- -
- 100%
- +
Глава 1. Настя
Пятничный вечер был вязким, как сироп из тоски и ожидания. На кухне старой квартиры, где в потолке дышит плесень, а окно никогда не закрывается плотно, шумела компания. Кто-то лил себе в стакан слишком много, кто-то смеялся не по делу. В этом беспорядке – она. Настя.
Сигарета в пальцах. Тонких, как у пианистки, хотя она ни разу не играла. Губы с помадой, будто её только что поцеловали. Она говорила громко, но как-то… в сторону, как будто даже в этот момент была где-то дальше. Не здесь.
Костя стоял чуть поодаль. Он пришёл с другом – не ради веселья, просто потому что не хотел быть дома. Он не пил. Не курил. Не вписывался. Но и не торчал в углу с телефоном. Просто наблюдал, как будто его призвали сюда не люди, а судьба.
Настя заметила его почти сразу. Он выделялся: взглядом – ясным, чистым, как стекло, и при этом с болью внутри. Она подошла сама.
– А ты – как будто вся в дыму, – ответил он.– Ты странный.
Она рассмеялась. Искренне. Как будто давно не слышала ничего, кроме подкатов и фальши.
– А если скажу, что из-за тебя?– Не пьёшь? – Нет. – Не куришь? – Нет. – Зачем ты тогда здесь?
Настя замолчала. Сигарета догорела. Она выбросила её в раковину, а потом просто села напротив него, на старый подоконник, закуталась в одеяло и… слушала. Он говорил мало, но каждое его слово будто вонзалось в сердце: без дешёвых понтов, без позы. Он был настоящий. А она… не привыкла к настоящим.
А Костя – про тренировки, про злость на себя, про то, как иногда молится в темноте не Богу, а тому, кто смотрит на него из зеркала, когда никого нет рядом.В ту ночь они ушли вместе, но не в постель. Просто гуляли до рассвета, по пустым улицам, где тени становились длиннее их шагов. Настя рассказывала, как сбегала из дома в 16, как впервые попробовала алкоголь одна на крыше, как никто не держал её – и никто не мог остановить.
Она курила на ходу, а он смотрел, как дым размывает её черты. И не чувствовал отвращения. Ни грамма. Ему казалось, что она – как пепел: красивая в падении, и теплая, пока ещё тлеет.
– А ты такая, как никто, – отвечал он.– Ты не такой, как все, – шептала она.
И с этих слов началась их история. Неровная. Громкая. Но живая.
Глава 2. Дым и Сахар
Они гуляли часто. Не как влюблённые, а как будто оба боялись этого слова. Просто вместе. Просто рядом. Настя закуривала, прикрывая ладонью огонёк зажигалки, а Костя в это время смотрел на её щёки, розовеющие от холодного воздуха. Он знал: она не замечала. Или делала вид, что не замечает.
Он никогда не говорил прямо. Но вместо слов была забота. Он приносил ей тёплый чай в термокружке, когда они шли гулять по пустым улицам поздно вечером. Он запоминал, какие сигареты она курит, и однажды просто молча положил ей в карман новую пачку – «на всякий». Он не трогал её привычки. Не осуждал. Просто принимал – с её запахом табака, с её вечно тёплыми пальцами и сломанной жизнью.
– Спасибо, ты просто очень вежливый , – как-то сказала она, открывая термокружку. – Как воспитанный мальчик из хорошей семьи. Настя же… воспринимала это по-своему.
Костя усмехнулся. Не стал объяснять, что это вовсе не воспитание. Что каждый её шаг звучит в его голове, как музыка. Что её голос он помнит даже во сне. Он просто продолжал быть рядом. Молча. Как стражник у чёрных врат, которых она не замечала.
Иногда она смеялась над ним. Легко, без злобы.
– Ты не устанешь быть таким правильным?– Ты правда не пьёшь вообще? Даже по праздникам? – спрашивала, затягиваясь и выпуская дым в небо. – Нет.
