Киберсант

Барский приволок от раковины два бокала. Вспороли консерву со шпротами. Выпили по кружечке, заедая жирными балтийскими рыбками. Неожиданно очнувшееся радио пропикало девять.

– Проводок отклеился, – пояснил Змеев, – то запоет, то сдохнет.

– А чего ты здесь перекраиваешь? – спросил Алексей Николаевич, указывая на изуродованную стену.

– Арки будут. А там, где сейчас двери, заложу кирпичом.

– Зачем?

– Хочу!

Алексей Николаевич наморщил лоб, пытаясь представить, что из всего этого получится. Картина, которую нарисовало воображение, вышла довольно впечатляющей. Роскошная будет квартирка, это уж точно. Прямо хоть лакеев возле этих арок выставляй. А в центре комнаты фонтан с золотыми рыбками расположить надо. Только вот как-то низковато…

– Если б еще потолок поднять сантиметров на семьдесят, – поделился он своими впечатлениями, – совсем было бы зашибись. А то плющит как-то, деформирует. Пространства не чувствуется.

– Соседи не согласятся, – ответил Змеев. – Если я потолки подниму, им там на четвереньках ползать придется.

– М-да… Что б я так жил! – Алексей Николаевич вздохнул.

Почему-то стало невыносимо грустно. Тридцать один год существует он на этом свете и до сих пор не сумел приспособиться к окружающей его действительности. Дерево не вырастил, змею не убил. Все его задумки так и остались лишь задумками. И вообще, живет как последний раздолбай. Ни семьи, ни нормальной работы. Ботинки новые и то второй месяц купить не может. Не сегодня завтра подошва отвалится, и что тогда прикажете делать? Подвязать веревочкой, замотать изолентой или босиком на работу ходить? «Где я только шлялся, когда Бог мозги раздавал?!» – грустно подумал он.

– Алёшка, ты можешь представить себе такую ситуацию?.. – заговорил Змеев.

– Какую «такую»?

– Представь себе, что ты оказался в совершенно незнакомом городе. Без денег, без документов, без жилья. Словом, гол как арбуз, а вокруг чужие незнакомые люди, которым на тебя глубоко начхать.

– Ну и?.. – нахмурился Алексей Николаевич.

– Нет, ты представь!

– Да зачем это? Фигня какая-то!

– Давай-давай. Включай воображение. Потом объясню.

– Ну, представил, – нехотя согласился Барский.

– А теперь ответь, что бы ты стал делать в подобной ситуации?

– Хм… делать?

Сообразив, что просто так ему не отвертеться, и вспомнив про пятисотрублевую бумажку в заднем кармане джинсов, Алексей Николаевич возвел глаза к потолку. Ситуация получалась и в самом деле дерьмовая. Прямо хоть в петлю лезь. Умеет Колян задачу поставить, ничего не скажешь.

– Я бы ограбил банк, – выдал он первое, что пришло в голову.

– Один и голыми руками? – хихикнул Змеев. – И прямо так вот с ходу, без подготовки?

– Ну, за недельку-другую разнюхал бы, что к чему, добыл пистолет и ограбил.

– А где бы ты жил эту недельку, что жрал бы и как «добывал» оружие?

– Да зачем тебе это надо?!

– Потом скажу, – раздельно произнес Николай Петрович, пододвигая Барскому наполненную кружку.

«Ладно, – мысленно начал рассуждать Алексей Николаевич, – если нельзя грабить банк, попробуем решить задачку иначе…» Ему вспомнился раздел психологии, изучающий механизмы мышления, в частности подходы к решению проблемных ситуаций. Что-то из университетского курса. Испытуемым предлагалось следующее: из шести спичек, высыпанных на стол, необходимо было сложить четыре равносторонних треугольника, причем ломать спички по условиям задачи запрещалось. Большинство участвующих в эксперименте с энтузиазмом принимались за дело, но уже через пять-десять минут энтузиазм их резко снижался и интерес к решению задачи быстро сходил на нет. Как ни крути, складывались только два треугольника, но не три и уж тем более не четыре.

Весь фокус состоял в том, что лежащие на плоскости стола спички изначально ограничивали мышление испытуемых этой самой плоскостью. Передвигая палочки так и эдак, люди зацикливались, совершенно упуская из виду, что никто их не связывал лишь двумя пространственными координатами. Достаточно было начать мыслить объемно, и все те же шесть спичек прекрасно складывались в тетраэдр, давая тем самым необходимое количество треугольников.

«Что делать человеку, оказавшемуся в незнакомом городе без документов, жилья и денег? Не будем концентрировать внимание исключительно на деньгах. Понятно, что, окажись у нас в руках необходимая сумма, и все остальные проблемы решатся сами собой, но… Взглянем на дело иначе! Для начала нужна крыша над головой и хоть какая-то жрачка. Бомжиный образ жизни нам не подходит, а значит…»

– Я отыскал бы булыжник побольше, – ответил Барский, – и этим булыжником расколотил бы витрину ближайшего магазина.

– Зачем?! – искренне удивился Змеев.

Его рука с поддетой на вилку шпротиной застыла на полпути ко рту. Несколько масляных капель упали на ореховый, ручной работы стол.

– Как зачем? – пожал плечами Алексей Николаевич. – Меня бы забрали в милицию. Много за такое хулиганство не дадут, зато помогут выправить документы. Скажу, что начисто отшибло память и ничего не помню. Кроме того, на какое-то время буду обеспечен казенным жильем и бесплатным питанием.

– М-да… – криво усмехнувшись, Змеев покачал головой и проглотил-таки свою рыбку.

– На нарах смогу все обдумать, завести массу полезных знакомств и получить исчерпывающую информацию как о городе, в который попал, так и о том, каким образом можно в нем выжить.

При этом ему почему-то вдруг вспомнилась сценка из книги «Незнайка на Луне», когда главный герой угодил в каталажку и познакомился там с лунными коротышками.

– Ладно, с этим все ясно, и через пару недель или даже дней тебя выпустят, – согласился Змеев. – Допустим, выдадут новые документы или какую-нибудь справку. Что дальше?

– Можно, конечно, заняться разбоем, – рассуждал вслух Барский, – с полученным в (…каталажке…) кутузке опытом воровскую карьеру сделать будет несложно.

Он отхлебнул пива.

– Впрочем, – продолжил он, – подобная перспектива меня едва ли прельстит. Обворовать какую-нибудь квартиру – это не проблема, но заниматься подобным делом на профессиональной, так сказать, постоянной основе… Не-ет, это не выход. Рано или поздно поймают и упакуют уже не на неделю, а по полной программе.

– Ага! – согласился Змеев. – Какую же ты видишь альтернативу?

– Подломить хату-другую, – цинично заявил Алексей Николаевич, – и на этом остановиться. Денег на жрачку и на то, чтобы снять комнату, мне хватит. Документы есть. Буду искать работу!

– А дальше? – не унимался Николай.

– А что дальше? Разработаю план действий на ближайшие десять лет. Напишу один за другим несколько бестселлеров. Куплю себе домик за городом и заживу как крутой писатель.

Он снова отхлебнул из кружки и добавил:

– Сделаю вместо обычных дверей арки, а в холле поставлю фонтан с золотыми рыбками. И люстру хрустальную в туалете повешу.

– Ну-ну, – захихикал Змеев, – хрустальная лампа в сральнике – это солидно. Я бы, например, до такого не додумался.

– До арок же додумался, – угрюмо ответил Алексей Николаевич, опуская на стол пустой бокал.

Он вдруг страшно разозлился на своего друга. Пухлый бумажник под зеркалом, дорогостоящий ремонт, его высокомерный тон и дурацкие вопросы – все это вызывало сейчас жуткое раздражение. То, что Змеев выручает его деньгами чуть ли не каждый месяц, как-то позабылось.

– Ну ладно, – сказал Николай Петрович, безошибочно уловивший перемену, произошедшую в настроении Барского, – а теперь обещанное разъяснение…

Он поделил остатки пива, причем Алексею Николаевичу плеснул больше, чем налил самому себе.

– Ты только не думай, что я над тобой издеваюсь или прикалываюсь. Вовсе нет! Все-таки ты мой если и не единственный, то, по крайней мере, самый близкий друг.

– Знаю, знаю… – отмахнулся Алексей Николаевич.

Вместо злости возникло чувство стыда.

– Обрати внимание, ты только что решил сложнейшую задачу. Пусть теоретически, но ты проделал путь от нищего бродяги до преуспевающего литератора. И заметь, самая трудная часть твоего плана, по сути дела, уже реализована в действительности! У тебя есть квартира, есть документы и работа, обеспечивающая необходимый прожиточный минимум.

– Да уж, – улыбнулся Алексей Николаевич. – Даже грабить никого не пришлось, бить витрины и попадать (…в каталажку…) за решетку.

