Из пламени. Тайна изумрудной долины

Пролог. Манящее свечение

«Выбор есть всегда. И сама наша жизнь – это сумма наших выборов.»

Джозеф О’Коннор

***

Есть место, что полно греха;

Что души растлевает.

Но выбор есть во все века,

И каждый сам решает,

Поддаться или нет той тьме,

Что меркнет на рассвете.

Манящий свет зовёт к себе.

Мы все за зло ответим!..

***

Непроглядная ночь нависала над шелестящей листвой высоких лесных деревьев. Казалось, в лесу не было ни души и только глуховатое уханье сов и пение рогатых жаворонков, изредка нарушавшие тишину, свидетельствовали об обратном.

В тех местах, где ряды деревьев редели, взору открывались живописные поляны – порой небольшие, а иногда и довольно обширные, усеянные высокой ароматной травой, кустами, усыпанными ягодами, и грибами. На одной из таких полянок, в самой глубине леса, расположилась группа молодых людей. Они устроились вокруг импровизированного костра из собранного в округе хвороста и, как заведено у американцев, протягивали к огню длинные палочки для жарки с нанизанными на них пухлыми белыми зефирками и сочными сосисками.

– И вот, когда тени пригнали его к краю пропасти…

– Подожди, Фред. – одна из девушек, сидевших на большом бревне у костра, перебила молодого человека, который низким и тихим голосом рассказывал страшную историю, – Что ещё за тени? Разве речь шла не о призраках?

Фред недовольно покосился на неё.

– Призраки, как известно, похожи на дым, их можно различить в воздухе, особенно при хорошем освещении. – пояснил он, – А то были именно тени, видимые лишь на земле в свете полной луны.

– Если это были тени, – вмешался парень в маленьких квадратных очках, – то кто их отбрасывал? Ведь тень – это пространство, куда не попадают световые лучи, стало быть, между ними и поверхностью, на которую она падает, должен находиться какой-то предмет или…

– Заткнись, Лиам! Избавь нас от своих нудных лекций, хорошо? – Фред смерил сидящего рядом парня строгим, почти неприязненным взглядом, и тот сразу стушевался и потупил глаза, буркнув себе под нос что-то мало разборчивое.

Довольный собой, Фред демонстративно громко прокашлялся, чтобы снова сосредоточить на себе внимание присутствующих, и продолжил:

– Итак, тени пригнали того парня к краю пропасти и он, не удержавшись на ногах, полетел вниз. Уже готовый проститься с жизнью, вместо парящей невесомости он ощутил под собой что-то упругое, пружинящее, будто соприкоснулся с поверхностью батута.

– Похоже на алкогольный бред. – усмехнулся молодой человек в чёрной байкерской куртке с яркими нашивками и металлическими шипами вдоль рукавов, на плече у которого покоилась голова девушки, задавшей первый вопрос.

– Вы сначала дослушайте, а потом уже делайте выводы. – буркнул Фред, недовольный тем, что его в очередной раз перебили, – Парень сам не понял, как оказался на земле у подножья горы. Медленно поднявшись, он побрёл на шум дороги, что, судя по всему, была где-то недалеко – сразу за небольшой сосновой рощей, находившейся по левую сторону. Выйдя к трассе, он пошёл вдоль неё, рассчитывая добраться до города, хотя плохо понимал, в какую сторону идти. По пути бедолагу остановила машина полиции. И поскольку выглядел он, как бездомный: одежда в грязи, волосы растрёпанны; не имел при себе документов, да и членораздельно изъясняться не мог, его усадили в машину и доставили в участок. Придя в себя, парень стал рассказывать о тенях, которые гнались за ним и хотели убить. И, как и ты, Билл, – обратился Фред к молодому человеку в байкерской куртке, – копы резонно предположили, что наш герой находится под действием алкоголя или чего похуже. Однако экспертиза показала, что он чист, и утром его отпустили.

– Значит, легенды не врут и этот лес действительно сводит людей с ума? – заключила подруга Билла, отрывая голову от его плеча и поправляя причёску.

– Не знаю, Дженни. Как и сказал, я услышал эту историю в баре совершенно случайно, когда покупал выпивку.

– Тот парень ведь был туристом, как мы? – спросил Билл.

Фред утвердительно кивнул.

– И что стало с ним дальше?

– Его тело нашли через пару дней в номере мотеля. Кажется, он вскрыл себе вены.

