тебе объясняю – прикольно, правда? Я – президент школы… Какао, мамуся! – спохватился.

Какао она тоже любила. Может быть потому, что этот напиток ей часто готовила ее мама…

– Нет, Анька Гращенкова тоже ничего, – разливался Влад. – И умная – редкостно! И нравилась она мне – в прошлом году… – признался тихо.

Что?! Элка даже повела ушами – осмысливая услышанное. Вот же живчик – ему постоянно кто-то нравится! Это состояние вечной влюбленности… Мама улыбалась своему опять и снова влюбленному – теперь уже в Дашу! – сыну. Действительно, прикольно! Дитенок смутился под ее взглядом. Но, ненадолго:

– Нет, ты не думай, мам, она не пройдет! Она очень уж воспитанная! В нашем лицее – это минус! Там еще пара кадров есть – из шестого класса… Один – чувырла ни разу не об… – запнулся, – описанный, я хотел сказать, мам! Описанный… – словно заучивая, оправдывался. – Он баблом всех закидывает, словно и выборы купить можно!

Элка улыбнулась. Сколько еще предстоит узнать ее сыну…

– Так у него папаша какой-то финист (на языке сына, это один из тех, кто заслуженно пользуется «респектом и уважухой» со всеми вытекающими производными). А отпрыск у него зарывается… Да, не пройдет он! Ему никто не поверит – в нашем лицее, за ним никто не пойдет! – уговаривал он свою мать. – Да и у нас папсик тоже – ничего…

Смутился – посмотрел на мать, замолчал на мгновение. Сменил чашку – взял красивую, с ручной росписью. С удовольствием пил молоко и продолжал болтать:

– А вот второй пацанчик – в тему. Он так классно танцует – зашибись! Мам, ты не поверишь – он переворот делает с подножки на три четверти! Такой прикольный чувак! И добрый – выпасть можно…

Элла рассматривала свою кружку – обычную, с мишкой косолапым. Желания собезьянничать – тоже взять красивую, с розами – не возникало. У ее ребенка больше вкуса, больше стремления к прекрасному, чем у нее. Может, она просто стареет?

– А старшеклассники в этом участвовать отказались! Они сказали (по секрету в туалете, Егора Козлова Мишаня спрашивал), что они в этом прОжекте, – ударение в этом слове было адресовано на первую гласную, – участвовать не будут. Западл… – сконфузился, не досказав.

Отхлебнул какао, продолжил:

– Не прикольно – для них, в общем!

Ее сын болтал о будущих перспективах, о том, что он непременно выиграет эту кампанию, о Дашке – несносной задаваке, которая все равно поймет (через некоторое время, возможно) какой он, Влад – классный чувак, и оттает… Его мама стояла перед зеркалом в гостиной. Ей – тоже нравились перспективы. Особенно, если они отвлекут ее чадо от тысячи важнейших для него проектов – во время уроков. Она приосанилась, улыбнулась своим мыслям. А, что?! Как мать будущего президента – она еще очень и очень… Хороша! Обернулась, разглядывая себя.

– А, что? – произнесла уже вслух. – Сначала – президент лицея…

Она должна придумать что-то другое! Ее словно зациклило на этом варианте представления! Она, конечно, делала попытки рассмотреть другие версии, но…

