Когда Бог закрыл глаза от усталости

Марк был другой. Так же умён, красив и начитан, но ещё талантлив и харизматичен. Он легко учился, обладал пытливым умом и невероятным обаянием. Любовь к Нике придавала ему сил и уверенности в себе. Она помогла пережить им самый трудный год их совместной жизни. При первой встрече Ника поняла, что Марк её мужчина. Его невероятные васильковые глаза, его запах, его голос сразу показались родными.

На вечеринке по поводу окончания института Борис пригласил Ирину к себе домой. Ирина не поверила своему счастью. Наконец-то, она ждала этого предложения пять лет и была готова на всё. Своих поклонников Ирина давно отшила, и ребята на курсе удивлялись, как при такой красоте Ирина оставалась одна.

Все были уже хорошо навеселе, громко играла музыка, вчерашние студенты «обмывали» дипломы врачей. Вокруг царила атмосфера счастья и беззаботности. Позади учёба, впереди новая жизнь.

Борис в тот вечер был необычайно раскован, словоохотлив и остроумен. Девушки вокруг хохотали над его шутками. Народ пил, танцевал, целовался, парочки периодически закрывались в ванной. Борис подошёл к Ирине и широко улыбнулся.

– Ирка, поехали ко мне после тусовки!

Ирина опешила и сразу согласилась, пока он не передумал. Борис вызвал такси, и они вместе ушли с вечеринки под завистливые взгляды девчонок. Борис начал настойчиво целовать Ирину уже в такси. Ирина не ожидала такого напора, но сопротивляться не хотелось. Смелые прикосновения Бориса показались ей грубыми, но поцелуи такими сладкими… От мартини закружилась голова, бабочки запорхали в животе.

Борис гладил её коленки, запускал руку под юбку. Доехали до дома, Борис расплатился, и они поднялись в квартиру.

– Вот моя берлога, заходи! – пригласил он Ирину и закрыл за ней дверь.

– Ванная направо, полотенце в шкафчике, на полке, там же найдёшь халат, – скомандовал Борис с порога. – А я пока шампанское открою.

Ирина послушно ушла в ванную. Ванная комната оказалась просторной, с большим зеркалом во всю стену. Ирина нашла полотенце и халат. Сразу промелькнула мысль, что халат может принадлежать другой девушке, но Ирина тут же прогнала её из головы, в конце концов сейчас ей всё равно, ведь Борис будет рядом. Ирина быстро приняла душ, распустила волосы и вышла из ванной. У Бориса была большая квартира-студия. Сам он сидел на диване с пультом и листал каналы. На столике рядом стояла открытая бутылка шампанского и два изысканных бокала из богемского стекла.

Борис пригласил Ирину сесть рядом и разлил шампанское по бокалам.

– За тебя, красавица! – улыбнулся и подмигнул. Они чокнулись и пригубили.

– Я в душ, в холодильнике фрукты, сыр.

Взял пульт, переключил на канал для взрослых и, поцеловав Ирину в щёку, направился в ванную. Девушку слегка смутило то, что она увидела на экране.

Ирина поднялась с дивана, достала из холодильника фрукты и сыр, поставила всё на столик, взяла свой бокал и стала смотреть на экран. Происходящее возбуждало её. Борис вышел из душа с запахнутым на бёдрах полотенцем. Красивый, спортивный. Взял свой бокал с шампанским:

– За тебя! Разогрелась уже? – и кивнул в сторону телевизора. – Давай до дна! – скомандовал он и поднёс палец к ножке бокала Ирины.

Девушка послушно допила шампанское. Пузырьки казались колючими, от холодного шампанского засаднило горло.

– Тебе нравится, как они делают это в кино?

– Я не знаю, – смущённо ответила Ирина.

– Сделай мне так же!

Полотенце упало с его бёдер, Ирина опустилась перед Борисом на колени и, сгорая от желания, припала к нему губами.

Наутро Ирина проснулась в постели Бориса совершенно счастливой. Ей было не важно, как прошла её первая ночь с ним. Главное – она была, эта ночь. Девушка открыла глаза и, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить Бориса, тихо лежала рядом. Её голову занимали мысли о том, что теперь всё станет по-другому. Ведь Борису понравился секс с ней. Засыпая, он сказал ей об этом.

На следующий день Марк с утра зашёл к кардиологу. Медсестра сняла Холтер и вывела показания на монитор.

– Марк, показания в норме, вот только вчера в 10:51 увеличена синусоида. Что произошло в тот момент, что ты почувствовал?

