Киберсант

Он снова вспомнил про новые ботинки, аккордеон и деньги. На этот раз сознание пронзила догадка. «В самый разгар пьянки на работе должны были давать аванс. А что, если я умудрился его получить и истратить? Ну ладно, ботинки, вещь нужная. Но аккордеон! Неужели я его купил?! Не стащил, не отнял у какого-нибудь слепого музыканта в подземном переходе, а купил на свои кровно заработанные копейки!» От этой мысли Алексею Николаевичу сделалось совсем худо, и он с огромным трудом подавил подступивший к горлу спазм. Пропей он эти деньги, и то было бы не так обидно, но обменять их на какую-то гармонь…

«Хотя нет, – соображал он, с трудом прикидывая примерную стоимость такого инструмента и соотнося ее с теми копейками, что выдавали им обычно в виде аванса, – на аккордеон, новые (…сапоги…) ботинки, да еще и на две недели пьянки мне бы и трех полноценных зарплат не хватило. А тут еще даже в бумажнике нехилая сумма осталась. Здесь дело в чем-то другом. В чем-то совершенно другом…»

Где-то в глубине души его кольнуло совсем уж нехорошее предчувствие. Кольнуло больно, растекаясь по всему телу леденящим ужасом. Однако, поскольку никакой конкретики вспомнить так и не удавалось, Алексей Николаевич мало-помалу успокоился. От сердца вроде бы отлегло, хотя какая-то неопределенная тревога где-то на самом дне его похмельной души все же осталась.

Подняться на ноги он смог только ближе к вечеру, хотя и ломало его при этом немилосердно. Принял холодный душ, похлебал немного куриного бульона, приготовленного из растворимых кубиков. Выпил чашку чая со сдобной булочкой. Даже побрился, как это ни глупо в подобной ситуации. Осмысленная целенаправленная деятельность в некоторой степени ободрила его и, что было гораздо более важно, развеяла наваливающуюся на него депрессию. Он даже подумал, не сделать ли в квартире уборку, так как загадил он ее за две недели основательно, но тут же сообразил, что час уборки еще не пробил. Слишком он был для этого слаб. Возможно, завтра или даже в субботу вечером.

Побродив по квартире, Алексей Николаевич сел за компьютер. Благополучно законнектился, вышел в Сеть. Количество почты, пришедшей за время его гулянки, приводило в состояние тихого ужаса. 232 письма! %))) Скачивать все это безобразие с почтовых серверов пришлось около получаса, dial-up-модем раскалился докрасна, а разгребаться он будет как минимум дня три. Одних рассылок было более сотни. А ловко замаскированный под полезные сообщения спам, а деловая и личная переписки! И ведь выкинуть просто так ничего не выкинешь. Сначала придется покопаться, отсортировать. «М-да… Ладно, оставим сие занятие до лучших времен, когда голова будет ясной, а дрожь в теле уймется».

Покончив с почтой, Алексей Николаевич, совершенно для себя неожиданно, ощутил необыкновенный по силе сексуальный подъем. Похотливое возбуждение накатило на него стремительно и как-то сразу, без предупреждения. То, что видимых причин для этого не было, его нисколечко не смутило. Обычный послезапойный синдром. «Значит, выздоравливаю, – подумал он снисходительно. – Интенсивный секс, как известно, лучшее средство для снятия похмелья. Сейчас бы бабу, да только где ее взять?! По Интернету же не закажешь, не в Москве. Хм… А почему, собственно говоря, нет? Виртуальную проститутку здесь, конечно, не снимешь, но пробежаться по соответствующим ресурсам можно. На то она и Сеть».

Эротических сайтов существует великое множество. От вполне безобидных и относительно целомудренных до откровенно порнографических, перенасыщенных разного рода извращениями. Последние, как правило, находятся не в Рунете, а где-то там, на буржуйских серверах, но для проникшегося порочной страстью нашего соотечественника никакой разницы в этом нет. Ему абсолютно все равно, откуда качать «запрещенные» картинки и ролики, лишь бы доступ к ним не блокировался кредитной картой.

