Последователи

– Что? – Он нахмурился, переведя внимание на меня. – Я?

– Нет, я.

– Да, ты, – подтвердил Доминик. – Это ты едва выносишь, когда женщины дышат рядом с твоим мужем.

– Неправда.

Правда.

– Аврора не женщина. Она моя лучшая подруга.

У меня и мысли не появлялось, что… Фу! Даже думать об этом не собираюсь! Похоже, всё-таки пришло время использовать силу на Доминике.

Я щёлкнула его по лбу, заставив оторваться от Кристиана и Авроры, на которых он снова смотрел, и зачем-то напомнила:

– Ты не выносишь, когда мужчины прикасаются к твоей жене.

– Другие мужчины и не прикасаются к ней.

Я указала на сцену, разворачивающуюся на наших глазах.

Доминик тяжело выдохнул:

– Кристиан не мужчина. Он мой лучший друг.

Я щёлкнула языком.

– Мог бы придумать что-нибудь своё.

– Зачем, если у меня есть ты?

– Конечно, зачем думать, если у тебя есть бизнес-партнёр с таким хорошим вкусом в выражениях.

И не только.

Ему ещё долго придётся страдать за своё недовольство в сторону шоколада.

– Правда? – не дождавшись его ответа, переспросила я.

Доминик пропустил смешок.

– Правда. – Он подтолкнул меня вперёд. – Идём.

Вероятно, мы топали слишком громко, так как Кристиан и Аврора обернулись ещё до нашего приближения. Увидев нас, они тут же оторвались друг от друга, и их лица исказились.

– Что-то случилось? – спросил Доминик, сразу притягивая жену в свои объятия.

Она прижалась к его груди и обернула руки вокруг талии, приподняв голову так, чтобы смотреть ему в глаза. Её губ коснулась нежная улыбка.

– Подбадривала Кристиана, – объяснила Аврора.

Значит, это не он обнимал её, а она его?

– Подбадривала? – переспросила я.

По поводу?

Она посмотрела на Кристиана, который подошёл ко мне и прижал к своему боку, но не выдала то, о чём они говорили.

– Ничего такого, – пробормотал он. – Ерунда.

Его чувства – не ерунда для меня.

В чём Аврора могла поддержать его?

Осознание пришло практически моментально:

Ребёнок.

Поняв это, прижалась к нему крепче.

Мне изначально было известно о переживаниях Кристиана, поскольку мы не раз проговаривали план действий на случай, если наша бестолковость, когда дело доходило до секса, приведёт к незапланированной беременности.

– Он был осторожен? – спросил муж, кивнув на своего лучшего друга.

Тот закатил глаза, цокнув, будто могло быть иначе. Он относился ко мне так даже не из-за угроз в сторону его члена.

– Слишком. Тренировка полный отстой, – проворчала я.

Кристиан покачал головой, приподняв уголки губ.

Нет, я на самом деле была расстроена. И ему придётся исправить это.

Я уже даже знала как.

– Вы… – Аврора помедлила, не зная, как правильно назвать то место, в котором мы все сейчас проживали. – В особняк?

– Нет, – быстро ответила я. – Немного задержимся. Нужно показать Кристиану кое-что.

Доминик находился в непонимании лишь мгновение, после чего его лицо исказилось так, словно ещё недавно он не говорил со мной о сладости своей жены.

– Кая! – простонал он, отворачиваясь.

Я засмеялась.

Кристиан и Аврора, нахмурившись, следили за нами. Мы не стали объясняться. Это было ни к чему. Думаю, им бы не понравилось, что мы знаем друг про друга чуточку больше, чем следует.

В конце концов Доминик взял жену за руку и увёл, пока ему не стало совсем плохо и никто не начал задавать вопросы, а мы с Кристианом вернулись в мой клуб.

Я прошла мимо распределительной панели, желая оставить здание без света, так как уже отключила его перед выходом.

В «FIGHTER» был выходной, но я, разумеется, могла тренироваться тут, когда хотела, а проводить индивидуальные тренировки с Боссом Ндрангеты следовало без посторонних глаз, поэтому мы выбирали такие дни.

Обогнав Кристиана, я прошла немного вперёд, чтобы создать расстояние между нами, и повернулась к нему лицом.