Со всех сторон начали доноситься догадки и предположения по поводу причин столь ужасной кончины туриста, и только Лиам не подключался к спору приятелей, выглядя необычно подавленным и отстранённым. Он и сам не понимал, в чём было дело: то ли в недавнем грубом обращении со стороны Фреда, то ли в отношении к нему окружающих в целом. Лиам дорожил своими друзьями, ведь они стали единственными людьми на всём свете, кто принимали его таким, какой он есть. Несмотря на существенные различия, у них было довольно много общего, например: увлечение мотокроссом и пешими прогулками в экстремальные места. Однако, боясь лишиться компании, Лиам часто мирился с тем, что доставляло ему дискомфорт. И вот теперь вместо того, чтобы высказать недовольство, он вновь предпочёл отмолчаться, уйдя в свои тревожные размышления.

Закончив спорить и так и не достигнув компромисса, молодые люди переключились на другую тему и вскоре забыли о рассказанной Фредом истории.

Спустя час и не одну опустошённую банку кремового эля Билл сообщил друзьям, что собирается по нужде.

– Надеюсь, ты не хочешь попросить кого-то из нас сопровождать тебя а, Неукротимый Дракон? – Фред специально сделал акцент на звучной байкерской кличке парня, подметив лёгкое смятение, отразившееся на его всегда суровом лице.

– Эй, а где Лиам? – вдруг спохватилась подруга Дженни – кареглазая блондинка с татуировкой в виде змеи на всю правую руку.

Все начали озираться по сторонам, но того не было.

– Наверное, он тоже пошёл отлить. – Билл поднялся и, вытащив фонарик из своего походного рюкзака, направился к зарослям, – Я поищу его, не волнуйтесь. – с этими словами он скрылся за деревьями.

Густая трава под ногами была слегка скользкой от недавно выпавшей росы, и Биллу пришлось замедлиться, чтобы ненароком не упасть и не подвернуть ногу. Тем более, выпил он немало и даже на ровном месте, вероятно, мог легко потерять равновесие.

Вскоре голоса друзей совсем стихли, как и перестал быть виден мягкий красноватый свет от костра. Остались лишь тьма и гнетущая ночная тишина. Фред был прав: Билл действительно боялся, и дело вовсе не в нелепых городских байках, а в его собственном дурном предчувствии. Не желая показаться трусом, он решил пойти один, и уже очень пожалел о своём опрометчивом поступке.

– Угу!

Билл вздрогнул, чуть не выронив фонарик.

В нескольких футах от него с ветки сорвалась большая ушастая сова и, шустро пролетев над головой парня, скрылась из виду, нырнув в листву ближайшего вяза.

– Ну хватит! Возьми себя в руки, размазня! – Билл отрезвляюще шлёпнул себя по щеке и двинулся дальше.

Остановившись рядом с одним из деревьев, он собирался расстегнуть ширинку джинсов, чтобы, наконец, облегчиться, как вдруг услышал в отдалении какое-то глухое копошение и хрипы.

– Не похоже на сову. – решил он, – Лиам, это ты?

Ответа не последовало, зато, развернувшись в ту сторону, откуда доносились звуки, Билл увидел странное зеленоватое свечение и уже не смог отвести взгляд. Этот свет словно гипнотизировал его, манил к себе, и Билл не стал сопротивляться. Свесив руки вдоль туловища, он послушно зашагал к нему навстречу. Гнетущее чувство страха, что сопровождало его в течении всего похода в лес, отступило. Парень больше вообще ничего не чувствовал и не хотел, просто идя на свет.

По мере того, как он приближался, свечение становилось всё насыщеннее и притягательнее. Выйдя на открытую поляну, Билл потёр глаза кулаками и несколько раз моргнул, чтобы привыкнуть к необычно яркому освещению, исходившему… пока непонятно откуда. Как только глаза перестали болеть и слезиться, Билл принялся оглядываться и, примерно в ярде от себя обнаружил человеческое тело, неподвижно лежащее на земле.

– Лиам! – мгновенно придя в себя, Билл вырвался из оцепенения и ринулся к другу, – О, нет! – в ужасе отпрянул он, едва успев склониться над телом.

Из груди Лиама торчал перочинный ножик, а сам он лежал в луже собственной крови. Маленькие квадратные очки валялись рядом и одну из линз рассекала тонкая извилистая трещинка.

