Мизантроп. Скупой. Школа жен

Серия «Эксклюзивная классика»

Перевод с французского

© Перевод. Т.Л. Щепкина-Куперник, наследники, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Мизантроп
Комедия в пяти действиях

Действующие лица

А л ь ц е с т, молодой человек, влюбленный в Селимену.

Ф и л и н т, друг Альцеста.

О р о н т, молодой человек, влюбленный в Селимену.

С е л и м е н а, возлюбленная Альцеста.

Э л и а н т а, кузина Селимены.

А р с и н о я, подруга Селимены.

А к а с т маркизы.

К л и т а н д р маркизы.

Д ю б у а, слуга Альцеста.

Б а с к, слуга Селимены.

Ж а н д а р м.

Действие происходит в Париже.

Действие первое

Явление первое

Ф и л и н т,  А л ь ц е с т.

Филинт

 
Что с вами, наконец? Скажите, что такое?
 

Альцест

 
Оставьте вы меня, пожалуйста, в покое!
 

Филинт

 
Что это за каприз?
 

Альцест

 
Уйдите – мой совет.
 

Филинт

 
Дослушать не сердясь у вас терпенья нет?
 

Альцест

 
Хочу сердиться я и слушать не желаю.
 

Филинт

 
Я ваших странностей совсем не понимаю.
Хоть с вами мы друзья, но первый я готов…
 

Альцест

 
Я – друг вам? Вот еще!.. Скажу без дальних слов:
Я с вами до сих пор действительно был дружен,
Но знайте: больше мне подобный друг не нужен.
Повязка спала с глаз: я вас узнал вполне;
В испорченных сердцах не нужно места мне.
 

Филинт

 
Но чем я вызвать мог подобный гнев в Альцесте?
 

Альцест

 
Я б умер со стыда, будь я на вашем месте!
Поступку вашему нет оправданья, нет!..
В ком капля совести, тот будет им задет.
Помилуйте! Я был свидетель вашей встречи:
Какие тут пошли восторженные речи,
Как расточали вы объятья, и слова,
И клятвы в верности!.. Ваш друг ушел едва,
На мой вопрос: «Кого так рады были
встретить?» —
Вы равнодушно мне изволили ответить,
Что, в сущности, он вам почти что незнаком,
И имя вы его припомнили с трудом!
Так душу унижать и подло и бесчестно,
Отнюдь с достоинством душевным несовместно.
Случись бы мне, на грех, так поступить когда…
Да я б повесился сейчас же со стыда!
 

Филинт

 
Вы не находите, что это слишком строго?
Я умоляю вас: смягчите, ради бога,
Суровый приговор, и хоть вина тяжка,
Позвольте мне еще не вешаться пока.
 

Альцест

 
Как вы не вовремя становитесь шутливы!
 

Филинт

 
Но как нам поступать? Ну будьте справедливы!
 

Альцест

 
Как? Быть правдивыми, и знать прямую честь,
И говорить лишь то, что в вашем сердце есть.
 

Филинт

 
Но если кто-нибудь нас встретит так сердечно,
Мы тем же заплатить должны ему, конечно.
Его радушию по мере сил в ответ
За ласку ласку дать и за привет – привет.
 

Альцест

 
Нет! Я не выношу презренной той методы,
Которой держатся рабы толпы и моды.
И ненавижу я кривлянья болтунов,
Шутов напыщенных, что не жалеют слов,
Объятий суетных, и пошлостей любезных,
И всяких громких фраз, приятно-бесполезных.
Друг друга превзойти в учтивости спешат;
Где честный человек, не разберу, где фат.
Какая ж польза в том, когда вам «друг сердечный»
Клянется в верности, в любви и дружбе вечной,
Расхваливает вас, а сам бежит потом
И так же носится со всяким наглецом,
На торжище несет любовь и уваженье?..
Для благородных душ есть в этом униженье!
И даже гордецам какая ж это честь —
Со всей вселенною делить по-братски лесть?
Лишь предпочтение в нас чувства усугубит,
А тот, кто любит всех, тот никого не любит.
Но раз вам по душе пороки наших дней,
Вы, черт меня возьми, не из моих людей.
То сердце, что равно всем безразлично радо,
Просторно чересчур, и мне его не надо.
Хочу быть отличён и прямо вам скажу:
Кто общий друг для всех, тем я не дорожу!
 

