- -
- 100%
- +
– Мне надо с тобой обсудить гениальную идею, – ухмыльнулся он, когда они зашли в кабинет, вытащил из кармана, положил на пол и увеличил мешок ашинов метр на метр.
– Это кому? – удивился Гай.
– Модирмаху. Ты предложишь сам выкупить его претензии как опекун молодого дурака, причинившего ущерб. То есть не Совет назначит сумму, а Модирмах, с учетом того, что расплачиваться будет конкретное лицо.
– Чья идея? Твоего отца?
Дамард улыбнулся и кивнул.
– Он считает, Модирмах в этом случае быстрее угомонится. С Верховного Совета тянуть компенсацию можно бесконечно, это будет скверно выглядеть, зависимость Верховных Магов от владельца рудника. Кадана тоже следует избавить от вечной повинности «возмещать ущерб» брату за «несправедливость Верховного Совета».
– Сколько тут? – Гай развязал мешок, запустив руку в крупные тонкие желтые монеты.
– Пятьсот тысяч. Попросит больше – это станет задатком, остальное родители наворожат позже, меньше – оставишь остатки себе в счет расходов на своего ученика.
– И откуда у меня такая роскошь? Я виски продаю в Алаутаре, а не наркоту во Внутреннем Поле. Мне надо много лет не покупать пирожные, чтобы столько накопить.
Дамард вновь засмеялся.
– Откуда ему это знать? Отец уверен, что аппетиты Модирмаха будут скромнее этой суммы. Нирдэр в любом случае не потянет…
– Я совершенно не возражаю, – усмехнулся Гай, – Я думаю, Ордъёраин в таких вопросах мудрее всех, кто родился и вырос в Алаутаре.
– Да, он так и сказал, этот случай надо рассматривать, как если бы Модирмаху задолжал батъёри Изначального мира.
– Кстати, ты заметил, что мой юный подаван не похож на пальори?
– Волрклар сказал, что он внешне больше батъёри, чтобы отец и Агелар на Совете не стали акцентировать на этом внимание, они бы сразу заметили. Мертвый Ветер выглядит как батъёри – вот что реально странно. Волрклар считает, дело в том, что Мертвому Ветру пришелся по нраву облик аркельда, в теле которого он воплощался много лет назад, а теперь он в теле ведьмака, так что в итоге получите ведьмака с внешностью батъёри, раз уж иначе никак.
– Господа, пора собираться на Совет, – в дверь просунулась голова Арикарды, – Мы выбрали интерьер будущих владений твоего ученика. Я сейчас пойду договариваться о материалах, придется делать капитальный пристрой. Вернусь, и через пару часов все будет готово. Возможно, успею до вашего возвращения с Совета.
Гай посмотрел на часы – четверть восьмого. Дамард поспешил распрощаться.
Одеться и дойти до здания напротив не заняло много времени. Зато отняло много нервов у парня, которого начало буквально колотить, стоило Гаю застегнуть на нем чусдек поверх бинтов с целебной мазью.
– Ты ведь помнишь, что это бутафория? – спросил его Гай, накидывая поверх своего темно-бордового форита калатарийский утепленный плащ с прорезями вместо рукавов, – Расстегни сам, убедись.
Эрмир помотал головой.
– Я помню, я не знаю, что со мной.
– Вьетнамский флэшбэк, не страшно, но неприятно.
– Что это? – удивился тот.
– Это такой акцент на прошлых ощущениях или воспоминаниях, выскакивающий в неподходящий момент. Просто мимолетная ассоциация с чем-то, и уже не можешь сконцентрироваться на важном и дергаешься из-за этого, – тут же нашелся Гай.
Эрмир глубоко вздохнул, стараясь дышать, как можно медленнее.
– И как выгнать этот флэшбэк из головы?
