Плакальщица

Глава 1 . День первый

Нынче времечко коротается,

К одному концу свивается…1

(с) причитание, ритуальный текст

Поезд мерно постукивал, за окном мелькали деревья, вызывающие в девушке, сидящей на нижней полке, лишь тоску. Она повернулась в сторону чемодана, вопреки всем правилам перевозки, стоящем около столика, а потом ткнула его носком высокого сапога.

Внутри росло раздражение. Девушка и сама уже не понимала: зачем ей вообще все это было нужно? Для чего она вдруг решила согласиться на такую авантюру, зачем действительно пошла на вокзал, купила билеты и ради чего села в этот поезд, увозящий ее в какую-то глушь?..

Агния посмотрела на окно, но пейзажи за стеклом вагона не менялись уже последние полчаса: заснеженные деревья, чередующиеся с такими же заснеженными полями, и все это мерно отсчитывали столбы, растянувшиеся вдоль железнодорожных путей.

Настроение было паршивым, а обстановка за пределами поезда не делала его лучше.

Агния фыркнула и уже хотела было отвернуться, но, сама того не осознавая, вдруг замерла и нахмурилась. Неожиданно ей показалось, что в промежутке между очередными столбами, мелькнуло искаженное гримасой боли лицо…

* * *

Девушка вздрогнула, встала со своего места и поморщилась. Потом принялась ходить по купе, уговаривая себя, что это – от усталости, и врач был прав, когда советовал ей уехать подальше от города. На какую-то ничтожную долю секунды Агния позволила себе подумать «да, я вымоталась, обстановку действительно стоило сменить!»

Она раз за разом повторяла себе – это лишь стечение обстоятельств, а мелькнувшее черное лицо – признак усталости разума и глаз… И ничего такого там нет и быть не может. Ведь такие вещи не происходят в действительности, они просто не существуют в этом мире…

Уговорив себя в том, что ей все привиделось, Агния снова повернулась к окну и замерла. Она всего лишь хотела удостовериться, что была права в своих логичных и верных доводах… Но, порой, если что-то уже начало происходить, то ничего с этим уже не сделаешь, какие бы правильные слова бы ты не нашел…

Отразившийся в стекле силуэт старухи за ее спиной начал креститься.

* * *

Девушка резко оборачивается, но в дверях, разумеется, никого нет.

* * *

А мерное постукивание колес унесло ее туда, в прошлое, в день, когда все вдруг резко поменялось.

В день, который все изменил, не оставив никакого шанса.

И с того самого момента начался отсчет.

* * *

Агния с шумом опустила крышку унитаза вниз, а затем уселась на нее, рассматривая две полоски на продолговатом тесте. В этот момент в ее голове было пусто, что, впрочем, легко объяснялось тем, что данная беременность была у девушки не первой.

Легче и лучше от этого только не становилось.

«Да какого черта, – подумала Агния, с раздражением встряхивая тест, будто результат на нем мог измениться, – ну вот и что теперь делать?»

Она отбросила его в сторону, равнодушно проследила взглядом за тем, как пластиковый продолговатый предмет сперва ударился о стену, выполненную из черного мрамора, а потом отскочил и упал вниз.

Череда звуков вызвала в девушке нарастающую злость, которую она уже не могла сдерживать и контролировать. И все эти чувства, копившиеся в ней столько лет, вырвались на свободу через пару минут едва ощутимого сопротивления.

* * *

Когда она вышла на перрон, в нос моментально ударил запах, который она бы ни с чем никогда не перепутала: запах бедности и унылой жизни, запах из детства. Агния поморщилась, помахала рукой вокруг себя, будто бы это могло помочь, а потом обернулась на состав, медленно отъезжающий от перрона.

Кроме нее никто на этой станции не вышел. Что, конечно же, было неудивительно: деревня, в которую отправлялась Агния, уже давно стремилась умереть.

«Да блин, – подумала девушка, мрачно смотря вслед уезжающему поезду, – теперь осталось только заблудиться в этом захолустье, и будет вообще чудесно!»

Но вариантов у нее не было, так что Агния, ворча и ругаясь себе под нос, подхватила чемодан и принялась его стаскивать по обледеневшим ступенькам маленькой пригородной платформы.