– Какое-то секундное жжение в груди, а потом резко всё прекратилось.

– Показатели крови в норме, Холтер тоже ничего необычного не выявил. Зайди сделай рентген, не помешает. Я выпишу тебе успокоительное, витамины, ну, и, скорее всего, тебе нужен отдых. Наслышан о твоих успехах в криолаборатории. Как продвигается твоя кандидатская диссертация в этом направлении?

– Пока всё остановилось, вопросов больше, чем ответов.

– Ну что же, коллега, – Евгений Андреевич вручил ему список лекарств, – желаю тебе успехов и побыстрее найти ответы.

Марк поднялся, поблагодарил доктора, медсестру и направился к Борису.

«Действительно, – подумал он, когда вышел, – нужно выбросить всё из головы, планировать отпуск и ехать к морю! Сегодня же обговорю это с Никой».

Борис сидел за столом и занимался составлением заключений по снимкам пациентов.

– Привет, Марк, присаживайся, я сейчас закончу! – сказал Борис, не отрываясь от монитора компьютера.

– Боря, вот пришёл к тебе: анализ крови в порядке, Холтер отклонений не выявил. Мне для полноты картины нужна рентгенограмма.

Борис не стал звать рентгенолаборанта и сам сделал Марку просвечивание.

– Так, ну давай посмотрим, что там у тебя.

Он поставил снимок на экран с яркой подсветкой. Марк побледнел.

За просвечиваемыми рёбрами пряталось лицо.

– Господи, что это? – Марк испуганно вглядывался в черты.

Борис стоял рядом и тоже пытался разглядеть и понять, что на снимке.

– Марк, похоже, в тебе осталась часть души этой девушки… Ты узнаёшь её лицо?

– Нет, не узнаю, лицо той девушки было обезображено, здесь вообще непонятно, чьё оно: мужское или женское.

– Ты прав, разобрать невозможно. Одно скажу тебе: в тебе поселилась посторонняя субстанция. Возможно, из-за неё у тебя приступы жжения в груди?

– Как мне теперь от этого избавиться?! Что делать? – задавал Марк вопросы скорее себе, чем Борису.

– Надо подумать… Как ты себя чувствуешь после рентгена?

– Нормально, – ответил шокированный Марк, не отрывая глаз от экрана.

Борис налил коньяка и протянул Марку. Молча выпили.

– Пойду, – Марк поставил рюмку на стол. – Я заберу снимок с собой.

Борис снял снимок с экрана, убрал его в бумажный конверт и протянул Марку. Тот взял и молча вышел, не простившись. Ему было не до Бориса.

Когда дверь за ним закрылась, Борис вывел на экран монитора копию рентгеновского снимка. Рассмотрел каждую деталь, распечатал, убрал в стол и задумался.

«Значит, – думал про себя Борис, – в Марке поселилось нечто, способное оживить умерших… Он может вдохнуть жизнь в любого? В праведного или грешного? Молодого или старого? Женщину или мужчину? Нет, такое может быть только в фантастических фильмах!»

Он снова достал снимок из ящика и принялся его рассматривать.

«Нужно предложить Марку поэкпериментировать над каким-нибудь замороженным из криохранилища. Свободный доступ есть только у нас двоих. Если получится, это будет революция в науке! Наконец-то замороженные вернутся в мир, из которого ушли. Возможно, это и есть шаг к вечной жизни, когда одна душа оживляет другую и так до бесконечности. Ведь можно самому решать, кому давать шанс вернуться к жизни, а кому нет. Марк может стать властелином мира!» – размышлял Борис, допивая бутылку коньяка.

К тридцати годам, к тому времени, когда Марк и Борис уже создали свою криолабораторию, Борис разработал и испытал на себе средство от некротических последствий, вырастил и вживил нервные импульсы, благодаря чему его детские пальцы распрямились и вскоре по размеру сравнялись с пальцами правой руки. Борис, в силу занятости, редко звонил бабушке. Бабушка Галя всё понимала, печалилась и скучала по внуку. Как-то раз она услышала о программе «Московское долголетие» и, долго не раздумывая, направилась в ближайший клуб для пенсионеров. Она старалась побольше занять себя общественными делами, но вечером, в одинокой квартире, сидя перед телевизором, неизменно держала в руках телефон и ждала звонка от Бори.

