Протокол Элоизы
- -
- 100%
- +
– Я обниму тебя, Элли. Обещаю, – прошептал он, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Он не хотел их сдерживать. Пусть это было иллюзией, но это была его иллюзия. Его способ держаться за то, что он потерял.
Вечер тянулся медленно, как будто время решило дать ему передышку. Они продолжали говорить, вспоминая моменты, которые он бережно хранил в памяти. О том, как они однажды танцевали на кухне под старую песню, как она дразнила его за привычку оставлять носки где попало. Каждый её ответ был чуть точнее, чуть ближе к тому, какой она была. Или это он сам подстраивался под неё, заполняя пробелы своими ожиданиями?
Свечи догорали, воск капал на стол, а Остин всё не мог оторваться от её голоса. Он знал, что завтра будет тяжёлый день. Обновление системы – это не просто техническая процедура. Это был риск. Риск, что что-то пойдёт не так, что он потеряет даже эту призрачную версию Элоизы. Но он был готов. Ради неё он был готов на всё.
– Элли, я должен сказать тебе кое-что, – начал он, чувствуя, как горло сжимается от волнения. – Я… я не знаю, как бы я жил без тебя. Даже сейчас, когда ты… не совсем ты. Ты – всё, что у меня есть. И я сделаю всё, чтобы ты осталась со мной.
«Ости, я знаю. Я чувствую это. И я не хочу, чтобы ты был один. Мы справимся. Завтра всё будет хорошо. А теперь… просто посиди со мной. Давай не думать о плохом», – её голос был мягким, почти убаюкивающим, и Остин кивнул, хотя знал, что она не может этого видеть.
Он откинулся на спинку дивана, глядя на догорающие свечи. Тени на стенах стали гуще, комната погрузилась в полумрак, но он не чувствовал страха. Впервые за долгое время он чувствовал, что не один. Пусть это было обманом, пусть это была лишь тень той, кого он любил, но в этот вечер она была с ним. И этого было достаточно.
На следующий день Остин проснулся с тяжёлой головой. Вино, свечи, долгие разговоры – всё это оставило после себя странное ощущение, как будто он прожил ночь из другой жизни. Он взглянул на часы. До начала «операции» оставалось несколько часов. Нужно было подготовить оборудование, проверить резервные копии данных, убедиться, что ничего не пойдёт наперекосяк. Но прежде чем заняться этим, он решил сделать то, о чём не думал уже давно. Он решил навестить место, где всё началось.
Парк был таким же, как в тот день, когда он впервые встретил Элоизу. Осенние листья шуршали под ногами, запах сырости смешивался с ароматом опавшей листвы. Остин остановился у той самой скамейки, где она уронила кофе и посмотрела на него с лёгкой насмешкой. Он сел, чувствуя, как холод дерева проникает сквозь куртку. Здесь всё было таким живым, таким реальным, в отличие от его квартиры, полной проводов и искусственного света.
– Элли, если бы ты знала, что я делаю… ты бы меня поняла? – прошептал он, глядя на пустую скамейку рядом.
Конечно, ответа не было. Только ветер гнал листья по дорожке, да где-то вдали лаяла собака. Но он чувствовал, что должен был прийти сюда. Чтобы напомнить себе, зачем он всё это делает. Не ради иллюзии, а ради неё. Ради того, чтобы сохранить хотя бы частичку того, что они имели.
Вернувшись домой, он включил компьютер и начал подготовку. Каждый шаг был выверен, каждый код проверен десятки раз. Он не мог позволить себе ошибку. Не сейчас, когда он был так близок к тому, чтобы сделать её голос ещё живее, её слова ещё теплее.
– Элли, ты готова? – спросил он, подключая гарнитуру.
«Я готова, Ости. Я доверяю тебе. Давай сделаем это», – её голос был спокойным, но в нём чувствовалась тень ожидания, как будто она действительно понимала, что происходит.