Он не отвечал. В его голове уже был другой вопрос: а устанешь ли ты быть с тем, кто так сильно тебя любит, что готов раствориться в тебе?
Признание пришло, как обычно – не вовремя. Он не готовил его, не репетировал перед зеркалом, не искал идеальных слов. Просто однажды, в тусклом свете уличного фонаря, где снег уже превращался в кашу, он остановился. Настя шла вперёд, болтала о какой-то глупости, про соседку с собачкой. И вдруг обернулась.
– Чего ты встал?
– Мне нужно тебе сказать, – выдохнул он. Голос дрогнул. – Настя, я… я не просто гуляю с тобой. Не потому что мне нечем заняться. Я… люблю тебя.
Мир будто стал тише. Фонари мигнули. Ветер перестал дуть.
Настя застыла. Не испугалась. Просто замолчала. Дым от сигареты повис между ними, как занавес.
– Костя… – тихо начала она. – Ты же понимаешь, я не про это. Я не такая. Мне тяжело. Я не верю в любовь. Особенно – в свою.
Он кивнул. Глаза не отвёл. И вдруг – улыбнулся. Без трагедии. Без боли. Потому что это был его путь. Он не просил ответ. Он просто выговорил сердце.
– Я не прошу. Просто хотел, чтобы ты знала.
С тех пор она стала тише. Чуть внимательнее. Не изменилась – но начала замечать. Его. Его руки, когда он отдаёт ей куртку. Его глаза, когда она говорит. Его молчание, когда она устала.
Костя всё ещё не курил. Всё ещё не пил. Всё ещё любил.
А Настя впервые задумалась: а что, если он – и есть та самая магия, о которой она уже давно перестала мечтать?
Глава 4. Возвращение без дома
Командировка была короткой – всего несколько недель. Но для Кости она тянулась, как вечность. Каждый день начинался с будильника, бетонной пыли и звонка Насте. И каждый день она отвечала всё холоднее. Сначала – «скучаю», потом – просто «да», потом – тишина.
Он пытался не паниковать. Говорил себе, что усталость делает людей странными. Что у неё просто плохой день. Что любовь не может исчезнуть просто так. Но с каждым днём пустота между ними разрасталась, как воронка в груди.
Однажды, после смены, он звонил ей пять раз подряд. В ответ – ничего. На шестой раз кто-то сбросил. На седьмой – телефон был выключен. Костя стоял в раздевалке, в пыльной форме, со сбитыми руками и мокрыми глазами, но никто не видел – он прятался за капюшоном.
Он не спал всю ночь. Просто смотрел в экран. Листал их старые переписки, фото, где Настя обнимает его за шею и смеётся. Он слушал голосовые, знал их наизусть. А потом пошёл в ночь, в грязные, опустевшие улицы. Шёл без цели. И шептал:
– Пожалуйста, не забирайте её. Клянусь, я всё отдам. Только не её.
Он не знал, к кому обращается. К Богу? К Дьяволу? К судьбе? К пустоте? Это не имело значения. Главное – вернуть.
Он вернулся домой. Измождённый. Слабый. С надеждой в рюкзаке.
Настя ответила на его звонок сразу. Это обожгло.
– Привет, – тихо сказала она. – Я дома. Я скучал. Настя, я… я всё думал о нас. Я правда хочу, чтобы мы…
– Костя. Стоп. Пожалуйста.
Её голос был чужим. Не холодным – просто больше не его.
– Нам нужно перестать. Это не работает. Мы оба измотаны. Я не чувствую… того, что чувствовала. Прости. Просто не ищи в этом драму. Это жизнь.
Он не успел ничего сказать. Связь оборвалась. А вместе с ней – что-то внутри него. Как будто сердце не разбилось, а сгорело. Без звука, без дыма – просто исчезло.
Он пытался. Писал. Ждал под окнами. Приносил цветы, которые никто не взял. Молился. Не Богу – всем. Тьме. Вселенной. Тем, кто живёт под кроватью и за зеркалом. Он кричал им в голову:
– Верните её. Заберите меня, но верните её.
