Пролог.
– Ну и долго нам еще ехать? – ерзаю на удобном сиденье машины Матвея Градова.
Если бы не его хозяин и навязчивый запах туалетной воды, можно было сказать, что здесь комфортно.
– Тебе так не нравится моя компания? – равнодушно-холодно спрашивает. Как издевается.
Начинаю нервничать.
Сумерки. Лес. Неизвестная тропинка. Матвей, Градов, козлище. Ненавижу!
Мы объявили друг другу войну. Успели столько гадостей натворить, теперь у нас есть только два варианта: либо мы умрем вместе, либо… Короче, нет другого выхода. И это печально.
Мот резко останавливается на обочине и вырубает фары, следом глушит мотор. Боюсь сделать вдох. Воздух наэлектризован и гудит.
– И что это значит? – смотрю в лобовое стекло и ничего не вижу. Одна тьма.
Сердце гулко и часто бьется, доводя меня своей скоростью до обморока.
– Это значит, что мы приехали, – низко, с нажимом произносит.
Губы пересохли. Хочется откашляться, потому что першение в горле заставляет глаза слезиться.
– Выходи, Исхакова, – смачно, с брезгливостью выплевывает мою фамилию.
– И не подумаю. Отвези меня обратно, если не хочешь проблем, – гордо вскидываю подбородок.
И мы оба знаем, что мои угрозы на него не действуют. Он понимает только силу ответного удара. Это же Градов – любимчик всех, самый умный, самый лучший, звезда института. Но для меня он настоящий придурок, которого следует почаще ставить на место.
Матвей выходит первым и обходит машину. Слежу за ним через лобовое стекло. Градов открывает дверь и с силой вытаскивает меня наружу, как мягкую игрушку. Уверена, на предплечье теперь будут следы от его пальцев.
Чертов засранец!
Пячусь, а он громкими, но медленными шагами идет на меня.
В его глазах чернота. Проглатываю язык и первый раз рядом с Градовым чувствую себя слабой. Очень-очень слабой.
Он выше, сильнее и точно что-то задумал. Его угрозы уничтожить меня обретают явные очертания.
– Страшно, Анечка?
– Если твоя цель напугать меня, то у тебя получилось. Теперь давай вернемся в машину. Пожалуйста, Матвей.
Колени и бедра обжигает холодом.
Улыбка Градова растекается на лице, как у Джокера.
Нет, мы не вернемся вместе к институту на его машине. Точно не вместе.
Задержав дыхание, устремляюсь в лес. Взбираюсь на небольшой холм и утопаю в старой, мокрой листве. Ноги не слушаются, каблуки застревают в земле. Везде старые корни, ветки, упавшие ветхие стволы, через которые перебираюсь и рву колготки.
– Я же все равно тебя найду и поймаю! Тебе не спрятаться от меня, Аня! – голос Матвея повторяется эхом.
Мне страшно. По-настоящему страшно. Он обезумел.
– Раз, два, три, четыре, пять, сучку Аню я иду искать!
Мы одни здесь. Кажется, я смогла убежать, но нет, шаги Градова снова слышатся где-то неподалеку.
Не нужно было доводить нашу войну до крайней точки. Уверена, Матвей в состоянии удушить меня под ближайшей елью.
– Знаешь, что с тобой будет, когда я поймаю тебя, Исхакова? – его голос разлетается по лесу.
Эхо скачет от дерева к дереву. А затем… Тишина.
– Беги, Анечка! Беги от меня, – чертовски близко.
Пульс долбит в висках, от зловещего скрипа деревьев сводит живот, а от частого дыхание жгут легкие.
Я спотыкаюсь о старую корягу и падаю на колени. Переворачиваюсь, руками сминаю влажный мох и сырую перегнившую листву.
– Попалась! – тихо, с наслаждением произносит.
Матвей нависает надо мной своим мощным телом. В его взгляде удушающая ненависть. Пахнет землей, хвоей и туалетной водой Градова. Жар его кожи палит слои одежды и добирается до меня.
Это конец.
_______________
Всех приветствую)
Это черновик. Значит, книга еще пишется и выкладывается поглавно. Продолжение выходит три раза в неделю.
Глава 1. Аня
Несколькими месяцами ранее
Я напугана предстоящим днем в стенах нового для меня места.
В школе, где я училась, однажды привели новенького парня. Его звали Том, он стал изгоем с первого дня. Над ним смеялись и издевались. В один день в его ботинки налили воды, а учебники спрятали в раздевалке футболистов.
Жуткая история.
– Куда прешь, коза? – громкий сигнал клаксонов выбивает дух.
На парковке перед институтом ограничена скорость, но местным мажорам все равно на это.
Спотыкаюсь неизвестно за что и уверенно падаю на колени. Обидно. Колготки рвутся, а они были новыми. Ладони расцарапаны и начинают поднывать.
Изнутри бьет злость и расстройство. Ну как так-то?!
До входа иду прихрамывая. Колонны, тяжелые деревянные двери, хватаюсь за ручки обеими руками и тяну на себя. Подошвы ботильонов скользят по плитке.
Второй курс, первый учебный день, незнакомая группа… Паника кусает за пятки. Еще и местные придурки на дорогах.
На стенде с расписанием проверяю аудиторию и, поправив прическу, поднимаюсь на второй этаж. Звук каблуков отражается от стен.
Боже, чувствую себя как в темнице. И, кажется, конкретно опаздываю.
Интересно, здесь принято стучаться, заходя в класс?
Открываю еще одну тяжелую дверь в аудиторию. Передо мной человек двадцать. Все рассажены, свободных мест почти нет. За трибуной довольно молодой преподаватель. Или аспирант?
Десятки пар глаз вопросительно уставились в мою сторону. Я с трудом сдержалась, чтобы не сглотнуть. Это было бы слишком громко.
– Я могу вам чем-то помочь? – голос аспиранта глубокий, бархатистый. Приятный, в общем.
Смотрит цепко, что у меня щеки вспыхивают.
– Я новенькая. Меня зовут…
– А почему вы опаздываете? Лекция как пять минут идет! Вы ознакомились с расписанием занятий?
Киваю, затем отрицательно качаю головой. Да что со мной? Сердце скачет в груди и вот-вот позорно выскочит прямо в ноги к этому молодому преподу.
Соберись, Аня!
– Молчите… Значит, не ознакомились. Будьте добры, выйти и зайти, как положено.
– А как положено? – блею в ответ и тихо себя ругаю.
На его лице что-то вроде ехидной усмешки появляется. По аудитории прокатываются тихие смешки. Мое эго будто бы получает щелчок по лбу и толчок в спину.
– Постучать, извиниться за опоздание, спросить разрешения войти и только потом, – делает акцент и театральную паузу, – представиться.
Вдох-выдох.
Еще никогда я не была в такой ситуации.
Поджимаю губы и мысленно уговариваю себя пройти это испытание достойно.
Выхожу, громко стучусь.
– Добрый день. Извините за опоздание, я могу войти? – в моем тоне проскальзывает раздражение, во взгляде острые бритвы, которыми полосую препода в дорогой рубашке. И откуда у него такие деньги? – Меня зовут Анна…
– Что у вас с внешним видом? Вы позволяете себе так разгуливать в стенах высшего учебного заведения? Дорогуша, это вам не ночной клуб, в котором вы вдруг вздумали вашему парню…
«Дорогуша»?
– Что здесь происходит?
За моей спиной раздается голос. Еще ниже, хрипловатый. И принадлежит он мужчине намного старше, чем тот, кто с такой наглостью смотрит мне в глаза и улыбается одним левым уголком губ.
– Георгий Максимович, добрый день, – «препод» отходит от кафедры и медленной, расслабленной походкой идет к первому ряду и садится за первую парту.
Его ноги с дорогими кедами торчат из-под стола. Он облизывается, глядя на мои разодранные колени, и нахально подмигивает.
Хам!
– Ох, Матвей, Матвей…
Георгий Максимович, чуть шаркая, доходит до своего рабочего места, из портфеля достает какие-то тетради, планшет и только потом смотрит в мою сторону.
Вот дерьмо!
Перевожу дыхание. Второго унижения с просьбой выйти и зайти как положено мое эго просто не переживет.
– Вы присаживайтесь, не стойте в дверях, – дружелюбно говорит.
Очерчиваю взглядом парты. Конечно, никто не хочет сидеть с новенькой, еще и после такого позора. Только Матвей отодвигается от прохода и кивает на освободившееся место.
Что ж, пока у меня нет выбора.
Быстро дохожу, плюхаюсь и оказываюсь в облаке его туалетной воды.
Дорогая одежда, селективный парфюм, его прическа – труд барбершопера. И я бы смогла с натяжкой сказать, что он симпатичный, если бы не оказался таким идиотом.
Как можно притвориться преподом?! Нет, точно идиот.
Мы одновременно поворачиваемся друг к другу. Я вижу улыбку, которая наверняка многих свела с ума, но не меня. Слышу полухмык.
Он развлекался, и ему понравилось.
Что ж, Матвей, кем бы то ни был, мы еще поразвлекаемся, но по моим правилам. И коварно улыбаюсь в ответ.
Еще никто не смел со мной так обращаться.
Глава 2. Аня
– Матвей, все присутствуют? – настоящий преподаватель открывает компьютер и подсоединяет его к проектору.
Слева от меня шорох и шевеление. Парень встает с места, непринужденно откидывая ручку на стол.
Этот Матвей довольно высокий. Наверняка еще и спортом каким-нибудь занимается.
– Двадцать четыре плюс один.
Хмурюсь. Странная, непонятная информация. И не я одна недоумеваю. Григорий Максимович ставит на паузу свои слаженные манипуляции с проводами и лэптопом и переводит взгляд вперед.
– Как понимать?
– Двадцать четыре по списку и один неизвестный объект, – скашивает взгляд на меня и снова облизывается.
Объект? Он назвал меня объектом?!
Мои разодранные колени спрятаны, но весь его вид и, главное, взгляд говорят о том, что он помнит мое смущение. А я помню его недвусмысленные намеки.
По аудитории вновь смешки. Парни откровенно ржут. Я так понимаю, он здесь местная звезда.
Встаю из-за парты, выпрямляю спину. Разница с Матвеем в росте ощутимая. Макушкой достаю только до его плеч.
– Анна Демидовна Исхакова, – представляюсь с гордостью, – перевелась из другого института.
– Уф! Горячая штучка, – доносится с задней парты.
Сглатываю раздражение. Им здесь что, по пятнадцать лет?
Препод коротко кивает, делает какие-то заметки, и мы вместе с моим соседом по парте садимся одновременно, нечаянно задев руками друг друга.
Обоих ударяет током. С едва уловимой ехидной улыбкой смотрим в глаза. Не извиняемся, когда вроде как из вежливости можно было бы.
– Значит, ты староста группы? – тихо спрашиваю. Началась лекция, а я сижу за первой партой.
– Тебя что-то смущает?
Его ресницы едва подрагивают когда мы встречаемся взглядом.
– Обычно староста – это страшная ботанша в очках.
Опускаю тот факт, что в прошлом году в своей группе старостой была я. Подчиняться, исполнять чьи-то требования явно не про меня. И не про Матвея.
– Ошибочка. На этот раз староста я. Лучший студент потока, – вновь подмигивает и расставляет локти. Сидеть рядом становится невозможно, – меня выбрали единогласно.
Раздраженно выдохнув, двигаю локоть своего соседа. Матвей тихо посмеивается. Мы явно не будем друзьями.
– Пока.
– «Пока»? Уже уходишь? – с наигранной грустью спрашивает.
Если мы не прекратим, то нас выгонят с лекции обоих.
– Ха-ха, – морщу носик, – пока лучший студент потока. Но сегодня же только первый учебный день, верно? Впереди еще много, много, мно-ого дней, – наклоняюсь. На его носу едва заметные веснушки.
Терпеть не могу, когда у парней веснушки.
Матвей сужает глаза и осматривает меня новым взглядом. Придирчиво, но сухо. Все предметы вокруг нас гудят от напряжения. Не класс, а электробудка.
А потом… Он щелкает меня по носу и нагло улыбается. Пусть он и лучший студент курса, любимчик всех, его поведение – это поведение избалованного мальчишки. Его просто никто не ставил на место.
– Значит, Аня…
Лекция закончилась. Все собирают свои вещи, Матвей не торопится. Продолжает разглядывать меня с ног до головы.
Колготки на мне все еще порваны. Это конкретный минус моей уверенности в себе.
Ненавижу, когда что-то выходит из-под моего контроля.
Распускаю волосы, чтобы перевести внимание парня со своих колен на голову. Матвей по ощущениям подсчитывает каждую волосинку, изучает каждую клетку и каждую мою родинку.
– Следующая пара физкультура, – без эмоций в голосе говорит, – это если вдруг ты все же не посмотрела расписание. Умеешь бегать на длинные дистанции, Анечка?
– Анечка умеет прыгать через козла! – с уверенностью отвечаю, уставившись на парня в упор.
Повисает недолгая пауза. В аудитории мы одни.
– Матвей Ренатович Градов, – протягивает руку. Я должна ее пожать? После всего, что он вытворял?
Кошусь на протянутую руку, веду бровями. Мол: «И?».
– Это лишняя для меня информация, – по итогу говорю.
– Дерзкая, – с недовольством бросает свой ответ, – хочешь совет?
Плевать. Быстрым шагом иду к двери. И спрашивать, как попасть в физкультурный зал не собираюсь. Разберусь.
Этот Градов догоняет. Не думала, что один человек после часа знакомства может вызывать столько негативных и разрушающих ощущений.
Аура у него, что ль, такая? Вирусная?
– Не наживай себе врага в моем лице, Исхакова, – догоняет и шепчет на ухо.
Наконец-то сглатываю и резко оборачиваюсь. Мой нос почти упирается в его грудную клетку. Тело наполняется яростью под завязку.
– Могу дать тебе аналогичный совет, Градов.
Глава 3. Аня
– Значит, Аня. Анечка-Анюта…
Пока разминаюсь перед занятием, позади меня скапливаются люди. Их любопытные взгляды летят в спину, как искры от костра. Слишком близко и слишком много. Неужели местный король позволил?
Круто оборачиваюсь и почти врезаюсь в парня, который на голову выше меня. Он не спешит отходить и даже не извиняется.
Усмехаюсь. Короля пока нет, вот его подданные и подкатывают.
– Я Герман, – парень протягивает руку, опускаю на нее свой взгляд. – Можно просто Гера. Меня все так зовут.
Шепот разлетается по залу. Ведь я все еще не ответила этому Герману, который, как мне подсказывает интуиция, приближенный к самовлюбленному придурку по имени Матвей Ренатович Градов. Они даже чем-то похожи.
Чем же?… Наверное, тем, что оба абсолютные хамы.
Натягиваю самую обворожительную улыбку в своем арсенале и, стараясь не скрипеть зубами от раздражения, пожимаю руку. Или даю ее пожать, вручив лишь наманикюренные пальчики.
Я же леди.
Герман наклоняется и касается моей ладони губами. Играем оба, и оба это чувствуем.
А парень не промах. Понятно, почему Градов держит его при себе.
Девчонки застыли. Если Герман кому-то из них нравится, то я разыграла плохую карту.
Вот блин!
– Что ж, всех ваших имен я не запомню, но у меня есть классная идея.
Хлопает дверь в раздевалку, и, как по щелчку пальцев, окружающие меня одногруппники готовы приветствовать свою звезду.
А где фанфары? Где ковровая дорожка?
– Как насчет вечеринки? Родители уезжают на выходных, и я была бы рада принять вас у себя дома.
Градов зло прищуривается. Его ноздри раздуваются, а повисшее молчание наматывает нервы на кулак.
Он в спортивных широких шортах и белой футболке. Она здорово обтягивает его тело – шикарное, признаю, – а на предплечьях видны различные татуировки.
Градов вообще весь покрыт ими. Тонкая ткань просвечивает, и я вижу множество черных извилистых линий.
– Скажем, суббота, семь вечера? – не отвожу взгляда от Мота. Огромный спортивный зал набивается сотнями вздохов под самый потолок.
– Понимаешь ли, в чем дело, Анечка, в субботу в семь вечеринка по случаю начала учебного года, вечеринка у меня. Упс…
– У тебя? – хмыкаю и скрещиваю руки под грудью. Так она становится выше и объемнее. А на мне только спортивный топ.
Приближенный короля Герман готов обслюнявить мой второй размер.
– Именно. За развлекательную часть в нашей группе отвечаю я.
Градов же не обращает никакого внимания на развернувшуюся перед ним картину.
– Мот классный диджей! – выкрикивает кто-то из девчонок, другая, по соседству, пихает ее локтем и шикает.