Ухватившись за край футболки, улыбнулась мужу. Внутри всё трепетало от предвкушения, пока мы двигались по направлению к главному залу.

– Что ты делаешь? – глупо спросил он, словно было непонятно, зачем я раздеваюсь.

Моя футболка полетела на пол. Чёрный атласный лиф показался под ней.

– Решила подбодрить тебя.

Кристиан усмехнулся.

– Пожалуйста, не говори, что ты ревнуешь, – выдохнул он.

Неужели с виду я казалась настолько повёрнутой на нём? В какой-то степени это определённо было так, но ситуации, что произошла немного ранее, не касалось моё собственничество.

Я скорее соглашусь с Домиником по поводу дерьмовости шоколада, чем стану ревновать мужа к своей лучшей подруге.

Которой, к слову, тоже не было до него дела.

– Почему все так думают? – Я прищурилась, решив поиграть. – Может, им известно больше меня? У меня есть повод ревновать тебя, Кристиан?

Я никогда в нём не сомневалась.

Это было бы самой большой глупостью на свете.

– Подумай сама, Боец, есть ли в этом смысл, если он, – Кристиан опустил подбородок и посмотрел на свою промежность, – реагирует так исключительно на тебя.

Я опустила взгляд с его лица и заметила твёрдый член, выпирающий сквозь брюки. Мне уже не терпелось добраться до него. Почувствовать в руке и внутри себя.

Поэтому, дойдя до ринга, я запрыгнула на него, пролезла под канатами и поманила мужа к себе. Нижняя часть моего тела свисала с края, предоставленная ему, а верхняя находилась за препятствием.

В зале было темно, но не настолько, чтобы мы не видели друг друга. Опущенные жалюзи пропускали немного света.

Не медля, Кристиан стал наступать на меня.

– Здесь?

Я кивнула. Мы много где были, но почему-то всегда обходили ринг стороной. Пора бы исправить это. Я хотела узнать, каково это, когда тебя трахают на нём.

Мужчина остановился напротив меня и тут же запустил ладони под резинку моих леггинсов, стягивая их с ног.

Медленно и осторожно.

Это уже напрягло меня, но я решила наслаждаться процессом, надеясь, что дальше всё пойдёт быстрее и интенсивнее.

Раздев меня, Кристиан оставил на мне только нижнее белье, после чего нагнулся и коснулся губами внутренней стороны моего бедра, мучительно медленно целуя его. Затем проделал то же самое с другим и отодвинул трусики в сторону. Веки затрепетали, однако никак не от удовольствия.

Он не сжимал, не кусал и не шлепал меня.

Э-э-э, так дело не пойдёт.

Ухватившись за чёрные волосы на макушке Кристиана, я потянула его голову вверх буквально за мгновение до того, как его рот собирался коснуться меня, уже опалив мокрую киску горячим дыханием. Это было приятно.

– Что ты делаешь?

– Собираюсь съесть тебя.

Может, стоит выдвинуть претензии после того, как он сделает это? Я никогда не отказывалась от орального секса, как бы сильно мне ни хотелось по-настоящему приступить к делу.

– Это не то, что мне нужно.

Точнее, это определённо то, что мне нужно. Всегда. Но не так.

– И что ты предлагаешь?

– Я предлагаю тебе оказаться как можно глубже внутри меня, – очевидно ответила я.

Кристиан заиграл желваками, явно сдерживаясь от чего-то. Его челюсть стала острее, если это вообще было возможно, а глаза заблестели от желания, однако вместо того, чтобы наконец-то трахнуть меня, он ответил:

– Я больше не могу заниматься с тобой сексом как раньше.

Что? Почему? Я беременная, а я не больная.

– Можешь, – парировала я.

Кристиан покачал головой.

– Не…

Я не дала ему закончить, притянув к себе для поцелуя. Наши лица врезались в канаты, но это не помешало ни ему, ни мне завладеть губами друг друга.

– Кая, – прорычал Кристиан, не отрываясь от меня.

– М-м-м?

– Я не могу, – повторил он.

Протянув ладонь вниз, крепко обхватила выпуклость в его брюках.

– Я так не думаю, – вырвался из меня прерывистый шёпот. – Ты можешь и очень этого хочешь.

Он застонал, когда я сделала несколько движений вверх-вниз. Его член ощущался настолько хорошо в моей руке, что мне захотелось немедленно взять его в рот.