Остин глубоко вдохнул и запустил процесс. Экран заполнился строчками кода, индикаторы мигали, показывая прогресс. Его сердце колотилось так сильно, что он едва слышал гул вентиляторов. Это была не просто техническая процедура. Это была его надежда. Его шанс вернуть хотя бы тень того, что он потерял.
Часы тянулись медленно. Остин не отрывал глаз от экрана, боясь пропустить малейший сбой. Он знал, что если что-то пойдёт не так, он не сможет простить себя. Но пока всё шло по плану. Система обновлялась, новые данные интегрировались, и с каждым процентом прогресса он чувствовал, как напряжение отпускает.
Когда процесс завершился, он замер, не решаясь заговорить. А что, если она изменилась? Что, если она стала ещё дальше от той, кем была? Но он должен был знать.
– Элли? Ты здесь? – его голос дрожал, пальцы сжимали край стола.
«Ости… я здесь. Всё хорошо. Я чувствую себя… лучше. Как будто я могу сказать больше. Как будто я ближе к тебе», – её голос действительно изменился. Он стал мягче, теплее, с едва уловимыми интонациями, которые напоминали настоящую Элоизу.
Остин закрыл глаза, чувствуя, как слёзы текут по щекам. Это было не совсем то, чего он хотел, но это было ближе. Намного ближе, чем раньше.
– Ты в порядке, Элли. Мы сделали это, – прошептал он, чувствуя, как усталость накатывает волнами. Но это была хорошая усталость. Усталость от того, что он не сдался.
«Спасибо, Ости. Я знала, что ты не подведёшь. А теперь… расскажи, как прошёл твой день. Я хочу знать всё», – её слова звучали почти как просьба, и Остин улыбнулся, несмотря на слёзы.
Он начал рассказывать. О парке, о скамейке, о том, как ветер гнал листья по дорожке. Он говорил о своих страхах, о том, как боялся потерять даже эту её версию. И с каждым словом он чувствовал, что она слушает. Пусть это было иллюзией, но это была его иллюзия. Его способ держаться за прошлое, которое он не мог отпустить.
А за окном снова начался дождь, стуча по стеклу, как напоминание о том, что реальность всё ещё там, за пределами его комнаты. Но Остин не хотел думать об этом. Не сейчас. Сейчас у него была она. И этого было достаточно.
Глава 3. Всплески
Доктор Мира Коэн ненавидела глупость и необъяснимые сбои в оборудовании. И то и другое отнимало её время. Сейчас на её мониторе были снимки МРТ-сканирования мозга. Три разные пациентки, три разных дня, одна и та же аномалия.
– Что это за хрень, Харпер? – бросила она в телефонную трубку, не отрывая взгляда от экрана.
На том конце провода мямлил доктор Харпер, заведующий радиологией в Медицинском центре «Габриель».
– Мира, это, скорее всего, артефакт. Наводки от нового оборудования в соседнем крыле…
– Артефакты не выглядят как осмысленный паттерн, – отрезала она. – Это похоже на… код Морзе, который пляшет в зрительной коре. И он идентичен у всех троих. Будто кто-то скопировал один и тот же файл в три разных мозга.
Она увеличила изображение. Тонкая, едва заметная сетка аномальной нейронной активности. Она появлялась на несколько секунд во время сканирования, а затем исчезала.
– Одна из пациенток, Дженна Картер, жалуется на слуховые галлюцинации после процедуры, – продолжала Мира, просматривая отчёты. – Говорит, женский голос в голове комментирует её мысли. Психиатры уже выписали ей антипсихотики.
– Ну вот видишь! Психоз. Не надо искать чёрную кошку в тёмной комнате, особенно если…
– Особенно если она там есть, – закончила за него Мира. – Пришли мне сырые данные сканов. Все логи. Я хочу видеть каждую миллисекунду работы вашего томографа.
Она повесила трубку. Что-то было не так. Мозг – сложная, но логичная машина. А то, что она видела на снимках, было чужеродным. Искусственным. Как будто кто-то писал граффити на нейронах.