– Он мёртв, мёртв… – затараторил Билл, пятясь назад. Споткнувшись о какую-то неровность, он не устоял на ногах и повалился на землю. Вместо того, чтобы попытаться подняться, парень продолжил отдаляться от бездыханного тела друга уже ползком, как вдруг упёрся спиной во что-то твёрдое и холодное. Билл заторможенно обернулся и тут же крепко зажмурился: ему в глаза ударил ослепляющий зелёный свет.

Собрав всю волю в кулак, Билл заставил себя встать, наконец обратив внимание на росшие прямо из земли массивные, подобные изумрудам кристаллы, разбросанные по всей поляне – именно они источали манящее свечение…

Глава 1. Приговор

Главный корпус рекрутской академии при лондонском филиале Союза Порядка представляет собой четырёхэтажное здание с довольно вычурным фасадом из нескольких объёмных гранитных колонн, поддерживающих островерхую крышу из того же материала. Прямо напротив, со стороны заднего двора, расположены жилые корпуса, сам же двор в тёплое время года используется как полигон для учебных боёв; зимой этой цели служат пара просторных залов внутри главного здания, стены которых покрыты поглощающим магию материалом – эффузией.

На первом этаже, помимо тех самых залов, расположены большая алхимическая лаборатория, библиотека – почти такая же обширная, как в международной магической академии Альшенс, – и столовая. Несколько лекториев, где проходит теоретическая часть обучения, занимают весь второй этаж и часть третьего, ну а на четвёртом находятся приёмная администрации, отдел кадров и кабинет ректора.

Учёба в академии длится ровно год, начинаясь с первого сентября и завершаясь в конце августа, когда выпускники проходят итоговую аттестацию. По её результатам они принимаются стажёрами в оперативные подразделения Союза. Одновременно с этим начинается набор новых курсантов. Летом же у учащихся есть возможность посещать дополнительные занятия, которые проводят приглашенные эксперты: кавалеры Ордена Мерлина высших степеней, ветераны Великой войны и другие выдающиеся чародеи, широко известные в обществе.

Жарким вечером, одиннадцатого июня 1993 года, один из самых вместительных лекториев на третьем этаже был переполнен курсантами, прибывшими на очередное занятие с Анной Лейн – некогда единственной в мире волшебницей, обладающей драконьей магией. Лишившись своего особого дара во время минувшей войны, менее популярной Анна не стала, и уже как пару лет являлась почётным гостем в академии, где вела интенсивный курс защитной магии.

– Оборотни-людоеды, как и все прочие, имеют три облика: человеческий, промежуточный – самый опасный – и звериный. – Анна стремилась сделать теоретическую часть своего курса как можно более интересной, поэтому читала лекции, сопровождая их показом движущихся слайдов, которые возникали прямо в воздухе благодаря техно-магическому проектору, – Наиболее одичалыми и кровожадными считаются виды, обитающие на территории Австралии.

Увидев, что один из курсантов, сидевший в переднем ряду, поднял руку, намереваясь задать вопрос, Анна прервалась и обратилась к нему:

– Да, мистер Брайтвуд, я вас слушаю.

Тот кивнул и поднялся, немного смущаясь под заинтересованными взглядами доброй половины сидевших поблизости сокурсников, уставившихся на него. Стараясь преодолеть робость, молодой человек тихо прокашлялся и произнёс:

– В одна тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году вы возглавили операцию по борьбе с «австралийскими людоедами» и, кажется, уничтожили их всех?

– О, нет, – покачала головой Анна, – мы не могли этого допустить. Истребление одного вида, каким бы вредоносным он ни был, неизменно влечёт за собой вымирание других и заканчивается разрушением целой экосистемы.

– Но, мэм, – вмешалась какая-то девушка с третьего ряда, – в чём тогда состояла ваша задача?

– В том, чтобы сократить их численность. Австралийские оборотни стали помесью местных аборигенов с дикими собаками динго примерно три с половиной тысячи лет назад, при этом звериного в них больше, чем человеческого, поэтому и плодятся они куда быстрее.

– И, чтобы справиться с ними, вам пришлось задействовать дракона? – спросила всё та же девушка.

Сердце Анны болезненно сжалось от воспоминаний о Лазурите – её драконе-фамильяре, погибшем во время Великой войны, но внешне она осталась невозмутима.