– Разве я не права?

– Конечно, права, Боец.

Удовлетворение наполнило меня. Я и без того знала, что делала с ним, но получать подтверждение этому – что-то особенно приятное.

– Значит, сделай это. Трахни меня.

– Я не отказываюсь от этого, но нам следует…

Не выдержав его упрямства, зарычала ему прямо в рот, затем прикусила его губу и оторвалась от него в наказание.

– Меня чертовки бесит твоя нежность.

Кристиан вскинул тёмную бровь.

– Тебе не нравится секс со мной? – перевернув мои слова, переспросил он.

Ответ был написан на моём лице. Лживый, конечно же.

Любое взаимодействие с ним по душе мне. Мы не всегда трахались так, будто это был наш последний секс перед концом света.

– Повтори, – потребовал Кристиан, прочитав его.

– Я ничего не говорила.

Пришлось приложить достаточно усилий, чтобы не заулыбаться, когда я заметила, как он насупился и стал похож на разъярённого волка, что не вызвало во мне ни капли страха, а только разожгло огонь ещё сильнее.

– Кая? – Он провел языком по верхнему ряду зубов, словно изголодавшийся зверь, готовый принять долгожданную пищу.

– М?

– Надеюсь, ты знала, что делала.

А?

Я нахмурилась за мгновение до того, как холодные ладони, из раза в раз запускающие мурашки по коже, легли на мои бёдра и дёрнули меня так, что я повалилась назад, едва успев подставить локти.

– Это угроза?

Кристиан расстегнул ширинку, вытащил себя и даже не потрудился раздеться до конца, перед тем как сорвать с меня трусики, откинуть их в сторону и без предупреждения проскользнуть в мою киску.

Я откинула голову назад, хрипло застонав.

Да, я знала.

Он наполнил меня и стал двигаться, больше не тратя время на разговоры. Я опустилась на спину, ведь удержаться на одном месте было бессмысленно. Интенсивность, с которой этот мужчина погружался в меня, вызвала тянущую боль в животе. Так ощущалось пришествие оргазма.

Нет, слишком быстро. Я ещё не хотела кончать.

– Тебе всё ещё не нравится секс со мной? – прохрипел Кристиан.

Не получив ответа, он закинул одну из моих ног себе на плечо, проникая ещё глубже. Под этим углом всё стало ощущаться ещё мучительнее. О, господи…

– Не нравится?

Кристиан грубо входил в меня. Моя задница соскальзывала с края ринга и возвращалась обратно, царапаясь о жёсткую поверхность. Позже вечером ему придётся позаботиться о ней. Мазью и своими губами.

– Я… – У меня не получалось говорить связно и не заикаться. – Я такого не говорила.

– Да?

Его головка врезалась во что-то внутри меня, и мои глаза закатились от удовольствия.

– Ох! – крик вырвался из горла.

– Мне нравится, как ты доводишь меня до конца своим членом, звучит иначе.

Нет, это звучит именно так. Лучшее доказательство – звуки, которые издавали мои рот и киска. А ещё шлепки наших тел друг об друга… Ничего сексуальнее в своей жизни не слышала.

– Кристиан, – прохныкала я.

Оргазм казался так близок, что я начала задыхаться. Грудную клетку сдавило, а голова закружилась.

– Скажи это, – потребовал он.

– Мне н-нравится, как ты… – Что-то взорвалось внизу живота, не дав договорить. – О! – воскликнула я, замерев и выгнув спину. Дрожь пробрала меня от плеч до кончиков пальцев.

Кристиан последовал за мной практически сразу же. Ему потребовалось всего несколько погружений внутрь, чтобы кончить, находясь глубоко во мне. Я чувствовала, как сперма выстреливает, согревая меня изнутри.

Импульсы раздавались по всему телу, пока я медленно приходила в себя после потрясающего оргазма, пытаясь привести дыхание в норму. В ушах шумело, но это не помешало мне услышать, как тяжело дышит мой мужчина. Он упёрся лбом в один из канатов и медленно спустил мою ногу со своего плеча, при этом не оставляя меня пустой.

– Кажется, ещё несколько месяцев, и мы в самом деле не сможем заниматься сексом как раньше, – выдохнула я, улыбаясь.