«Специалист по брендингу должен вести себя так, как будто у него завязаны глаза…» – ей нравилось это высказывание. Она любила свою работу. Элла Павловна подняла с ноля несколько торговых марок компаний-заказчиков. Скольких усилий стоило собрать свою команду копирайтеров, PR-менеджеров, специалистов по брендингу, отсеять ленивых, самовлюбленных, с третьего раза догоняющих, просто – лишних… Она всегда была излишне ответственна, с максимальной самоотдачей бралась за новый заказ и сподвигала коллег на такие же жертвы. Под ее руководством работали маркетологи, мастера креативной фотографии, продуцированного творчества и даже психолог, ведь имидж товара – это количество продаж, это прибыль, и, в первую очередь – это креативная реклама. Реклама всегда являлась одним из главных компонентов маркетинга – видом платной адресации, обращения, осуществляемого через средства массовой информации. Она вынуждала потребителя сделать выбор… Обращение – женщина застопорилась именно на этом. Она не желала ни к кому обращаться! Она не желала общения вовсе! В теории для развития бренда отведено пять-восемь лет. Последние шесть лет она отдала своей компании. Поиски развития, анализы рынка, пачки корешков представлений чужих желаний и возможностей… Может, она просто устала? Имея солидный опыт создания имиджа марки, обладая творческим потенциалом в области креативного дизайна, она застряла на примитивном уровне позиционирования…

Сейчас ей нужна была реклама высочайшего уровня! В условиях кризиса, компания нуждалась в репозиционировании, в интегрированном комплексном подходе, который позволит строить доверие к продвигаемой торговой марке.

Специалист по брендингу должен обладать навыками боя «вслепую». Такая тактика противостояния обычно используется для того, чтобы пробудить интуицию. В данный момент, повязка было слишком плотной – директор по маркетингу не видела ничего, а интуиция, после недолгой беседы сделала ей ручкой! Вздохнула – завтра должна состояться презентация. Материал давно готов, но недоставало искорки, луча – из приоткрытой двери… Концепция построения была до того заезженной, что вызывала тошноту.

От повседневной работы – ее мутило… У нее почти не было праздников, работа отнимала большую часть времени. Даже увлечение – любимый мужчина – являлся только по выходным. И, был ли он достаточно любим, если вынимался из шкафа только по праздникам?..

Элла держала машину на коленях, проект виртуально завис между ноутбуком и ее очаровательной головкой.

Когда-то в ее жизни тоже была любовь… Настоящая, громогласная – словно раскаты майского грома, слепящая – как сияющее июньское солнце, нежная – как удары ножками еще не родившегося малыша. От этой любви ей достался, собственно, сам малыш, два образования – киевское и калифорнийское и… Чувство собственного достоинства!

Она заснула уже под утро в кресле-качалке, ничего так и не изменив в концептуальной модели, и разбередив себя воспоминаниями.

– Маму-усь! Я в лицей ухожу… У тебя что, сегодня выходной?

Ее тормошил ребенок. Глаза сына… Взглянув в них, она словно провалилась в колдовскую бездонную пропасть из черного хрусталя.

– Привет… – пробормотала она и попыталась перевернуться, чтобы устроиться поудобнее.

– Ма-ам!!! – окликнул ее подросток. – Ты че, всю ночь не спала? Фотки смотрела… Тебе точно на работу не надо?

Пришлось открыть глаза… Она так и заснула – в кресле! Вокруг нее – на полу – были рассыпаны фотографии. Ночь воспоминаний… Который час?! Боже мой, ей пора в отпуск! На недельку – куда-нибудь на море, под южное солнце. Подальше от планирования и креативных построений. Она только разберется с последним в очереди ребрендингом и тогда…

– Ма-ам! – сына добивался ее из коридора.

Наверное, опять что-то забыл, поросенок!

– Ась? – выглянула.

– Я там просмотрел твой материал… Я кое-что исправил… Ты извини, но че то у Вас занудно как-то… Посмотри, я в нотике сделал свою копию… – чмокнул ее в нос. – Бай, ма…

Боже мой! Зевнула. В отпуск! Уже ребенок роется в ее разработках! Боже мой… Ахнула. Вот чего им не хватало! Взгляд ребенка… Ставка на искренность – в синтезированной сублимации XXI столетия… Нечто подобное проскальзывало – но, чтобы так обнажено, жестко и ярко?.. Может, разогнать всех и взять его на работу? Конечно, она воспользуется мозгами своего малыша! Когда он успел?! Абсолютно-логично-красивое построение… На первый взгляд – без единой помарки… Интересно, (интерес работодателя…) какой IQ у ее кровиночки?