Ученый цирк подонка-ректора

Сцена 3. Хоздвор СИЗО «Белая жаба»

Тютюшкин попадает в другой мир, который даже в бреду не придумаешь. Тут другие правила, другие люди, все другое. Что на гражданке казалось детским лепетом, тут спрашивается строго.

Тютюшкин ищет осведомителя из 446-й камеры. Он должен подать условный знак, насвистывая песню «5 минут, 5 минут…». Он замечает одиноко стоящего мужчину, будто специально поставленного на это место. Он стоит в месте, куда не доходит солнце, и тень его выделяет.

Тютюшкин робко идет ему навстречу. В толпе, стоящей на пути, Тютюшкин аккуратно пробирается, чтобы никого не задеть. Подойдя к человеку, он видит приятного парня с интеллигентным видом. Его кличка – Соленый.

Соленый:

Это ты тот самый математик?

Тютюшкин:

Вроде да.

Соленый:

Почему вроде? Математики тут нужны. Считать, сколько осталось срока мотать. Компьютеры же отключили, вот и считай. Будешь всем законникам считать, сколько трубить остается.

Тютюшкин:

Так, значит, эн больше равно 154, мы это минус 67 и выходит, что мне…

Соленый:

У тебя с чувством юмора плохо или да? Тяжелый случай… Значит слушай меня сюда. Вне стада тут не выжить, так что сиди тихо и не рыпайся. Будешь в составе мужиков, налажаешь – пройдешь точку невозврата и к петухам. Пойдем поталдычим к буфету, а то есть хочется.

Сцена 4. Тюремная камера

Следующую неделю Соленый дает Тютюшкину консультации, и тот ездит подготовленным на допросы. Тютюшкин вроде уже думает, что все может вернуться на круги своя.

В один из дней он сидит в хате и слушает музыку. Три его соседа делают фарш из цельного куска мяса ножом. Очень трудоемкий процесс, поэтому о Тютюшкине никто даже и не думает. Отвлечением от процесса служит тюремная ММС-ка. Она приходит через сортир с верхнего этажа. Обычно в ней не ждут серьезных новостей. Но на этот раз в ней что-то интересное, текста накалякали больше обычного.

ММС-ка гласит: «В вашей хате живет петух, он домогался до студенток, и поэтому ваша хата объявляется сучьей…»

Прочитав только это, мужики приходят в ярость и начинают колотить Тютюшкина за то, что он не сказал им правду про себя. В него летит зэчий стул и ломает ему ребро. Дальше его окунают в парашу и прыгают на его лице. Мужики бьют его, пока не сбегается охрана и не разнимает стороны конфликта.

Сцена 5. Ресторан «Морской окунь»

Следователь районного отдела Хитродаев идет в ресторан «Морской окунь», с оглядкой он высматривает и запоминает подозрительные лица.

На входе в ресторан его встречает намыленный официант и приглашает к назначенному столу. Ему подают горячие бычьи яйца с огуречным рассолом на второе. Время летит незаметно и пугает своей скоростью.

Следователь ожидает еще час и понимает, что никто не придет. Он начинает вставать из-за стола, как вдруг ему приносят коробку для чаевых. Открыв ее, он обнаруживает записку в конверте, а с ней деньги.

Записка гласит:

Хитродаев сует деньги в карман и бежит домой.

Сцена 6. Дом Хитродаева

Весь вечер он смотрит «Счастливы вместе» по ТНТ и параллельно думает, как бы вытащить этого Дубинского.

«Как бы вытащить этого Дубинского, черт бы его побрал! Набрался я себе забот на голову мою лысую. Еще дело ведет этот Проглядяев поганый! Пришел пятерочник из института с красным дипломом и думает, что самый умный! Носит эти свои конспекты поганые! Он верит конспектам больше, чем мне!»

Сцена 7. Районный отдел

Наутро Хитродаев приходит на работу. Охранник смотрит «Дом 2» по телеку.

Хитродаев:

Выключай свою хренотень! Устроили тут бордель! Ко мне, сука, после обеда зайди! Ты будешь хвосты коровам закручивать! Оборзели совсем!

