Небесные врата

Юноше не хотелось отказывать брату в такой мелочи, но Богиня ждала слишком долго.

– Пусть церемония в мою честь состоится, – сказал он. – Но я не могу остаться. Супруга соскучилась по мне, а я бесчисленное количество жизней мечтал служить ей. Думаю, на этот раз я все сделал правильно. Я возвращаюсь домой.

– Ты не умираешь? – с сомнением спросил Гхриз.

Он сразился бы в еще одной войне, чтобы не дать мне умереть, подумал Льешо и покачал головой:

– Вряд ли.

Впрочем, Льешо точно этого не знал. Он устал и чувствовал себя больным, тело ныло от ядов и сражений, душа – от всего, что он видел и делал в походе.

– Во всяком случае, ненадолго, – согласился Ясное Утро. – Для большинства из нас наступает время отдыха и размышлений. Потом – время исканий. Потом, скорее всего, время возвращения домой.

Избавившись от безумия, Льюка только начал осознавать будущее. Принц все еще страдал от воспоминаний о своих дурных поступках и ужасе, с которым жил так долго, но всем сердцем желал брату счастья.

– Надеюсь, дети моих детей доживут…

Он имел в виду – дождутся возвращения короля-странника.

– А мы?..

Шокар повернулся к богу милосердия и вопросительно посмотрел на него. Самый разумный из семи братьев научился принимать существование богов и магов в своей жизни. Но обнаружить одного из них в своей семье – это слишком много для простого фермера. Шокар не был в павильоне Дворца Солнца и не слышал откровений Льешо.

– Справедливость, – проговорил Ясное Утро и с плеча массивного бога-мошенника указал вправо и влево, где боги войны, и мира, и познания собрались, чтобы поприветствовать своего собрата.

– Слишком долго в мире отсутствовала Справедливость…

Пока братья в изумлении переводили взгляд с одного бога на другого, пытаясь найти среди них Справедливость, Льешо ответил на укор Милосердия:

– Миру придется какое-то время справляться силами смертных.

– Отдохни, – согласился Ясное Утро. – Думаю, у тебя осталось еще одно невыполненное поручение Богини, твоей госпожи и супруги. Мир до твоего возвращения никуда не денется.

– Верно.

Льешо накрыл ладонью мешочек, где хранил Ожерелье Ночи, и посмотрел на Небесные Врата, которые мог видеть только супруг Богини.

Восхождение будет долгим. Только бы немного поспать…

– Если можно… – Дракон Дан склонил гигантскую голову. – Один последний полет, ради моей госпожи, Великой Богини… хорошо?..

– Спасибо, – поблагодарил Льешо.

Спасибо за все… за первую встречу и за последнюю, за исполнение пророчества и за воду, которая вновь заполнила Каменную Реку, где когда-то Акенбад противостоял жажде песчаной пустыни… А еще за предложение.

Однако, взглянув на дракона, Льешо вдруг понял, что должен дойти сам.

– В другой раз, – отказался он.

– Самое время, – ответил Дракон Дан. – Я рад, что юный король научился говорить «нет».

– Как и я, старый друг. Как и я…

Льешо выразил свои чувства, погладив дракона по носу. Затем, со всеми богами, людьми и драконами за спиной, под взглядами воинов всех пяти армий, он начал карабкаться вверх по склону.

Кристальные колонны, охваченные серебром, сияли в закатном свете алмазами, жемчугом, сапфирами и гранатами. Но Льешо узнал бы дом, даже будь на месте драгоценных камней пепел. Шаг за шагом, захват за захватом, он полз навстречу своей цели.

Хотя битва с королем-демоном выпила все его силы, юноша обнаружил, что, будучи богом, черпает жизнь из земли под ногами и воздуха, который становился все разреженнее. Однако больше всего энергии ему прибавлял вид Небесных Врат, ждущих впереди.

Вначале это последнее путешествие давалось Льешо не труднее восхождения по крутой лестнице в Храме Луны. Во всяком случае, здесь его не мучили духи.

Однако постепенно воздух становился слишком холодным для дыхания, а камень под руками превратился в лед. Льешо выбрался на ледник, и ему приходилось выдалбливать выемки для рук фибским ножом. Только надежда на драгоценные Небесные Врата заставляла его идти вперед.

Юноше начало казаться, что до них никогда не добраться, когда внезапно он очутился на месте.

Но все-таки по другую сторону, в вечной зиме ледников.

Его не приветствовал стражник, к нему не спешил по заваленной листьями дорожке садовник. Вокруг был только лед. Льешо навалился плечом на ворота и толкнул.

Они не поддались.

Льешо толкнул снова.

Ворота не двинулись.

Если бы у юноши хватало сил разгневаться, он бы начал стучать в ворота, но последние крохи ушли на восхождение.

Он в изнеможении привалился к серебряным петлям.

– Моя госпожа Богиня! – позвал Льешо. – Я пришел, но не могу попасть внутрь…

Никто не отозвался, и он наконец-то заснул.

Во сне Льешо увидел Богиню, свою супругу, во всем ее великолепии и неземной красоте. Он не смог бы описать всю теплоту и гостеприимство, которые видел в ее руках – не таких, какими он считал их прежде.

– Моя госпожа, – ответил юноша на ее зов, хотя они не обменялись ни единым словом.

Богиня взяла его за руки и повела вперед. Ворота каким-то образом потеряли значение: Льешо прошел сквозь них, словно серебра и драгоценностей не существовало вовсе.

Неожиданно откуда-то навалился вечный приглушенный свет рая, а сады стояли в запустении, как и прежде. Удовольствие Богини от их встречи затуманилось неуверенностью.

– Ожерелье Ночи… – сказала она. – Ты нашел жемчужины?..

– Да, моя госпожа.

Льешо снял мешочек с шеи и высыпал жемчужины в ее ладони.

Богиня сосчитала драгоценности и обратила на Льешо взгляд многоцветных глаз, пораженная дурным предчувствием.

– Одной не хватает.

– Может, меня?..

Из зарослей, довольно похрюкивая, выбрался Свин, закованный в серебряные цепи – символ его позора. Богиня протянула руку – и он исчез, съежился, превратился в жемчужину, которая когда-то висела на шее у Льешо. Только теперь на жемчужине не было цепей: джинн с выжидательным видом лежал на ладони Великой Богини.

– Та самая, – сказала она и изо всех сил подбросила жемчужины вверх, в необъятное небо.

Достигнув высшей точки, они там и остались. Неожиданно в раю потемнело. На месте жемчужин возникли созвездия: возчик с тележкой, плачущая принцесса, бык и козерог. На вершине неба самая яркая из звезд, Свин-садовник, принялась мотыжить роскошную суглинистую тьму. Льешо показалось, что джинн посмотрел вниз и подмигнул ему, хотя, быть может, это всего лишь мерцали звезды.

Ночь вернулась в райские сады.

– Идем, муж мой, – позвала Богиня, когда Великая Луна Лан выглянула из-за ворот рая. – Супружеское ложе ждало тебя слишком долго.

Богиня взяла возлюбленного за руку и увела в спальню, которая манила его за тысячи ли отсюда.

Скоро Льешо вернется в мир как смертный бог для всего человечества. А пока он наконец-то обрел свой дом.