Назад в СССР: Классный руководитель. Том 2

Глава 1. Покровительство

– Олег Николаевич! Это ваш план – это просто курам на смех!

Завуч с удовольствием устроила мне показательную «порку», вначале прошлась по успеваемости моих подопечных, потом перешла к внешнему виду, и, наконец, начала драть меня, как сидорову козу за план, который я сумел наспех набросать перед педсоветом.

– А что вас не устраивает, Ратмира Витольдовна? – сдаваться на милость крокодилицы я не собирался. – По-моему, довольно насыщенный график.

– Что значит график? Что вы вписали сюда? Зимнюю прогулку, журнал, постановку пьесы Брехта, посещение вычислительного центра, посещение Кучинской астрофизической обсерватории! Обсерватории!

– И что здесь плохого?

– Да всё! – она шумно хлопнула ладонью по столу. – Где патриотическое воспитание молодёжи? Где тесный контакт с родителями?! Где посещение ленинских мест? А где посещение мест боевой и революционной славы нашего города и окрестностей? У вас только развлечения! Ну что это такое? Посмотрите хотя бы план у других учителей. Да у бывшего классного руководителя Сенцова! Сколько там было всего! А у вас ни-че-го! Вы бы ещё вписали сюда посещение ресторана, кафешантана, рок-концерта, не дай Бог!

Да на рок-концерте «Машины времени» я побывать бы хотел. Но тащить туда ребят не стал бы. Обо всём остальном мне удалось переговорить с моим классом на уроке физики. Работа кипела, ребята сделали уже полный макет журнала, осталось только вставить фотографии. И я обещал им заняться этим. Но завуч разбила мою радость на мелкие осколки. И я корил себя, что забыл вставить в план для проформы посещение мемориального комплекса «Горки Ленинские».

– Ратмира Витольдовна, я обязательно все это впишу. Обещаю.

– И ещё раз! Ваши подопечные совсем разболтались без вас. Нахватали двоек по литературе, прогуливали уроки физики всем классом. Это просто безобразие, как вы их распустили! И эта пьеса, которую вы собираетесь ставить. Аглая Борисовна сообщила мне, что это «Трехгрошовая опера». Вы с ума сошли?! Пьеса о проститутках, бандитах, мошенниках? Этого нельзя допустить! Нельзя! – Ратмира Витольдовна постучала линейкой по столу. Кажется, если бы я сидел ближе, она высекла бы меня этой линейкой по рукам.

Эта волна негатива, исходящая от завуча, высосала из меня всю энергию, больше всего хотелось послать всех матом и уйти, хлопнув дверью.

Резкий звонок телефона, что стоял на столе директора, заставил завуча замолчать. Она вздрогнула и в панике обернулась. Второй завуч, Таисия Геннадьевна, молниеносно оказалась рядом, сняла трубку. Лицо вытянулось, глаза округлились. Положив трубку, она подошла к Ратмире Витольдовне, и прошептала ей что-то на ухо, а взгляд ее почему-то был прикован ко мне.

Выслушав Таисию, завуч поджала губы и холодно обронила:

– Олег Николаевич, это вас.

Я удивлённо поднял брови.

– Меня? И кто?

– Вас спрашивают из обкома партии, – очень тихо сообщила Таисия. – Идите Олег Николаевич, мы подождём.

В голосе Витольдовны я ощутил панику и страх, который она всячески пыталась скрыть. А на её щеках заалели пятна.

Я подошёл к столу директора, взял трубку. И услышал надтреснутый, сиплый голос Мельникова.

– Извините, Олег Николаевич, что побеспокоил вас во время педсовета. Но это не займёт много времени. Моя дочь хочет пригласить вас на свой день рождения в это воскресение. Я пришлю за вами машину.

– Не стоит беспокоиться, Кирилл Петрович, – попытался возразить я. – Я могу сам приехать.

– Нет-нет, это закрытая зона. Нужно будет оформить пропуск для вас и вашего мотоцикла. За пару дней этого не сделать. Марина хочет поговорить с вами. Вы сможете ей ответить?

– Да-да, конечно.

– Олег! Извините, что я попросила папу позвонить вам, – от голоса Марины у меня пробежали мурашки по спине, повлажнели пальцы. – Мне очень хочется, чтобы вы пришли. Но только, пожалуйста, никаких подарков! Я этого не люблю. Пожалуйста!

– Хорошо, обещаю.