Плохо начавшееся утро дает отрицательный прогноз на оставшийся день.

Хитродаев заходит в свой кабинет и рефлекторно тянется к выключателю, но свет уже горит. На своем месте уже сидит Проглядяев. Хитродаев про себя думает: «Вот идиот, опять пришел за четыре часа до начала работы!»

Проглядяев снова обложил свой стол пачками конспектов и обращался к ним, даже когда надо было сходить пописать. Он подбегает, чтобы поздороваться с начальником, и сует свою хилую ручку в тиски здорового Хитродаева, отчего почему-то краснеет, как эспандер из галамарта.

Хитродаев:

Ты сегодня тут ночевал?

Проглядяев:

Да нет, я в три часа ночи заходил в «Перекресток» булочек купить, а потом на улице решил покемарить.

Хитродаев:

Так, давай проходи ко мне, раз ты тут пока один.

Проглядяев направляется в каморку. Он открывает дверь и запинается о ковер со всеми своими конспектами. Он падает на стул и катится с ним до окна, а конспекты вылетают на улицу.

Проглядяев:

О нет, мои конспекты!

Хитродаев:

Сука, откуда ты такой взялся вообще?! Иди отсюда, пока ничего не сломал, я соберу твои конспекты поганые!

Хитродаев собирает бумажки и начинает их сортировать. Он добирается до процессуальных действий о мошенничестве и придумывает гениальный план. Он распечатывает бредовые лекции с сайта «Интуит», мнет их, чтоб они выглядели, будто упали вместе со всеми. Затем он возвращает лекции владельцу и говорит, что уволит после очередной такой выходки.

Проходит три дня. Хитродаев сидит в своем кабинете, и к нему заходит Проглядяев с папкой экспертиз по Дубинскому.

Хитродаев:

Ну что, закончил?

Проглядяев:

Так точно, кончил!

Хитродаев:

Кончать ты будешь дома на жену.

Хитродаев смотрит на бумажки. Он начинает дико ржать.

Хитродаев:

Так, то есть я вот правильно тебя понимаю… Вот смотри, прямая передача взятки от взяткодателя студента Староконя к взяткополучателю Дубинскому. Взятка была передана в форме банкнот при трех свидетелях, прошедших очную ставку. Тебе надо было всего лишь доказать, что в конверте были эти деньги, а не что-то другое. И ты решил провести обыск дома этого студента, чтобы найти что?! Ты идиот, это же наш подставной студент, ты должен был отследить путь этих денег! Теперь нас уроет прокурорская проверка. Значит так, ты отпускаешь Дубинского и сам свободен, иначе я тебя сам засажу. Вон отсюда!

Проглядяев покорно и резво выметается восвояси.

Сцена 8

(Сон Тютюшкина)

Лазурные волны нежно гладят берега Франции. Вдали плавают белые точки – корабли, снующие на линии горизонта. Ветер ласково шелестит травой и делится легкой прохладой с отдыхающими. Тютюшкин идет по аллее роз – мекке каждой влюбленной пары. Атмосфера поцелуев смешивается с энергией молодых студентов. Тютюшкин потихоньку подходит к неоновой вывеске продуктового магазина. Он лезет в карман посмотреть, взял ли он наличку, и перед ним падает женщина. Он бежит к ней, берет ее за руку и поднимает. Как во французских фильмах, между ними проскакивает искра. Она держит его в клетке своего безумно красивого взгляда, уводящего его в коматоз. Лицо это настолько прекрасно, что он даже не понимает, что это его первая любовь. Она очень сильно изменилась. Года не украли ее красоту, но придали шарм зрелой женщины.

Неожиданно произносится взрыв. В небе летят штурмовики p51 «Mutang». Элоиза вырывается из его рук и бежит за угол. Тютюшкин пытается ее догнать. Поток напуганных зевак сносит его то в одну сторону, то в другую. Он бежит за ней через лес, не жалея своих дорогих туфель. Ее силуэт кажется таким близким, как эти корабли на берегу, но таким недостижимым. Пробегая маленькое деревце, он понимает, что дальше обрыв. Он кричит: «Элоиза! Стой! Ты упадешь!»