– Сам уйдет, когда перестанешь бояться плохих воспоминаний. Прошлое прошло, его не изменить, но это закрытая страница. Думать можно о чем угодно, мысли – это всего лишь мысли, страх – всего лишь страх. Все боятся и не всегда страхи рациональны, – Гай подтолкнул его за порог.
Колючий морозный воздух обжег лицо. Стоило им дойти до дверей Круга Магов, их нагнали Волрклар и Айра – миниатюрная стройная брюнетка с ярко-рыжими глазами в короткой меховой куртке и замшевых облегающих брюках, заправленных в высокие сапоги. Эрмир слегка поклонился, машинально спрятав цепочку от чусдек в широкий рукав, слишком отточенным ловким движением, чтобы не догадаться, что делает это далеко не впервые.
– Подождите меня! – крикнул кто-то из темноты с другой стороны улицы.
К ним подошел еще один член Верховного Совета – Эвар. Это был высокий черноволосый аркельд. Посыпались приветствия и шутки. Эрмир невольно улыбнулся. Его сестра Гелара была влюблена в Эвара, картинка с его портретом украшала обложку ее коллекционного альбома. Правда на той картинке у Эвара за спиной были белые крылья. В обычной жизни крылья у хорро не появлялись, только когда они хотели взлететь и, чаще всего, они были прозрачными, и хоть видимыми глазу, но нематериальными. Только у верховных хорро – Айры и Эвара крылья могли стать осязаемыми. У Айры – черными, у Эвара – белыми (еще у Азала, Микхеля и Юны, но об этом мало кто знал).
В здание вошли все вместе. Гай ухватил своего подопечного за локоть, чтобы тот не навернулся, поскольку совсем растерялся и под ноги не смотрел. Эрмир вертел головой на 360 градусов, вокруг было слишком много чудес.
В холле с потолка свешивалась ведьмацкая люстра со ста пятьюдесятью углублениями, в которых сам по себе пылал Истинный Огонь, на стенах висели зеркала, в которых мелькали разные уголки мира Алаутар, по перилам широкой белоснежной лестницы на второй этаж змеился живой плющ, источником жизни которого были узкие желоба с текущей снизу вверх и обратно водой.
– В нижний зал, – остановил направившегося к лестнице Эвара Волрклар, – у нас много посторонних будет.
Пройдя еще шесть метров они вошли в распахнутые настежь двери в практически пустой красно-коричневый зал, стены которого украшали целые картины светильников. В цветные изображения были помещены световые сферы, которые могли перемещаться по воле включившего свет в любую часть картины, гореть ярче или едва-едва. Пол и потолок тут были облицованы красно-коричневым минералом триксаром, напоминавшим застывший в камне огонь.
На небольшом возвышении стояли полукругом двенадцать удобных кресел. Волрклар повел рукой и откуда-то сбоку выплыли четыре стула, встав на равноудаленном расстоянии друг от друга напротив ряда кресел.
Эвар уселся в третье кресло с правой стороны, Айра в третье с левой, Волрклар рядом с ней, ближе к центру.
– Эрмир с краю, Гай, ты ближе всего к нему, Модирмах и Нирдэр займут оставшиеся два, – распорядился Волрклар, – раздеваться не советую, тут прохладно.
Эрмир плюхнулся на крайний справа стул.
– Кстати, Эрмир, мы тебя достали из Паутины Мирасо сегодня в полдень, ты ничего не помнишь с момента, как отключился в доме отца, – напомнил Эвар.
– Упал, очнулся тут, – пояснил Гай.
– Сейчас восемь вечера, я ударился, видимо сильно головой, когда упал…
Гай и Эвар засмеялись.
– Никому таких подробностей не надо, – заверила его Айра, – это на будущее. Сегодня просто молчи, пока к тебе не обратится кто-то из Верховного Совета.