* * *

Как только она преодолела ступени, будто нарочно политые перед морозом водой, страшно захотелось курить. С этим желанием бороться сил уже не было.

«Хрен с ним, – подумала девушка, которая собиралась держаться без никотина, – я заслужила».

Она вытащила упаковку тонких ментоловых сигарет из сумочки, похвалив себя за то, что, зная свои слабости и потворствуя им, все же взяла пачку с собой.

Через минуту Агния уже курила, от души затягиваясь ароматным дымом. Жаль, что клубящееся внутри раздражение, эта вредная привычка изменить не могла…

– Девушка! – вдруг услышала она откуда-то сбоку. – Сигареткой не угостите? Уж больно вкусно они у вас пахнут!

Агния повернулась на голос и увидела улыбающегося старика, одетого в темно-серую телогрейку. Сбитая набок шапка, местами грязная, а кое-где даже погрызенная молью, грозилась упасть с головы, но без нее весь вид деда не был бы таким лихим.

– Свои надо носить, – буркнула девушка, но, все же, протянула старику пачку. Он взял ее, вытащил одну сигаретку, потом достал из кармана спички и с удовольствием прикурил.

– Да бросить все пытаюсь, – ответил он, продолжая улыбаться во весь рот. Нескольких зубов не хватало. Старичок поднял руку, испачканную землей, и почесал щетинистую щеку.

«Какой смысл? – хотела было спросить Агния. – Два понедельника до похорон».

Но вслух этого не сказала. Ругаться с неизвестным мужиком, пусть и старым, в этом безлюдном месте совсем не хотелось.

Старик снова улыбнулся.

– На, держи, – вдруг сказал он и протянул девушке красное яблоко, которое достал из того же кармана, что и до этого спички. – Вред один от курева этого, съешь лучше витаминчиков. Это я старый, мне себя травить можно, а ты вон какая молодая, тебе еще нового рожать.

Агния замерла, так и не донеся до губ сигарету.

– Чего? – спросила она и поразилась хриплости, прозвучавшей в голосе. – В смысле – нового?

– Нового человека, – спокойно ответил старик и снова улыбнулся. – Ну а что? Не прав я, что ли?

Девушка взяла яблоко, некоторое время рассматривала его, а потом сунула в карман, решив, что при первом удобном случае обязательно от него избавится.

* * *

Агния остановилась, прищурилась, прислушалась. Всмотрелась в то, к чему ее привела тропка, которая должна была довести прямо до деревни, а потом поморщилась. Кладбище, серьезно?

Вероятно, просто свернула куда-то не туда: зимой все вокруг в таких богом забытых местах выглядело до ужаса одинаково.

Девушка скривилась, посмотрела по сторонам, а затем сунула руку в карман за мобильным телефоном. Вместо гладкой поверхности силиконового чехла ее пальцы нащупали что-то мягкое и склизкое, во что моментально провалились.

– Фу, блин! – вскрикнула Агния, вытаскивая из кармана это «что-то». С секунду она держала предмет в руке, а потом, взвизгнув, отбросила его от себя.

На снег, совсем рядом с одним из покосившихся крестов, торчащих из сугроба, упало почерневшее гнилое яблоко.

* * *

Агния вытерла липкие пальцы об куртку, выругалась и принялась искать телефон. Он оказался в сумочке.

Чемодан, стоящий рядом и увязший в снегу, походил на камень, встреченный на распутье Ильей Муромцем.

«Так, ладно, – думала Агния, запуская навигатор, – сейчас просто посмотрю, куда это меня занесло, а потом продолжу путь. Ничего страшного тут нет, просто старый погост. Не сожрут же меня тут лесные звери».

Она старалась подбодрить себя, но дрожащие пальцы выдавали ее нервозность. Агния старалась не смотреть на отброшенное гнилое яблоко, которое валялось совсем недалеко от нее.

Спустя долгих пару минут навигатор смог поймать сеть (Агния же успела поругать себя за то, что не скачала карты в телефон) и девушка уставилась на схематичное отображение деревни и желтую стрелку, радостно находящуюся около первых, отображенных серым, домиков.

– Что за хрень? – возмутилась девушка и потрясла телефон, будто это могло хоть как-то помочь. Желтая стрелка, теперь выглядящая как издевательство, само собой никуда не делась и не сдвинулась.