– И ещё. Папа подготовил для вас сюрприз. Ой, – она коротко рассмеялась серебристым звонким смехом. – Я выдала его тайну. Но я не буду говорить, что это. Мы вас ждём!

В трубке раздались короткие гудки, и я с сожалением положил её на рычаг. Обернулся, увидев, что взгляды всех учителей скрестились на мне, как шпаги, от чего стало не по себе.

Я вернулся на своё место, но садиться не стал. Бросил взгляд на завуча, которая так и стояла, застыв в напряженной позе, как статуя.

– Ратмира Витольдовна, вы так мною не довольны? Мне прямо сейчас написать заявление об уходе? Или подождать?

– Олег Николаевич, – в голосе завуча я внезапно услышал заискивающие нотки. – Вы хороший учитель. Но вы просто должны относиться к себе самокритично. И воспринимать критику спокойно. Это нужно вам для дальнейшего развития ваших способностей, которые мы очень ценим.

Я едва не расхохотался, услышав всю эту елейную проповедь в мой адрес. Один звонок Мельникова и завуч готова уже не поливать меня грязью, а заливать льстивым елеем.

Грымза перешла на другие пункты повестки, а я унёсся мыслями к Марине: что ей подарить? То, что она сказала, что подарка не надо, я воспринял с долей обиды. Мол, такой голодранец, как я, не способен сделать хороший подарок Принцессе, дочери большой партийной шишки. Но даже, если я возьму все свои накопления, что мне купить ей? Кроме того, что она ходит в храм, чтобы вымолить ребёнка, я ничего о ней не знаю. Ни ее увлечений, ни вкусов, вообще ничего! Я только помнил волнующий аромат её духов, словно исходящий от тропических цветов.

– На этом считаю наш педсовет закрытым, – мои фантазии разрушились голосом Ратмиры Витольдовны. – Все свободны.

Завуч вернулась на своё место за столом, увлеклась чтением, или сделала вид. А я, не выдержав этой душной, наэлектризованной атмосферы, покинул учительскую. Накинув полушубок, вышел на крыльцо в морозный февральский вечер. Солнце скрылось в сизых низких облаках. Мрачно, холодно, я запахнулся получше.

– Закурить не найдётся? – услышал я хриплый, но явно молодой голос.

Обернулся и заметил парня из десятого «А» класса. Увидев меня, он сразу сник, запахнулся в куртку и пробормотал: «Извините, Олег Николаевич, не признал». Я усмехнулся. За курение могли выпихнуть из комсомола. Но ребята все равно курили. Раньше, в прошлой жизни, я тоже курил, и прикладывался к бутылке порой очень рьяно. Но сейчас, получив молодое тело, спортивное, с хорошо развитой мускулатурой, мне почему-то стало жаль «портить» его. Хотелось оставаться бодрым и молодым, как можно дольше. Старость, немощность страшили меня.

Подышав свежим воздухом, я вернулся в учительскую, бросив взгляд на расписание уроков, ещё раз убедился, что у меня «окно», а потом будет урок астрономии. И вспомнил про Юрку Зимина и квитанции на денежный перевод и авторские экземпляры журналов. Захватив портфель, направился к выходу.

У входа наткнулся на второго завуча, и вздрогнул, если она опять будет просить меня проводить урок, я с ума сойду. Но она лишь расплылась в льстивой улыбке и проворковала почти нежно:

– Олег Николаевич, вы так замечательно держались на педсовете. И ребятам из десятого класса так понравилось, как вы вели урок.

Я лишь с досадой отметил, что из-за звонка Мельникова передо мной теперь все будут пресмыкаться.

– Таисия Геннадьевна, а что конкретно с Владленом? – я решил перевести разговор на другую тему. – У него что-то серьёзное? Грипп?

Женщина закатила глаза с какой-то странной улыбкой:

– Нет. Его избили. Он сейчас дома.

– Избили? Хулиганы?

– Да нет, Олег Николаевич, – она снизила голос почти до шёпота. – Ну, он был с дамой, вернулся её муж. Спустил Владлена Тимофеевича с лестницы. Ушибы мягких тканей, – она едва заметно хихикнула, так что я понял, что пострадала в основном задница Владлена. – Пара синяков на лице.

Не стал узнавать, откуда Таисии так хорошо известно, что случилось с Владленом. В глубине души шевельнулось злорадство, что мужик получил по заслугам за свои шашни с юными барышнями. Скорее всего, его пассия, вытянув из Владлена дефицитные вещички, решила избавиться от немолодого ухажёра.