Гулкое эхо донесло голоса, и в зал вошла солидная дама калатари в длинной темно-зеленой мантии и богато расшитом золотом светло-зеленом плаще, под руку с высоким аркельдом с комплекцией ведьмака пальори, с прихваченными сединой волосами на висках, в белой мантии и белом же плаще магистра школы Ассагар. На скуле его ветвился едва заметный белый шрам в форме молнии.
– Дари Тасима, дарик Наримар…
Эрмир подпрыгнул, чтобы поклониться, но его заметили не сразу. Эвар и Айра явно давно не видели вошедших членов Верховного Совета и те также рады были их видеть. Потом дошла очередь до Гая и лишь потом дари Тасима обратила внимание на мальчишку ведьмака, тепло улыбнулась ему, от чего тот сразу успокоился, и вдруг накинулась на Волрклара:
– Неужели это так необходимо? Нас дюжина сильнейших магов тут! Зачем чусдек?
– Для красоты, – машинально ответил Эрмир и страшно побледнел, осознав, что сказал это вслух.
Волрклар улыбнулся и развел руками, Эвар и Наримар засмеялись в голос. Дари Тасима сочувственно посмотрела на парня, не знавшего куда себя деть.
– Не переживай так, – и вновь развернулась к Волрклару, намереваясь что-то еще сказать, но Наримар тронул ее за руку.
– Они не гасят его магию, я чувствую воздушную часть его потенциала.
Тасима глубоко вздохнула и уселась рядом с Волркларом.
– Я бы не поняла.
Наримар сел рядом с ней, но тут же встал навстречу вошедшему в зал аркельду с длинной фиолетовой косой, одетому в темно-синее, почти черное длинное пальто с широким черным поясом. На правой щеке у него был рисунок Духа Перемен шардских земель.
– Дирксел-Ди, приветствую…
Дарик Дирксел-Ди после всех приветствий лишь коротко кивнул Эрмиру и уселся рядом с Айрой.
– Господа, дальше прошу воздержаться от лишних разговоров. Наши коллеги прибыли в компании Нирдэра и Модирмаха, – предупредил Волрклар.
В зале воцарилась тишина и спустя три минуты вошли остальные члены Верховного Совета, а за ними отец Эрмира и владелец макалитового рудника.
– Дари Йольрика, дари Кайлин, дари Малика, дарик Агелар и дарик Ордъёраин…
Малика и Агелар сели с краю, почти напротив Эрмира, которому Гай шепнул, чтобы тот не вскакивал и молчал. Дари Йольрика села рядом с Эваром ближе к центру, Кайлин и Ордъёраин рядом с ней. Одно кресло с левой стороны осталось пустым. Кадан не присутствовал.
От дари Кайлин веяло холодом. Молодая, ослепительно красивая королева зимы – так охарактеризовал ее про себя Эрмир. Она была калатари, как и дари Малика. Та тоже была молода и красива, но казалась строгой и застывшей, как безупречная статуя. Дари Йольрика была аркельдом, воплощением Живой Материи, и казалась доброй женщиной в солидном возрасте, одета была довольно просто по сравнению с другими членами Верховного Совета. Дари Йольрику Эрмир хорошо знал как директора своей бывшей школы и уважал. Она, также как дари Тасима, недобро покосилась на Волрклара, заметив чусдек на своем бывшем ученике.
Ордъёраин, увидев Эрмира, напротив, как будто успокоился, Агелар подмигнул ему исподтишка, Малика кивнула с едва заметной улыбкой. Кайлин нахмурилась, взгляд заледенел, сместившись с Эрмира на его отца. Нирдэр и Модирмах не могли видеть Эрмира, не встав.
