- -
- 100%
- +
Три самых вкусных запаха?
Запах горячего кофе, свежей выпечки
и страниц новой книги.
Надея Ясминска, молодая белорусская писательница.Светлана Белова Иллюстратор
© Светлана Белова, 2018
© Светлана Белова, иллюстрации, 2018
ISBN 978-5-4493-9072-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Истории с привкусом кофе
Многим нравится вкус и запах кофейных зёрен. Но многие ли знают, насколько богата кофейная карта? Чаще всего, говоря «кофе», мы подразумеваем «эспрессо» или «капучино». Однако, ароматно-бодрящая гамма куда более разнообразна, временами непредсказуема и наполнена не только главным ароматом, но и ощутимым послевкусием. А оттенки готового напитка зависят от сорта кофе, страны произрастания, погодных условий созревания зёрен и даже вашего настроения.
Эта книга – своеобразная игра с читателем. Её можно читать в любой последовательности. Хотите – попробуйте сложить разрозненные паззлы. Не хотите – просто читайте и отдыхайте душой.
Здесь собраны рассказы не об истории или традициях употребления американо или мокко, хотя вкус кофе непременно проявится на страницах.
Тексты пронизаны кофейными ароматами, отголосками музыки, атмосферой кафе, человеческими судьбами и верой в лучшее.
Вы не найдёте здесь подробных рецептов приготовления кофе, но почувствуете его благоухание. Вы не отправитесь в путешествие по странам, но окунётесь в уютные залы небольших кофеен одного собирательного города где-то на Дальнем Востоке России. Вы не узнаете подробностей о жизни одного-единственного человека, как это бывает в романах, зато понаблюдаете за поворотами в судьбах простых жителей большого города и, возможно, вдохновитесь…
Кто-то на перемены в жизни, кто-то на исполнение давней мечты, а кто-то на очередную чашечку кофе в любимом кафе.
Приятного кофепития!
Эспрессо
Иногда мне кажется, что я могу всё.
А потом кофе перестает действовать.
Неизвестный автор.Она зашла в кафе и выбрала укромное, но самое выгодное место – у окна. Официантка положила на белый, глянцевый стол кожаную, бордовую папку с золочёной надписью «Меню» и удалилась.
Из динамиков лилась лиричная и деликатная композиция:
Посетительница улыбнулась одной из любимых песен, которая встретила её здесь: в звучании утончённого смысла чувствовался добрый знак.
В ожидании заказа скользила взглядом по прохожим сквозь гладкое оконное стекло и старалась стереть из сознания все мысли.
Кроме одной, ради которой пришла.
Со стороны казалось, что Она кого-то ждёт.
Именно так думала блондинка в белой блузке с бантом на откровенном декольте. Ей пришлось сесть за столик у стены, потому что окно в этом небольшом кафе было всего одно.
Постукивая ярко-красными ноготками по белому мрамору, другой рукой блондинка перекинула через плечо кудрявый хвост и накручивала на палец локон. Она явно нервничала.
Во-первых, любимый столик у окна заняли: «Расселась там одна, заняла два места!» Во-вторых, кавалер подозрительно опаздывал: «Ну же, Андрюша, это унизительно – заставлять ждать!»
Но та, что сидела у окна, уставленного милыми декоративными мелочами, не обращала внимания на окружающих. Её не интересовало, сколько человек сидят в кафе, зачем они пришли и как скоро уйдут…
Её длинные, золотистые волосы ниспадали, создавая защищённое пространство. Едва начатый стеклянный чайник с фруктовым чаем говорил о сосредоточенности девушки. Странно выглядело лишь одно: напротив чая стояла нетронутая чашка кофе.
Его любимое эспрессо. И хотя кресло напротив пустовало, Она начала непринуждённую, дружескую беседу с Ним. С тем, кого видела внутренним взором.
Она не случайно заказала кофе – необходимый ритуал, чтобы беседа состоялась. Потому что на самом деле Он находился за три тысячи километров: вахта продолжалась второй месяц.
Но именно сегодня Она ощутила настойчивый зов в сердце, поэтому и захотела «увидеться». Посидеть за чашечкой чая, поговорить «ни о чём», убедиться, что у Него всё в порядке.