Он останавливается в метре от оврага и видит, что Элоиза падает в жерло вулкана и ее тело уже начинает вскипать и обугливаться. Тютюшкин делает шаг и…

Сцена 9. Палата тюремного госпиталя

Тютюшкин просыпается в госпитале. Перед ним дергается силуэт противной медсестры. Она меняет ему утку. Он находится тут уже не один день. Глубокие раны, порезы и ссадины не хотят заживать, а душевная рана разрывает его на части. Бедный, измученный, бессильный человек лежит на смятой постели и не знает, что делать.

«Как жить дальше, как смириться с тем, что я отсюда не выберусь? Умереть? Так убьют. Здесь с моим сроком долго не живут. Петухов на зоне мало, а над этим умирающим видом всем хочется еще поиздеваться».

Такие мысли крутятся у него в голове все время, пока он тут лежит.

«Слабый я человек, я не хочу себя видеть, чувствовать, я не хочу быть. Почему именно я в этой адской пропасти? Я ж делал все на благо общества, я был законопослушным, а меня вот так вот выкинули. Почему вот те, кто воруют миллионы, сейчас сидят на Лазурном берегу Франции, а я никогда и за границей не был? С детства твердят все эти мысли о справедливости, а где она? Может быть, ее не существует в природе, а это просто мираж, обман. Обмен твоей работоспособности на иллюзии о справедливости. Не хочу быть человеком».

С визгом хлопает стальная дверь, и входит главврач.

Главврач:

Тютюшкин, вы как себя чувствуете?

Тютюшкин:

Да вот, что-то опять под ребром болит…

Главврач:

Так, уже вас надо выписывать, тут много клиентов, вы более-менее здоровы, через два дня освобождаете помещение.

Тютюшкин:

Но мне действительно плохо…

Главврач:

Не мои проблемы.

Следующие два дня Тютюшкин рассуждает о бесконечном. Потому что он знает, что его ждет через два дня. По тюрьме ползут слухи, что Тютюшкин домогался до несовершеннолетних, а таких убивают хорошо и надолго. Он пытается вспомнить, что он вообще делал по жизни.

Об Элоизе он старается не думать, потому что он от этого уже устал. Он вспоминает о математике и со злостью думает, что она ему на хрен не пригодилась. Она никак не поможет в жизни, не спасет от бед и горя разлук, на что надеялся Тютюшкин. Он думал, что эта сила, обладая которой, он может покорять мир. Но нет, миром правят многие вещи, но никак не математика. Тютюшкин в такой ситуации, когда математика не имеет никакого смысла. Тут нужна хватка, сила воли, храбрость, а где их взять? Их просто так-то не посчитаешь в тетрадке и не получишь.

Тютюшкин начинается смертельно бояться своего выхода из госпиталя, он впадает в такой страх, что первый день падает в обморок и просыпается только утром. Наутро он встает относительно бодрый и видит, что к нему в палату завезли нового пациента. Тот не знает статью Тютюшкина и общается с ним вежливо.

Зэк по палате:

Сыграем в партейку?

Тютюшкин:

Во что играть будем?

Зэк по палате:

А во что хочешь? Кости, шахматы, карты?

Тютюшкин:

Давай в шахматы.

Зэк по палате:

Любишь думать?

Начинается игра. Она заходит до сложного момента, когда Тютюшкин ставит мат. Он так жадно смотрит на короля, которому осталось жить пару ходов. Он видит, что над ним ладья и два ферзя. Все, бежать некуда. Его пробирает небольшая злость над этой фигурой и эйфория от стоящей впереди победы.

Вдруг зэк делает шаг навстречу одной ладье королевой, Тютюшкин не ожидает такого поворота событий. Он думает, что его товарищ с ума сошел, и переставляет фигуры. Вдруг Тютюшкин сам осознает, что ему теперь мат. Тютюшкин воспринимал резкий ход глупым в контексте своего видения, а этот ход поменял все ситуацию, и игра пошла по правилам этого короля.