– Итак. Мы собрались сегодня, чтобы обсудить деяние молодого ведьмака пальори Эрмира из дома Нирдэра, хранителя сокровищ рудника Халушкара, – начал Волрклар. Тон его вдруг стал суровым, как и весь облик, – Пострадало двадцать семь магов, шестеро из них до сих пор находятся в госпитале, десять с переломами и травмами лечатся дома, остальные на данный момент уже исцелились. Восстановление самых тяжело пострадавших займет около шести недель. Также владельцу разработки макалита нанесен имущественный ущерб, жила макалита в 192 кармана чистого металла испарилась в прямом смысле слова. Причиной тому явился ведьмак Эрмир. Я провел дознание ранее и могу утверждать с уверенностью, что злого умысла данный подросток не имел. Ему семнадцать лет. Он не в полной мере осознает свои силы, не способен в силу возраста управлять мерой необходимости применения магии, его потенциал нестабилен. Он является воплощением Мертвого Ветра и до случившегося несчастья никто из нас и он сам не подозревал об этом.
Эрмир смотрел на свои руки, его вновь начало колотить крупной дрожью.
«Успокойся» – дотянулся до сознания спокойный властный голос. Он поднял глаза, встретившись взглядом с дари Кайлин. «Все хорошо» – она будто сказала это ему в ухо, хотя сидела на расстоянии четырех метров и не размыкала губ. Эрмир в ответ лишь кивнул, чувствуя, как расслабляется тугой узел в груди.
Волрклар продолжал говорить об особенностях подростковых типичных магических промахов и неизбежности ошибок при отсутствии сильного мага поблизости, который мог бы защитить самого подростка и других, о том, что в школе Отанак его могли бы научить работать с природным потенциалом. Эрмир слушал вполуха, пока речь Волрклара не прервал хриплый голос отца.
– Он принадлежит моему клану, я могу отправить его учиться в Отанак хоть завтра, у меня есть для этого средства.
– А вне школы как ты сдержишь магию воплощения Стихии? – спросил Наримар, – В Отанак нет пансиона, там учатся те, кому исполнилось двадцать в основном. Чтобы туда взяли семнадцатилетнего парня, родители или опекуны должны платить за его проживание в доме какого-либо магистра школы, который в итоге и становится его наставником.
– Есть иные действенные средства и способы, – буркнул Нирдэр, – Я могу сдержать его магию. До этого случая мне как-то это удавалось, а с ним всегда было нелегко, поверьте.
– Держать его в чусдек не значит научить владеть своим потенциалом, – грозно оборвала его дари Тасима, – Я верховный магистр школы Намариэ, как вы все знаете, задача наставника в том, чтобы отдать ключи от всех способностей ученика ему самому, а не ограничивать и пытаться преуменьшить силу, данную ему этим миром от рождения.
– Он чистокровный Риг и принадлежит моему клану! – почти что рявкнул Нирдэр, – В его крови сила многих поколений моего клана, его сила – это сила клана!
– Он – воплощение Мертвого Ветра, – тихо и очень зло прошелестел Ордъёраин, его ярко-синие глаза сузились, став глазами хищника, – В его крови магия духа Стихии и она принадлежит только Стихии, выбравшей своим сосудом именно его тело, больше никому. Он останется молодым, когда ты отметишь свое шестисотлетие и ощутишь дыхание смерти возраста «последнего глотка жизни», он переживет пра-пра, много раз правнуков твоих других детей. Что ты хочешь запереть в чусдек? Силу, способную испарить макалит или выстудить изнутри вулкан? Ты действительно веришь, что тебе это удастся через год или даже через пару недель? Тебе удавалось это только потому, что он юн и верит старшим, но это неизбежно пройдет.
Эрмир заметил, как с пальцев Ордъёраина скатились капли огня, которые тут же пропали.
– Я способен изготовить чусдек для укрощения любой силы, я владею древними секретами ремесла чистокровных ведьмаков, – уже более миролюбиво, но по-прежнему непреклонно возразил Нирдэр.
– У тебя с собой подобные чусдек? – вдруг спросил Агелар, вставая, – Давай, я прямо сейчас докажу тебе, что ты беспомощен перед силой Стихии, и мы закроем эту тему.