В один из вечеров Марк и Борис задержались в своей лаборатории с новым пациентом. Когда закончили работу, разъехались по домам. Подъезжая к дому, Борис вспомнил, что не поздравил бабушку с днём рождения. Припарковав машину на обочине, набрал любимый номер и, услышав долгие гудки, заподозрил неладное. Борис помчался к дому бабушки и застал её бездыханную, на полу. Реанимация не потребовалась. Из больницы, в которой он работал, вызвал скорую и позвонил в полицию. Потом набрал Марка, сказал, что бабушки больше нет, и попросил приехать.

Борис, в надежде, что скоро изобретёт средство по оживлению людей, заморозил её мозг и поместил в криолабораторию.

Он тяжело переживал утрату. Родители давно жили за границей и мало интересовались его жизнью. С уходом бабушки в душе Бориса поселилась пустота. Чтобы снова чувствовать себя кому-то нужным, он заводил бесконечные романы с девушками, пил, а иногда, в моменты чёрной тоски, просиживал в криолаборатории, работая над реагентами.

Потрясённый Марк вернулся домой с ощущением, что в его теле поселилась неизлечимая болезнь. Что будет с ним теперь? Это отражение чужого лица в его груди, эти приступы…

«Нужно рассказать всё Нике. Нет, она будет переживать. Мы так хотим завести ребёнка, а теперь эта ерунда внутри, как она себя потом проявит? – терзался он вопросами. – Нет, лучше ничего не говорить, сначала мне нужно самому во всём разобраться. Спокойно, Марк, спокойно, – уговаривал он себя. – Может быть, после того ночного кошмара организм начал чувствовать чужие биополя и поэтому так откликается? Это реагирует не сердце, а субстанция внутри меня? Возможно, это накопилось за несколько лет работы в морге и проявилось после стресса? А если я начну тратить эту энергию, она исчезнет?»

Он схватил телефон и набрал номер Бориса.

– Слушаю, Марк, – тот ответил сразу, как будто ждал его звонка. Марк рассказал ему о своих предположениях.

– Я тоже об этом подумал. Приезжай, мы должны попасть в криохранилище и удостовериться в твоих способностях.

Через час Марк и Борис были у дверей криолаборатории. Она находилась на задворках больничного комплекса, где оба работали. Три года назад на спонсорские деньги они решили создать такую лабораторию и договорились с администрацией об аренде небольшого пустующего здания. Несмотря на небольшой срок, в криохранилище уже находилось девять человек, желающих в будущем обрести новую жизнь.

Охрана пустила их беспрепятственно.

– Кого возьмём? – спросил Борис.

– Попробуем кого-нибудь из недавних.

Марк открыл компьютер и нашёл номер дьюара, контейнера для хранения замороженного тела. Борис открыл контейнер и достал пациента. Женщина, тридцать восемь лет. Марк подошёл к телу, закрыл глаза и прислушался к своим ощущениям. Внутри спокойствие.

– Нет, попробуем следующего.

Борис задвинул контейнер и достал нового пациента. Мужчина, шестьдесят четыре года. Марк ничего не почувствовал.

– Ещё одного!

Борис поменял контейнер. Мужчина, сорок лет. Заморожен через два часа после смерти.

– Стоп! – Сердце Марка забилось, он почувствовал лёгкое покалывание. – Попробуем на нём! – сказал он решительно.

Из контейнера они перенесли тело на операционный стол.

– Попробуем разморозить и заменить криопротектор на его очищенную кровь. На это потребуется полчаса, он должен оттаять до такой температуры, чтобы трупные яды не начали действовать и разлагать органы. Внимательно смотри за датчиками, я займусь его кровью.

Два врача действовали уверенно и быстро. Вскоре заморозка начала таять, с края простыни скатывались капельки воды, тело начало розоветь от наполнения кровью. Датчики подали сигнал о приближении точки отсчёта, когда тело набрало критическую температуру.

– Пора, Марк!

Марк закрыл глаза и сосредоточился. Покалывание в груди усилилось. Он старался усмирить волнение и глубоко вдыхал воздух. Внезапно Марк почувствовал еле уловимое тепло рядом с головой мужчины. Быстро наклонился в сторону скользнувшего тепла, резко сделал глубокий вдох, раскрыл рот мужчине, наклонился и выдохнул в него. Выпрямился, сомкнул его губы и убрал руку. Оба молча стояли над телом в ожидании. Повисла напряжённая тишина, и только падающие на холодный кафель капли воды отсчитывали секунды. Одна, две, пять… Вдруг человек сделал вдох носом и открыл глаза. Датчики начали показывать слабый пульс.

– Марк, ты смог! Ты гений! Марк, ты – мессия! Ты Бог! – закричал Борис, потрясённый увиденным.