Глаза Градова наполняются темнотой. Пока не могу понять: от гнева или самодовольства, что еще пара комплиментов, и его нимб будет сверкать до самого Нью-Йорка.
– Присоединяйся. Анечка, – подмигивает и отходит от нашей группы, разминая плечи.
Он снова будто бы победил.
Физкультура проходит в напряжении. То и дело взгляды Градова где-то поблизости. Он смотрит на мои колени, живот, шею, в глаза иногда. Зависает на волосах, которые я собрала в высокий пучок, чтобы не мешали.
Последней каплей становится его финальный и победный бросок на нашу территорию, когда мы играли в волейбол. С высоко поднятыми руками Матвей проносится по периметру зала, и даже моя команда тихо ему аплодирует. Смотрят на него жадно. С восхищением!
Кто он, черт бы его побрал, что везде и во всем первый?
– Что-то тебе в нашем Матвее не понравилось? – одна из девчонок – Олеся – задает вопрос с осторожностью, пока мы переодеваемся.
Застываю над рваными колготками, решая те не надевать и ловким движением выбрасываю их в корзину. Это трехочковый!
– Он на самом деле хороший, – вступается за этого засранца другая.
– И всегда защищает нас перед преподами. На Мота можно положиться… – третья девчонка краснеет. И мы все это замечаем, но оставляем без комментариев.
Градов симпатичный и может ведь кому-то нравиться?
– Получается, сейчас вы без Матвея и шагу ступить не можете? Какая-то зависимость от чужого парня, не находите? Девчонки должны держаться вместе и не надеяться на мужчин. Они же ветреные, самовлюбленные…
Поворачиваюсь ко всем лицом и про себя улыбаюсь.
– Куда проще, когда со своими проблемами вы делитесь с кем-то близким. С такой же девчонкой. С ней и парней можно обсудить, и в туалет в клубе смотаться. Она сбегает купить запасную пару колготок, – киваю на свои разорванные и приподнимаю одну бровь. Они все видели, – и одолжит блеск для губ, когда свой остался в другой сумке.
Быстрым движением достаю из своего рюкзачка блеск и протягиваю его одной из девчонок. Вроде бы ее зовут Лена.
– Спасибо… – невнятно благодарит.
– Оставь себе. У меня есть такой же. Дома.
Вру. Мне все равно на этот блеск. У меня другие цели.
– Следующая экономика? Успеем перекусить? После физкультуры я дико голодна, – спешу перевести тему.
Вновь распускаю волосы и расчесываю их пальцами. Непослушные кудри из прически выбиваются.
– Здесь есть кафе.
– Тогда чего ждем? Бежим? Кстати, тебе кто-нибудь говорил, что тебе идет эта юбка? Ноги кажутся длиннее, – обращаюсь к Олесе. Ее глаза тут же загораются.
Бо-оже… Парни самовлюбленные, а девчонки такие наивные.
Глава 4. Аня
В объявлении о наборе в танцевальную группу крупно написаны слова «НЕТ МЕСТ».
– Туда практически нереально попасть, – от голоса Олеси справа от меня веет грустью.
– Почему?
И правда? Год только начался, а уже нет мест?
Внимательнее перечитываю требования и пожелания в объявлении.
– Ну, насколько мне известно, состав не меняется уже многие годы. Руководство вывешивает информацию о наборе, и через пару минут приклеивают стикер, что места уже заняты. Формально, они пригласили, а по факту…
– И кто там всем заведует?
До следующей пары несколько минут, и нужно бы поторопиться. Если вспомнить, чем мне обернулось опоздание на первую пару, колени начинают гудеть.
– Ее зовут Бажена. Она с четвертого курса, и именно она набирает девчонок к себе в танцевальный коллектив.
Записываю к себе на подкорку эту информацию. Кто ты такая, Бажена?
– А еще это девушка Матвея.
Резко поворачиваю голову на голос Лены. Она вновь краснеет. От одного имени Градова ее щеки – концентрация красного цвета.
Перевожу взгляд на Олесю. Мне нужно больше информации.
– Ну, это слухи, – ведет плечами и жмется. Остальные девчонки переглядываются.
Ну да ладно? Кто в своей жизни не сплетничал?