Агния хотела было в порыве злости зашвырнуть телефон куда подальше, например, в сугроб неподалеку, но внезапная головная боль мигом выбила эти мысли. Девушка схватилась за голову, выронив телефон, и согнулась, желая лишь одного – чтобы боль отступила. Вспомнив совет врача, принялась глубоко дышать и через некоторое время ей действительно стало легче. Стальной обруч, сдавивший виски и лоб, никуда не исчез, но стал достаточно терпимым для того, чтобы девушка могла продолжить искать нужную ей деревню.

Агния подняла голову, чтобы понять куда ей идти дальше, и замерла, моментально забыв про головную боль.

Никакого кладбища напротив больше и в помине не было.

Теперь Агния видела только покосившиеся деревянные домики полузаброшенной деревни.

Глава 2 . День второй

«Что за дерьмо? – мрачно думала девушка, рассматривая толстое лицо рыхлой тетки, маячившее напротив нее. – И вот за что мне все это?! Я разве хоть чем-то это все заслужила?!»

У Агнии болела спина: ночь на отвратительной и неудобной старой кровати даром не прошла, и эта боль вызывала в девушке дополнительное раздражение.

Тетка, оказавшаяся соседкой и подружкой Агниной бабки, продолжала что-то говорить, но девушка ее уже не слышала, лишь смотрела на противные мокрые губы, шевелящиеся неподалеку. Хотелось развернуться и уйти, но обстоятельства, к огромному сожалению Агнии, не позволяли.

Девушка приехала в деревню накануне, только вот вместо того, чтобы погрузиться в тишину и покой сельской жизни, как ей посоветовал ее психотерапевт, она оказалась моментально втянута в подготовку к похоронам.

И можно было бы (наверное) всех и все послать, что было бы вполне в характере Агнии, да только вот хоронить должны были бабку. Ту самую, к которой Агния и направлялась.

Тетка-соседка, заметив, что городская гостья не реагирует на вопрос, а лишь смотрит ей куда-то в район переносицы пустым взглядом, протянула руку и потрясла ее за плечо.

Девушка вздрогнула, а потом брезгливо отодвинулась в сторону.

– Что? – бросила Агния и дернула худеньким плечиком, облаченным в кашемировый свитер. Впрочем, тетке-соседке было глубоко до лампочки из чего там он сделан. Она пыталась вызнать поможет ли приезжая настругать салатов, и отклоняться в сторону от этой своей цели явно не собиралась.

– Салаты. Я спросила поможешь ли ты нам собрать стол к поминкам? Все же в доме, где ты остановишься, планируем делать! Должна помочь, а то не по-людски! Давай, чего ты так смотришь на меня? По-человечески же тебя попросила, а?

Голос соседки был монотонным, но без какой-либо агрессии. Она просто вела себя так, как умела, и даже не предполагала, что какие-то ее слова могли обидеть городскую приезжую девчонку.

Агния уставилась в маленькие черные глазки соседки.

– А я думала, что и дальше тут смогу пожить, – протянула она, имея в виду дом этой самой соседки. Накануне, когда она добралась до деревни и не смогла достучаться до своей бабки, ее приютила именно эта тетя Марфа, жившая в соседнем доме и, как она сама сказала, дружившая с ее бабкой.

* * *

– Ох ты ж горе горюшко! – запричитала тучная тетка, представившаяся Марфой.

Агния отряхнула руки от снега и уставилась на женщину.

– Да что случилось? – раздраженно спросила она. – Бабка моя где? Я стучу, а она не отвечает! Умотала что ли куда?

– Умотала, ох, умотала, – снова запричитала Марфа. Если бы она сидела, то непременно стала бы раскачиваться туда-сюда, на манер маятников. – Умотала, еще как!

– Куда? И когда вернется? К ней вообще-то внучка приехала! Долго мне на морозе коленки студить? Я цистит заработать не хочу! – едко заявила Агния. Ей все сильнее и сильнее хотелось поругаться с этой причитающей без повода соседкой, из которой нормальную информацию тисками было не вытащить, а вот деревенских завываний было хоть отбавляй.

Тучная Марфа на миг притихла, всверливаясь в лицо Агнии тяжелым взглядом.

– Неужто не сообщил тебе никто? – взмахнула руками соседка. – Не позвонил, телеграмму не отправил?