– Более того, – продолжал Змеев, – ты действительно написал несколько романов. Пусть не бестселлеров, но вполне увлекательных и остроумных. Я читал, мне очень понравилось. И продолжаешь работу над новым, если я не ошибаюсь?

Барский кивнул, все еще не понимая, к чему он клонит.

– Так вот, – Николай Петрович похлопал его по плечу, – может быть, все не так уж и плохо, как тебе кажется? Может, не стоит унывать, а нужно лишь набраться терпения, разобраться, что же ты делаешь на данном этапе не так, и изменить стратегию?

– Да с чего ты взял, что я унываю?! – удивился Алексей Николаевич.

– Мы двадцать лет знакомы. Неужели ты думаешь, что это недостаточный срок для того, чтобы научиться понимать, что с тобой происходит?

От Змеева Алексей Николаевич вышел в глубокой задумчивости. «Да, черт побери! Как ни крути, но в главном Колян прав, – думал он, медленно шагая по улице в направлении дома. – Философы – они всегда правы, это их хлеб, их работа. И Колька здесь не исключение. Не зря его работы публикуют, не зря выписывают гранты и премии. Надо как следует во всем разобраться. Где-то я допустил ошибку. Что-то делаю не так, потому в работе и наметился застой, а на душе кошки скребутся. Литература… Ну написал я несколько романов, ну хожу на эти идиотские семинары союза писателей, и чего? Уверен ли я, что именно в этом мое призвание, что именно этого я хочу от жизни?»

«А может быть, все гораздо проще? Ведь если хорошенько подумать, то составление текстов, – он умышленно употребил этот оборот вместо обычного “писать книги” или “заниматься литературным творчеством”, – составление текстов – это просто работа, которая доставляет мне определенное удовольствие. Работа! В конечном счете за всей моей писаниной стоит одно – стремление получать деньги (желательно зеленые и в больших количествах), занимаясь тем, что мне по душе. Есть масса других интересных занятий. Те же компьютеры, например, Интернет, web-дизайн… Да мало ли еще что! А то уперся рогом в это писательство, как баран, и топчусь на месте. Глупо, честное слово!»

Он забежал в гастроном, чтобы разменять пятисотенную и купить что-нибудь съедобное. В плане жратвы дома было, как говорится, шаром покати. Впрочем, и покатить-то нечем. Не было даже шара. Несколько пакетиков лапши быстрого приготовления, пачка чая, хлеб и десяток яиц – этого ему должно будет хватить на ближайшие пару дней. Еще пачка сигарет и бутылка портвейна для поднятия настроения. Возникло желание прикупить ко всему перечисленному банку салата из морской капусты, но Алексей Николаевич с легкостью подавил в себе этот буржуйский позыв. Травка для морских козликов, накошенная на подводных лугах, стоила примерно столько же, сколько хорошая рыбная консерва.

– Бл**ство алое… – простонал он, отходя от витрины с дарами моря.

На лавочке возле его подъезда сидели старухи в цветастых платках. Целых три штуки. Пробегая мимо, Алексей Николаевич краем уха уловил их сухую трескотню. Погруженный в собственные проблемы, он едва ли стал бы прислушиваться к тому, о чем они говорят, однако тема, которую затронули бабушки, показалась ему настолько необычной в их устах, что волей-неволей Барский замедлил шаг.

– Нет, это ни в какие ворота не лезет, – проскрипела старуха, сидящая с краю, ближе к подъезду. – Телекомщики снова грозятся ввести поминутную оплату. Я слышала, что со следующего месяца.

– Да-да-да, – затараторила другая, важно расположившаяся посередине, – я своему провайдеру письмо электронное написала, так мне ответили, что ничем не помогут. Будете, говорят, платить как все.

– Озверели сволочи! – цыкала языком первая. – И так-то пенсионерам только по два часа бесплатного Интернета было, так теперь совсем ничего не останется.

– И не говори, Петровна! Каждая страница по десять минут грузится.

– А я с «Рамблера» на «Апорт» перешла, – неожиданно сообщила третья, доселе молчавшая старушка.

– Дура ты, Маша! Вот введут поминутную плату за телефон, не будет тебе ни «Апорту», ни «Рамблеру».

– А кабель протянуть, говорят, десять тысячей за сто метров стоит, – сообщила Петровна. – Это где ж мне такие деньжищи взять?

– Совсем о пенсионерах не думают…

Зайдя в подъезд, Алексей Николаевич остановился. «Что за бред? – спросил он сам себя. – Оно на самом деле так или я ослышался?..» Интернет, «Рамблер», провайдер… Все эти слова и три карги у подъезда как-то не состыковывались. Все равно что увидеть собаку, читающую газету. Дико и абсурдно. Сдав на несколько шагов назад, но оставаясь в тени подъезда, Алексей Николаевич прислушался, скептически морща лоб.

– А мой-то, пень старый, пристрастился по порносайтам халявным лазать. Пожурить хотела, какой там! Отойди, говорит, Матрена, не то зашибу ненароком. Из самого песок давно сыплется, а туда же…

Дружное хихиканье, скорее похожее на скрипение несмазанного механизма.

– Подцепил какого-то вируса на этих своих порнушниках, так теперь компьютер каждые пятнадцать минут перезагружается.

– «Касперского» обновлять надо!

– Ага… А он мне: я, говорит, киберпрезерватив куплю.

Гомерический хохот.

– А ко мне на днях внуки приходили. Посмотрели, как живу, да младший и выдает: «Ты, бабуля, мастдайщица и ламер. Тебе, говорит, винду сносить нужно на фиг и устанавливать человеческую ось». А что я в ихнем «Линуксе» понимаю? Не-ет, я уж лучше по старинке…

Авторитетное заявление:

– Молодежь сейчас вся по Масяне прется. А я вот Куваеву письмо написать собираюсь. Флешер он, может быть, и знатный, да только чему хорошему на его мультах научисся? Нет, я бы эту Масяню прикрыла давно. Заблокировала бы, типа как китайский IP на Yahoo, и кабздец. Нельзя такое детям показывать.

– Так он тебя и послушает, Куваев…

Чувствуя легкое расстройство психики, Барский начал медленно подниматься по лестнице. Долго не мог попасть ключом в замочную скважину. Наконец кое-как одолел дверь и ввалился в квартиру. Вспомнился сон, приснившийся в котельной. «А может, я и сейчас сплю?.. – подумал он, поднимая ладони на уровень глаз и пристально их рассматривая. – Это же нонсенс какой-то. Это же социальная пародия, гротеск! Не удивлюсь, если, спустившись вечером во двор, застану этих бабушек обсуждающими последний номер журнала «Птюч», а детишки в песочнице будут спорить на тему «Бог и Высший Разум», нужно ли принимать новый налоговый кодекс или начнут травить анекдоты про Путина. Впрочем… очень даже может быть!..»

Повесив плащ на крючок, он отнес пакет с продуктами на кухню, вымыл руки и побежал к компьютеру смотреть свежую почту. Пару дней назад Алексей Николаевич разослал очередное письмо с авторской заявкой по издательствам и теперь ждал ответа. Процедуру получения почты вполне можно было бы отложить до вечера, когда подключение к Сети стабильнее и дешевле, однако подслушанный им разговор провоцировал сделать это прямо сейчас, немедленно.

В папке «входящие» лежало несколько новых сообщений. Пара спамерских посланий, которые он удалил не читая, не забыв предварительно добавить адреса в список блокируемых отправителей, четыре уведомления в получении заявки (…Re: Авторская заявка…), отказ из издательства «Время» (…Re: Сотрудничество…), а также ответ номинатора конкурса «Тенетто-2002», куда Алексей Николаевич на прошлой неделе посылал стихи одного своего приятеля, тоже литератора, но, увы, обделенного Интернетом.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – -

От: "Alexandr Ivashnev"

Кому: "Алексей Барский" <dir@mail.ru >

Тема: Re: Тенетто 2002

Дата: 22 октября 2002 г. 4:13

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – -

Thursday, October 17, 2002, 2:13:26 AM, you wrote:

> Здравствуйте!

> Хочу поучаствовать в конкурсе. Вот ссылка на мои стихи:

> http://zhurnal.lib.ru/k/kurnikow_j_n/001.shtml

> С уважением, Курников Юрий (кодовый номер: 3525)

«…эй, как вас там всех, выползай

любопытство мое утолите-ка

что ж вы, падлы, не смотрите прямо в глаза

али нет среди вас аналитиков…»

Как же нет?!. Есть!!! Вот они – МЫ – АНАЛИТИКИ, емеем вас, поэтов, в анал :-) С виршами такими – не могу Вам посоветовать участвовать в конкурсе.

Best regards,

Alexandr -

(ivashnev@rema.ru)

http://www.rema.ru/poems/

Ежедневно не предохраняйся!

(почтовый робот Козьма Прутков)

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – -

Дважды перечитав сообщение, Алексей Николаевич усмехнулся и тут же написал другому номинатору, приложив к письму те же самые стихи. Благо правилами «Тенетто» сие не возбранялось. Отказал один номинатор – пиши следующему. И так до бесконечности, пока рано или поздно тебя все-таки не выдвинут на участие в конкурсе. Свои собственные рассказы Барскому удалось протолкнуть только с третьей попытки. Делал он это просто так, не питая никаких иллюзий, ибо твердо был уверен, что подобные «сетевые шоу» – чистейшее надувательство, кумовство и договорняк.

Заверещал телефон, нарушая цепь размышлений, в которые он был погружен. Зевнув и сонно потерев глаза, Барский взял трубку, валявшуюся тут же, на компьютерном столе.

– Да, слушаю!

Звонил Пухлый. Прижимая трубку к уху, Алексей Николаевич вышел на балкон, закурил.

– Ты, кажется, говорил, что тебе капуста нужна? – поинтересовались на том конце линии.

– Нужна, – усмехнулся Барский, прикидывая в уме, сколько у него осталось после посещения магазина. – А ты что, представитель Сороса, что ли?

– Уёроса! – огрызнулся Пухлый. – Есть кое-какие наметки. Если интересно, могу изложить детально.

– Излагай, – зевнул в трубку Алексей Николаевич.

Он посмотрел вниз. Старухи по-прежнему сидели на лавочке. Двор и детская игровая площадка были пусты. Тучи за ночь рассосались. На синем, абсолютно безоблачном небе висело чахлое осеннее солнце. С запада дул легкий ветерок. Было прохладно. Выбросив не докуренную и до половины сигарету вниз, Алексей Николаевич вернулся обратно в комнату, закрыв балконную дверь на оба шпингалета.

– Значит, так! – начал Пухлый в своей обычной манере. – Есть один занятный дядечка, который очень интересуется железом.

– Хардом, что ли, компьютерным? – не понял Барский.

– Да не-ет! – расстроилась трубка. – Натуральным железом. Разными там задвижками, вентилями, отводами… Сварочными аппаратами интересуется. Компрессорами…

Возникла пауза. Барский не перебивал, терпеливо ожидая продолжения.

– Кстати, именно о компрессоре я и хотел с тобой поговорить.

– О каком еще, в жопу, компрессоре?! – не выдержал Алексей Николаевич. – Ты что, Пухлый, совсем припух? Если имеешь какое-то конкретное предложение, говори, не тяни резину. Если нет, отвали и не морочь мне голову. Я только что со смены пришел. Я спать хочу.

– Я тоже хочу, – сообщил Пухлый. – Но, в отличие от тебя, мне на смену еще только предстоит топать. А конкретное предложение есть, потому и (…не кусают…) звоню тебе, уроду. Седьмое РСУ помнишь? Это которое возле обувной фабрики. Там еще винно-водочный магазин раньше был, а теперь…

– Помню, помню, – перебил Барский.

– Вот… У них в подсобке стоит отличный компрессор. Я только что оттуда. Ночью на территории никого нету. Сторож сидит в будке у ворот. Пенсионер. Обычно пьет водку или смотрит телевизор. Часам к двум он вообще спать заваливается, это по-любому! На подсобке висит обычный замок, его содрать – раз плюнуть. Еще один висячий замок – на задних воротах. И всё!

– Хм… – Алексей Николаевич развернулся к компьютеру, уставился на экран.

– Сдираем замки, откатываем эту дуру метров на пятьсот в соседний двор, а утром подъедет мужик и заберет ее. Бабки – сразу! Сорванные замки повесим на место, часов до десяти никто ничего точно не хватится. В общем, дело верное.

– А чего тогда сам не сделаешь? – поинтересовался Барский, водя по экрану курсором мышки. – Я-то тебе на кой хрен?

– Компрессор большой, – вздохнул Пухлый, ясно давая понять, что, кабы не эта загвоздка, он обтяпал бы дельце сам, не привлекая к нему посторонних, – мне одному не укатить. Да и по замкам ты у нас специалист. Я, конечно, тоже могу, но у тебя это лучше получается.

– Да уж, – вздохнул Алексей Николаевич.

Побезобразили они в свое время с Пухлым, что греха таить. Сколько киосков «Союзпечати» было подломлено, сколько продуктовых ларьков и ЖЭКов! Как только в тюрягу не загремели? Бог помиловал, не иначе. Вовремя сумели остановиться. Вернее, это он остановился, а Пухлый, судя по всему, не очень.