– Да… – только и успела ответить она перед тем как раздался звонок, оповестивший о конце учебного дня, – Что ж, надеюсь, я удовлетворила ваше любопытство.

Лица большинства ребят выражали полнейшее несогласие с последними словами наставницы – слушать они её могли бесконечно и часы занятий пролетали для них незаметно, – но протестовать никто не стал.

– Не забудьте про боевую тренировку в понедельник. – напомнила Анна покидающим аудиторию подопечным, – Я буду ждать вас ровно в шесть вечера во дворе.

– Так точно, мэм! – хором прокричали несколько ребят уже из коридора.

Когда лекторий опустел и Анна осталась одна, на её указательном пальце внезапно вспыхнуло «кольцо дружбы».

– Кажется, Мэл хочет увидеться. – решила она и, одним взмахом руки приведя в порядок бумаги у себя на столе, выключила проектор и поспешила к выходу.

Покинув стены академии в лучах заходящего солнца, Анна сотворила в пространстве портал и через мгновение очутилась на оживленной столичной улочке, где вдоль тротуаров тянулись ряды сверкающих огнями развлекательных заведений. «Музыкальное кафе «У Мелиссы»», – возвещала яркая неоновая вывеска над входом в одно из них, куда и направилась Анна.

Войдя, она сразу нашла глазами подругу. Та стояла возле барной стойки рядом с мини-сценой и разговаривала с кем-то из посетителей, вероятно, принимая заказ на исполнение одной из своих песен. Мелисса выглядела немного уставшей, хотя кафе открывалось только вечером и она не могла так быстро утомиться. Анна знала, что подруга страдает бессонницей и после болезненного расставания с Брайаном – бывшим мужем, с которым они прожили вместе семь лет, – находится в крайне подавленном эмоциональном состоянии. С момента их развода прошло пять лет, но рана всё ещё кровоточила, и Мелисса не решалась начать новые отношения. Желая хоть как-то отвлечь подругу, Анна подарила ей это кафе и иногда приходила сюда, чтобы исполнить вместе с ней любимые композиции.

– Энни, как хоррошо, что ты здесь! – заметив подругу, Мелисса тут же подошла и крепко обняла её.

Анна подметила, что, несмотря на усталый вид, выглядела Мелисса весьма эффектно: облегающее платье стального цвета, броский макияж и длинные кудрявые волосы, полностью окрашенные в зелёный и забранные в высокий хвост. Мелисса решилась на смену имиджа полгода назад, когда в её кафе заглянул один искусный стилист-чародей, предложивший в качестве оплаты за заказ свои услуги и взаимную рекламу. Будучи по природе импульсивной и любящей смелые эксперименты, не долго думая, Мелисса согласилась, а затем и Анну уговорила сходить на консультацию к своему новому мастеру. В результате: первая кардинально изменила образ, а вторая, вопреки настойчивым уговорам стилиста, проявила больше умеренности и позволила лишь укоротить себе волосы. О чём, кстати, совершенно не пожалела, ведь каре Анне очень шло.

– Ты хотела о чём-то поговорить? – поинтересовалась она, когда Мелисса отпрянула.

– Да нет, плрросто мы уже давно не выступали вместе, и я подумала…

– Прости. – перебила её Анна, посмотрев на изящное золотое кольцо с лазуритом на безымянном пальце своей левой руки, которое резко загорелось и начало вибрировать.

– Ах, да, – спохватилась Мелисса, и взор её мгновенно потускнел, – совсем забыла, что вы с Людвигом сегодня снова идёте на плрриём к докторру Уоррду.

По лицу Анны скользнула мрачная тень.

– Мне пора. – мягко высвободившись из поддерживающих объятий подруги, она попрощалась с ней коротким кивком и покинула кафе.

Оказавшись на улице, Анна быстро создала новый портал и исчезла в нём.

Людвиг ожидал у главного входа Колдовского госпиталя Святой Либерии, расположенного на Тоттенхэм-Корт-роуд в Лондоне. Когда Анна приблизилась, они обменялись сдержанными приветственными улыбками и, не проронив ни слова, вошли в здание. Пройдя по длинному коридору первого этажа, они остановились возле одной из дверей, что тянулись ровным рядом напротив окон, занавешенных унылыми белыми тюлями, которые почти сливались со стенами. На двери висела табличка: «Доктор Стивен Уорд. Гинеколог».