Бывают, значит, такие ситуации, когда самый слабый может стать самым сильным. Хотя самым сильным его сделали правила шахмат, не будь правил, он бы никогда этого не добился. В игре без правил выигрывает самый сильный и хитрый. По чьим же правилам живут люди? В тюрьме люди видят друг друга насквозь и настолько тесно взаимодействуют, что в конце концов они могут сжиться, только если живут по правилам, которые в любой тюрьме одни. Есть идеал этих правил, которого все придерживаются. На воле другие правила, у бедных – одни, у богатых – другие. Каждая группка живет по своим правилам.

«Моя жизнь сменила правила игры, не спрашивая меня. Но спросив меня, хочу ли я побыть даже день в тюрьме, я бы не согласился. Может, когда Элоиза ждала от меня шага, я струсил новых правил? Я боялся, что не смогу играть в эту сложную игру. Но без смены правил немыслима любовь, значит, чтобы обрести счастье, нужна смелость принять эти правила и быть готовым к ударам судьбы. Я рад, что у меня хватило смелости признаться, что я всю жизнь трусил. Куда дальше? Есть ли смысл? Завтра меня ждет заточка из-за угла и скоропостижная смерть. Все. Хватит! Я должен достойно встретить смерть и хотя бы эту ночь спокойно без страха проспать».

Сцена 10

Баян подъезжает к СИЗО за Дубинским. Он паркуется, глушит мотор и ожидает.

Где-то через минуту Дубинский в коричневом плаще, черной шляпе с большими полями и со своим старым полуразвалившимся черным чемоданом в руках выходит из двери изолятора. Он тревожно оглядывается по сторонам в поисках машины Баяна. Баян замечает его и сигналит.

Баян:

Дубинский! Сюда!

Дубинский:

А, да, да! Это самое, вижу!

Дубинский подбегает и залазает в «Мерседес» на переднее сиденье.

Баян:

Ну че, Дубина? С первой ходкой. Ну ты, конечно, выдал, собака такая. В тюряге отсидел… Я-то не сидел никогда, тьфу-тьфу, а ты вон че!

Баян стучит кулаком по торпеде.

Дубинский:

С-спасибо, это самое, что помогли, Владимир Сергеич…

Баян:

Ну а че мне делать-то с тобой еще, Дубок? Потому что я лучший начальник, лучший! Ну и кто батрачить на меня будет?

Баян тянется к бардачку, открывает его и достает конфетки.

Баян:

Будешь?

Дубинский:

Н-не, спасибо…

Баян:

Ну смотри, Дубинский, больше не предлагаю. Тебе на такие бабла не хватит, только на сахарок дешманский самый, аха-ха-ха…

Баян заглатывает конфетки.

Баян:

Значит, Дубинский, расклад такой. Значит, сейчас я отвезу тебя домой. И ты месяц сиди дома и никуда не высовывайся, пока вся эта история не уляжется. Считай, что это отпуск. Оплаченный, ясень пень.

Дубинский:

П-понял, Владимир Сергеевич! Эт самое, а что с Тютюшкиным?

Баян:

С ним-то… Сложно пока. Но процесс идет. Идет, Дубинский… Мне кто-то мешает…

Баян достает флягу коньяка из внутреннего кармана пиджака, жадно отпивает из нее, а затем громко икает и морщится.

Дубинский с опаской смотрит на Баяна – то ли из-за того, что Баян собирается вести машину в нетрезвом состоянии (хотя это было обычным делом), то ли из-за его слов о том, что ему кто-то мешает.

Баян:

Ладно, Дубинский. Ща тебя отвезу. С забором там забей, так и быть уж, запрягу Рависова с Купяткой, в отпуске доделают как раз. А ты смотри у меня, чтобы ни ногой из дома! Сиди картины малюй свои да бухай. Че еще надо-то? Красота! Квартира у тебя лоховская, правда… АХА-ХА-ХА! Ну ладно, я угораю, угораю… Поехали…

Баян довозит Дубинского до дома и напоследок высмеивает его прикид.

Баян:

Ну ты, Дубина, оделся как художник, е-мое. Как гомик этот, Шмардковский… Ну педики одни кругом, никак не пойму этих педиков! Ладно, давай, иди самогонки дерябни да малюй картины свои. Привет!