Порнография в Сети в состоянии удовлетворить вкусы самого взыскательного извращенца. Здесь есть абсолютно все! Даже то, чего по здравому разумению быть просто не может (или не должно, это уж как кому угодно). Гомосексуалисты и педофилы, садомазохисты и насильники, любители наблюдать за тем, как испражняются, и за тем, как занимаются сексом с беременными… Онанисты, зоофилы, геронтофилы, трансвеститы, инцест… И пусть такое разнообразие подразумевает оплату зелеными, если проявить чуточку настойчивости и изобретательности, вполне можно нарыть то, что вам нужно, и так, на халяву.

Когда Алексей Николаевич впервые столкнулся с этой изнанкой сетевой действительности, он был удручен и обрадован одновременно. Обрадован, потому что подобные сайты служили лучшим доказательством того, что в Сети царила полная и никем не ограничиваемая свобода, что никакая цензура здесь невозможна в принципе. Удручен, так как окончательно потерял веру в высшее предназначение человека. Объемы порнографии, размах, а значит, и количество участвующих в этом процессе людей не укладывались в голове.

Гуляя на следующий день по улице, он никак не мог подавить в себе чувство брезгливого отвращения при виде женщин. Солидные замужние дамы и симпатичные студентки, школьницы и старухи, внешне обыкновенные, – любая из них могла оказаться тайной извращенкой, позирующей (в свободное от нормальной жизни время) перед камерой, занимаясь сексом со здоровенным догом или одновременно с тремя мужиками дегенеративной наружности.

Впрочем, довольно скоро Алексей Николаевич успокоился. «В самом деле, – рассуждал он, – Интернет не порождает и не пропагандирует порнографию. Извращения во всех перечисленных формах существовали всегда. Сеть просто отражает явления, творящиеся в реальной жизни, только и всего. В Сети каждый черпает то, в чем испытывает потребность и недостаток. Один зависает в чатах, другой бродит в поисках необходимой для работы информации. Кто-то не слезает с литературных порталов, качая оттуда электронные книги, а кто-то шляется по сайтам с клубничкой, перегоняя на жесткий диск фотографии. Каждому свое! Возможно, Интернет и является огромной помойкой, но в таком случае, еще более огромной и зловонной помойкой оказывается наш обычный мир».

Он снова вспомнил о своем первом в жизни поисковом запросе. Точнее, на этот раз не о своем, а о запросе своего приятеля-студента. Хихикнул. Пальцы летали по клавиатуре, глаза жадно впивались в возникающие и исчезающие на экране изображения обнаженных позирующих и совокупляющихся тел. Дремлющее в штанах вялое нечто ожило, забеспокоилось и начало набухать, стремительно увеличиваясь в размерах. Уж оно-то точно не было обременено моральными заморочками. Оно свирепо рвалось наружу, плюя на запреты Супер-эго и отталкивая несчастное Я, вынужденное метаться между двумя непримиримыми крайностями в поисках компромисса.

Забавно, но литературное начало, преобладавшее в Барском надо всеми прочими началами (…и концами…), проявило себя и здесь. Бросив картинки, он перешел к разделу «изящной» словесности. Глаза оставались прикованными к экрану, левая рука гнала по монитору текст, щелкая курсорными клавишами, а правая непроизвольно потянулась вниз. Туда, где пульсирующее и обезумевшее, разросшееся до размеров Эйфелевой башни его звериное естество жадно требовало самовыражения.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – -

From: "Adalter"

To: "Алексей Барский" <dir@mail.ru >

Date: Sunday, November 03, 2002 1:06 AM

Subject: from job

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – -

Привет!

Ты когда-нибудь бывал на бесплатных порно-ресурсах? Если да, то неужели ты думаешь, что кто-то просто по доброте душевной создает все эти галереи и выставляет их просто так? В этом бизнесе крутятся огромные финансы!

Конечно, оплата ненормированная. Все будет зависеть только от тебя и твоей усердности. Можно изготавливать сайты под заказ и получать 300–500 баксов в месяц. А можно поддерживать свой проект и получать 100 баксов в день. И это не предел. У нас один адверт (так мы называем тех, кто участвует в нашем проекте) в день 600 баксов наработал. Это, правда, пока максимум. В среднем можно 30–80 баксов в день. Но надо работать.

Итак, вкратце твоя работа будет заключаться в следующем:

– создание страниц. Хостинг с доменом третьего уровня предоставляем бесплатно.

– размещение на странице рекламы нашей звонилки. (Что это такое? Потенциальный клиент закачивает программу и с помощью нее звонит на платный сервер. Ему не требуется кредитная карта. Счет приходит от телефонной компании. Это очень удобно.)

– реклама своей страницы как можно сильнее.

Ты получаешь 70 % от того, что заплатит клиент.

Мы ищем людей, которые хотят зарабатывать. Наша (и моя) задача состоит в том, чтобы помочь тебе на начальном этапе. Никто не собирается бросать тебя в воду, дабы ты сам научился плавать. Не надо учиться на собственных ошибках. Мы хотим, чтобы ты хорошо зарабатывал. Тогда и мы будем зарабатывать. Это не сетевой маркетинг и тому подобная белиберда. Все будет зависеть только от тебя.

Если интересно, то пиши. Будем общаться.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – -

Утро пятницы началось для Барского почти как обычно и, казалось бы, ничто не предвещало беды. Напротив, проснулся он совершенно выспавшимся, бодрым и полным сил. Оставались, правда, легкая разбитость во всем теле и неприятная сухость во рту, но все это не шло ни в какое сравнение с той трясучкой, которая одолевала его еще вчера. Настроение тоже резко поменяло полярность и вместо вчерашней апатии сменилось небывалым подъемом оптимизма и работоспособности. Было ясно, что худшее уже позади, «белочки» благодаря глубокому восьмичасовому сну удалось избежать, а значит, пришло время заняться уборкой и приведением загаженной квартиры в порядок. Тем более что на работу ему сегодня идти не нужно, да и никаких других дел тоже не было запланировано.

Включив на полную громкость магнитофон (черный допотопный двухкассетник, стоявший на холодильнике, рядом с беззвучно мельтешащим маленьким телевизором), Алексей Николаевич быстренько сбегал в ванную комнату, чтобы умыться и почистить зубы, после чего вернулся на кухню и принялся готовить себе завтрак. Вчерашнее тотальное отвращение к пище сегодня вдруг сменилось зверским аппетитом. А значит, прежде чем приступать к генеральной уборке, необходимо было хотя бы немного пожрать. Пританцовывая в такт лившемуся из динамиков регги Джимми Клиффа, он настругал докторской колбасы, бросил несколько ломтиков на сковороду, где уже шипел и плевался маслом поджарившийся до золотистой корочки мелконарезанный лук, и залил все это четырьмя яйцами. Посолил, поперчил, накрыл крышкой.

Тот факт, что в холодильнике у него оставались продукты, показался ему весьма необычным и снова вынудил задуматься о странностях прошедшей пьянки. Как правило, после двух недель запоя в квартире не оставалось не то что продуктов, можно было и некоторых вещей недосчитаться. А тут – холодильник ломится от жратвы, в бумажнике целая стопка новеньких банкнот, а из вещей не только ничего не пропито, так еще и новые ботинки с дурацким аккордеоном появились. Он покосился в сторону коридора, где по-прежнему стоял этот музыкальный агрегат. Странная какая-то пьянка, совсем не типичная, подозрительная.

Аромат яичницы и жареной колбасы вызывал у Барского жуткое слюноотделение. «Вот ведь как оно бывает, – иронично подумал он, переставляя сковороду с плиты на стол и подсаживаясь к окну. – Вчера я от этого запаха блеванул бы, а сегодня того и гляди слюной захлебнусь». Взгляд его скользнул по грязному подоконнику и выхватил из темного пространства между радиатором отопления и стеной что-то белое, очевидно, упавшее со стола и завалившееся за батарею.

«Опаньки! – Алексей Николаевич нахмурился. – А это еще что за сюрприз?»

Взяв со стола длинный кухонный нож, он подцепил им белеющий предмет и медленно вытащил его из-за батареи. Это был целлофановый файлик с вложенными в него распечатанными на принтере листами формата А4. Выудив листы из файлика, он положил их на стол перед собой и с чувством легкого недоумения прочитал заглавие документа: «Договор купли-продажи квартиры». Далее шло: «Город Глахов, 30 октября 2002 года».

Все еще не улавливая сути происходящего, Алексей Николаевич перевел взгляд на стоявшую рядом с ним сковороду со скворчащей и источающей дивный аромат яичницей. На какое-то время мысли у него голове словно остановились. В сознании черно-белой картинкой висел ментальный отпечаток этого самого «Договора», а желудок в то же самое мгновение урчал и выл, соблазняемый запахом яичницы и жареной колбасы. Мыслей не было. Было невероятно обострившееся чувство голода, были какие-то тревожные эмоциональные нотки где-то в дальних закоулках сознания и странный, все усиливающийся холодок под ложечкой.

Сглотнув, Барский помотал головой и снова вернулся взглядом к странному документу. «Мы, гражданин РФ Барский Алексей Николаевич, 15.05.1971 года рождения, место рождения г. Глахов, пол мужской, паспорт 9400 117854, выдан ОВД города Глахов 05.09.2000 года, код подразделения 182-005, зарегистрированный по адресу г. Глахов, ул. Кузнецовский Вал, дом 16, квартира 34, именуемый в дальнейшем ПРОДАВЕЦ, с одной стороны, и гражданка РФ Иванова Светлана Петровна, 01.01.1976 года рождения, место рождения г. Самара, пол женский, паспорт 0011 123456, выдан ОВД города Самары 01.01.2000 года, код подразделения 102-102, зарегистрированная по адресу г. Екатеринбург, ул. К. Маркса, 34-11, именуемая в дальнейшем ПОКУПАТЕЛЬ, с другой стороны, заключили настоящий договор о нижеследующем: ПРОДАВЕЦ продает, а ПОКУПАЕЛЬ покупает квартиру, находящуюся по адресу: г. Глахов, ул. Кузнецовский Вал, дом 16, квартира 34. Указанная квартира расположена на третьем этаже, состоит из двух жилых комнат, имеет общую площадь 55,7 кв. м., в т. ч. жилую площадь 34,1 кв. м. Указанная квартира принадлежит ПРОДАВЦУ по праву собственности, на основании…»

Алексей Николаевич оторвал взгляд от бумаги и остекленевшими глазами уставился в пространство перед собой. Мир для него остановился. Исчезла музыка, грохотавшая до этого на всю кухню, исчез дурманящий запах яичницы с колбасой, исчезло даже ощущение собственного тела. Сознание зависло подобно операционной системе компьютера, столкнувшейся с фатальной ошибкой в программном коде. Минуту или две он пребывал в каком-то странном оцепенении, затем вдруг вздрогнул, моргнул, несколько раз судорожно сглотнул подступивший к горлу ком и, схватив «Договор», принялся перечитывать его заново, с самого начала и на этот раз уже до конца. Затем снова. Затем перечитал его и в третий раз.

Взгляд Алексея Николаевича остановился на его собственной залихватской подписи, стоявшей на последней странице документа. Подпись – его, сомнений в этом быть не могло. Медленно поднявшись, Барский взял с холодильника пачку сигарет, выцарапал одну и, закурив, снова опустился на табуретку. Новые ботинки, деньги, продукты, аккордеон… «Договор купли-продажи квартиры»… Пазл в его голове начал складываться. По спине снова пробежал жуткий холодок, и все тело охватила дрожь, как будто бы вдруг вернулось вчерашнее похмелье.

– Да ну нахрен!.. – произнес Алексей Николаевич вслух и машинально стряхнул пепел в сковородку с так и не тронутой яичницей. – Не мог же я, в самом деле, пропить свою собственную, свою единственную квартиру!

Он неуверенно хохотнул, в три глубоких затяжки дососал сигарету до самого фильтра и, совершенно не отдавая себе отчета в том, что делает, затушил окурок все в той же сковороде с яичницей.

– Или мог?.. – пробормотал он, но тут же попытался отогнать от себя эту дичь. – Да ну нахрен!

А между тем иного объяснения всей совокупности имеющихся в наличии фактов просто не находилось. Если каждый из них, взятый в отдельности (ну, за исключением непосредственно «Договора», разве что), еще можно было хоть как-то натянуть, подобно сове, на глобус, то все вместе они образовывали четкую и совершенно недвусмысленную картину. Странным, каким-то непонятным образом, но во время запоя квартиру Алексей Николаевич умудрился-таки переписать на какую-то абсолютно ему неведомую тетку. Причем, скорее всего, подставную, судя по реквизитам. Вот он, документ, лежащий перед ним. А вот (он схватил с полочки бумажник) остатки той невероятной суммы, которую он получил за свое жилище. Или даже и не получил, а получил лишь часть этой суммы? Или получил все, но куда-то профукал, потратил, раздал, растерял?.. Поди теперь разбери и докажи что-либо, если в памяти зияющий черный провал длиной почти в две недели.