Филинт

 
Вращаясь в обществе, мы данники приличий,
Которых требуют и нравы и обычай.
 

Альцест

 
Нет! Мы должны карать безжалостной рукой
Всю гнусность светской лжи и пустоты такой.
Должны мы быть людьми; пусть нашим
отношеньям
Правдивость честная послужит украшеньем;
Пусть сердце говорит свободно, не боясь,
Под маской светскости трусливо не таясь.
 

Филинт

 
Но есть же случаи, когда правдивость эта
Явилась бы смешной иль вредною для света.
Порою – да простит суровость ваша мне! —
Должны мы прятать то, что в сердца глубине.
Ужели было бы и кстати и пристойно
Все, что мы думаем, высказывать спокойно?
Тем, кто противен нам иль нами не любим,
Вот так и объявлять должны мы это им?
 

Альцест

 
Да.
 

Филинт

 
Как?.. Сказали б вы Эмилии прекрасной,
Что в возрасте ее кокетство – труд напрасный
И что не следует так много класть белил?
 

Альцест

 
О да!
 

Филинт

 
Что Дорилас всем очень насолил
И при дворе давно у всех завяли уши
От хвастовства его и всевозможной чуши?
 

Альцест

 
Еще бы!
 

Филинт

 
Шутите!
 

Альцест

 
Нимало не шучу
И никого щадить отныне не хочу.
Все, что нас при дворе и в свете окружает,
Все то, что вижу я, глаза мне раздражает.
Впадаю в мрачность я и ощущаю гнет,
Лишь посмотрю кругом, как род людской живет!
Везде предательство, измена, плутни, льстивость,
Повсюду гнусная царит несправедливость.
Я в бешенстве, нет сил мне справиться с собой,
И вызвать я б хотел весь род людской на бой!
 

Филинт

 
Философ! Этот гнев слегка преувеличен,
И приступ мрачности, поверьте мне, комичен.
Как будто выбрали двух братьев мы в пример,
Что в «Школе для мужей» изобразил Мольер.
Наш спор…
 

Альцест

 
Сравнения ненужные вы бросьте.
 

Филинт

 
Нет, лучше даром вы не тратьте вашей злости.
Старанья ваши свет не могут изменить!..
Раз откровенность так вы начали ценить,
Позвольте мне тогда сказать вам откровенно:
Причуды ваши все вредят вам несомненно;
Ваш гнев, обрушенный на общество, у всех
Без исключения лишь вызывает смех.
 

Альцест

 
Тем лучше, черт возьми, мне этого и надо:
Отличный это знак, мне лучшая награда!
Все люди так гнусны, так жалки мне они!
Быть умным в их глазах – да боже сохрани!
 

Филинт

 
Так вы хотите зла всему людскому роду?
 

Альцест

 
Возненавидел я безмерно их породу.
 

Филинт

 
Но неужели вам внушает гнев такой
Без исключения весь бедный род людской?
И в нашем веке есть…
 

Альцест

 
Нет, все мне ненавистны!
Одни – за то, что злы, преступны и корыстны;
Другие же – за то, что поощряют тех,
И ненависти в них не возбуждает грех,
А равнодушие царит в сердцах преступных
В замену гнева душ, пороку недоступных.
Примеров налицо немало вам найду.
Хотя бы тот злодей, с кем тяжбу я веду.
Предательство сквозит из-под его личины,
Его слащавый тон и набожные мины
Еще кого-нибудь чужого проведут,
Но тут известно всем, какой он низкий плут.
Да-да! Все в обществе отлично знают сами,
Какими грязными пробился он путями.
Одна лишь мысль о том, как в настоящий миг
Всей этой роскоши, богатства он достиг, —
Честь возмущается! Краснеет добродетель!
И где хотите вы – да при дворе ли, в свете ль, —
Зовите вы его злодеем, подлецом,
Себе защитника он не найдет ни в ком.
И тем не менее он всюду мило принят,
Никто в лицо ему презрения не кинет,
В чинах и должностях ему всегда успех,
Порядочных людей он перегонит всех.
Я видеть не могу без горького презренья
Коварным проискам такого поощренья,
И, право, иногда мне хочется скорей
В пустыню убежать от близости людей.
 

