Не чувствовать

– Я нормально выгляжу со стороны? – спросил Марк.

– В каком смысле?

– Я научился ходить только в четыре года. Сложно удержаться на полу, когда его не чувствуешь. Всегда стеснялся своей походки.

– Нормально.

Они пошли молча. Поговорить было особо не о чем. В надежде немного разбавить неловкую тишину Анна спросила:

– Говоришь, она поехала домой?

– Ты о чем?

– О ком.

– А, о Веронике. Да, она так сказала. А что?

– Да странно немного. Она просто не совсем ладит с мамой.

– Почему?

– Старая история. Когда-то давно ее родители сколотили состояние на детском контенте и до сих пор живут припеваючи. Вероника выросла перед камерами на глазах у миллионов зрителей, а тот канал, про который она вечно говорит, как раз достался ей, скажем так, в наследство. Вместе с поломанной психикой. Она уже уломала тебя на интервью?

– Пыталась.

– Хотя нет, нет ничего странного в том, что Ника поехала. Она слишком мягкотелая, чтобы… Ладно, зачем я это рассказываю. – Анна повернулась к Марку лицом. – Скажи лучше, как тебе лаборатория.

– Ну, здесь все какое-то искусственное…

– А чего ты ожидал? Побольше зелени, как в твоем логове? Зато вид вон какой.

«На такой же искусственный город», – подумал Марк.

Мимо проехал робот со стеклянным контейнером, битком набитым крысами. Они ползли от стенки к стенке, спотыкаясь друг об друга. Марк остановился, растерянно посмотрел им вслед.

– Если живой уголок, то только такой, – отметила Анна. – С каждым годом у папы все меньше сотрудников и все больше роботов.

– У них нет отдельных клеток?

– У крыс? Зачем усложнять логистику?

– Им должно быть некомфортно.

– За всю историю ни одна крыса не умерла счастливой. Нет, когда я была маленькой, я тоже их жалела. Но ко всему привыкаешь. – Она остановилась. – Мы дошли. Спрашиваю в последний раз. Ты точно этого хочешь?

– Вряд ли у меня есть выбор. Ты ведь уже предупредила, что приедешь не одна.

– Если надо, я что-нибудь придумаю.

– Просто скажи, что ты этого не хочешь.

Анна не знала, что ответила бы, если бы в этот момент дверь кабинета не распахнулась и отец не вышел навстречу.

Виктор встретил Марка доброжелательной улыбкой, какой встречают долгожданных гостей, и протянул руку. Знал бы он, как трудно Марку ответить: ведь нужно сделать это не так сильно и не так слабо. И в обычной ситуации ему сложно найти баланс, а тут – земля уходит из-под ног, и Анна смотрит так, будто он сейчас выкинет какую-нибудь глупость.

– Я о вас наслышан, – сказал Виктор.

Это было правдой. Хотя на людях Виктор открещивался от вопросов про цифровую крысу, он, конечно же, знал про имитатор. Он был бы некомпетентен, если бы не изучил работы коллеги, которые в перспективе могли разрушить его карьеру. Однако не любому бы он так льстил. Была ли это та же минутная слабость, которая посетила Анну? Марк умел расположить к себе, неосознанно создавая впечатление человека, от которого не ожидаешь никакой подлости. Скорее всего, нет, не слабость. Виктор тем и отличался от Анны, что не отключал холодную голову и во всем, что не касалось дочери, а иногда и по отношению к ней, руководствовался расчетом.

Он пригласил их в кабинет. Вернее, пригласил только Марка, – к этому времени Анна уже устроилась за его рабочим столом и чувствовала себя как дома.

Кабинет был огромным. Первое, что бросилось в глаза Марку, – экран на всю стену со схемами, заметками и графиками, которые редактировались сами собой. Создавалось впечатление, что работа лаборатории полностью автоматизирована, и хозяину ничего не остается, кроме как считать прибыль. По сравнению с этим экраном доска Анны казалась детской забавой.

Робот-ассистент принес чай.

– Спасибо, – выговорил Марк, обращаясь к неживому существу.

– Вы благодарите робота?

– Ах, да… Вообще-то я хотел поблагодарить вас. Спасибо. – Он обхватил кружку забинтованными руками. – Наверное, было бы правильнее, если бы я приехал в какой-нибудь другой день.

– Да нет, все нормально. Сегодня такой же день, как и остальные триста шестьдесят четыре дня в году. Как видите, до полуночи несколько часов, а я все еще здесь. В последнее время как-то неохота возвращаться домой. – Виктор посмотрел на Анну. – Ну что, дочка, говоришь, экзамен легкий?

– Не то слово. Старик даже не постарался и не придумал дилемму посвежее вагонетки.

– А ведь мы живем в такое время, когда за примерами далеко ходить не надо.

– Из-за таких, как он, люди до сих пор переплачивают за этикетку «не содержит ГМО». Этот дед настолько старый, что писал бы мелом по доске, была бы возможность. Странно, что именно он преподает этику. Кто будет его слушать? Посмотришь на него – и кажется, что законы этики тоже устарели и их пора бы переписать.

– Как бы Совету ни хотелось мира во всем мире, приходится считаться с народом, а люди все еще боятся нового. Вот искусственную матку, например, запатентовали давно, но еще ни один человек из нее не родился. Вот вы бы доверили своего ребенка инкубатору?

– Нет. – Марк держался неплохо, к удивлению Анны.

– Легко говорить, когда не берешь на себя все риски, – ответила она.

На столе Виктора стояла клетка с больным детенышем крысы. Она лежала в углу клетки в позе эмбриона и тяжело дышала. У грызуна была перекошенная мордочка, из-за чего, как предположил Марк, перекрыты дыхательные пути.

– Вот уродец, – пробормотала Анна.

– Версия семь-четыре оказалась неудачной, – объяснил Виктор. – Придется дорабатывать. Не хотите спуститься в виварий? Покажу нормальных.

– Мы уже видели, – сказал Марк.

– Да, робота с контейнером.

– Это индивидуальный заказ. У меня есть базовые версии и версии по запросу.

Когда они оказались в помещении, где жили сотни крыс, Виктор продолжил рассказ:

– У всех крыс, которые выставляются на продажу, удаляются половые железы, так что они размножаются только в условиях моей лаборатории. Заказчики могут, если очень захотят, клонировать один образец и получить серию. Но, во-первых, это будет нарушением закона, и я могу запросить компенсацию за неустойку. Во-вторых, они при всем желании не смогут воссоздать такую же крысу из обычной. По измененному геному нельзя восстановить технологию. Обратно можно: зная технологию и имея в руках геном, можно понять, что именно она была применена.