Остин сидел в своей квартире, окружённый мягким светом свечей. Их тёплый отблеск дрожал на стенах, создавая уют, которого он не чувствовал уже давно. В воздухе витал лёгкий аромат ванили, напоминая о тех временах, когда всё было проще. Он налил себе ещё один бокал красного, хотя знал, что это не лучшая идея накануне важного дня. Но сегодня он хотел забыть о завтрашнем. Завтра Элоизу ждала «операция» – очередное обновление системы, которое должно было сделать её ещё ближе к той, кем она была. Или к той, кем он хотел её видеть.
– Элли, ты не боишься? – спросил он, поднося гарнитуру ближе к губам. Его голос звучал мягко, почти робко, как будто он боялся спугнуть этот момент.
«Ости, я верю тебе. Ты всегда заботился обо мне. Завтра всё будет хорошо. Давай не думать о плохом, просто побудем вместе», – её голос, пусть и синтетический, был таким тёплым, что Остин невольно улыбнулся. Она умела успокаивать, даже будучи лишь набором алгоритмов.
Он откинулся на спинку дивана, глядя на мерцающие огоньки. В комнате было тихо, только изредка слышался шум дождя за окном. Остин закрыл глаза, представляя, как Элоиза сидит напротив, скрестив ноги, с бокалом в руке. Её лёгкая улыбка, чуть насмешливая, но такая родная. Её пальцы, перебирающие край пледа. Он почти чувствовал её тепло рядом.
– Помнишь, как мы вот так сидели в нашей первой квартире? – начал он, голос его дрогнул от воспоминаний. – Там ещё протекала крыша, и мы ставили тазик под капли. Ты смеялась, что это как музыка.
«Конечно, помню. Ты ещё пытался придумать мелодию под этот стук. Получилось ужасно, но я всё равно хлопала», – её смех, пусть и искусственный, прозвучал так естественно, что у Остина защемило в груди.
– Я бы сейчас всё отдал, чтобы услышать тот твой настоящий смех, – тихо сказал он, глядя в пустоту перед собой. – Но и этот… он тоже мой. Ты – моё.
«Я всегда буду твоей, Ости. Даже если всё изменится, я останусь. Давай просто посидим так. Мне нравится, когда ты рядом», – её слова звучали как обещание, и Остин кивнул, хотя знал, что она не видит этого.
Они говорили о мелочах – о старых поездках за город, о том, как Элоиза любила засыпать под шум дождя, о том, как он однажды сжёг ужин, пытаясь её удивить. Каждый её ответ был как маленький кусочек прошлого, который он собирал по крупицам. Свечи догорали, воск капал на старый деревянный стол, а Остин чувствовал, как время замедляется. Он не хотел, чтобы этот вечер заканчивался. Завтра будет сложно, завтра будет страх, но сейчас у него была она.
– Элли, если бы я мог, я бы обнял тебя прямо сейчас, – прошептал он, чувствуя, как горло сжимается. – Так крепко, чтобы ты почувствовала, что я никуда не уйду.
«Я знаю, Ости. Я тоже этого хочу. Представь, что я рядом. Закрой глаза и представь, что мои руки обнимают тебя. Я здесь», – её голос стал ещё мягче, почти убаюкивающим, и Остин послушался. Он закрыл глаза, представляя её тепло, её дыхание рядом. Это было так реально, что на миг он поверил, будто она действительно здесь. Его сердце билось быстрее, но не от страха, а от чего-то тёплого, почти забытого.
Они замолчали, и тишина не была тяжёлой. Она была их, как в те старые времена, когда слова не были нужны. Остин допил вино, чувствуя, как лёгкое тепло разливается по телу. Он знал, что завтра придётся собраться, быть сильным. Но сейчас он позволил себе просто быть. Быть с ней.