Но никто не ответил. Ни свет, ни тьма. Настя смотрела на него с жалостью. Или с усталостью. Он не знал, что хуже.
– Прости, Костя. Просто живи. Без меня.
Он остался. Один. В комнате, где всё напоминало о ней. Где шептали стены, где на полу лежали разбитые мечты. Где зеркала начали отражать не его, а кого-то иного – с голодными глазами и треснутой душой.
Он стал другим. Он уже не был мальчиком. Не был влюблённым. Он стал криком. Он стал тенью, идущей по снегу. Он стал воином без флага.
А сзади, как он верил, шли они. Те, кто услышал. Те, кому не нужна была любовь – только жертва.
Глава 5. Ритуалы безысходности
В один из вечеров, измученный бессонными ночами, Костя всё-таки уснул. И в этот сон он провалился не как в покой, а как в бездну. Во сне он был закован в тяжёлую стальную броню, исписанную древними символами, словно сама броня сдерживала его внутренние муки. Он стоял на чёрном поле битвы, где не было солнца, не было неба – только багровые тучи и шепот с небес, похожий на стон.
Перед ним были невидимые враги – воплощения злости, боли, предательства и несправедливости. Он сражался, размахивая мечом, высекая искры из воздуха, но всякий раз удары проходили сквозь этих теней. И вдруг – стрелы. Чёрные, как сама тьма, одна за другой вонзались в него. Алая кровь текла из-под брони. Он упал на одно колено. Дыхание сбивалось, сердце стучало гулко, как колокол в последний час.
Глаза уже закрывались от боли, всё тело отказывалось слушаться, но тогда они появились.
Для кого-то – убийцы, проклятые. Для него – спасители.
В воздухе перед ним словно раздвинулась завеса. Из тумана вышли четверо: Ваал, Аббадон, Асмодей и Люцифер . Они не шли – плыли, будто ветер вёл их. Их глаза горели, но не огнём – разумом, древним и чуждым человеческому. Лица были размыты, но их присутствие ощущалось как вес всего мира на плечах.
Первым выступил Ваал – властный и массивный, с рогами, как у древнего быка, кожа его была как оплавленный металл. От него исходил жар – не от огня, а от подавляющей воли. Он был военачальник среди тьмы, тот, кто ломает чужую силу своей.
Следом из теней вышел Аббадон . Его тело было укрыто чёрным плащом, из-под которого струился дым, а глаза сияли лунным холодом. В руках он держал книгу, страницы которой перелистывались сами. Он был хранителем знаний, разрушителем иллюзий, повелителем конца.
Третий – Асмодей . Его походка была лёгкой, почти танцующей. Он источал обаяние и соблазн, но в глазах у него плясала бесконечная скука и презрение к слабости. Он говорил без слов, его язык был движением, намёком и грехом.
Последним выступил Люцифер . Высокий, почти прозрачный, как свет, отражающийся от тени. Его красота была нечеловеческой, пугающей. Он смотрел прямо в душу, не навязывая, но приглашая. Его голос мог бы разрушить города, но сейчас он был тише ветра.
Они окружили Костю полукругом. Ветер стих. Звуки исчезли. Только боль и они.
И один из них произнёс:
– Ты звал нас, юноша?
Его голос был древним, как сама земля, и мягким, как мрак под кожей. Слова отзывались внутри Кости, словно эхо в гробнице.
Костя медленно поднял голову. В этом сне он чувствовал больше, чем в жизни: страх, решимость, отчаяние и надежду вперемешку. Он не просил мести. Он просил пути. Он искал знак. Он хотел знать – что теперь?
И перед ним стояли те, кто слышит только тех, кто готов переступить черту
.Глава 6. Контракт
Костя проснулся в холодном поту. Сердце бешено колотилось, будто пыталось вырваться из груди. Он сидел на кровати, не в силах отдышаться, а перед глазами всё ещё стояли силуэты тех четверых. Он закрыл лицо руками.