Нирдэр также встал, вынул из кармана и увеличил еще одни кандалы и сделал неуверенный шаг к Агелару. Тот протянул ему руки и браслеты захлопнулись на запястьях. Нирдэр бросил быстрый взгляд на сына, судорожно вздохнувшего, как только встретился с родителем взглядом, потом на заинтересовано наблюдавшего за происходящим Гая, поклонился членам Верховного Совета и отошел на свое место, сказав:
– Я сниму немедленно, как только ска…
Агелар поднял вверх руки, цепочка натянулась и, вспыхнув, сгорела вместе с браслетами, не успел Нирдэр закончить фразу.
– Магию Стихии не гасят суфферы, ей нет дела до магнитного разлома шардских пустошей. И в Вайле, и в Офроме любое смертное воплощении Стихии будет иметь доступ к магии, – вздохнув, пояснил Волрклар.
Агелар тем временем вернулся на место.
– Суть любой Стихии – вечность. Ты сильный маг, но твой сын принципиально иная форма жизни. Его нужно учить иначе, чем чистокровного пальори мага. Ты не справишься и никто из твоего клана, – продолжал Волрклар, – К тому же, ты не готов был бы убить его, если бы твои усилия пошли прахом.
– Вы тоже не пойдете на это, – подал голос Модирмах, – Мне понятно, к чему все идет. Жизнь воплощений ценнее любых ценностей…
– Отнюдь, я считаю правильным наделить правом его убить того, кто станет его наставником. Мне будет жаль, если такое произойдет, но я уверен, что наставник не должен колебаться в ситуации, если его подопечный проявит себя как злонамеренный и опасный для окружающих.
Гай посмотрел на Эрмира, тот на него и оба поняли друг друга без слов. Дарик Волрклар нагло врал.
– И кто же станет его наставником? – хмыкнул Нирдэр, – Господин торговец хоррором? Он тоже не воплощение Стихии, как и я.
– Его потенциал рассчитан более чем на полторы тысячи лет, – невозмутимо возразил Наримар, – И, главное, он в полной мере осознает, с чем будет иметь дело и согласен на это.
– Интересно, зачем это ему? – фыркнул Нирдэр, явно сдаваясь.
Гай развернулся и посмотрел на него в упор.
– В ближайшую тысячу лет у меня не будет своих детей. Слишком долгая жизнь мне отмерена. Я не создан для родительских обязательств, однако планирую через сотню лет открыть свою магическую школу в провинции, мне нужен опыт наставничества.
Нирдэр успокоился и даже смирился с неизбежным. Он теряет контроль и власть над сыном. И все же он был рад, что тому не угрожает унизительная судьба вечного должника или слуги на побегушках великих мира сего. Нирдэр недооценивал Гая, считая легкомысленным молодым болваном и думал, что легко справится с ним при острой необходимости. Он не замышлял ничего дурного, просто обдумывал ситуацию с присущей всем ведьмакам отстраненной тщательностью, попутно успокаивая собственное самолюбие и тревогу за сына.
Гай все это прекрасно понимал и не обижался.
– Итак, давайте подытожим, – вновь заговорил Волрклар, – Господин Гай станет отныне официальным и единственным опекуном Эрмира – воплощения Стихии Мертвого Ветра. Он будет наделен правом единолично распоряжаться его судьбой, жизнью и смертью вплоть до достижения его подопечным возраста полной силы. Господин Гай, принимаешь ли ты на себя эту ответственность?
– Принимаю, – кивнул тот.
– Возражает ли против этого отец Эрмира по крови? Нирдэр, твое последнее слово.
– Выбор без выбора, – хмыкнул тот, – Нет, я не возражаю, это бессмысленно.
Эрмир заметил кривую ухмылку Эвара и тяжелый взгляд погруженного в собственные мысли Ордъёраина. На картинках в альбоме Гелары воплощение Огня Ордъёраин выглядел приветливым и веселым, сегодня же он являл собой несколько жуткое зрелище – суровый, беспощадный, готовый убивать.