Дубинский выходит из машины.

Дубинский:

Д-до свидания…

Он натягивает шляпу до глаз и бежит до подъезда. Баян давит тапку в пол и несется до дома. По дороге он чувствует нарастающую тревогу. Ему опять кажется, что за ним следят. Он косит взгляд на радиоприемник в страхе, что его могут по нему прослушивать, но остатки здравого смысла подсказывают ему, что это полный бред. Он доезжает до дома, выходит из машины и достает какие-то таблетки из наружного кармана пиджака. Баян вскрывает флакон и заглатывает разом большую горсть, а после этого тащится к подъезду. Он поднимается наверх, его встречает жена Клавдия.

Клава:

Володя, привет. Как ты себя чувствуешь, ты совсем выглядишь плохо что-то… Может, в больницу поедем?

Бледный как полотно Баян вваливается в квартиру и следует на кухню.

Баян:

Никакой больницы! Я в безопасном месте, здесь! Они за нами везде следят, везде!

Баян громко хлопает дверцами, роется по шкафам и, наконец, находит бутылку водки. Клава входит в кухню.

Клава:

Володя, ну сколько можно, тебе нельзя пить! Ты же лечишься!

Клава пытается выхватить бутылку водки, но Баян отпихивает ее, и она слету приземляется на табурет.

Баян:

Слышь, я знаю сам, че надо мне! Понятно?! Это все Пожухлый, проректорошка несчастный… Это он мне мстит, он их засадил!

Клава закатывает глаза.

Клава:

Как ты задолбал… Володя, у тебя паранойя! Ты везде этого Пожухлого видишь уже, успокойся! Уволил ты его и уволил! Твои лопухи Тютюшкин и Дубинский сами лопухи и сами виноваты во всем, у тебя неадекватное восприятие реальности!

Баян не слушает жену и, повернувшись к ней спиной, вскрывает бутылку водки ножом над столешницей.

Клава:

Ну очнись, посмотри на себя! Ну ты же совсем с ума сошел, ты уже несколько лет с ума сходишь! Начиная с того момента, как мы в эту халупу переехали из нашей прекрасной квартиры! В эту гнилую девятиэтажку, потому что тебе казалось, что тебя преследует студент…

Баян резко оборачивается с ножом, Клава подпрыгивает на стуле.

Баян:

Не произноси его имя, не смей, собака! Захлопнись!

Баян прищуривается и замечает на шее у Клавы какой-то незнакомый ему кулон.

Баян:

Это че такое?

Клава:

Где?

Баян:

На шее у тебя.

Клава:

Кулон…

Баян:

Я тебе не дарил такой!

Клава:

Ты дарил, ты не понимаешь просто… На 8 Марта прошлое…

Баян:

Че ты лечишь мне, я помню, че я дарил, а че не дарил! Это камера там у тебя?! Ты на ментов работаешь, собака, заложить меня решила?! Или с Пожухлым этим работаешь, а?! В доме нашем, поди, камер понатыкала уже, пока меня нет, и микрофонов?! А ну сознавайся!

Баян начинает махать ножом в воздухе, Клава с визгом срывается со стула и выбегает в подъезд прямо в домашних тапках и сарафане. Чуть ли не перепрыгивая лестничные проемы, она несется вниз. Баян кидает нож в стену, и тот, оставляя порез на обоях, падает на пол. Баян делает глоток водки, ставит бутылку на столешницу и начинает бегать по квартире в истерике.

Баян:

Сволочи, вы же меня слышите, да?! В люстрах, в моих портретах, поди, микрофонов натыкали, собаки! Я несу добродетель, я! Я науку в этом городе создал, я! А вы все – никто! НИКТО! А я – все! Я всех вас закопаю!