Затем приподнялась на локтях и приблизилась к лицу Кристиана. Он усмехнулся в стиле «А я говорил», что заставило меня цокнуть, но не отпустить идею поцеловать его.

Наши губы встретились, и мы одновременно застонали, почувствовав вторую волну возбуждения.

– Мы же никуда не торопимся, так ведь?

Он кивнул вместо ответа. Его ладони поднялись вверх по моему телу, добрались до груди и сжали её. Мне не хватало этого.

– Отлично. – Я зацепилась ногой за бок Кристиана и прижала его к краю ринга, вынуждая погрузиться в меня с новой силой. – Значит, займёмся навёрстыванием упущенного заранее.

Глава 8

Месяц спустя

Ненавижу.

Всех и каждого в этом доме.

Почему я одна из них? Почему не могу быть кем-то другим?

Мне непозволительно даже быть самой собой. Я – лишь то, что из меня пытаются вылепить. Но я никогда не поддамся. Папе нужно понять это.

Наказания не действуют на меня.

Со мной могут сделать что угодно. Я вытерплю это.

Сегодня не стало исключением. Его ублюдки-солдаты исполнили приказ Босса.

Один из них спустил с меня штаны, и я впервые успела испугаться их, поэтому следующие пять минут, пока крепкие руки сжимали меня, удерживая на одном месте для удобства, врезающийся в мои бёдра и ягодицы ремень был не таким страшным, как то, о чем я успела подумать.

Тем не менее это было больно. До сих пор.

Кожу саднило. Я чувствовала, как кровь пропитывает мои чёрные штаны и пачкает простынь, но ничего с этим не делала. Следующие несколько дней прикасаться к раненым участкам будет просто невыносимо.

Ничего, вынесу.

Обидно только, что о короткой школьной юбке можно будет забыть на ближайший месяц. Если я вообще смогу встать с этой кровати завтра утром.

Ненавижу пропускать школу.

Ненавижу оставаться дома.

В коридоре послышались шаги, и ручка на двери моей спальни повернулась, без проблем впуская внутрь гостя.

Мне даже не пришлось открывать глаза, чтобы узнать, кто пришёл. В этом доме жил всего один человек, который заходил в мою комнату. Остальным это было неинтересно.

Папа.

Он остановился у кровати, по пути захватив стул. Всё внутри меня сжалось, когда я почувствовала его присутствие. Парфюм проник в мои ноздри, вызвав дрожь. Ещё пару часов назад он пах иначе.

Будто был другим человеком.

Это он?

Подбородок задрожал.

– Талия, – позвал папа и аккуратно убрал пряди, закрывающие мне обзор, за уши.

Я дёрнулась, почувствовав на разгорячённых щеках кончики его холодных пальцев, прямо как у меня. Заметив, по всей видимости, следы от слёз, он спросил:

– Кто-то обидел тебя?

Из меня вырвался смешок.

А затем ещё один.

Вскоре это превратилось в истерику. Я стала смеяться так громко, что у меня заболел живот, но пришлось остановиться, когда я перевернулась на спину, позабыв, что в моём нынешнем положении не стоит этого делать.

Меня пронзила адская боль. Я зашипела, когда нижняя часть тела вспыхнула, будто в неё вонзили сотни раскалённых кинжалов. Новая волна слёз пролилась из глаз, заставив дыхание прерваться.

Папа внезапно сжал мои щёки и повернул голову в свою сторону.

– Кто это сделал? – прорычал он, склонившись надо мной.

Кто это сделал?

– Ты.

Вся злость, которая сидела в его глазах с тех пор, как он увидел мои слёзы, превратилась в растерянность. Сначала он замер, а затем покачал головой, словно отрицал сказанное, но я видела, что он допускал эту мысль.

– Ты! – повторила я громче и, подскочив, устроилась на коленях.

Промолчав, папа уселся обратно на стул.

Ему нечего сказать? Совсем? Никакого «извини»? Ничего?

Я знала это выражение лица. Видела его уже не впервой. Он обо всём забыл. Ему отшибало память по щелчку пальцев. Удобно. Хотела бы я тоже уметь так.

– Ты не помнишь? Как ты можешь не помнить? – Я схватила его за воротник чёрной рубашки. – Очнись, папа!

Меня трясло. Тело пребывало в агонии.

– Как? – снова спросила я у папы.

Ноль реакции. Его голубые глаза смотрели сквозь меня. В пустоту.