– Что это было?.. – выдохнул он, глядя в потолок.
Он пытался переосмыслить сон, но в голове было одно – слишком реально. Слишком осмысленно. Не похоже на обычное ночное видение. Может, это его измученный разум просто нашёл способ выговориться во снах? Или…
Ответа не было. Лишь тишина. Безмолвие, тяжёлое, как свинец.
Весь день прошёл обыденно. Костя ходил на тренировку, потом заглянул в магазин, купил себе еды, постирал вещи, отвлёкся сериалом, но внутри была навязчивая пустота. Он всё делал на автомате, не чувствуя ни вкуса, ни удовольствия. Лишь голоса из сна звучали глухо где-то на дне души.
Вечером, перед сном, он всё же не выдержал. Решил прогуляться, развеяться. Весна уже вступала в свои права – ночной воздух был прохладным, но не холодным. Костя надел куртку, накинул капюшон и вышел на улицу. Он медленно дошёл до любимой лавочки возле одинокого фонаря, где всегда было тихо. Сел, запрокинул голову и стал смотреть в звёзды.
Мысли текли бессвязно. Воспоминания о сне вернулись с пугающей чёткостью. Он помнил броню, помнил удары, помнил голос Люцифера – тихий и ясный, как звон хрусталя в темноте.
Прошло несколько минут, и тогда он заметил их.
Четыре силуэта. Идущие из темноты. Размеренно. Медленно. Они были далеко, но Костя сразу почувствовал: это не просто прохожие.
Он вглядывался, щурясь, сердце начало колотиться. Но чем ближе подходили силуэты, тем больше черт становилось видно. Одежда – обычная, повседневная. Парни лет восемнадцати. Один из них даже улыбался. Обычные ребята.
Они подошли к нему. Один, тот, что шёл впереди, протянул руку. И в этот момент его голос прорезал пространство, не принадлежащий ни одному из людей:
Ваал – Контракт вступил в силу.
Глава 7. Лица за масками
Костя не отводил взгляда от юноши, протянувшего руку. Голос… он не принадлежал этому миру. Тот голос он уже слышал – во сне. Внутренний холод обволакивал душу, но в то же время – не страх, а осознание чего-то великого и неизбежного.
– Кто вы?.. – прошептал он, вставая с лавки.
Силуэты переглянулись. Один из них – тот, что говорил – снова сделал шаг вперёд. Его лицо оставалось туманным, но теперь было видно: глаза сияли алым.
– Мы те, кого ты звал, – сказал он. – Ты нашёл нас, а мы – тебя. Тебе позволено знать имена. Ваал, Аббадон, Асмодей, Люцифер.
Они расставились вокруг него, как во сне, но не было мрака – только уличный свет, отражающийся в их зрачках. И тогда Костя спросил:
– Почему вы не такие, как во сне? Почему выглядите… обычными людьми?
Тут заговорил Люцифер . Его голос был ровным, спокойным, почти с улыбкой:
– Причин несколько, смертный. Во-первых, кто-то из вас , – он посмотрел на Костю, – читает ритуалы с ошибками . Мы не смогли материализоваться в своей истинной форме полностью.
Он сделал шаг ближе и добавил:
– А во-вторых… У тебя так сильно билось сердце во сне, что в жизни оно просто не выдержало бы. Мы не можем допустить твоей смерти, пока ты принадлежишь нам. Пока мы тебе прислуживаем.
Костя смотрел на них, в голове метались сотни мыслей, но он сказал только одно:
– Тогда… чему вы можете меня научить?
Глава 8. Искушение знаний
Ветер тихо шевелил капюшон Кости, но он не замечал ни холода, ни движения времени. Он стоял перед теми, кого люди привыкли звать демонами, но сейчас, в тёплом свете фонаря, они выглядели почти обычными. Почти.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.