Баян снимает свои портреты, где он изображен в образе императоров, со стен и рвет их в поисках записывающих устройств. Затем он решает проверить, нет ли каких-то устройств на книжном шкафу под потолком: он приставляет к шифоньеру табуретку, встает на нее, но по неуклюжести спотыкается и падает, ударяясь головой об пол. Баян отключается и лежит с разинутым ртом посреди коридора. Ему на пузо с полок падает книга «Сто великих людей, изменивших мир», на обложке которой изображен он (такое специздание, оформленное на заказ, ему подарил его коллега, ныне первый проректор университета, Никита Юрьевич Рависов), но даже такая тяжелая двухсотстраничная книга не будит своим падением Владимира Сергеевича, а просто отпружинивает от его жирного мамона и приземляется на ковер поодаль.

Через несколько минут в квартиру возвращается Клава вместе с санитарами. Они оглядывают с порога лежащего в коридоре Баяна.

Санитар:

Этот умер?

Клава:

Кого умер, с ума сошел, что ли?! В чувства его приводите, давайте, быстрее!

Санитары приводят Баяна в чувство, грузят на носилки и выносят из квартиры.

Через несколько часов Баян просыпается в больнице. Во сне он видел свою мать, которая умерла, когда ему было четыре года, после чего отец отвел его в детский дом. Прекрасный и теплый сон, в котором они с матерью гуляли по красному осеннему лесу, заканчивается, и, открыв глаза, Баян видит треснувший потолок палаты и серые облупленные стены. Он оборачивает голову в окно и видит серое дождливое небо. Он морщится и поворачивается на другой бок, где его взору предстает прогнившая дверь больничной палаты. В последнее время он часто попадал в больницу то из-за запоев, то из-за нервных срывов, а когда и из-за обмороков. «Блин, щас бы водяры!» Баян приподнимается на кровати и оглядывается по сторонам в надежде увидеть на прикроватных тумбочках или где-то еще шкалик с медицинским спиртом, но безуспешно. Он встает с кровати, подходит к каждой тумбочке в палате и перерывает ее, но ничего не находит.

Баян:

Ну е-мое, за че им платят?! Кругом одни идиоты!

Баян с досадой возвращается в кровать и погружается в свои мрачные помыслы: «Ну вот, опять здесь! Опять довели меня, сволочи… Бездарности! Я столько добра сделал! Я этот университет поднял, я главный! Ну ничего, ничего, завистники проклятые…»

Тяга Баяна напиться сильна, его вновь начинают одолевать тревога и чувство, что за ним следят. С другой стороны, ему очень хочется спать, а в пьяном состоянии ему всегда снится полная ахинея, к примеру, читающие рэп и танцующие под фонк лимоны с большими выпученными глазами или преследующие его с молотком недовольные студенты, от которых он бежит по улице, но не может скрыться в зданиях, так как у тех нет дверей и окон на первом этаже, и видеть такие сны для него тоже испытание. Замкнутый круг. Невозможно заснуть из-за тревоги, но если успокоиться и заснуть под воздействием алкоголя, то обязательно приснится тревожный сон. Он решает попытаться успокоиться своими силами и заснуть в надежде, что снова увидит сон, где будет гулять с матерью по осеннему лесу, как вдруг в палату резко входит Клава. Баян вздрагивает.

Баян:

Ты че, собака, попутала совсем?! Еще громче войди!

Клава:

Володя, как ты себя чувствуешь?

Клава подходит и садится на краешек его кровати.

Баян:

Нормально как… Выписывать меня срочно, у меня работа! Я же ректор, если что! И сигарет мне, кента с кнопкой, сигарет мне!

Клава:

Володя, ну какие сигареты, у тебя сердце! Тебе надо лечиться…

Баян:

Я тебя щас вылечу, мне работать нужно! А ну метнулась, вещи мои собрала, едем домой, я сказал! Домой!

Баян встает с кровати и прямо в больничной одежде тащится к выходу. Клава, не в силах противостоять, тяжело вздыхает и следует за ним.

Сцена 11

Тютюшкин действительно засыпает практически сразу и ночью не просыпается. Он скидывает с себя балласт страха и утром встает с легкой душой.

Он встает, выпивает воды и идет с конвоиром. Его странная улыбка контрастирует с мрачными стенами тюрьмы. Проходя через коридор, он чувствует, что это его последний путь, но идет он по нему достойно. Коридор тянется вдаль на 40 окон слева и справа.