Не выдержав, оттолкнула его от себя. Слёзы душили.

– Уйди! Не хочу тебя видеть!

Он послушался.

Значит, был здесь. Просто не хотел объясняться передо мной.

Захлёбываясь, я смотрела, как он встаёт и идёт к выходу. Его шатало из стороны в сторону.

Что с ним? Почему он такой?

Я хотела помочь ему, только как?

Папа закрыл за собой дверь, и я тут же спрыгнула с кровати, когда услышала, как он вставляет ключ в скважину, собираясь запереть меня в комнате. Однако, едва добравшись до входа, замерла. Он закрыл меня, как я и думала, но затем просунул ключ под дверью и тот оказался лежать у моих ног.

Я могла отпереть её обратно. Зачем он это сделал?

И тут меня осенило…

Папа не запретил выходить отсюда мне.

Он запретил входить сюда себе.

***

Снова оказаться в этой комнате было странно.

Особенно осознавая тот факт, что папа больше никогда не войдёт в неё. Я старалась не думать об этом, засыпая здесь изо дня в день, только это давалось не так легко, как хотелось бы. Мысли о нём всё равно находили меня.

Я так и не расспросила никого о том, как это случилось, кто его убил и при каких обстоятельствах. Не была уверена, что мне станет спокойнее, когда я узнаю обо всех этих подробностях.

В последний день, когда я видела его, он не был собой. Папа не присутствовал на моей помолвке. Ублюдок внутри него – да. Я ненавидела его.

Мне хотелось также убить его, но я не могла. Тогда бы и папа исчез вместе с ним. Оставалось лишь терпеть.

Именно это я и делала, в тайне желая ему покоя.

И чтобы он уже оставил в покое меня.

Проглотив горечь в горле, прислушалась к дыханию человека, обнимающего меня со спины. Горячая рука Джулии прижималась к моему животу. Майка ещё давно приподнялась из-за шевеления, поэтому её тёплая кожа соприкоснулась с моей ледяной. Это обжигало, но я не жаловалась. Знала, что ей важно чувствовать контакт с живым телом, хоть температура моего не так уж сильно и напоминало его.

Я знала всё о Джулии Де Сантис.

Как она дышит, когда спит, почему выковыривает морковь из всех блюд, в которые её добавляют. Что она любит просыпаться на рассвете. Ненавидит романтические комедии. Пускает слюни на моего старшего брата, думая, что я не вижу. Всегда улыбается незнакомцам на улице. И каждый раз извиняется перед червяками, после того как давит одного из них, копаясь в грядках.

– Почему не спишь?

Я повернулась на другой бок и встретилась с её расслабленным лицом. Она выглядела спящей, но открыла глаза, перестав притворяться, когда поняла, что меня не провести.

– Боюсь, что ты снова исчезнешь, – прошептала Джулия.

Моё сердце пропустило удар.

Её любовь всегда ощущалась так приятно. В ней не было места для боли или страданий. Если бы не она, я бы никогда не узнала, что может быть по-другому.

– Я никуда не уйду, Джулия, а вот тебе следовало бы. Наверное, твоему мужу не нравится, что ты проводишь ночи не с ним.

С того дня, как я вернулась, она засыпала со мной. Тридцать три ночи подряд. На месте Себастьяна я бы похитила её обратно в супружескую спальню уже на второй день, не выдержав.

Однако он боялся моей комнаты как огня, а Джулия не торопилась уходить. Я была довольна. Не знаю, зачем заговорила на эту тему. Мне не хотелось, чтобы она покидала меня.

– Ладно, не будем об этом, – выдохнула я и отвернулась обратно.

– Нет, будем.

Джулия потянула меня за плечо, но я воспротивилась ей. Я всё ещё была не готова к этому разговору.

Хотя о чём здесь говорить? Моя лучшая подруга вышла замуж за моего старшего брата, которого я ненавидела всю сознательную жизнь. У них всё было хорошо. Конец.

– Пожалуйста, Талия, – взмолилась она. – Я чувствую себя предательницей.

Чувство вины отвратительно. Я знаю, что оно делает с людьми, ведь видела, как Джулия и Доминик боролись с ним. Каждый по своим причинам и со своими последствиями.

Поддавшись ей, перевернулась обратно.