Человек на столе сделал ещё один вдох и выдохнул ртом. В ту же секунду из его рта вылетело белое облачко пара и растворилось в одно мгновение. Рот закрылся, экран монитора показал ровную черту. Сердцебиения не было.

Марк, глядя то на пациента, то на датчики, заторопился.

– Ты это видел?! Его душа улетучилась! Думаю, что уже ничего нельзя сделать, возвращаем пациента в криохранилище до лучших времён. Снова меняем кровь на криопротектор, перфузию нужно сделать быстро, температура не соответствует допустимой на 0,1 градуса. Надо спешить, скорее!

Оба засуетились над телом, поглядывая на датчики. Неожиданно в дверь постучали.

– Марк Владимирович! У вас телефон звонит не переставая уже пятнадцать минут, наверное, что-то срочное, – услышали они встревоженный голос охранника.

– Осталось восемь минут до конца заморозки, без меня справишься? —спросил шёпотом Марк.

Борис кивнул.

Рядом с охраной, в комнате, где они переодевались, надрывно звонил телефон Марка. Звук прекратился. На экране высветилось сообщение о двадцати трёх пропущенных от Ники.

Марк набрал её номер.

– Марк, ты где? Моя бабушка умерла! – рыдала в трубку Ника. – Мне мама сообщила. После обеда она ушла с свою комнату и долго не выходила, мама забеспокоилась, а когда зашла в её комнату, та уже не дышала, – захлёбываясь слезами, рассказывала Ника.

– Ника, я приеду через час, не вызывайте полицию и скорую! – успел крикнуть в трубку Марк, бросил телефон в сумку и побежал за Борисом. Тот уже опечатывал криохранилище. Марк сообщил ему о случившемся, и они вдвоём помчались в квартиру бабушки Ники.

Дверь им открыла мама Ники, Олеся Юрьевна. Увидев Марка и Бориса на пороге, она расплакалась и отступила, пропуская их в квартиру. Ника ещё не приехала. Зашли в комнату Серафимы Демьяновны. Вытирая слёзы, Олеся Юрьевна рассказала, как обнаружила её, бездыханную. Бабушка лежала на кровати, укрытая лёгким пледом. Марк пощупал пульс. Пульса не было. Тело холодное, зрачки на свет не реагировали. Всё указывало на то, что женщина умерла.

– Олеся Юрьевна, выйдите, мне нужно кое-что обсудить с Борисом. В такую тяжёлую минуту вам будет неприятен наш разговор, – попросил её Марк. Та, прикрыв рот платком, чтобы не разрыдаться, вышла и закрыла за собой дверь.

– Борис, я попробую ещё раз. Когда мы вошли, я почувствовал покалывание в груди, значит её душа ещё рядом. – В его голосе чувствовалось волнение. Он ещё не пришёл в себя от предыдущего «оживления», а тут перед ним лежит родная, любимая бабушка его Ники. – Закрой дверь на ключ.

Борис отошёл, повернул внутреннюю задвижку и остался стоять у двери, наблюдая за Марком.

От волнения руки Марка начали дрожать, сердце забилось, в груди начинался жар. Он обвёл глазами комнату, сосредоточился. На столе тихо тикали часы. Мимо них скользнуло рассеянное, видимое только Марку облачко. Он рывком наклонился в его сторону, стремительно вдохнул и, наклонившись над бабушкой, выдохнул. Потом закрыл ладонью её рот и выпрямился. Борис напряжённо следил за каждым его движением. Прошла минута, ладонью Марк почувствовал, как наполняется теплом её тело. Ещё через минуту Серафима Демьяновна открыла глаза и втянула носом воздух. Потом, как будто испугавшись, подняла руку и оттолкнула ладонь Марка. Задышала полной грудью, жадно хватая воздух.

Марк обернулся и радостно посмотрел на друга. Борис после увиденного не мог проронить ни слова.

– У меня получилось, Борька! – закричал Марк и схватился за голову. Борис всё ещё не верил свои глазам: ожила бабушка, у которой ещё три минуты назад не было признаков жизни.

– Поздравляю, Марк, ты победил, – тихо сказал он.

Борис отрыл дверь. Он был бледен, рассеянно улыбался, кусая губы.

Ника с мамой, стоявшие у окна в соседней комнате, обернулись. У обеих глаза полные слёз.

– Серафима Демьяновна жива! – сообщил он сдавленным голосом.

Ника с мамой ринулись в комнату.