Людвиг подался вперёд и осторожно постучал.

– Да-да, войдите. – послышался хрипловатый мужской голос с той стороны.

Оказавшись внутри, Анна с Людвигом присели на предложенные им места и одновременно устремили взгляды на доктора – мужчину среднего возраста, с лёгкой проседью в волосах, в белых халате и шапочке.

– Не буду вас томить. – проговорил он, увидев нетерпение на их лицах. Взяв со стола, за которым сидел, бумажную папку – такую же белую, как всё вокруг, – доктор раскрыл её и протянул Людвигу какой-то листок.

Тот лишь отмахнулся, оставаясь на месте.

– Ты ведь знаешь, Стив, я, хоть и практикующий целитель, почти ничего не смыслю в этих анализах.

– Да-да… – отдёрнув руку, доктор растерянно кивнул, достал из кармана халата очки и, надев их, сказал: – Простите, друзья, боюсь, это приговор.

Анна с Людвигом переглянулись, прочитав в глазах друг друга отчаяние и, вместе с тем, смирение, ведь уже давно перестали надеяться на иной исход.

Доктор же, тем временем, вытащил из ящика стола ещё одну точно такую же папку, только более увесистую.

– Как вы помните, в середине лечения, примерно год назад, были изменения в лучшую сторону, хоть и довольно незначительные. – он открыл папку и принялся раскладывать перед собой её содержимое, – Но последние анализы выглядят даже хуже, чем самые первые. Твоя болезнь прогрессировала, Луи, и назначенная мной терапия оказалась бессильна.

Дав друзьям время переварить информацию, Стивен продолжил:

– Я бы мог сказать, что шанс ещё есть, но это ложь и лишь способ продолжить выкачивать из вас деньги. Луи, – посмотрел он на друга со всем сочувствием, на какое был способен, – мы с тобой знакомы со времён практики у покойного магистра Гринберга, а с тобой, Энн, – и перевёл такой же многозначительный взгляд на Анну, – со дня вашей свадьбы четыре года назад. Обнадёживать вас я не собираюсь, ведь знаю, каким болезненным может стать новый курс терапии, и насколько крохотны шансы на успех. Не будь я вашим другом, всё равно постарался бы отговорить, потому что, повторюсь, – он снова взял со стола листок с последними анализами Людвига и потряс в руке, – это приговор.

Супруги покинули больницу в самых противоречивых чувствах и, так и не заговорив друг с другом, переместились на территорию замка Лейн, где вместе жили последние пять лет. Отворив дверь, Анна сообщила, что хочет принять душ, а Людвиг предпочёл вернуться в свою домашнюю лабораторию, которая располагалась на первом этаже, чуть поодаль от главного входа, и ещё немного поработать.

Добравшись до ванной комнаты, Анна скинула с себя одежду, а вместе с ней – дневную усталость, и встала под струю горячей воды, что приятно заскользила по телу, расслабляя и успокаивая. Простояв так минут двадцать, в течении которых в голове успела пронестись не одна беспокойная мысль об их с Людвигом общем будущем, Анна, казалось, приняла определённое решение. Блуждающий, расфокусированный взор сделался как всегда спокойным и уверенным. Достав из ящика комода комплект красивого нижнего белья из чёрной кружевной ткани с изумрудными вставками, Анна надела его и, накинув поверх лёгкий домашний халатик, спустилась в лабораторию, найдя мужа сидящим за своим рабочим столом и перебирающим какие-то колбы и склянки для целебных отваров.

Чёрные слегка вьющиеся волосы доходили ему до плеч, а облегающая рубашка из лёгкой светлой ткани, подчёркивая подтянутый торс, тем не менее, позволяла свободно двигаться. Делая вид, что не слышит приближающихся шагов, Людвиг продолжал возиться со своими зельями, что совершенно не смутило Анну. Подойдя со спины, она опустила ладони на широкие плечи мужа и прошептала, склоняясь над ухом:

– Пойдём, дорогой.

Одной рукой она принялась разминать его шею, вероятно, затёкшую, а другой расстегнула несколько верхних пуговиц на рубашке и скользнула пальцами под неё. Какое-то время Людвиг молча терпел, но потом резко дёрнулся в сторону.

– Не надо, Энни… – сквозь зубы буркнул он.