– Я не заставляю тебя выбирать сторону, – начала первой. – Если ты беспокоишься об этом.

Я люблю её. И всегда буду желать ей лучшего.

Даже если её лучшее – худшее для меня.

– И всё же… Ты, должно быть, обижена на меня.

– Не знаю, Джулия, – призналась я. – Может, немного.

– Скажи, что мне сделать, чтобы ты не сердилась?

– Ничего.

– А если подумать хорошо?

Если подумать? Хм…

– Ты разведёшься с ним, если я попрошу?

– Талия…

– Я никогда не стала бы просить тебя об этом, – успокоила её. – Не волнуйся. Я к тому, что уже ничего нельзя сделать. Ты любишь его, он любит тебя. Рано или поздно я привыкну к этому.

– Не веришь, что Себастьян любит меня?

Невозможно не любить её. Она такая… живая. Энергия буквально плещет из неё. Люди начинают улыбаться, только увидев её. Такие, как она, притягивают к себе без причины. Просто потому что они есть.

– Не верю, что он заслужил твоей любви.

Только это беспокоило меня с тех пор, как я догадалась о её влюблённости. Джулия была готова отдавать свою любовь безвозмездно. Я не разделяла её позицию.

Никакой безусловной любви в моём присутствии.

– Хочешь, расскажу тебе немного о том, что было?

Э-э-э, можно, наверное…

– Без сексуальных подробностей? – решила уточнить на всякий случай. Мы лучшие подруги и всё такое, однако я не желаю знать, как трахается мой брат. Фу, даже думать об этом не хочу.

Румянец пополз по щекам Джулии. Темнота в комнате не помешала мне заметить его.

– Без! – воскликнула она.

– Хорошо, вперёд. – Я хлопнула в ладоши и уселась на кровати. Джулия повторила за мной. – Но предупреждаю, я буду драться с ним за тебя, если узнаю, что ты растаяла от мелочей по типу кофе по утрам.

Она фыркнула, заправив пушистые пряди за уши.

– Завтраки – моя зона ответственности. Они лежат на мне.

– Замечательно. – Я закатила глаза. – Что на нём? Существование? Дарить тебе себя прекрасного?

Её смех, последовавший за моим ответом, заставил меня улыбнуться.

– Как насчёт самого большого сада в нашем частном секторе? Ни у одной из наших соседок нет такого, – похвасталась Джулия.

Я прищурилась.

– Уже неплохо. Продолжай.

Следом она рассказала мне об его аллергии, о которой я, кстати, не знала. Неудивительно, я вообще мало что о нём знаю. Как он выдвинул Доминику условие об обмене Джулии на должность Босса Ндрангеты. Самоубийца. Практически дословно пересказала мне его признание в любви. Мило. И раскрыла значение клятвы-татуировки под сердцем, которую он сделал, когда она думала, что между ними всё кончено. Поскольку не знала, что когда-то папа посвятил её мне, а я Кристиану. А он, как оказалось, уже через годы — своей жене.

К слову, о татуировках…

– Не стоило.

– О чем ты?

– Четыре, два, шесть, – объяснила я.

Джулия насупилась.

– Всё равно не понимаю.

– Не знаю, как Себастьян узнал, но не стоило бить их. Это ничего не поменяет.

– Не поменяет чего?

– Моего отношения к нему.

– Извини, Талия, но… – Она пропустила нервный смешок. – При чём здесь ты?

Теперь ничего не понимала я.

Это ведь не могло быть совпадением, правда?

– Дэниел реанимировал меня. Я умерла на четыре минуты и двадцать шесть секунд, прежде чем он завёл моё сердце заново, поэтому я решила, что…

Абсурдность логики, которой я придерживалась всё это время, уничтожила часть моей самооценки.

Господи, какая я идиотка! С чего я вообще взяла, что он сделал её в мою честь? Откуда ему знать о подробностях того, что произошло в тот день? И татуировка была далеко не свежей.

У Дэниела была такая же на груди, чуть ниже шеи. Я знала, что он посвятил её мне ещё до того, как я пришла в себя после комы.

– И я… – внезапно заявила Джулия. – Умерла.

– Что? – совершенно растерянно переспросила её.

– Помнишь о нашем с Себастьяном расставании?

– Конечно, ты говорила о нём минуту назад.

– Перед ним произошло кое-что…