Слухи… Обожаю. Если разделить всю полученную информацию пополам, то она вполне может оказаться правдой.
– Бажена не совсем его девушка. По крайней мере, никто официально ее так не называет, и Матвей о ней никому не говорит. Просто иногда после занятий они уезжают вместе. И кто-то видел их целующимися в его машине.
– И летом на какой-то вечеринке.
– Даже отдыхать они ездили вместе. Снова слухи.
Прищуриваюсь и представляю эту картину. Какая должна быть эта Бажена? Наверняка высокая блондинка с идеально-ровным носом и губками-бантиками. Этакая Барби, потому что Градов – татуированный Кен.
Щелкаю номер телефона, который указан на объявлении, где «НЕТ МЕСТ», расписание их тренировок и медленно двигаюсь к лестнице. У нас английский, и нам на последний этаж.
Девчонки за мной… Кажется, моя спонтанная речь произвела на них впечатление.
– У Градова? Девушка? – говорю тихо и это скорее для себя. Потому что представить его с кем-то можно. Это даже легко, но… – с его-то характером?!
Положа руку на сердце, повышаю тон и оборачиваюсь к Олесе.
– Бедная Бажена! Или кто она там?
– И почему она бедная? – теперь голос сверху. Бархатный, как кофейная пенка ранним утром.
И почему он такой высокий? Сколько в нем метров?
– Ты следишь за мной? – спрашиваю с неким наездом.
Попалась, да. А Мот кажется вездесущим. Его же не было здесь еще минуту назад. Или он прилетел на имя своей девушки, как комар на запах крови?
На лице Градова вроде бы дружелюбная улыбка, но я одна замечаю, как темнеют его глаза и радужка заполняется черной, магнетической дымкой.
У самой сводит живот.
– Я ни за кем и никогда не слежу, Анечка. Обычно следят за мной.
Боже, сколько пафоса! Сейчас ослепну от его короны.
– Это намек?
– Если я хочу что-то сказать, я обычно говорю прямо.
Дыхание рвется от подступающего к горлу гнева. Его кадык дергается, когда понимаю, что он тоже на полпути к тому, чтобы вцепиться мне в сонную артерию.
Я знаю, почему невзлюбила Градова. Но почему у него такие же ответные чувства ко мне? Не стала одной из его воздыхательниц? Дерзила?
Сейчас не могу оставить ее слова последними. Он ставил «точку» в зале. Настал мой черед.
Обхожу его против часовой стрелки и становлюсь на пару ступенек выше. Наши глаза на одном уровне. Наконец-то.
Подношу ладонь к его волоса, провожу по ним несколько раз, как пыль стряхиваю. Градов хмурится. Выглядит даже растерянным. И как не улыбнуться ехидно?
– Ох, черт, прости. Я не хотела, – зажимаю рот рукой. Ахаю. В душе громко играет струнный оркестр.
– Ты о чем, Исхакова?
– Я уронила твою корону. Так жаль. Она ударилась об пол и рассыпалась на тысячи мелких осколков! И не собрать…
На лицах девчонок застыл шок. А я чувствую, как внутри меня все огнем пылает.
Градов усмехается, но его смех не хочется подхватывать, скорее есть огромное желание оскалиться в ответ.
Боковым зрением фиксирую доску на стене. «Гордость института» или что-то в этом роде. Там несколько фотографий. В том числе Градова Матвей Ренатовича и много-много регалий мелким шрифтом.
Мот наклоняется ко мне и делает глубокий расслабляющий вдох. Я вновь вижу его крошечные веснушки. Взгляд сам опускается на его губы, которые сейчас тонкие и поджатые. За партой, когда мы сидели вместе, они были другими.
– Что ж… Значит, враги? Анечка?
– Друзьями-то уж нам точно не быть.
Поединок продолжается, когда девчонки подталкивают меня вперед: нужно срочно идти, иначе опоздаем.
Он коротко мажет по моим губам. Секунда, или того меньше. И отступает в сторону, пропуская меня.
Ощущение горячего душа по всей поверхности тела не стихает. Острые капли стесывают, ранят, жалят. И это все со мной проделывает его разъяренный взгляд.
– За мной, – говорю девчонкам. Все, как одна, ступают следом.
Мы еще посмотрим, кто будет главным, Матвей Градов.