– Ну так как? – сипела трубка. – Решайся, не пожалеешь!

– И сколько он обещает?

– Пять. По две с половиной на рыло.

– Не нравится мне это, если честно, – признался Алексей Николаевич. – Подставляться за какие-то две с половиной штуки…

– Что значит «подставляться»?! – заорал, выходя из себя, Пухлый. – Я же тебе говорю, что палева никакого! В самом крайнем случае бросим все и сделаем ноги. У деда этого в сторожке и телефона-то нет. А ночью из своей будки он не выходит. Боится. Деньги, считай, на дороге валяются, а тебе нагнуться и поднять лень.

– Да не лень мне… – промямлил Алексей Николаевич.

Раньше, когда им с Пухлым было по двадцать с небольшим, подобные выходки воспринимались как нечто само собой разумеющееся. И дело было даже не в деньгах. Романтика, приключения, риск – вот в чем было дело! Наверное, именно поэтому за прошедшие с тех пор десять лет Алексей Николаевич ни разу не испытал угрызений совести. Ну, воровал по мелочи, что с того? Воровал-то у государства, конкретные люди от этого не страдали. По крайней мере, очень хотелось в это верить.

Вор – это вам не бандит! Грабители и бандиты унижают тех, кого грабят. Воры, скорее, напротив. Придет утром на работу какой-нибудь дядя Ваня, увидит, что за ночь из его каптерки уволокли пятьдесят метров кислородного шланга, и ну крыть воришек на чем свет стоит. На шланг ему, разумеется, наплевать. Не его это шланг. Спишут, и дело с концом. А для предприятия несколько тысяч рублей, которые он стоит, сущие пустяки. Зато как дядя Ваня душу отведет, как выговорится. Попадись ему эти воры, он бы с них три шкуры спустил! Он бы их, так-раз-эдак-вдоль-и-поперек! Отматерит и сам себя зауважает – вот он какой грозный. А под шумок еще и сам чего-нибудь прихватизирует, списав на воришек.

И все-таки что-то здесь было не так. То ли отвык он от подобных «приключений», то ли бояться стал. А скорее всего, просто повзрослел. Звонок Пухлого застал Алексея Николаевича врасплох. Пару недель назад при встрече он в шутку пожаловался ему на безденежье. Пожаловался просто так, без каких-либо намеков. Однако Пухлый, по всей видимости, истолковал его слова иначе. И что теперь делать, было совершенно не ясно.

– Эй, ну ты чего там, – поинтересовались в трубке, – уснул, что ли?

– Знаешь, – Алексей Николаевич оттолкнулся и вместе со стулом отъехал от компьютера в сторону, – мне нужно подумать. Предложение, конечно, заманчивое, но…

– Да чего тут думать?! – взорвался Пухлый. – Трясти надо!

– Я тебе перезвоню. Завтра… О’кей?

– Э-эх, базарил бы я щас с тобой, если бы Борхеса не посадили… Короче! Если до завтра не надумаешь, можешь ко мне больше не обращаться. Усек? Ну, тогда пока!

– Вообще-то, я к тебе и так не обращался, – пробормотал Алексей Николаевич, слушая короткие гудки. – Во всяком случае, не с такими делами.

Откинувшись на спинку стула, он посмотрел на прилепленный к монитору бумажный листочек. На листочке стояли цифры: 3, 7, 12, 24, 33, 38. Его «счастливые номера». Вот уже несколько лет с каждой получки Барский покупал лотерейную карточку и неизменно заполнял ее одной и той же комбинацией цифр: 3, 7, 12, 24, 33, 38. Глупо, наверное, но чем черт не шутит! Мысль, как известно, материальна, и, если научиться правильно ею пользоваться, созданные на «тонких уровнях» мыслеформы рано или поздно воплотятся в физическую реальность.

Каждое утро и каждый вечер он садился, останавливал внутренний диалог, после чего в течение пятнадцати минут усиленно пытался смоделировать в своем сознании розыгрыш очередного тиража. Один за другим выкатывались шары: тройка, семерка, дюжина… Затем – тридцать три, двадцать четыре и тридцать восемь… В этих фантазиях он неизменно срывал джек-пот, раз и навсегда решая тем самым все свои финансовые проблемы. Нужные шары выпадали и в настоящих розыгрышах, но только по два, реже по три за раз. А этого было мало. Впрочем, надежды выиграть он не терял, усиленно практикуя эту ежедневную «ментальную магию».