– Все ли члены Верховного Совета согласны со сказанным мною? – спросил Волрклар.
Все по очереди вслух выразили согласие.
– Да будет так, – серебристый всполох от руки Волрклара метнулся к потолку, приняв форму иллюзорной пирамиды, – переходим к следующему вопросу.
Модирмах нетерпеливо заерзал на стуле.
– Всем пострадавшим в руднике должна быть выплачена компенсация в зависимости от тяжести их увечий. Каждому находящемуся сейчас в госпитале по 300 ашинов, десяти ведьмакам с переломами по 100—200, опять же, зависит от степени нанесенного вреда здоровью, остальным пострадавшим работникам по 35—50 ашинов. Именно такие компенсации оговорены между ними и господином Модирмахом.
– Я выплачу им положенное, но кто компенсирует убытки мне? – с горячностью воскликнул аркельд.
Он был уже в возрасте. Сухопарый, среднего роста, с черными живыми глазами, дорого и хорошо одетый, он не производил впечатление сколько-нибудь значительного или могущественного, даром что был самым богатым аркельдом Калантака. Он был обязан своим богатством брату – воплощению Мертвой Материи Кадану, растившему в его рудниках ценную руду и драгоценные камни как цветы.
– Я возьму это на себя, – спокойно ответил Гай, – раз я теперь опекун того, кто устроил этот бедлам, мне и расплачиваться.
– А жила макалита? Вы поступите ко мне в услужение на сотню лет? – ядовито процедил Модирмах, – Я потерял 192 кармана макалита, испорчено оборудование, шахта простаивает три дня. Нирдэру было, что мне предложить, а вам?
– Я богат, – усмехнулся Гай, – хоррор продается на трех континентах и вскоре будет продаваться по всему миру.
Модирмах задумался.
– 192 кармана макалита, вы представляете, сколько это стоит? – уже намного спокойнее заговорил он.
Верховный Совет оглушительно молчал. Молчал и Нирдэр.
– Назовите сумму, которая вас удовлетворит целиком и полностью.
– Триста тридцать тысяч ашинов! – безапелляционно заявил Модирмах. – Двести тысяч чистой стоимости плюс издержки…
Он осторожно окинул взглядом сидевших напротив магов, никто не стал возражать, взгляды многих обратились к Гаю.
– Издержки, конечно, великоваты, – крякнул тот и тут же добавил, – Хорошо. Триста тридцать тысяч ашинов я найду.
Модирмах ушам своим не поверил, Нирдэр вновь посмотрел на Гая, уже более уважительно, и тут же напрягся.
– Будет ли ведьмак Эрмир должен выплатить своему наставнику этот долг? – громко спросил он.
Наримар, Ордъёраин, Дирксел-Ди и Волрклар сразу отошли в сторону, остальные тихо совещались, не вставая со своих мест.
– Я не стану требовать от своего ученика возврата этого долга, – упростил всем задачу Гай, – Я заберу его жизнь, если посчитаю свой педагогический опыт неудачным, этого достаточно.
Маги Верховного Совета тут же вернулись на свои места, не скрывая своего удовольствия.
Эрмир зябко передернул плечами, отец больше не считал его своим сыном и ясно выразил это. Его снова начало мутить.
«Еще чуть-чуть, потерпи» – вновь раздался в голове голос дари Кайлин.
Он из последних сил взял себя в руки, прикрыл глаза, сосредотачиваясь на собственном дыхании. «…Это просто боль, а боль проходит. Страх тоже проходит. Все проходит…»
– Как скоро я получу эти деньги? – спросил Модирмах.
– Если хотите, сегодня, – пожал плечами Гай.
– Хочу, – кивнул тот, едва не светясь от радости.
– Я живу напротив Круга Магов, если Верховный Совета сочтет возможным, я рассчитаюсь прямо сейчас. Мне только нужно зайти домой за кошельком.