– Бабушка! – закричала Ника и бросилась целовать её на радостях. Мама Ники обняла Марка, стоявшего у кровати, и слёзы счастья покатились из её глаз. Никто не обратил внимания, когда ушёл Борис. После того, как все понемногу пришли в себя, начались расспросы. Марк, чтобы не напугать близких, ничего не стал рассказывать о своих открывшихся способностях. Уклончиво попытался объяснить о летаргическом сне, в который якобы кратковременно погрузилась Серафима Демьяновна. Бабушку усадили на кровать, обложили подушками, напоили чаем с мятой. Ника с мамой суетились вокруг неё, радостные. Та пыталась улыбаться, но было заметно, что сил у неё немного и ей необходим отдых.

– Деточки, поезжайте домой, я справлюсь, а вы отдыхайте, – суетилась мама Ники, набирая им в контейнеры домашние котлетки и салат.

Марк с Никой засобирались, зашли в комнату попрощаться. Марк был бледен, его поникший вид говорил о страшной усталости. Он старался сдерживать стон из-за пронизывающей боли в груди. Бушующее в ней пламя обжигало его изнутри.

– Бабуля, мы поедем! Набирайся сил! – обнимая, говорила ей Ника.

Бабушка пристально посмотрела на Марка и покачала головой.

«Она обо всём догадалась или её душа видела произошедшее?» – с тревогой подумал он, когда за ними закрылась дверь.

Борис вернулся домой совершенно разбитый. То, что он увидел сегодня своими глазами, не давало ему покоя. Он ходил по квартире и бил кулаком в стены.

«Снова Марк впереди… Его новые сверхспособности… С ними он станет вершителем судеб! Почему всё лучшее у него? Почему всё ему, какому-то сраному патологоанатому! Мои научные работы по крионике печатают в самых известных медицинских журналах, меня уважают и прислушиваются к моему мнению. За патент по восстановлению органов, пострадавших от некроза, я получаю огромные деньги! У меня большой круг влиятельных знакомых, меня любят женщины! Женщины… Но моя женщина с Марком. Ника. Лучшая женщина у него, этого ненавистного Марка!»

Борис полностью погрузился в свои мысли. Он был зол на себя, на Марка, на весь мир.

«Почему всё ему? Ну почему?!» – задавал он вопросы кому-то невидимому и не находил ответы.

Неожиданный телефонный звонок оборвал его раздумья, из головы всё улетучилось в один миг. Звонила Ирина. Он увидел её имя в телефоне и швырнул его от себя.

– Осточертела! Все осточертели!

Борис начал лупить кулаками диванные подушки, пнул ногой столик так, что с него упали его рукописные наброски по научной работе и книжка, которую забыла Ирина, собирая вещи после ссоры. Он влетел на кухню, пиная всё на своём пути. Открыл холодильник, достал бутылку водки, налил и выпил полстакана. Горечь обожгла ему горло, он перевёл дыхание и слегка успокоился. Немного придя в себя, вернулся в комнату и сел на диван. Под ногой оказалась смятая Иринина книжка, он поднял её с пола и открыл на середине. Автор размышлял о любви. Прочитав несколько страниц, Борис небрежно бросил её на пол.

Ему нестерпимо хотелось отомстить Марку за всё: за удачу, за везение, за Нику…

«Ника! – осенило Бориса. – Я сделаю её своей, и это будет самая сладкая месть! Но как? Она любит Марка и никогда не отвечала на мои ухаживания. Нужно, чтобы Марк начал делать ошибки и сам отдал её в мои руки».

Борис обрадовался этой, внезапно пришедшей ему в голову, идее.

«А теперь посмотрим, Марк, кто кого!..»

Марк с Никой вернулись домой. Счастливая Ника не находила себе места. Она позвонила маме, справилась о здоровье бабушки. Марк принял душ и ушёл в спальню. Все его мысли были о случившихся сегодня оживлениях.

«Марк, – говорил он себе, – в тебе проснулся Божий дар! Ты теперь сможешь возвращать к жизни людей. Ведь сколько таких, безвременно ушедших, молодых и старых, талантливых и гениальных, умнейших людей, погибают в нелепых катастрофах и от несчастных случаев. Смерть безжалостно вырывает их из рук живых. А сколько пользы эти люди могут ещё принести! Ты сможешь дать им второй шанс и сам решать, кого оживить… А не слишком ли много ты на себя берёшь, дружище? – в то же время спрашивал он себя. – Чем обернутся такие решения для тебя, для Ники, для всей семьи?..»