Филинт

 
О боже мой, к чему такое осужденье!
К людской природе вы имейте снисхожденье;
Не будем так строги мы к слабостям людским,
Им прегрешения иные извиним!
И добродетельным быть надо осторожно,
Излишней строгостью испортить дело можно:
Благоразумие от крайности бежит
И даже мудрым быть умеренно велит.
Суровость доблести минувших поколений
Не в духе наших дней, привычек и стремлений.
Где совершенство нам в угоду ей найти?
За веком мы должны с покорностью идти.
Безумна эта мысль, ее пора оставить —
Не вам, поверьте мне, заблудший свет исправить.
Я вижу множество, как вы, вещей и дел,
Которых видеть бы иными я хотел,
Но, что бы ни было, не разражаюсь бранью
И волю не даю, как вы, негодованью.
Людей, как есть они, такими я беру,
Терплю безропотно их жалкую игру.
Иное ни к чему меня не привело бы,
И, право, мне покой милее вашей злобы.
 

Альцест

 
Покоем, сударь мой, вы хвалитесь своим.
Ужели ваш покой ничем не возмутим?
А если б изменил ваш друг вам очевидно,
А если б разорить старались вас постыдно,
А если б гибли вы от клеветы людской,
Все ненарушенным остался б ваш покой?
 

Филинт

 
На все, что будит в вас такое беспокойство,
Смотрю спокойно я как на людские свойства.
И так же оскорбить меня бы не могло,
Когда б увидел я порок, и ложь, и зло,
Как ястреба найти не странно плотоядным,
Мартышку – хитрою, а волка – кровожадным.
 

Альцест

 
Так все переносить – измену, воровство —
И даже не сказать и слова одного?
Ну нет! Мне эта речь – прямое оскорбленье.
 

Филинт

 
По чести, лучше б вам умерить возмущенье,
Поменьше своего противника хулить
И делу своему вниманье уделить.
 

Альцест

 
Не стану уделять, и кончим мы на этом!
 

Филинт

 
Кого возьмете вы, чтоб вам помог советом?
 

Альцест

 
Я? Правосудие и правоту мою.
 

Филинт

 
Не навестите ль вы заранее судью?
 

Альцест

 
Зачем? Иль мой процесс сомнительный,
неправый?
 

Филинт

 
Согласен с вами я, но в происках лукавый
Ваш враг…
 

Альцест

 
Нет. Я решил спокойно ждать суда,
Хоть прав я, хоть не прав.
 

Филинт

 
Боюсь я, что тогда…
 

Альцест

 
Не сдвинусь с места я.
 

Филинт

 
Но ваш противник лично
Готовит козни вам.
 

Альцест

 
Мне это безразлично.
 

Филинт

 
Вам неприятности, наверное, грозят.
 

Альцест

 
И пусть себе грозят – мне важен результат.
 

Филинт

 
Но…
 

Альцест

 
С удовольствием я проиграю дело.
 

Филинт

 
Однако…
 

Альцест

 
Вот когда судить смогу я смело,
Довольно ль низости и злобы у людей,
Чтоб подлость сделать мне в глазах вселенной
всей!
 

Филинт

 
О, что за человек!
 

Альцест

 
Факт был бы так прекрасен,
Что проиграть процесс заране я согласен.
 

Филинт

 
Кто ни услышал бы ваш яростный протест,
Смеяться стали бы над вами все, Альцест!
 

Альцест

 
Для них же хуже.
 

Филинт

 
Так! Но эта честь, правдивость,
Прямая искренность, святая справедливость,
Что в мире вы всему готовы предпочесть, —
В том, кого любите, ужель все это есть?
Я должен вам сказать, что я дивлюсь немало:
Гоненье на весь мир вам все ж не помешало,
Хоть гнусен род людской и так уж вам постыл,
Найти в нем кое-что, чем он и вас прельстил.
И вот что кажется особенно мне странным:
Ваш выбор для меня является нежданным.
Две женщины дарят вас склонностью своей:
Одна – так искренна, другая – всех скромней,
Но вызволить ничто не может вас из плена,
В котором держит вас кокетка Селимена.
Нрав легкомысленный… злословие… Она
Для нравов нынешних как будто создана.
Так как же примирить с тем ваши все нападки,
Что в ней вы терпите такие недостатки?
Пред милым существом ужель ваш гнев затих?
Вы их не видите или простили их?
 