Изредка они общались по телефону или обменивались письмами по электронной почте, но живое общение не заменить.
Когда в прошлый раз Он уехал на вахту на полгода, они изобрели этот виртуальный, но, как оказалось, действенный способ. Использовали его нечасто, только когда становилось совсем сложно выносить разлуку.
Он сидел напротив в сером свитере с высоким воротом, не спеша водил ложечкой по поверхности эспрессо, собирая пенку.
Он всегда так делал: сначала выбирал пенку, потом приступал к кофе. Она любовалась его плотными, натруженными пальцами, потягивала горячий фруктовый чай с ярким ароматом мяты. Улыбалась.
– Чему улыбаешься? – отложил Он ложечку на блюдце.
– Не чему, а кому, – спрятала взгляд на серебристом ободке своей чашки.
– Спасибо.
Он взглянул за окно. Девушка посмотрела на проезжающие машины, спешащих по делам прохожих.
На минуту Она вышла из уютной беседы, потому что ощутила увесистый взгляд. В кафе стало заметно шумнее, музыка бахала ударными из динамиков. Девушка глянула в сторону – в глубине зала молодой человек уставился на её с интересом и непониманием.
Она быстро отвела глаза, наклонила голову, чтобы за пеленой длинных волос спрятать сокровенные мысли от случайного, настырного наблюдателя. Короткий взгляд на кресло напротив, на кружку с нетронутым кофе – и Она вернулась в неспешную беседу…
– Знаешь, здесь два дня такое солнце, что я спалил нос, – улыбнулся Он.
– И сметаны у тебя явно нет, – Она перебирала пряди волос, создавая ровный и плотный занавес.
– Зачем мне сметана? – в упор посмотрел на Неё.
Она хитро скользнула взглядом по его лицу:
– Это лучшее средство от солнечных ожогов.
– Может быть. Но мне оно не требуется, – резким движением отставил чашку с эспрессо.
– А что требуется? – мягко спросила Она.
Его крепкие руки, увенчанные плотными, прямоугольными ногтями, вертели ложечку.
– Сейчас и сам не знаю…
Он опять отправил взор за спасительное окно, где можно было и ускользнуть от ответа, и найти другую, безопасную, тему для беседы. Потому что сейчас не хотел говорить ни о чём серьёзном.
Сильный голос Chris’а Rea ненавязчивой хрипотцой словно вторил Его голосу:
Они оба отдавали отчёт: пока не знают, кем приходятся друг другу. Несмотря на то, что знакомы почти два года. Он так часто уезжал на вахту, что реальное время их общения сводилось к нескольким месяцам.
У каждого за плечами – тяжёлый опыт прошлых отношений. Они понимали, что стали друг для друга бо́льшим, чем просто друзьями, но вместе с тем не могли называться влюблёнными.
Их неуловимо влекло друг к другу: они то держались на расстоянии, то сближались, то отдалялись, стараясь не причинять неприятностей и не осложнять жизнь друг другу. Их отношения больше походили на причудливый вальс или танго, от которого оба партнёра получают заряд положительных эмоций и вдохновляющий настрой.
Подперев ладонью подбородок, Она смотрела на голубые облака. Не хотелось делать ничего, впервые за много лет. Ни о чём думать, ни читать, ни писать, ни даже говорить. Она прикрыла глаза, словно впала в полудрёму. Но Она смотрела на Него. И этого было достаточно.
Она хотела бы оказаться рядом, пусть ненадолго, ощутить поддержку. Но сомневалась, что Он в данную минуту думает о ней. Тем не менее, с удовольствием представляла его, прикасалась к его руке и улыбалась ему сквозь время и расстояние.
Она опять «вылетела» из приятного общения, потому что парень, который молча наблюдал из глубины зала, решился заговорить:
– Можно попросить сахарницу? – подошёл к девушке, – на моём столике закончился сахар…
Она, не поднимая головы, молча протянула стеклянную колбу. Парень взял сахарницу, хмыкнул и удалился. Однако разглядывать странную девушку продолжил.
Догадывался, что мыслями она не здесь, но никак не мог угадать, что делает. Перед ней не было блокнота, чтобы предположить, что она пишет. Не было альбома, чтобы представить, что рисует. Не было вообще ничего, кроме кофе и чая.