Я решил заскочить на почту, взять деньги, журналы. Почта совсем рядом со школой, я доехал туда на автобусе. Повезло. Пропахшее сургучом и канцелярским клеем помещение было почти пустынно, толкалось лишь пара посетителей. Женщина в облегающим ее худое тело длинном пальто сдавала обшитую серой тканью корзинку. Да какой-то пацан мял в руках квитанцию. Мужчина в чёрном длиннополом пальто, шляпе и очках, очень близко наклонившись к витрине, рассматривал открытки. Я встал в очередь третьим в надежде, что два человека пройдут быстро.

Распахнулась дверь и вошли трое. Два высоких парня бандитской внешности в распахнутых полушубках и мужик в треухе, криво сидящем на его голове. В нем-то я с неудовольствием узнал того самого отморозка, с которым сцепился на почте. Увидев меня, он сощурил глаза, поводил нижней челюстью туда-сюда, будто бы зубы натачивал.

Приёмщица, полная немолодая дама в синем поношенном халате, с натянутыми на шиньон редкими седыми волосами, долго искала мою посылку. Потом медленно отсчитывала купюры и мелочь. И все это время я ощущал на себя прожигающий злобой взгляд.

Но когда сунул деньги в портмоне, а пачку журналов – в портфель, то троицы уже не было, и я вздохнул с облегчением. Но я ошибся: мужик поджидал меня на крыльце. Перегородив дорогу, встал передо мной. Я не стал его отстранять, решив выслушать.

– Видал, чего со мной сделали? – он стащил треух, показав наголо бритую башку. – Пятнадцать суток – это тебе не хухры-мухры! Это для меня-то?!

Чем этот мужик отличался от других я не знал, но ставил он себя так, будто он – король криминального мира, «вор в законе». Хотя если бы это было так, то и в очереди бы на почте не стоял, и в ментовку точно не угодил.

– Сам виноват. Не надо было того парня бить, – бросил я спокойно.

– Это я решу, что надо, а чего не надо! – рявкнул он, и брызги слюны полетели мне в лицо. – А вот тебе, учитель, это так даром не пройдёт! А? Дрожишь небось? Чуешь, что я про тебя все знаю? Всю подлую душонку твою насквозь вижу! – близко наклонился ко мне, обдавая перегаром и горячим зловоньем заядлого курильщика. – Видал, что у меня есть?! А?!

Он с выхватил из-за пазухи здоровенный нож-финку с наборной ручкой.

– Лет пять ты этим ножичком себе заработал, – усмехнулся я, хотя внутри все сжалось. – Многовато для самообороны.

– Законник паршивый! – губы мужика искривила ухмылка, что стало по-настоящему жутко. – А мне он вовсе не для обороны нужОн! Мне он, чтобы с тобой, рассчитаться!

Я выпрямился, стараясь не упускать из виду ни одного движения отморозка. Хотя чувствовал, что прямо здесь на людях он пырнуть меня не сможет.

– Попугать меня решил? А я не из пугливых, знаешь?

– Пугать? – он хохотнул. – Я тебя пугать не буду! Я тебя и твою жинку на перо поставлю. На куски порежу! Как свиней! Вот те и весь сказ!

– Вот как? – я не отводил взгляда. – Так ты себе вышку решил заработать? Молодец.

– А за такого красавца, как ты, и вышку получить не зазорно, – просипел он, и его глаза, маленькие и круглые, как у совы, полыхнули такой бездонной злобой, что хватило бы на десятерых.

– Это ты сейчас так говоришь, – я не отвёл взгляд. – А когда в камере смертников окажешься… Когда будешь ночами не спать, прислушиваясь к каждому шороху в коридоре… И услышишь, как щелкает замок и как передёргивают затвор у автомата, готовя тебя к последней в жизни стеночке… Тогда вспомнишь этот разговор.

– А это ещё хрен кто из нас услышит! – просипел он, сжав рукоять ножа так, что костяшки пальцев побелели. – Может ты это услышишь?

Его губы искривила странная ухмылка. Глаза сузились, словно он придумал какой-то хитрый финт. И это здорово его обрадовало.

Он сошёл с крыльца, освободив мне дорогу. Я спокойно прошёл мимо и направился к остановке, стараясь не ускорять шаг. Хотя внутри меня всё дрожало, желудок скрутило, ноги ослабели и не слушались. Мужичонка в треухе нагнал такого страха на меня, которого раньше я никогда не испытывал. Вначале пугал, что прирежет, а потом что-то решил про себя. И эта неизвестность страшила сильнее.

Но подъехал автобус, жёлтый с грязными потёками «ЛиАЗ», я быстро взбежал по ступенькам. Оглядел салон: несколько самых обычных людей. Старик в тёмном поношенном пальто, молодая женщина с ребёнком на коленях. Я открутил билет, сел около окна, бездумно наблюдая, как пробегают мимо силуэты деревьев, магазины с вывесками «Продукты», «Молоко». И одна мысль не давала покоя, почему в своей прежней жизни я никогда не сталкивался ни с чем подобным? Она текла скучно, однообразно и без всяких встреч с подобными уродами. Что изменилось?

Но чем дальше я уезжал от почты, тем легче становилось на душе, и к школе я уже дошёл в совершенно спокойном состоянии. Поднялся в учительскую, и, захватив портфель отправился в класс.

С радостью заметил Юрку Зимина, парень сидел, выпрямившись, бледный, остроскулый, лихорадочный блеск в глазах. Увидев меня, поднялся, и слабо улыбнулся. А я присел за стол, обвёл взглядом класс. Скучают. Большинству плевать и на звёзды, и на черные дыры, и на квазары. Как пробудить в них интерес? А может быть и не стоит?

– Зимин, подготовил доклад?

Парень молча кивнул, из черного тубуса вытащил несколько плакатов, и повесил на доске. Повернулся ко мне с напряженным взглядом, кусая губы.

– Молодец, – у меня вырвалось совершенно искреннее восхищение.

Я подошёл ближе, рассмотрел один плакат. Явно Юрка изобразил черную дыру. Но, естественно, не в том официально принятом стиле, как это придумали в двадцать первом веке, но очень и очень близко.

– Чёрные дыры были предсказаны ещё в начале века в 1915-м году общей теорией относительности Эйнштейна, – срывающимся голосом начал Зимин. – Чёрная дыра может образоваться, когда огромное количество материи сжимается в очень малый объём. И ничего не может вырваться за ее пределы. Область, за пределы которой не может вырваться даже фотон света называется «горизонтом событий». Как только материя оказывается внутри горизонта событий, она попадает в гравитационную сингулярность.

Юрка начал показывать указкой, каким образом материя попадает в чёрную дыру, а затем исчезает в хаосе – сингулярности. Всё это, естественно, я прекрасно знал. Но для конца 1970-х годов это было ещё новшеством. И меня радовало, что парень сумел найти эту информацию.

– Да, верно, – одобрительно кивнул я. – Ничто не может покинуть черную дыру. То есть все, что туда попадает, исчезает. Как же это соответствует законы сохранения энергии и материи? Продолжай, Юра.

– В 1971-м годы наши учёные Яков Зельдович и Алексей Старобинский выдвинули предположение, что черные дыры должны испускать частицы. Ну как это происходит с электромагнитным вращением металлических сферы. В 1973-м году американский астрофизик Стивен Хокинг в Москве встретился с нашими учёными. И в следующем году в своей статье показал, что чёрные дыры могут излучать частицы света.

Голос Юрки окреп, зазвучал уверенно. И хотя ничего из того, что он говорил, новостью для меня не стало, слушать было интересно. Но когда я бросал взгляд в класс, замечал, что лишь несколько ребят слушают. Остальные или делали вид, или занимались своими делами. Кто-то под партой читал книжку, кто-то делал домашнее задание, а кто-то просто равнодушно и сонно смотрел на доску.

– Ростовский, тебе совсем не интересно? – я подошёл к скучающему парню, который бездумно покачивался на стуле.

– Да нет, интересно, Олег Николаевич, – едва не зевнув, ответил парень. – Но зачем нам все это? Чёрные дыры, испарение?

– Ну представь себе, что вся наша Вселенная находится в одной громадной чёрной дыре. Как в колодце. И мы не можем выбраться из этого колодца, потому что края этого колодца – «горизонт событий».

Парень перестал качаться, замер, хлопая глазами.

– Мы внутри этой чёрной дыры? – он махнул рукой в сторону плаката Юрки, передёрнулся.

– Не в этой конкретно. Но в массивной чёрной дыре. Ты знаешь, с какой скоростью движется свет?

– Свет? – пацан свёл вместе брови, образовав глубокую складку. – 300 тысяч километров в секунду?

– Правильно. Но вдруг это иллюзия, которую породила чёрная дыра? Если мы попытаемся добраться до края Вселенной, то увидим, что там мир не кончается. И самое интересное знаешь что? Это открытие позволит нам попасть в другие Вселенные. Это как две воронки, составленные друг с другом. С одной стороны материя всасывается, с другой выбрасывается. Юра, скажи, как называется это конструкция?

– Мост Эйнштейна-Розена.

Меня словно ударило током: ведь я сам, моё сознание, скорее всего, именно так и попало в эту альтернативную Вселенную. Моё существование здесь и есть подтверждение того, что «кротовая нора», которую так любят фантасты, действительно существует. Конечно, я не мог сказать ни Юрке, ни всем остальным ученикам об этом. Они бы решили, что я помешался на своих астрофизических теориях.

– Правильно. И чтобы получить такой мостик не нужен большой взрыв. Нужно лишь, чтоб гигантское количество материи сколлапсировала в чёрную дыру.

Заметил, что и остальные ученики воззрились на меня, кто со страхом, кто с удивлением, а кто с необычайным интересом.

– Юра, ты молодец, садись.

Парень слабо улыбнулся, собрал плакаты и направился к своей парте. Но я задержал его.

– И, кстати. Юра не только прочитал доклад. Его статью напечатали в журнале, – я взял один из номеров «Астрофизических новостей», раскрыл на закладке. – Вот, видите – автор – Юрий Зимин, – я прикрыл пальцем своё имя, которое шло первым.

Но глаза Юрки заблестели, он расплылся в широкой улыбке. И я тихо ему сказал:

– Не обращай внимание на моё имя, я лишь немного отредактировал. Бери. Твои авторские экземпляры, – я передал ему пачку.

Прижав журналы к груди, парень медленно отошёл к парте, аккуратно положил. Осторожно сел, будто боялся, что стопка журналов исчезнет, как сон.

– Видите, Юра уже сделал уверенный шаг к карьере учёного. И я немного дополню доклад Юры. Расскажу о квазарах. Это те же самые чёрные дыры, но пожравшие так много материи, что их начинает «тошнить» и они изрыгают огромное количество энергии в виде невероятно ярких столбов света – джетов. Они могут светится в миллиард раз сильнее звёзд. Что делает их маяками Вселенной. Поскольку сами квазары находятся очень далеко от нас и их можно рассматривать, как неподвижные. Такой квазар есть и в центре нашей галактики Млечный путь. Есть такие разновидности квазаров, которые называют блазарами. Это объекты с очень сильным радиоизлучением, которое направлено в сторону Земли. Что ты хочешь спросить, Саламатина? – я увидел поднявшуюся руку на парте в третьем ряду.

– Олег Николаевич, – встала девушка, худенькая, с косичками-крендельками, хрупкими выпирающими ключицами и длинной тонкой шеей она смахивала на цыплёнка, совсем не похожая на хорошо развитых физически подруг. – Можно мне ответить по домашнему заданию?

Да, я увлёкся своей любимой темой, совсем забыв про учебник. Если учебник физики почти полностью соответствовал современным, то пособие по астрономии вызывало у меня насмешку своими устаревшими знаниями. Но я не имел права отказываться от него.

– Хорошо. Расскажи, – я постарался скрыть смущение.

Девушка уверенно вышла к доске, оправила прекрасно выглаженное платье, украшенное белоснежным кружевным воротничком и такими же манжетами. Вскинула личико с курносым носиком и острым подбородком и затараторила:

– Луна – естественный спутник Земли, расположена в сто раз ближе, чем планеты солнечной системы. Она меньше Земли в четыре раза, по массе в восемьдесят раз. На Луне нет атмосферы, которая бы защищала бы от космических лучей живые организмы. Галилей, рассматривая, Луну в телескоп, обнаружил на ней тёмные пятна, которые назвал «морями». Основой рельефа являются кратеры высотой порой в несколько километров. С Земли видно только одна сторона. Но в 1959 году космическая станция «Луна-1» впервые сфотографировала обратную сторону нашего спутника. В 1969 г. на поверхность Луны был спущен модуль с двумя американскими космонавтами. На Луне побывало несколько экспедиций американских космонавтов. Они ездили по поверхности на вездеходе и устанавливали аппаратуру.

Девушка рассказывала в точности всё по учебнику. Программу «Аполлон» называла «лунной программой США», лунный ровер – вездеходом, астронавтов – «американскими космонавтами», как это было принято тогда.

– У Луны нет магнитного поля и поясов радиации, – продолжила тарабанить она. – Это установили советские космические станции.

– Хорошо, Света, молодец. А скажи, как образовалась Луна? Какие ты знаешь теории об этом?

Девушка замерла, растерянно хлопая ресницами, от личика отлила вся кровь, сделав похожей на фарфоровую куклу.

– Н-не знаю, Олег Николаевич, – наконец, пробормотала она. – В учебники об этом ничего не написано.

– Да, в учебнике не написано. Но может кто-нибудь расскажет об этом? – я обвёл взглядом класс. – Ростовский? Давай!

– Одна из гипотез, что Луна является инопланетным кораблём. Об этом свидетельствуют кратеры. Они не глубокие, будто бы удары метеоритов пробивают поверхность только до бронированного корпуса.

– Интересная идея, Ростовский. Кто ещё? Зимин?

– Луна образовалась после удара о Землю протопланеты Тейя, – объяснил парень. – Выбила из неё куски породы.

– Да, совершенно верно. Эта гипотеза является основной сейчас. После того, как с Луны были собраны образцы грунта, выяснилось, что он по большей части совпадает с земным. Садись, Юра. Света! – я обратился опять к девушке. – Ты рассказала, что на Луне побывали американские космонавты. А сколько всего было полётов американцев к Луне? И в каком году лунная миссия была завершена?

– Я не знаю, Олег Николаевич, – девушка совсем расстроилась, глаза повлажнели, казалось, она сейчас расплачется.

И тут со среднего ряда поднялся парень, высокий, с модельной стрижкой тёмных волос. Широкоплечий, спортивный, утончённые черты лица, изящной формы нос, рот, внешность портили прыщи, которые он явно замазывал.

– Хочешь рассказать об лунной миссии? – поинтересовался я.

– Нет. Хочу сказать, – отчеканил парень. – Мой отец говорил, что всё это липа. Американцы на Луне не были. И не могли быть. Их убила бы радиация.

Никогда не думал, что вот так столкнусь с поклонником теории «лунного заговора».

– Малахов, на Луне нет поясов радиации. Света сейчас об этом сказала.

– Зато они есть у Земли! Пояса Ван Аллена, – настаивал парень. – Как американцы смогли пройти их и не облучиться?

– Быстрое прохождение через эти пояса не могли нанести большой вред. Малахов, этот разговор не для урока, – я постарался скрыть раздражение, дискуссии о «лунном заговоре» мне порядком надоели. – Если хочешь организовать диспут, приходит на мой факультатив по астрономии и мы с тобой там поспорим. Согласен? Это всех касается. Садись, – когда парень неохотно опустился на место, я взял дневник Саламатиной, поставил пятёрку с плюсом и отдал разволновавшейся девушке.

Увидев оценку, она прикусила нижнюю губу и улыбнулась, на щеках заиграл румянец, прелестные ямочки.

– Я все-таки скажу про лунную программу США. Кратко. Программа называлась «Аполлон», всего было четырнадцать запусков. Из них шесть с астронавтами. Закрыта была в 1975-м году. А теперь домашнее задание. Параграфы двадцать и двадцать один. «Астероиды и метеориты», «Кометы и метеоры». И отдельный вопрос – доклад на тему лунной миссии США.

Когда прозвенел звонок, класс опустел. Юрка, собирая плакаты, завозился и я вспомнил про гонорар. Но парень сам подошёл ко мне.

– Можно мне ещё один доклад сделать?

– А о чем ты хочешь? О лунной программе американцев?

– Нет. О лунной программе нашей страны.

– Юра, а откуда тебе вообще об этом известно?

– Мой отец работает с Челомеем. Он рассказывал.

– Но ведь она засекречена. Если я разрешу тебе о ней сделать доклад, то меня арестуют за разглашение гостайны. Понимаешь? Посадят, или того хуже. И кстати, твоего отца это тоже коснётся.

– Ну, а что тут такого? Почему мы не можем о ней рассказать? – в каком-то отчаянье воскликнул Юрка.

– Время не пришло.

– А когда оно придёт? Когда?

– Придёт, Юра, обязательно.

Зимин стоял рядом, весь красный, возбуждённый, дышал тяжело, прерывисто, сжимал и разжимал кулаки, будто пытался пригрозить кому-то.

– Да, Юра, я вот тебе хотел гонорар за статью отдать, – я вытащил конверт, куда положил деньги с квитанцией. – Возьми.

– Нет, – он нахмурился, отстранил конверт. – Я статью прочёл. Там моих мыслей кот наплакал.