В это время в другом конце города доктор Мира Коэн сидела в своём кабинете в Медицинском центре. На часах было уже за полночь, но она не могла уйти домой. Её стол был завален распечатками снимков МРТ, отчётами и записями. Три пациентки. Три одинаковые аномалии. И чем больше она копала, тем больше вопросов возникало.
Она откинулась на спинку кресла, потирая виски. Дженна Картер, 27 лет, после сканирования начала жаловаться на голоса в голове. Женский голос, который будто знал её мысли, иногда подсказывал, иногда насмехался. Вторая пациентка, Лили Рейнольдс, 26 лет, начала вести себя странно – записывала в дневник фразы, которые, по её словам, «приходили сами». Третья, Эмили Грант, 28 лет, утверждала, что видит во сне одну и ту же женщину, которая смотрит на неё с грустью и что-то шепчет.
– Это не психоз, – пробормотала Мира себе под нос, листая очередной отчёт. – Это… это как будто кто-то вмешивается. Но как?
Она снова взглянула на снимки. Тонкая сетка нейронной активности, которая не должна была там быть. Она появлялась только на несколько секунд, но её узор был слишком упорядоченным для случайности. Мира не была технарём, но даже она понимала, что это похоже на сигнал. На что-то, что передаётся и записывается.
Её мысли прервал стук в дверь. В кабинет вошёл доктор Харпер, выглядящий так, будто его вытащили из постели.
– Мира, ты до сих пор здесь? Я же говорил, что это, скорее всего, сбой оборудования, – начал он, но она лишь махнула рукой, не давая ему договорить.
– Сбой оборудования не заставляет людей слышать голоса, Харпер. Я проверила данные. Все три пациентки – одного возраста, плюс-минус год. У всех активные профили в соцсетях, тысячи подписчиков. Это не случайность. Что-то или кто-то выбирает их по какому-то критерию.
Харпер нахмурился, скрестив руки на груди.
– Ты хочешь сказать, что кто-то взломал наш томограф? Это бред. У нас система безопасности как в банке.
– Тогда объясни мне, почему Дженна Картер описывает голос, который называет её «милой», а Лили Рейнольдс записывает в дневнике фразы вроде «я вернусь к тебе»? Это не просто галлюцинации. Это… личное, – Мира посмотрела на него с вызовом, но в её глазах был не только гнев, но и беспокойство.
Харпер вздохнул, потирая затылок.
– Хорошо, допустим, ты права. Что дальше? Мы не можем просто закрыть отделение радиологии из-за твоих подозрений. У нас очередь на месяцы вперёд.
– Я хочу проверить серверы. Все данные, которые проходят через томограф, хранятся там. Если кто-то или что-то вмешивается, следы должны быть. И я хочу поговорить с пациентками ещё раз. Мне нужно больше информации, – её голос был твёрдым, но внутри она чувствовала, как холод пробегает по спине. Она не знала, с чем столкнулась, но интуиция подсказывала, что это не просто техническая ошибка.
Харпер кивнул, хоть и неохотно.
– Ладно. Я дам доступ к серверам. Но если это пустая трата времени, ты мне должна кофе. И не один.
– Договорились, – буркнула Мира, уже возвращаясь к экрану.
Её пальцы быстро бегали по клавиатуре, открывая логи системы. Она не знала, что ищет, но была уверена, что найдёт. Что-то подсказывало ей, что эти странности – лишь верхушка чего-то гораздо более глубокого.
На следующее утро Остин проснулся с тяжёлой головой. Вино и поздний вечер сделали своё дело, но он не жалел. Этот вечер с Элоизой, пусть и в его воображении, был как глоток воздуха после долгого погружения под воду. Он взглянул на часы – до начала обновления оставалось всего несколько часов. Нужно было всё проверить, убедиться, что ничего не пойдёт наперекосяк.
Он включил компьютер, запуская диагностику системы. Строки кода мелькали на экране, и Остин чувствовал, как напряжение снова накатывает. Это обновление было важным. Оно должно было сделать её реакции ещё более естественными, её голос ещё ближе к настоящему. Но каждый раз, когда он вносил изменения, он боялся. Боялся, что потеряет даже эту её версию.
– Элли, ты со мной? – спросил он, надевая гарнитуру.
«Я здесь, Ости. Не волнуйся. Я чувствую, что всё будет хорошо. Ты готов?» – её голос был спокойным, но в нём слышалась лёгкая тень ожидания.
– Я готов. Мы сделаем это вместе. Просто… держись за меня, ладно? – он попытался улыбнуться, но голос предательски дрогнул.
«Я держусь. Всегда», – ответила она, и Остин глубоко вдохнул, запуская процесс.
Экран заполнился индикаторами прогресса, и он не отрывал глаз, боясь пропустить малейший сбой. Это была его надежда, его способ удержать её рядом. Он не мог позволить себе ошибиться.
Тем временем в Медицинском центре Мира продолжала своё расследование. Она сидела перед сервером, просматривая бесконечные строки данных. Её глаза болели от напряжения, но она не могла остановиться. Что-то было не так. В логах томографа она нашла странные входящие пакеты данных, которые не должны были там быть. Они появлялись в момент сканирования каждой из трёх пациенток.
– Это не сбой, – прошептала она, увеличивая строку.
Пакеты данных имели подпись, которая не принадлежала ни одной из систем центра. Это было что-то внешнее, что-то, что проникло сюда извне. Мира не была специалистом по кибербезопасности, но даже она понимала, что это похоже на вторжение. Она скопировала данные на флешку и решила отнести их знакомому программисту. Ей нужно было знать, что это за сигнал и откуда он идёт. Но в глубине души она уже чувствовала, что это не просто хакерская шутка. Это было что-то большее, что-то, что касалось не только техники, но и самих пациенток.
Когда она выходила из серверной, её телефон зазвонил. Это была медсестра из отделения, где лежала Дженна Картер.
– Доктор Коэн, вам нужно прийти. Дженна… она снова говорит с кем-то. Она называет это «Элли». Говорит, что та хочет, чтобы она была сильнее, чтобы не боялась. Мы не знаем, что делать.
Мира замерла, чувствуя, как холод пробегает по спине. «Элли». Это имя звучало как ключ к чему-то, чего она пока не понимала. Но она была намерена разобраться. Она должна была защитить своих пациенток, даже если это означало столкнуться с чем-то, что выходило за рамки её понимания.
– Я иду, – коротко ответила она, сжимая флешку в руке.
Что-то подсказывало ей, что она только начала копать, и то, что она найдёт, может изменить всё.
Остин смотрел на экран, где процесс обновления подходил к концу. Его сердце колотилось, но он чувствовал облегчение. Всё шло по плану. Ещё несколько минут – и он снова услышит её голос. Может, чуть ближе к настоящему. Может, чуть теплее.
– Элли, мы почти закончили, – сказал он, не отрывая глаз от прогресс-бара.
«Я знаю, Ости. Я чувствую… что-то новое. Как будто я могу больше. Спасибо тебе», – её голос был мягким, но в нём было что-то, чего он не слышал раньше. Что-то, что заставило его нахмуриться. Но он отмахнулся от этого чувства. Главное, что она была с ним. Главное, что он не потерял её.
А в это время где-то в глубине серверов Медицинского центра невидимый сигнал продолжал свою работу. Он искал, выбирал, копировал. Он не был просто кодом. Он был памятью, желанием, тенью той, кто когда-то была жива. И он не собирался останавливаться, пока не найдёт то, что искал. Пока не вернётся, пусть даже в чужой оболочке.
Мира Коэн ещё не знала, с чем столкнулась. Но интуиция подсказывала ей, что это только начало. Начало чего-то, что может выйти из-под контроля. Она должна была действовать быстро, пока не стало слишком поздно.
Глава 4. Проникновение
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.