– Какую телеграмму, тетя? – Агния почувствовала, что легкое раздражение, которое она испытывала изначально, начинает методично перерастать в настоящую злость, граничащую с искренней яростью. Желание поругаться медленно отступило, уступив место острой необходимости начать орать. – О чем вообще речь?

– Так померла ж твоя бабка! – воскликнула Марфа. – Давеча вон и померла!

Агния моргнула раз, потом другой. Вместо бушующих эмоций в душе разлилась странная и противная пустота.

– Это что… значит… ее дома нет?

Марфа проворно подскочила к девушке, уцепила ее за предплечье и потащила к окну. Сил у добротной деревенской женщины было не занимать.

– Дома, дома она. Где же ей еще быть, коль не дома! Вона она.

И Марфа кивнула в сторону окна, а потом быстренько протерла его рукой в варежке. Краем глаза девушка успела отметить кусочки снега, налипшие на шерстинки…

Агния не хотела, правда, не хотела туда заглядывать, заглядывать в окно. Но любопытство, или растерянность, или же что-то еще, заставили ее это сделать.

Как подсматривающий за женщинами в бане подросток, она прильнула к окну, а потом отскочила и оглушительно завизжала.

Марфа не солгала. Бабка Агнии и правда была дома.

Лежала в большой комнате, вымытая, аккуратно причесанная и чисто одетая.

С закрытыми навеки глазами.

В гробу.

И все в этом сочетании было правильным для смерти, и потому особенно страшно для Агнии было то, что, когда она скользнула взглядом по лицу бабки, та повернула голову в ее сторону.

* * *

Голос тетки Марфы вырвал Агнию из воспоминаний о вчерашнем дне.

– Ну чего стоишь столбом? – не слишком зло возмущалась она. – Так ты нам поможешь или нет? Чегой так обмерла, а?

– Помогу, – отмахнулась девушка. Ей было уже все равно с чем соглашаться, лишь бы соседка замолчала. Она уставилась в окно из которого был виден дом, в котором, прямо сейчас, вот в этот самый момент, лежала бабка Шура. Воспоминания, которые в последнее время подкрадывались к Агнии все чаще и чаще, зашвырнули ее куда-то в прошлое, в детство, где жали неудобной резинкой колготки, были завешаны черным зеркала и противно пахло подгоревшим хлебом…

* * *

Бабка Шура всегда была, по мнению Агнии, странной. Она не разрешала долго гулять, постоянно пыталась занять девочку работой на огороде, много ворчала и совсем не разрешала наряжаться. Даже утреннее расчесывание волос вызывало в ней некое раздражение, которое, к слову, старуха пыталась в себе глушить.

Время, которое Агния вынужденно проводила в деревне, ей не нравилось. Всегда хотелось чего-то большего: суеты, шума городских улиц, долгого общения со сверстниками… Разумеется, в этот список совершенно не входило бабкино ворчание и ненавистный огород, на котором приходилось работать, чтобы не лишиться ужина или обеда.

Уже тогда, в детстве, Агния пообещала себе, что, как только у нее будет такая возможность и право выбора, она никогда не вернется в деревню, что вызывала у нее лишь отвращение. Что будет жить так, как ей хочется, никого не слушая и ни с кем не считаясь. Что забудет об ужасной деревенской жизни, что ей совсем не подходила, и построит свою собственную – классную, интересную, яркую…

Однажды, найдя в бабкином шкафу какую-то книгу, попавшую туда явно случайно, Агния карандашом написала на последнем листе «я никогда сюда не вернусь!»

Но, как всегда и бывает, вернуться пришлось.

* * *

Агния поймала на себе взгляд Марфы и поняла, что опять молчала слишком долго, но соседка ничего не говорила, терпеливо ожидая ответа. Девушка напрягла голову, чтобы вспомнить ее вопрос. И вспомнила.

– Ну, – буркнула она, мысленно молясь, чтобы любопытная соседка уже отвалила и оставила ее в покое, – решила с бабкой на воздухе побыть. Природа, чистота, все дела.

– Ну понятно, понятно. Вся эта жизнь городская, суетная, блажь одна… А, да, еще. Там Муська пришла, покормить надобно.

– Кто пришел? – равнодушно спросила Агния.

– Да кошка бабки твоей, Муська. Я думала, что она тоже, того, как Шурка, а она нет, вернулась. Покорми, а то мне некогда. Еще надо за Лидкой сбегать, она порося обещала на поминки дать.

Агния отвернулась.

* * *

Муська оказалась худющей бело-рыжей кошкой, у которой торчали ребра. Агния поставила перед ней миску с молоком и принялась наблюдать за тем, как несчастное оголодавшее создание быстро-быстро работает шершавым язычком.

– Бедолага, – вздохнула девушка, поплотнее закуталась в куртку и опустилась на ступеньки около мирно обедавшей кошки.

В какой-то момент ей даже захотелось вытащить руку из кармана, и погладить животное, но этот маленький человеческий порыв девушка быстро оборвала.

Вряд ли это было нужно кошке.

Да и самой Агнии тоже.

Глава 3 . День третий

День похорон Дмитриевой Александры Степановны, которую иначе как «Шурка» и «Шура» в деревне не звали, выпал на довольно мрачный день. С самого утра все небо было затянуто тяжелыми темно-серыми тучами, и Агния, глядя на это облачное безобразие, думала лишь о том, чтобы не повалил снег.

Стоять на погосте в снегопад ей совершенно не хотелось.

Ее фантазия рождала образы заснеженного кладбища, покосившихся крестов, разрытой могилы, около которой высилась гора из затвердевших комьев земли… От одних только таких мыслей становилось противно и неуютно, и хотелось снова сделать так, как она умела – поступить по-своему, как хочется…

Но Агния молчала и ничего никому не говорила, лишь следила одними глазами за суетящимися деревенскими бабками, которые делали последние приготовления к предстоящим поминкам.

А потом девушка вдруг представила около одного из крестов гнилое жухлое яблоко, и поморщилась, внутренне поежившись.

День обещал быть тяжелым и на это было множество причин…

* * *

Сами похороны проходили обычно, без каких-либо происшествий. Агния откровенно скучала, ожидая, когда это все уже закончится и гости переместятся в тепло, с намерением залить свое горе водкой. У нее озябли ноги и затекла спина, так что особого сочувствия к почившей бабке девушка не испытывала.

Впрочем, они никогда не были близкими, так чего же скорбеть и заливаться слезами по абсолютно чужому, морально, человеку? Даже узнав, что родная по крови бабка отправилась в мир иной, Агния не испытала ни сочувствия, ни сожаления.

Так что логично, что ничего такого не было и теперь, – когда девушка стояла на кладбище, переминаясь с ноги на ногу, кутаясь в шарф и молясь богам, в которых не верила, чтобы все происходящее поскорее подошло к концу.

* * *

Так бы Агния и провела все похороны, надеясь поскорее убраться в прогретый дом, если бы не странного вида женщина, которая привлекла ее внимание. Женщина эта, находящаяся в возрасте, граничащем со старостью, появилась как-то неожиданно, встала недалеко от гроба и принялась покачиваться.

А потом… а потом она затянула песню! И, боги, какую же жуткую, мрачную и заунывную! Такой угрюмой мелодии Агния, казалось, никогда в жизни не слышала!

Девушка поежилась и придвинулась поближе к Марфе, вытиравшей слезящиеся глаза видавшем виды выцветшим платком с застиранными яблоками.

– Кто эта женщина? – Агния кивнула на облаченную в черное старушку, которая странно завывала. Марфа отвлеклась от своего занятия, опустила руку с платком, шмыгнула носом и посмотрела туда, куда кивнула Агния. Девушка напряженно ждала ответа.

– Плакальщица, – ответили ей.

– А… кто это? Или что это?

Марфа посмотрела на Агнию как на дурочку.

– Плакальщиц всегда на похороны приглашают, чтобы они спели покойнику свой ритуальный плач. Это традиция такая, очень древняя, да очень красивая. Вон как старается! Ты только послушай! Во как! Прямо за душу берет, красота!

Агния покосилась на женщину в черном, воющую свои заупокойные причитания, и внутренне поежилась. Красивым этот специальный плач она бы назвать не решилась, но уж если остальным нравится, да традиция… То пусть, ей-то что.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Розова И. И. Похоронный обряд Белозерского края, С. 175.