Анна не стала его удерживать, тактично отстранившись.

– Мы ведь знали, что так будет, – Людвиг опёрся локтями о стол и обхватил голову руками, – но всё равно продолжали надеяться.

Ничего не говоря, Анна обошла сбоку стул, на котором он сидел, и облокотилась на край металлической столешницы.

– Я знаю, как ты хочешь детей, но со мной ты никогда не сможешь их иметь. – продолжал сокрушаться Людвиг, – Ты заслуживаешь лучшего, и не должна обрекать себя на бездетную жизнь со мной! Я не смею лишать тебя счастье стать матерью!

– Ты прав. – её ровный сдержанный тон ранил больнее ножа. Людвиг ожидал услышать в ответ всё, что угодно, но только не согласие с его словами, – Ты прав, – повторила Анна, – поэтому мы, как и договаривались, возьмём ребёнка из приюта.

Людвиг поднял на жену полные раскаяния глаза. Как он мог усомниться в той, с кем бок о бок прошёл такой путь: войну, гибель близких и собственную смерть. Анна была готова пожертвовать ради него всем, что и сделала, воскресив ценой своей жизни. Судьба позволила им воссоединиться – они стали единым целым на каком-то высшем, духовном уровне, и ни он, ни она, не были бы счастливы порознь.

– Ты правда согласна на это? – робко спросил Людвиг, будто всё ещё сомневаясь.

Анна присела к нему на колени и обвила руками шею.

– Ну конечно. – тепло улыбнулась она, глядя ему в глаза, – К тому же, я уже кое-кого присмотрела.

Людвиг ответил ей таким же преданным взглядом, в котором смешались восхищение, благодарность и чувство вины за эту эгоистичную боязнь потерять её. Анна не позволила ему вновь погрузиться в тягостные размышления. Мягко коснувшись кончиками пальцев щеки, она привлекла его к себе и поцеловала в губы. Не имея сил и желания сопротивляться, Людвиг ответил на поцелуй со всей страстью и напором, а когда она приоткрыла рот, скользнул туда языком, рукой проводя по её бедру и задирая край халатика. Анна вовремя перехватила его кисть, не давая подняться выше.

– Ты ведь не хочешь, чтобы мы тут всё разнесли. – она встала, соблазняющим жестом маня его за собой в направлении двери, и он послушно последовал за ней.

Дойдя до лестницы, они, не выдержав очередной накрывшей их волны страсти, с каждой минутой всё больше распаляющей тела, снова впились друг другу в губы. Людвиг подхватил Анну на руки, отнёс в спальню и уложил на кровать. Сначала он помог ей избавиться от халата, а потом медленными дразнящими движениями расстегнул кружевной бюстгальтер и, отбросив его, прильнул губами к одной из грудей. Анна прикрыла глаза от удовольствия и выгнулась в спине, всем корпусом подаваясь навстречу этим ласкам. Внизу живота она ощутила влагу и требовательное томление. Поняв, что она достаточно возбуждена, Людвиг снял с себя рубашку и брюки, а Анна стянула трусики, и вот уже два разгорячённых, жаждущих друг друга тела вновь соединились в жарком объятии.

Переняв инициативу, Анна стала покрывать поцелуями шею и гладкую, мускулистую грудь Людвига, а затем, ловким рывком забравшись на него, позволила ему в себя войти. Одной рукой Людвиг придерживал её за талию, помогая двигаться ритмично и с нужным нажимом, а другой то сжимал и оглаживал упругие ягодицы, то водил вдоль позвоночника, от чего Анна всегда была в восторге. Чувствуя приближающуюся кульминацию наслаждения, она запрокинула голову и глухо застонала, больше не в силах сдерживаться.

В такие моменты – моменты физического и душевного единения, внешний мир переставал для них существовать, мерк где-то за гранью; оставались лишь два любящих сердца, бьющихся в такт друг другу.

– Пообещай… – умоляюще пролепетал Людвиг. Его голос прерывался от волнения и сбившегося дыхания, – Прошу, Энни, пообещай, что никогда меня не бросишь…

Приятное, слегка обжигающее тепло разлилось по их телам, пробирая до кончиков пальцев и неся столь необходимую разрядку. Анна упала на кровать рядом с Людвигом, пытаясь восстановить дыхание, и, как только смогла, накрыла себя и его одеялом, положила голову ему на грудь и ласково произнесла: