Грязные и скверные мысли. Контрастные навязчивости и как от них избавиться

Чертёнок в голове

В начале второго тысячелетия крестоносцы, возвращавшиеся из первых крестовых походов на Святую Землю, рассказывали о страшной секте людей, обитавших в недоступных скалах, секте Ассасинов. Вооружённые длинными и острыми ножами с позолотой, адепты спускались с гор, чтобы убивать своих врагов: они были неуправляемы, одержимы и беспощадны… так как находились под воздействием гашиша. Отсюда и слово ассасин (hashashin).

Легенда эта, возможно, несколько приукрашенная крестоносцами, напоминает нам о нашем самом страшном кошмаре – что мы, потеряв рассудок и способность контролировать собственные действия, можем совершить что-то ужасное, немыслимое, недостойное, что-то, что противоречит нашим базовым ценностям и принципам.

В действительности же, речь «всего лишь» о навязчивостях (обсессиях): о мыслях, образах и сомнениях, которые овладевают нами. Существует множество различных обсессий. Некоторые из них «нейтральны», поскольку хоть и заставляют нас страдать, но не угрожают нашим базовым ценностям и моральным принципам. Другие же имеют скверный, грязный характер. Это навязчивости, которых и врагу не пожелаешь, поскольку они представляют всё то, о чём бы никогда в жизни не хотелось думать и тем более никогда бы не хотелось совершить. Это навязчивые страхи о насилии, похоти, безнравственности… Будто бы злобный чертёнок поселился в голове и подстрекает свою жертву на совершение ужасного. И неслучайно в Средние века навязчивости считали признаком одержимости, а на картинах таких людей изображали с сумасшедшим взглядом, выпученными глазами и с вылезающими изо рта существами. Это те самые чертята, что поселились в голове.

В плену скверных мыслей

Быть одержимым (навязчивостями), означает находиться "в плену" у тех самых вышеупомянутых чертят[6]. Все разновидности навязчивостей можно разделить на две большие группы: группа мыслей о чистоте и идеальном, и группа мыслей о скверном, грязном. К первой группе относятся различные навязчивые страхи грязи, обсессии по поводу порядка, идеальности (патологический перфекционизм), симметрии, патологические сомнения (необходимость принимать самые правильные решения). Такие обсессии этически "нейтральны".

Во вторую группу входят навязчивые табуированные мысли, желания и образы – то, что запрещено этическими нормами! Если навязчивость возникла на основе табуированных мыслей, то содержание таких обсессий сильнее дестабилизирует состояние человека. В Англии их называют bad thoughts – плохие мысли (Baer, 2011). Психологи могут их называть навязчивыми мыслями (обсессиями) контрастного содержания (контрастными навязчивыми мыслями). Речь идёт о мыслях, образах, непроизвольных и нежелательных импульсах, которые полностью противоречат тому, что мы бы хотели, что мы любим, нашему характеру и нашей личности, противоречат нашим ценностям, противоречат нашим моральным и этическим принципам! Мысли столь скверные и грязные, что никогда не хотелось бы иметь их[7].

Давайте быстро пробежимся по списку подобных обсессий:

• страх убить близких людей (супруга, детей, родителей, невинного незнакомца), часто с использованием колюще-режущих предметов;

• страх совершить неосторожный поступок против себя или других: среди наиболее распространённых вариантов страх совершить самоубийство против собственной воли, бросившись с высоты, или, например, спровоцировать ДТП, в котором пострадают близкие люди или невинные участники;

• страх непроизвольно нанести ущерб или даже убить собственных детей, особенно если они новорождённые. Часто подобные навязчивости мучают женщин, страдающих послеродовой депрессией;

• навязчивое сомнение о совершении наезда на человека или животное;

• богохульные мысли или образы (например, оскорбления и остроты), бесконечно повторяемые молитвы и литании, страх и беспокойство в отношении собственной религиозности (например, страх божественных наказаний или одержимости дьяволом);

• страх изменения сексуальные предпочтений и ориентации в сторону, противоречащую сознательным желаниям человека. Часто люди гетеросексуальной ориентации беспокоятся и сомневаются, что они их ориентация поменялась на гомосексуальную, и наоборот;

• мысли и образы сексуального насилия над женщинами (например, нанесение увечий, домогательство);

• страх сказать или сделать что-то постыдное на людях;

• инцестуозные мысли в отношении детей и родственников, как, например, страх совершить поступок сексуального характера или, даже заниматься сексом с кем-либо из родных;

• страх совершить или иметь педофильные побуждения, например, совершать насильственные действия сексуального характера в отношении несовершеннолетних;

• страх серьёзного психического заболевания, например, шизофрении, биполярного расстройства, депрессии, пограничного расстройства личности;

• страх смерти, страх ужасного и бессмысленного существования.

Список можно продолжать и дальше, но, как нам кажется, для первого раза достаточно. Как вы уже могли заметить, первое, что присуще всем видам описанных обсессий, – это чувство страха. Не столь очевидно, но есть и другое характерное чувство, всегда присутствующее при этих навязчивостях – огромное чувство вины, которое гложет человека из-за таких мыслей.

Часто у людей, страдающих от подобных грязных мыслей, диагностируют ОКР, обсессивно-компульсивное расстройство (APA, 2013). Это, безусловно, верно с научной точки зрения. Правда, люди на обывательском уровне могут подумать, будто страдающие такими обсессиями обязательно совершают ритуальные поступки или действия заметным для других способом. Надо отметить, что при таких навязчивых табуированных мыслях, "компульсивная" часть может осуществляться полностью на ментальном уровне.

Как будет понятно позже, существует огромное количество «внутренних», «скрытых» ритуалов: от мысленных повторений спасительной "мантры" до попыток изгнать того, кто тобой овладел. Внутренние компульсии часто невидимы для других, но от этого, не доставляют меньше страданий.

Навязчивые мысли, связанные с насилием, действиями сексуального, аморального, нежелательного характера – это трагедия для человека. Всё как в сюжете знаменитого романа Р. Стивенсона «Доктор Джекил и мистер Хайд»: одна часть страдает от нежеланных, неприемлемых, грязных образов, а другая часть ей бесконечно подсовывает их как зацикленное видео или поцарапанную пластинку. Своего рода современная средневековая пытка.

1.1. Убийство, нанесение увечий, самоубийство (подвиды: детоубийство, женоубийство, отцеубийство)

Худших везде большинство

Страх совершить убийство является самым жестоким среди "скверных и грязных" навязчивостей. Впрочем, если и существует какая-то особая деятельность, которая отличает вид Homo Sapiens, то это, безусловно, убийство себе подобных и других живых существ. Существуют археологические находки, возрастом около 430 тыс. лет назад (Sala et al., 2015), которые являются самыми древними доказательствами убийства человеком себе подобного. Есть много доказательств того, что уже в доисторическую эпоху (задолго до изобретения письменности, в интервале от 70.000 до 6.000 лет назад) кочевые племена охотников-собирателей, были способны уничтожать друг друга. В живых не оставляли даже детей и женщин[8]. Некоторые учёные даже пробовали оценить относительное количество умерших насильственной смертью в таких первобытных сообществах. Неудивительно, что процент смертей вследствие насилия оказался близким к современным значениям: около 5 % людей погибало благодаря… своим ближним[9] (Harari, 2018, с. 81–84).

С учётом проделанного эволюцией пути, не удивительно, что одна из распространённых навязчивостей приобрела форму мыслей об убийстве, нанесении увечий, пыток живых существ (Baer, 2001; Storch, Lewin, 2016, с. 106–108).