Альцест

 
О нет! Моя любовь не знает ослепленья.
Все недостатки в ней мне ясны, без сомненья,
И как бы ни горел во мне любовный пыл,
Я первый вижу их и первый осудил.
Но, несмотря на все, я перед вами каюсь
И слабость признаю: я ею увлекаюсь,
И вижу слабости ее, о них скорблю,
Но все ж она сильней, и я ее люблю.
Огонь моей любви – в то верю я глубоко —
Очистит душу ей от накипи порока.
 

Филинт

 
Ого! Придется вам не пожалеть труда.
Так думается вам, что вы любимы?
 

Альцест

 
Да.
Я б не любил ее, не будь я в том уверен.
 

Филинт

 
Но почему ж тогда весь ваш покой утерян?
Коль любят вас, к чему завидовать другим?
 

Альцест

 
Когда любовь сильна, мы всем владеть хотим!
И я пришел сюда, чтоб все сказать ей смело,
Что мне внушила страсть, что в сердце
накипело.
 

Филинт

 
Нет, если б выбора вы ждали моего,
На Элианте я б остановил его.
Да, с чувством искренним, с душою благородной,
Она-то более была б для вас пригодной.
 

Альцест

 
Да, это часто мне рассудок говорит,
Но над любовью ведь не он, увы, царит.
 

Филинт

 
А я боюсь за вас, надежды ваши хрупки…
 

Явление второе

Т е  ж е  и  О р о н т.

Оронт

(Альцесту)

 
Хозяек увлекли какие-то покупки,
Ни Селимены нет, ни Элианты нет.
Но, слышу я, вы здесь. Примите мой привет.
Хотелось мне давно сказать вам откровенно,
Что для меня весьма знакомство ваше ценно,
Что ваши качества я так высоко чту
И другом вас назвать давно таю мечту.
Вам должное воздать умею по заслугам
И жажду страстно я, чтоб вы мне стали другом.
И смею думать я ввиду моих заслуг,
Что быть отвергнутым такой не может друг!
Во время речи Оронта Альцест стоит задумавшись и не слышит, что Оронт обращается к нему.
К вам, сударь, речь моя относится всецело.
 

Альцест

 
Как, сударь мой?..
 

Оронт

 
Да, к вам. Иль это вас задело?
 

Альцест

 
Нет, что вы, сударь мой! Но так сюрприз велик…
Такая честь меня поставила в тупик.
 

Оронт

 
Пускай вас не дивит порыв мой откровенный,
Почета вправе ждать от целой вы вселенной.
 

Альцест

 
Но, сударь…
 

Оронт

 
Выше вас нет никого в стране,
И ваши доблести для всех ясны вполне.
 

Альцест

 
Но, сударь…
 

Оронт

 
Лично я, признаюсь без смущенья,
Пред всеми оказать готов вам предпочтенье.
 

Альцест

 
Но, сударь…
 

Оронт

 
Разрази меня небесный гром,
Коль с вами покривил хоть в слове я одном!
Позвольте ж вас обнять, сказать с сердечным
жаром,
Что вашу дружбу я считал бы ценным даром.
Вот вам моя рука, ее от сердца дам.
Я – друг ваш!
 

Альцест

 
Сударь мой!..
 

Оронт

 
Как? Не угодно вам?
 

Альцест

 
Я повторяю вновь: мне слишком много чести.
Вы предложение свое получше взвесьте.
Ведь дружба – таинство, и тайна ей милей;
Так легкомысленно играть не должно ей.
Союз по выбору – вот дружбы выраженье;
Сперва – познание, потом уже – сближенье.
Мы ж с вами, может быть, друг другу так чужды,
Что как бы не дойти от дружбы до вражды.
 