Закурив новую сигарету, пошатывающейся походкой Барский вышел на балкон. На улице стояло хмурое осеннее утро. Дул холодный неприветливый ветер, накрапывал мелкий дождик. Двор внизу был совершенно пуст. Выпавший накануне снег почти полностью растаял, образуя повсюду мерзкую осеннюю слякоть. Точь-в-точь, как накануне его злосчастного запоя. Время словно бы откатило обратно на две недели, и пребывающее в болезненной горячке сознание Барского тут же попыталось ухватиться за эту метаморфозу.

«А может, и не происходило ничего, – воспрянул было он духом. – А может, все это мне банально приснилось? И договора нет никакого, да и запоя вообще не было! И не ноябрь уже на дворе, а все еще конец октября. Вот я сейчас докурю сигарету, вернусь обратно в теплую квартирку и увижу, что нет в ней никакого разгрома и срача. Не стоит в коридоре у самого выхода дурацкий аккордеон в черном футляре. А ботинки мои, напротив, стоят, но ботинки эти – старенькие и разваливающиеся, с дыркой в подошве».

Сознание цеплялось за этот вариант развития событий как за соломинку, потому что больше ему цепляться было не за что. Потому что в противном случае все случившееся означало полный крах, катастрофу вселенских масштабов. Без жилья Барский в прямом смысле слова окажется на улице. Да, в отличие от умозрительной задачки Змеева, с документами, в родном городе и даже с работой. Но…

Но ведь без жилья, без крыши над головой! И без малейших перспектив обрести когда-либо эту крышу. Зарплаты оператора котельной ему и так-то хватало только на поддержание штанов, на еду и самый необходимый бытовой минимум. Даже если он сможет откладывать по пять-десять процентов с каждой получки, на новую квартиру такими темпами он накопит лет через пятьдесят, а то и все сто! Да и где жить, пока будешь копить? Бомжевать по подвалам, снимать комнату в коммуналке? Или плюнуть на все и податься (…как хлюповский Сигизмунд…) в монастырь? Ну так ежели в монастырь, то это уже навсегда. Копить и откладывать денежки на квартиру тогда будет просто не с чего.

Алексей Николаевич досмолил сигарету до самого фильтра, так, что обжег пальцы. Чертыхнулся, щелчком выстрелил окурок вниз, глубоко вдохнул и, собравшись с духом, вернулся обратно в квартиру. Увы, но чуда не произошло. Внутри царили все те же бардак, разгром и срач. Электронный календарь в компьютере показывал, что сейчас восьмое ноября, а не двадцать пятое октября. А в коридоре у входа черным могильным камнем возвышался ставший ненавистным ему аккордеон. Пнув его ногой, проходя мимо, Барский вернулся на кухню и в четвертый раз принялся перечитывать «Договор».

«Может быть, это какой-нибудь розыгрыш, – тоскливо подумал он, впрочем, уже без особой надежды. – Тот же Колян меня разыграл, например, чтобы отвадить от пьянок. Или еще чего в этом роде? Очередной психологический эксперимент на мне ставит! Или тестирует с практической стороны новую логическую задачку. Я же все еще нахожусь здесь, у себя дома. Никто меня пока из квартиры не гонит. Может быть, все-таки пронесет?..»

Но не пронесло. Ближе к полудню в дверь квартиры раздался звонок. Наглый, очень уверенный, настойчивый и длинный. Как будто звонящий с той стороны двери, еще не видя хозяина квартиры, заранее пытался вывести его из равновесия, морально подавить, запугать. Обычно так звонят либо менты, либо бандиты. И людям в погонах в сложившейся ситуации Алексей Николаевич был бы даже искренне рад. Но что-то ему подсказывало, что сегодня по его душу пришли совсем не блюстители порядка.

Осторожно приблизившись к двери, он тихонечко приложил к ней ухо. В то же мгновение раздался сильный удар то ли кулаком, то ли и вовсе ногой. Дверь затрещала, но выстояла.

– Эй ты, – пророкотал чей-то хриплый бас по ту строну, – открывай давай, пока совсем дверь не вынесли! Мы же слышим, что ты там.