И при этом она столько времени сидела, смотря то на пустое кресло перед собой, то в окно, явно увлечённая, занятая. Ощущалось, что она не просто коротала свободные минуты, за этим крылось большее. И хотелось разгадать, что именно.
Наконец парень догадался: «Наверное, не заметил смартфон за её густой шевелюрой, переписывается с кем-то».
Интерес к любительнице интернет-общения сразу угас. Теперь только вспомнил, как давно не ходил в кафе с супругой. Набрал её номер:
– Привет, милый! – услышал тихий, родной голос.
– Пойдём сегодня в кафе?
– А как же Дарёнка? – в голосе жены смешались удивление, радость и сожаление.
– Я решу. Заеду за вами в шесть, – ответил парень и отключился, перебирая в бесконечной телефонной книге номера знакомых, которые помогут найти няню для дочки на пару часов.
А тот, с кем Она беседовала, рассматривала облака и прохожих, на другом конце страны почувствовал аромат кофе. Впечатление так ярко и неотвязно встало перед ним, что подкашивались ноги.
Он присел на землю, прислонился спиной к первой попавшейся лиственнице и закрыл глаза.
В это же мгновение увидел уютный зал кафе: возле большого окна за белым столиком сидела Она с чашкой чая, а перед ним стоял любимый эспрессо.
Картинка выглядела так натурально: казалось – протяни руку и возьми чашку. Как же он соскучился по этому прекрасному напитку!
Глубоко вдохнул и посмотрел на неё. Внутренним чувством понял: думает о нём.
– Чему ты улыбаешься?
– Не чему, а кому.
Её улыбка впорхнула в сердце, оставив тёплый след. Он кивнул в знак благодарности.
Она очень вовремя «вызвала на контакт». Сегодня Он прошёл так много, что не заметил, как солнце начало клонить к закату, а нос, прилично обгоревший, начал болеть. Сначала думал пройти ещё с полкилометра, а там сделать привал, но когда аромат кофе наполнил всю тайгу, решил, что полкилометра могут подождать, а вот эспрессо вполне может остыть…
Подумал: «Вернусь и непременно поблагодарю за эту встречу». Конечно, можно сейчас отправить букет цветов, пусть поломает голову, от кого.
Он с улыбкой представил её удивление, когда курьер доставит цветы. Увидел, как она взяла телефон, набирая сообщение с благодарностью. Понял: она быстро угадает отправителя.
– Осталось сорок восемь дней, – подмигнул ей, сидящей у окна.
– Значит, до встречи, – она тепло прикоснулась к его плечу.
Вдалеке послышался рёв ха́рвестера и шум фо́рвардера – бригада догоняла мастера… Нужно заканчивать беседу. Только сейчас Он отчётливо осознал, как соскучился по ней. 3
Когда открыл глаза, неожиданно почувствовал себя отдохнувшим и полным сил, как будто не полчаса посидел на земле, прислонившись к дереву, а проспал целую ночь в мягкой постели.
Она посмотрела в телефон, время пролетело незаметно. Это только на первый взгляд казалось, что ничего не делала. Всего лишь сидела, потягивая чай. Но внутри разворачивалось целое действо. В ходе которого она наблюдала. Улыбалась. Чувствовала себя счастливой. И разговаривала…
С тем, с кем разговаривать хотелось.
Но сейчас пора заканчивать. Потому что Он там напряжённо работает, не стоит отвлекать.
Пена на эспрессо осела, оставив на краях чашки следы, как будто кофе действительно пили. Она только сейчас поняла, что всё время просидела с улыбкой. Стоило подумать, что нужно вернуться в свою реальность, в свою пустую квартиру и в свою переполненную проблемами работу, как мышцы на щеках напомнили о минутах, проведённых в спокойствии и тихой радости.
Она обернулась и кивнула, приглашая к столику официантку. Попросила счёт, неторопливо допила фруктовый чай, который сегодня получился необыкновенно вкусным. И вышла в суету большого города, унося тепло в сердце и умиротворение…
Delicate like rain.Delicate like snow.Delicate like birds.Delicate just so … 1Outside my window,Outside my door,And I know the reason … 2
Макиато
Кофе, может, и не всеисцеляющий эликсир, но очень к этому близок.
Лорел Гамильтон,американская писательница,автор цикла «Анита Блейк».Катя сидела в полупустом зале кафе и смотрела, как за окном к горизонту подбирается розово-оранжевое солнце. Машины, словно сытая и оттого еле движимая кобра, неторопливо спускались с путепровода, весело мигали поворотниками, светили габаритными огнями. Скоро в кафе станет больше народа, к девяти часам не будет ни одного свободного столика. А пока у неё есть немного времени на воспоминания.
Один раз, только начиная привыкать к вечерней суете в кафе, Катя убирала посуду со стола. Неловко смахнула с синей гладкой поверхности белый фарфоровый чайник. Тогда клиент с необыкновенно яркими голубыми глазами возмущённо кричал:
– У вас в руках мухи сношаются что ли? Вот бестолковая!
Катя покраснела от неловкости и обиды:
– Простите, пожалуйста, сейчас всё приберу.
– Пошевеливайтесь!
Она ещё раз пробормотала «Извините». Поспешно собирая остатки чайника, подумала: «Грубиян! Вроде выглядит прилично, а выражается как прораб на стройке…»
Тогда полагала, что её уволят, но директриса восприняла случай спокойно. Кате пришлось только оплатить бой посуды из своего, и без того не туго набитого кармана. И с тех пор её больше не роняла.
С посудой у Кати ещё с детства отношения не складывались. Мама частенько выговаривала:
– Кать, ну, почему каждый раз как вымоешь посуду, у кружек появляются сколы, а у тарелок трещины?
– Не знаю, мамуль, – виновато опускала глаза девочка, а про себя добавляла: «И вовсе не каждый раз. Да и не у всех кружек есть сколы». Хотя прекрасно знала ответ. Когда задумаешься, мыльная посуда так непредсказуемо выскальзывает из рук!
Со временем Катя научилась держать хрупкие предметы крепче и не витать в облаках во время уборки на кухне, а мама купила мягкую подложку, которая смягчала случайные удары о каменную раковину.
Когда после второго курса университета дочь сообщила родителям, что пойдёт работать в кафе официанткой, мама нахмурилась:
– Да ты им всю посуду перебьёшь!
– Лучше бы закончила учёбу, – поддакнул папа, не отрывая взгляда от свежего выпуска «Справочника экономиста».
Катя вздохнула.
Мама – ведущий бухгалтер на производстве, папа – финансовый консультант международной корпорации, старший брат – экономист на государственной службе. Они не могли смириться, что Катя бросила обучение на экономиста.
Летом попробовала поступить на психолога, но не добрала всего полтора балла для прохождения по конкурсу.
Понятное дело, родители оплачивать её «прихоти» не намеревались. Поэтому девушка решила не сидеть целый год у них на шее, а пойти на работу. Заодно планировала откладывать, если и в этот раз не хватит проходных баллов.
Да и вообще, предстояло обдумать: на самом ли деле хочет учиться на психолога.
Поэтому она стремилась брать побольше смен, чтобы не появляться дома, где её встречали словно приживалку. Хотя половину зарплаты Катя регулярно оставляла родителям. При этом почти не питалась дома – в кафе трёхразовое питание входило в соцпакет.
А когда в течение рабочего дня случались периоды затишья, Катя зачарованно смотрела с высоты вниз. Размышляла, кем быть…
В средней школе мысленно примеряла профессию гитаристки – ей нравилось бренчать на гитаре, хорошо умела на слух подбирать аккорды. Однако музыка, скорее, помогала расслабиться, отвлечься, поэтому не видела себя на сцене или дающей частные уроки игры на инструменте.
Вспомнила, как в одиннадцатом классе всерьёз думала заняться гончарным ремеслом. К тому времени она четыре года посещала занятия в студии керамики. Преподаватели поражались, как быстро Катя схватывала принципы лепки из глины и даже создавала собственные приёмы работы с материалом.
Василий Егорович, ведущий мастер, часто выставлял её работы на внутристудийной выставке. Они неизменно набирали максимальное количество голосов. Пару керамических безделушек с одной из таких выставок выкупили клиенты, а Кате достался первый «честно заработанный гонорар».
Позже девочка сделала аромалампу, ажурный растительной орнамент которой проходил по кругу и, при зажжённой внутри свече, отдавал эффектные тени на стенах и окружающих предметах. Эта лампа не только взяла первое место на городской ярмарке мастеров. На аукционе один предприниматель её выкупил за такую бешеную сумму, что когда Василий Егорович вручил Кате гонорар, та уронила деньги на пол и не решалась поднять, ожидая, что они превратятся в бумажки, как это часто бывает в розыгрышах по телевизору.
Ей настоятельно предлагали вести мастер-классы для детей или выполнять платные заказы.
Один раз она решилась. После изнурительной беседы с клиентом, который предъявлял неразумные требования к обычным горшочкам для жаркого, девушка осознала: лепить по велению души или по желанию заказчика – разные вещи.
Тогда она ещё пыталась убедить клиента, что делать замысловатый рисунок на горшочке – непрактично, потому что вычищать тонкие углубления невозможно, а толщина изделия не позволяет делать их глубокими и широкими. Кроме того, рисунки сделают стенки горшочка тоньше, отчего сам смысл приготовления потеряется.
Мужчина ничего не хотел слышать: «Девочка, мне нужен полный эксклюзив и именно в таком виде». Он указал на листочек, где набросал картинку шариковой ручкой во время беседы.
Катя позвала Василия Егоровича. Тот покивал и выпроводил клиента, заверив: всё будет сделано в точности с его «эскизами».
– Катюш, ты, конечно, правильно говоришь, – мастер закрыл дверь, – делать такие вещи неразумно. Но клиент платит деньги. И не с каждым, увы, можно договориться. Поверь, иногда проще сделать, как он хочет. А вот когда он придёт позже, пытаясь предъявить претензии, мы вот эти бумаги, – Василий Егорович скрепил все рисунки скрепкой и сунул в папку, – ему покажем и напомним, как настаивал на своём. Несколько таких клиентов у нас имеется – зато теперь договариваемся налету.
Девушка скованно улыбнулась, но решила, что делать керамику на заказ она не хочет. Но чего хочет – по-прежнему не знала.
Родители настояли, чтобы после школы дочь отправилась на экономический факультет: «Экономисты всегда нужны. Можно выбрать бухгалтерскую специализацию и без работы точно не останешься».
Катя без проблем поступила на первый курс и, проучившись семестр, поняла: точные науки её не привлекают. Она хорошо разбирается в них, но посвятить всю себя цифрам и отчётам, сводкам и таблицам? Невыносимо!
Весь второй семестр пыталась понять, какая работа может быть близкой к гончарному ремеслу – хотелось создавать новое, красивое, лепить из мягкой массы.
После первого курса Катя устроилась на лето лепщицей вареников и пельменей на фабрику. Однако и пары недель хватило, чтобы возненавидеть любые продукты из теста.
Монотонная, однообразная работа по двенадцать часов в сутки оказалась совсем не похожей на то, как перед новогодними праздниками они всей семьёй собирались на кухне: мама раскатывала тесто, папа вырезал стаканом кружочки, а они с братом лепили пельмени. Обязательно делали «счастливые»: по два штуки с молотым перцем и по два сладких.
Потом соревновались в счёте: кто быстрее и точнее посчитает количество налепленного. Первое время побеждал папа, но потом почти всегда – брат. У него была собственная система подсчёта, угадать которую не мог даже отец.
Это много лет спустя Артём сознался, что просто запомнил, сколько пельменей и вареников входит на поддоны. Мама с отцом смеялись: вот что значит, много лет не менять кухонную утварь.
А после второго курса Катя бросила университет и оказалась в новом кафе, где две респектабельные дамы вели набор официанток. От волнения, когда передавала анкету, уронила её на пол. Покраснев, подняла и вручила одной из нанимательниц.
Миловидная, с красивым шоколадно-ореховым оттенком волос до плеч, углубилась в чтение бумаг. А блондинка, похожая на фею Стеллу, спросила: 4
– Почему хотите работать официанткой?
– Ищу себя, – девушка смущённо опустила глаза и увидела на столе переливающийся красными оттенками брелок с надписью «Миледи». «Интересно, этот брелок светленькой или тёмненькой. Судя по их виду, не примут…»
Но её приняли.
Работа сначала казалась Кате сложной, особенно потому, что требовалось постоянно улыбаться, даже когда на душе кошки роют котлованы. Постоянно помнить, что клиент всегда прав. И ладно, если они ведут себя прилично, а то ведь сколько раз откровенно хамили, несмотря на приветливость и доброжелательную улыбку официантки.
Катя быстро усвоила основные правила, которые объяснила начальница при приёме на работу: поприветствовать посетителя с улыбкой и стараться не выпускать его из вида. При малейшем шевелении, появляться рядом и спрашивать: «Вам помочь?»
Ей казался глупым этот вопрос, тем более, что в кафе работала автоматизированная система оповещения официантов, если клиенту требовался счёт или дозаказ. Поэтому частенько девушка импровизировала. Иногда говорила «Я вас слушаю» или «Определились с заказом?», а иногда просто открыто улыбалась и кивала головой, приглашая клиента заговорить первым.
Краем глаза Катя заметила, как в кафе вошла компания из четырёх взрослых и ребёнка лет семи. Девушка моментально встала и, поприветствовав посетителей, отошла за меню. Ей нравилось поразмышлять, кто кем приходится в таких компаниях, какие у них взаимоотношения. Судя по всему, это – молодые родители, к которым приехали родственники из другого города.
Когда все расселись, она протянула папки в бамбуковых обложках:
– Обратите внимание, у нас есть особое меню для детей.
Пока посетители углубились в изучение гастрономических изысков, которыми славился шеф-повар, Катя подошла к скучающему парню, который с полчаса назад заказал коктейль и больше ничего.
– Могу предложить что-нибудь ещё? – взяла стакан из-под коктейля.
Парень рассеянно взглянул на официантку, потом на часы. И заказал макиато. Девушка едва заметно, с одобрением кивнула: Сэм, бариста, любой кофе мог сварить так, что закачаешься, но она больше всего любила макиато, или, как про себя называла – «перевёрнутый капучино».
Ей нравился коктейль за меньшую, чем у капучино, сладость, особую нежность и бо́льшую терпкость, чувственность. Когда Катя пила макиато, казалось, постигала истинный смысл гармонии.
Как-то она поделилась этими мыслями с Сэмом. Тот, философски подперев подбородок, причмокнул щекой:
– Для постижения гармонии предпочтительнее бре́ве без сахара. Хотя моя наставница Алекс верила, что только ристоре́тто поможет познать гармонию. 5 6
– Сколько людей, столько вкусов, – подошла Миледи, – лично мне нравятся разные варианты, хотя любимый – медовый раф. И гармонию понимают все по-разному, не так ли?
Не сговариваясь, директора Маргариту Всеволодовну персонал «за глаза» называл Миледи. Во-первых, конечно, из-за брелока, который она не выпускала из рук. Но ещё и потому, что так быстрее и проще. Обращаясь к ней, приходилось тщательно контролировать, чтобы внятно и чётко произнести её отчество, которое так и норовило превратиться плохо понятный набор звуков. И при этом – воздержаться от досадливого «тьфу-ты», которое вылетало, едва язык безвыходно запутывался в сложном словосочетании.
Передав заказ Сэму, Катя подошла к освободившемуся одиннадцатому столику, составила грязную посуду на разнос и отправилась в сторону мойки. Мимоходом подравняла пару стульев у других столиков.
Энергично процокала каблуками Миледи, позвякивая ключами о брелок-сердечко. Время от времени она выбиралась из кабинета осмотреть владения. Стоило заметить неубранную посуду или клиента, у которого на столике сверкает оранжевый огонёк, она незамедлительно делала пометку в планшете напротив имени сотрудника: «минус сто». За день могла набежать приличная сумма, если кто из работников зазевается.
Поначалу Катя и в самом деле отвлекалась, получая в итоге лишь часть обещанной зарплаты. Но со временем вид из окна перестал манить, девушка научилась держать в поле зрения весь зал.