– Заберите заодно своего ученика, дальнейшее его присутствие тут необязательно, все, что касается его судьбы, уже решено, – тон Кайлин резанул холодом, можно было подумать, что она испытывает к ученику Гая неприязнь.
Эрмир знал, что это не так, он читал эмоции и понимал, что с ее стороны это помощь и забота. Эмоции своего отца он тоже различал – облегчение и одновременно горечь потери. Как будто для него он только что умер. Гаю просто было весело, как и Эвару, который пошел вместе с ними. Без члена Совета никто из посторонних не мог зайти и выйти из здания Круга Магов.
На прощание Эрмир поклонился Верховным Магам, ему ответили улыбками и кивками. Гай вновь уцепил его за локоть.
– Продавец хоррора! Как точно сказано! – хохотал Эвар, пока они переходили улицу.
Гай тоже смеялся в голос.
– Торгуем помаленьку, ужасами, алкоголем, как хотите так и понимайте…
– Душу продал или правда столько хоррором наторговал?
Эрмир вдруг понял, что Эвар и Гай говорят на каком-то незнакомом языке, который он почему-то понимает. Сил спрашивать о чем-либо не было, он едва дошел до дома, прежде чем сознание съехало в пустоту.
Гай почувствовал, что парень сползает по стене, как только закрылась входная дверь, поймал его в последний момент.
– Да чтоб тебя!
– Я схожу за Даникой, – быстро проговорил Эвар, выскочив из дома.
Гай не знал, как перехватить мальчишку, чтобы не дотрагиваться до спины, просто отправил его на диван заклинанием, плюхнув на живот.
– Какого лесного духа тебе не хватает? – осведомился он, заметив, что тот приходит в себя, – Что случилось? Действие лекарства прошло?
– Я не знаю, – глухо отозвался тот, – Просто жить не хочу.
– Ну, это дело поправимое, я думал, что-то серьезное. – хмыкнул Гай, попытался снять с него чусдек, у него ничего не получилось.
Эрмир снял их сам.
– Они же подавители, а не барьер, – пояснил он и усмехнулся, – я не же не таф, чтобы барьер на меня надевать, а ты снимаешь как заклинание барьера. Вы снимаете…
– «Ты» звучит лучше, – фыркнул Гай, – Прямо сейчас помирать не собираешься?
– Нет, мне лучше. Я не знаю, что это было.
– Паническая атака. Не надо было на тебя их надевать. Ладно, пойду отсчитывать ашины, полежи пока.
Пять минут спустя в дом вновь влетел Эвар вместе с молодой красивой белокурой женщиной аркельдом. Бросив взгляд на мальчишку, Эвар ушел в кабинет Гая.
– Я – Даника, целитель, – представилась она, – сесть можешь?
Эрмир тяжело поднялся, она расстегнула и сняла с него меховую накидку Сразу стало легче дышать. В глазах все плыло.
Даника положила свои прохладные руки ему на виски, что-то прошептала, из ее ладоней потек зеленоватый дым запахло ментолом.
– Ты ослаблен. Тебе нужно много спать, есть и желательно ни о чем не беспокоиться следующие пару-тройку дней. Можно мне осмотреть твои раны?
– Гай не хочет, чтобы кто-то о них знал, – вздохнул Эрмир, – они не болят сейчас.
– Да, я чувствую сильную целительную магию, – кивнула Даника, – Гай будет не против, я точно знаю, но я с ним обязательно поговорю прежде. Ты потерял много крови.
Тем временем Гай и Эвар, смеясь, выкатились из кабинета, Гай с мешком за плечами.
– Санта-Клаус спешит вручить подарок жадному капиталисту, – сквозь смех проговорил он, уменьшив и спрятав мешок в карман.
Эрмир определенно понимал этот язык, но не смысл некоторых слов.
– Гай, мне надо знать, чем ты его лечил, – не обращая внимания на странные слова, заявила Даника.