Обреченно вздохнув, Алексей Николаевич щелкнул замком и отпер. В квартиру немедленно ввалились два здоровенных бритых мордоворота в черных куртках. Один с коричневой кожаной папкой в руках, другой поигрывал между синими от татуировок пальцами каким-то четками.

Глядя на них, Барский испытал острое чувство дежавю. Нет-нет, это чувство касалось не событий пьянки и не подписанного им договора. Оно переносило его на два с половиной года назад, когда жарким майским вечером двухтысячного года к нему вот точно так же заявились точно такие же два бандюгана. Хотя нет, не такие же. Те были не столь брутальны, скорее, даже интеллигентного вида (если это определение вообще можно отнести к бандитам), да и пришли не совсем к нему, а разыскивали ночевавшего в тот вечер у него дома Ныша – совсем молодого паренька, бывшего напарника Барского по котельной. Да и не его самого даже, а пропавший у крупного криминального авторитета по фамилии Гында дипломат. Собственно, Барский потому так хорошо и запомнил тот случай, что в этот же самый день Гынду завалили прямо у него в подъезде (вполне возможно, те двое, с кем он тогда пил водку на кухне). Милиция, помнится, весь дом потом прошерстила от подвала до чердака, но так ничего (…никого?..) и не нашла. Исчез и Ныш вместе с дипломатом Гынды. Больше его Алексей Николаевич с тех пор не видел…

– Ну шо, дядько, – нарушая поток воспоминаний Барского, широко осклабился тот из бандитов, что вертел чётки, и все с тем же ярко выраженным хохляцким акцентом продолжил: – А вот и мы, тута как тута. Чай, заждался, уже нас, а?..

Он сделал четкое ударение на «я» в слове «заждался», и Барского это почему-то очень сильно напугало.

– Значит, так, ханурик, – заговорил низким хриплым голосом второй мордоворот, медленно расстегивая молнию на своей коричневой папке и доставая оттуда пачку распечатанных на принтере листов (вторая копия договора, сообразил Барский). – Ты почему до сих пор не освободил жилплощадь? Часики тикают, а ты, как я посмотрю, вовсе и не собираешься съезжать?

Он ткнул Алексею Николаевичу в лицо бумагами, и тот увидел, что это действительно была вторая копия дьявольского договора.

– Я собираюсь… Вот не успел только прибраться, а так… Собираюсь, конечно же, – залепетал до смерти перепуганный Барский.

К горлу ему подступил ком. Каким-то шестым чувством он ощутил сущность этих злобных небритых людей. «Господи, боже ты мой, – промелькнуло в сознании, – да это же настоящие убийцы! Урки! Такие родную мать могут зарезать не моргнув глазом. Выпотрошат как свинью, утрут со лба пот и даже не поморщатся».

Говоривший с хохляцким акцентом бандит медленно, вразвалочку подошел к стоявшему у стены в коридоре аккордеону, повернулся к Алексею Николаевичу. Лицо его скривилось в гримасу презрения, пальцы поигрывали, все быстрее и быстрее вертя четки.

– Вона и инструмэнтик у тэбе уже имэитца, – осклабился он, обнажая неровные желтые зубы, – будешь в переходе гро́ши заробляти. А хату освобождать треба. Не твоя это больше хата, чужая.

– В общем, время тебе до понедельника, чтобы собрать все свое барахлишко и освободить квадратные метры, – резюмировал его напарник, засовывая «Договор» обратно в папку и застегивая на ней молнию. – В понедельник придем и все, что здесь твоего останется, просто на помойку повышвыриваем.

Не проронив больше ни слова, бандиты развернулись и вышли из квартиры в подъезд. Очевидно, не встретив ни возражений, ни сопротивления, они решили не тратить силы и время на дальнейшее запугивание своей жертвы. Зачем, если та и без применения явного насилия полностью согласна со всем происходящим?

Дверь за ними захлопнулась. Барский, прижавшись спиной к холодной стене, медленно сполз по ней на пол. «Всё, финита ля комедия, – одновременно с тоской и некоторым облегчением подумал он, – придется (…переквалифицироваться в управдомы…) перебираться на ПМЖ в подвал. И “инструмэнтик” с собой заодно прихвачу, чтоб в переходе “гро́ши заробляти”…»

Он истерически хохотнул и закрыл глаза. Похоже, в жизни его начинался совершенно новый этап. Принципиально новый. Нечто такое, черезо что он не проходил еще никогда прежде.