Оронт

 
Вот, право, мудрости суждение прямое,
И я за ваш ответ вас уважаю вдвое.
Пусть время сблизит нас, я жду названья «друг».
Пока ж молю моих не отвергать услуг!
Быть может, при дворе могу вам быть пригоден?
Известно, верно, вам, что там я всем угоден,
Что слушает меня внимательно король
И я немалую при нем играю роль.
Я ваш, всецело ваш. Располагайте мною!
Но я за то взамен и вас побеспокою.
Порукой мне ваш вкус, мне нужен ваш совет:
Прошу, послушайте последний мой сонет —
Могу ль я публике на суд его представить?
 

Альцест

 
Я в этом не судья, прошу меня избавить.
 

Оронт

 
Но, сударь, почему?
 

Альцест

 
Суждения мои
Все слишком искренни, что́ плохо для судьи.
 

Оронт

 
Напротив! Выслушать готов я вас покорно
И был бы огорчен, поверьте, непритворно,
Когда бы от меня вы скрыли хоть пустяк.
Я жажду истины!
 

Альцест

 
Извольте, если так.
 

Оронт

 
Итак, сонет. Сонет «Надежда»… Посвящаю
Той, что едва лишь дверь мне приоткрыла
к раю.
Надежда… Пышности трескучей далеки,
Простые, скромные и нежные стишки.
 

Альцест

 
Посмотрим, сударь мой.
 

Оронт

 
Надежда… Я в волненье —
Не строго ль будете судить об исполненье,
Одобрите ли слог, что вы найдете тут?..
 

Альцест

 
Увидим.
 

Оронт

 
Сочинил я в несколько минут —
Счастливейшая мысль ко мне тогда слетела!
 

Альцест

 
Количество минут – не главное для дела.
 

Оронт

 
Надежда ласкою своею
На миг дарит нам счастья свет,
Но ах! Как грустно, коль за нею,
Филида, ничего уж нет!
 

Филинт

 
Мне нравится уже и первый ваш куплет.
 

Альцест

(Филинту, тихо)

 
Вам это нравится? Стыда в вас вовсе нет!
 

Оронт

 
Вы проявили состраданье,
Но я вас в этом упрекну:
Не стоит тратить подаянья,
Чтобы надежду дать одну.
 

Филинт

 
Вы мысль облечь смогли в изящнейшую форму.
 

Альцест

(Филинту, тихо)

 
Льстец! Хвалит глупости, превысившие норму!
 

Оронт

 
Но если вечность ожиданья
Не даст мне вынести страданья,
Тогда прерву я жизни нить.
Мое решенье неизбежно:
Краса Филида! Безнадежно
Одной надеждой только жить!
 

Филинт

 
Как неожиданно прелестна мысль финала!
 

Альцест

(в сторону)

 
Чтоб на него чума, черт побери, напала!
Сломать нахалу нос – отличный бы финал!
 

Филинт

 
Изящнее стиха нигде я не слыхал.
 

Альцест

(в сторону)

 
О черт!
 

Оронт

 
Вы льстите мне, однако ваш приятель…
 

Филинт

 
О нет, я вам не льщу!
 

Альцест

(Филинту, тихо)

 
Что делаешь, предатель?
 

Оронт

(Альцесту)

 
Но с вами уговор у нас ведь был иной:
Вы обещали мне быть искренним со мной.
 

Альцест

 
Подобные дела чрезмерно деликатны.
Конечно, похвалы для нас всегда приятны,
Но вздумал одному поэту как-то раз
Я правду высказать взамен учтивых фраз:
Сказал я, что нужны усердные старанья,
Чтоб сдерживать в себе ненужный зуд писанья,
Что надобно, себя покрепче в руки взяв,
Не выносить на свет плоды своих забав
И что желанье всем читать творенья эти
Способно выставить творца в печальном свете.
 

Оронт

 
Ужели этим вы хотите намекнуть,
Что мне рассчитывать не следует…
 

Альцест

 
Отнюдь.
Но я ему сказал: пусть нудный вздор оставит,
Иль всем он надоест, себя же обесславит!
Пусть полон разными достоинствами он,
Но люди судят ведь сперва с дурных сторон.
 

Оронт

 
Что ставите в вину вы моему сонету?
 