В действительности человек может совершить убийство различными, даже самыми невероятными способами. В противоположность этому, при навязчивостях о совершении непреднамеренного убийства фантазия человека сильно ограничена. Пугающие образы при таких навязчивостях часто носят околобытовой характер. Другими словами, трудно страдать от навязчивых образов, в которых вы входите в ресторан, полный людей с катанами (пер. – длинный японский меч), и вы разделываетесь с ними, отрубая головы и руки, как это делалось в "Убить Билла". Всё значительно проще, обычно мучаются мыслями о том, что однажды, будучи на кухне, в аффективном припадке человек перестаёт резать хлеб и вонзает нож в горло своему близкому.

Не мучаются от экстраординарного, всё обходится более простыми вещами. Именно поэтому пугающие фантазии могут приобретать следующие формы:

• страх убить или нанести увечья колюще-режущими или тупыми предметами;

• страх столкнуть кого-нибудь с платформы под поезд;

• страх утопить кого-либо или задушить его подушкой, пластиковым пакетом, кабелем, шнуром и т. п.;

• страх задушить кого-нибудь голыми руками;

• страх нанести повреждение пальцами, ногтями или кулаками;

• страх наехать на пешеходов, убить их или покалечить при передвижении на автомобиле.

Список можно продолжать долго. Никого не мучают навязчивые мысли, в которых он теряет контроль и убивает, орудуя рапирой, саблей, или расстреливая всех из полуавтоматической штурмовой винтовки российского производства. Всё намного прозаичней: людям страшно потерять контроль и начать орудовать обыденными, бытовыми объектами. По этой причине самые популярные оружия и средства убийства в навязчивых мыслях – это ножи, домашняя утварь, ремни, одежда и аксессуары, подушки, вода, огонь, транспортные средства.

Обычность, отсутствие экстраординарности характеризует и предполагаемые цели агрессивного припадка – боятся, что это будут близкие люди. Более того, обычно боятся за членов семьи: за детей, родителей, родственников – за самых любимых, насилие в отношении которых вызвало бы невыносимое и бесконечно болезненное чувство вины. Это позволяет занимать женоубийству, отцеубийству и детоубийству первые строчки этого причудливого хит-парада обсессий.

К тому же в такой стране, как Италия не могло и быть по-другому: семья в итальянской культуре имеет огромное значение. Неслучайно итальянские криминальные хроники посвящены не серийным убийствам, явлению, более распространённому в англосаксонской культуре, а массовому семейному убийству (family mass murder). В этом итальянцы преуспели![10]

К сожалению, итальянские хроники каждый день пестрят новостями об очередном убийстве женщины или семейном насилии. Именно на основе такой информации в СМИ обсессии касательно партнёра или родственников являются самыми распространёнными. Речь идёт не только о страхе мужчины непреднамеренно убить любимую женщину, обсессии об убийстве мужа или партнёра могут мучить и женщин.

Как человек реагирует на эти навязчивые мысли, столь скверные и грязные? Самая распространённая реакция – избегание. Человек старается находиться как можно дальше и от потенциальных орудий убийства, и от потенциальных жертв преступления. Избегание спасает от «соблазна». Он пытается не думать, не представлять и прогонять эти ужасные образы. Ну и в конце концов, человек ищет помощи. Например, он может поделиться с другими своими переживаниями, чтобы его убедили, что «никто не способен совершить подобного поступка». Конечно же, всё это никоим образом не приводит к решению создавшейся проблемы.

Особенно болезненна тема фобии инфантицида (прим. пер. – infaticide – страх детоубийства) или агрессии по отношению к детям. С учётом присущей малышам беззащитности, нежности, способности вызывать в других желание тискать их, нянчиться, защищать их, такие навязчивости вызывают отвращение и огромное чувство вины. Навязчивый страх убить ребёнка часто преследует матерей новорождённых, особенно если это первенец. Ну а если без шуток, то по сравнению с этим мало что ещё может доставить столько страданий. Это легко понять любому родителю, но и люди без детей легко осознают трагичность положения.