Альцест

 
Нет, я ему сказал, чтоб страсть он бросил эту,
Что в наши дни она немало, ей-же-ей,
Вконец испортила порядочных людей.
 

Оронт

 
Так плохо я пишу? И это ваше мненье?
 

Альцест

 
Нисколько! Но ему сказал я без стесненья:
«Какая же нужда вам рифмы расточать?
Какого дьявола стремитесь вы в печать?
Подчас бездарное прощаем мы маранье,
Но тем лишь, для кого стишонки – пропитанье.
Нет, право, победить старайтесь этот зуд,
Не пробуйте идти к читателю на суд.
Издатель ведь торгаш, доставит вам с охотой
Он славу жалкого, смешного стихоплета.
Останьтесь лучше тем, чем были до сих пор,
Чье имя честное так уважает двор!»
Но, кажется, я с ним пускался тщетно в пренья.
 

Оронт

 
Отлично понял я такую точку зренья.
Но относительно сонета самого…
 

Альцест

 
Он годен лишь на то, чтоб выбросить его!
Плохие образцы вам подали идею.
В нем нету простоты, я указать вам смею.
Что это, а? «На миг дарит нам счастья свет…»
Иль это: «Ничего за нею больше нет».
А это: «Тратить подаянье,
Чтобы надежду дать одну…»?
Или: «Филида! Безнадежно
Одной надеждой только жить!..»
И стиль напыщенный изящных ваших строк
Невыразителен, от правды он далек,
Игра пустая слов, рисовка или мода.
Да разве, боже мой, так говорит природа?
Мне страшен вкус плохой, манерность наших
дней;
У дедов много он был лучше, хоть грубей,
И, право, ничего не знаю я прелестней
Хотя бы этой вот старинной милой песни:
Когда б король мне подарил
Париж, свою столицу,
Чтоб я покинуть должен был
Красавицу девицу,
Тогда б сказал я королю:
«Возьмите свой Париж обратно,
Мою красотку я люблю,
Лишь с нею мне приятно».
Пусть слог здесь устарел, пусть рифма здесь
бедна,
Вы не находите – стократ милей она,
Чем то кривляние, что разуму противно?
Сама живая страсть в ней говорит наивно.
Когда б король мне подарил
Париж, свою столицу,
Чтоб я покинуть должен был
Красавицу девицу,
Тогда б сказал я королю:
«Возьмите свой Париж обратно,
Мою красотку я люблю,
Лишь с нею мне приятно».
Так говорит любовь – простая, без прикрас.
 

(Филинту)

 
Да, смейтесь, сударь мой, но уверяю вас,
Что это мне милей, чем вычурные фразы
И ходкие у нас поддельные алмазы.
 

Оронт

 
И все ж мои стихи отменно хороши.
 

Альцест

 
У вас причины есть хвалить их от души,
Но я прошу у вас о малом снисхожденье:
Дозволить при своем остаться мне сужденье.
 

Оронт

 
Мне лестных отзывов довольно от других!
 

Альцест

 
От тех, кто лжет, но ложь – не в правилах моих.
 

Оронт

 
Вы так уверены, что вы умны безмерно…
 

Альцест

 
Когда б я вас хвалил, я б был умнее, верно.
 

Оронт

 
Поверьте, обойдусь без ваших я похвал!
 

Альцест

 
Придется, сударь мой, я вас предупреждал.
 

Оронт

 
Хотел бы я, чтоб вы в ином и лучшем стиле
На этот же предмет стихи бы сочинили.
 

Альцест

 
Ну, скверные стихи я сочинить бы мог,
Но их кому-нибудь читать – помилуй бог!
 

Оронт

 
Однако, сударь мой, вы высказались прямо.
 

Альцест

 
Да, сударь, у других ищите фимиама.
 

Оронт

 
Потише, сударь мой, нельзя ль умерить тон?
 

Альцест

 
Мой тон? Нет, сударь мой, вполне приличен он.
 

Филинт

(становясь между ними)

 
Прошу вас! Господа! Не заводите ссоры!
 

Оронт

 
Вы правы. Я вспылил. Оставим эти споры.
Я верный ваш слуга, поверьте, сударь мой.
 

Альцест

 
Я также остаюсь покорным вам слугой.
 

Оронт уходит.