Страх инфантицида часто может сопутствовать сильному психофизическому стрессу. По оценкам, у 3–6% матерей во время или после беременности развивается депрессия (отсюда и выражение "послеродовая депрессия"). Такая депрессия часто сопровождается мыслями о способности нанести увечья или убить ребёнка (Wisner и др., 1999). Если учесть, что за последний год в Италии было около 500 тыс. родов, то становятся очевидными масштабы явления. Частота, с которой материнство приводит к появлению навязчивого страха убить своего ребёнка, на самом деле ещё выше, как показывают другие исследования. Цифры часто занижены в связи со стыдом и нежеланием матерей говорить о столь скверных мыслях.

Навязчивые мысли о непредумышленном убийстве собственного малыша часто принимают следующие формы: заколоть новорождённого, задушить его, утопить, скинуть вниз по лестнице, с балкона или под поезд, засунуть его в стиральную машинку или микроволновку; также женщину могут преследовать образы ребёнка в гробике, ужасные картины, где собака или другое животное разрывает малыша, где машина переезжает его и т. д. С точки зрения эволюции, такие мысли и образы в конце беременности и после родов могут быть гарантией безопасности новорождённого. Навязчивость, с которой мать воображает возможные опасности (страх причинить вред малышу самой или же внешняя опасность), позволяет ей быть всегда наготове. В общем, чем больше навязчивостей, тем выше безопасность малыша, тем больше шанс, что он выживет… но какой ценой это даётся матери!

Самая распространённая реакция мам, страдающих такими навязчивостями – «самолишение материнских прав». Другими словами, они стараются как можно меньше оставаться наедине с малышом, стараются быть в компании кого-либо (бабушки, других родственников), делегируют папе, нянечке и бабушкам выполнять «рискованные» действия (сменить бельё, помыть его и т. п.), избегают «опасных» ситуаций и объектов, часто просят уверить их, что они не могут совершить, или хотя бы не совершили того, что является содержанием навязчивости.

Навязчивости могут продолжаться и после того, как закончился период младенчества. С развитием ребёнка развиваются и обсессии, всегда со страхом потери контроля и нанесения вреда ребёнку. Решения, на которые могут пойти такие женщины, отражают глубину их страданий. Например, женщина может принять решение больше не беременеть, поскольку ещё раз погрузиться в эти ужасы она уже не сможет. «В страхе убить тебя… не буду рожать тебя».

Стоит подчеркнуть, что подобные мысли могут преследовать не только матерей, но и всех взрослых, которые так или иначе ухаживают и заботятся о детях: в первую очередь бабушки, нянечки, тёти и дяди, и, конечно, отцы. Для последних страх обычно проявляется в опасениях нанести ущерб или ранить ребёнка своими грубыми действиями.

Навязчивости могут быть, наоборот, связаны с незнакомцами: типичной является идея столкнуть кого-либо с платформы на рельсы, вниз по лестнице, вытолкнуть из окна. Незнакомцев, кстати, о таких мыслях лучше не оповещать.

Одна из наиболее распространённых обсессий относится к идее потерять контроль над транспортным средством и совершить непредумышленный наезд: «Что это за шум сейчас был? Может я наехал на кого?». В таких случаях человек боится не осознать, что он совершил ДТП, и поэтому начинает прибегать к проверкам: часто смотрит в зеркало заднего вида, проезжает маршрут в обратном направлении, чтобы убедиться в отсутствии жертв, или даже осматривает кузов автомобиля на предмет наличия следов происшествия (кровь, мясо, вмятины, царапины).

Часто боятся напасть на животных, особенно домашних – кошек или собак… на гориллу наброситься уже сложнее. Такие навязчивости могут принимать форму страха аффективного припадка, в котором человек голыми руками или какими-либо предметами калечит или убивает животное. В этом случае о своих страхах тоже лучше помалкивать, вдруг поблизости околачиваются защитники прав животных.

Ну и на десерт – фобия самоубийства. Википедия нас в первую очередь информирует о том, что в древнем Риме самоубийство считалось высшей степенью проявления индивидуальной свободы. Правда, страдающие такой обсессией ни за что бы не хотели совершить подобный акт свободного волеизъявления.