Встречный катаклизм

14

Гадание на кофейной гуще

Разговор происходил в одной из комнат экспертного отдела Центрального разведывательного управления США.

– Что ты обо всем этом думаешь, Шор? – спросил Глен Куинс, разливая кофе в пластиковые чашки. Некоторое время назад они применяли для операции заваривания напитка специальную машину-автомат с краником и программным блоком, но оказалось, что одна из главных функций напитка не в насыщении желудка сахаром, а мозга бодрящим кофеином, но еще и в отвлечении сознания от решаемой задачи, в том, чтобы иметь возможность переключиться и через пару минут взяться за решение с другой стороны. И вот теперь они снова пользовались старым примитивным электрокофейником.

– Я думаю, – Шор Якоппо отхлебнул, обжегся и отставил чашку, – если между нами, то будь я репортером, пустился бы во все тяжкие, только бы быть первым в публикации материалов. Неплохая история про «Летучий голландец» из Второй мировой, как ты считаешь? – Шор Якоппо обращался к начальнику по имени – так было принято здесь, и без посторонних свидетелей Глен Куинс это поощрял. – Помнится, я как-то просматривал такую книжонку из фантастической серии. Называлась она «Седьмой авианосец». Там во льдах Арктики спокойно достоял до нашего времени суперлайнер, тоже японский, только с самолетами на борту. И вот он разморозился и пошел крушить всех подряд.

– А что, нормальная версия. Не хуже предлагаемой, о консервации Россией некоего морского соединения с авианосцами, которых у нее не было, и десантными кораблями, которых тоже было наперечет. Это хорошая «бомба» для «Нью-Йорк таймс», даже для первой страницы. А вообще, все очень подходит для беллетристики, может, свяжемся с автором твоего «Седьмого», дадим идею и разделим гонорар?

Оба посмеялись. Глен Куинс сменил тон на очень деловой:

– Подобных идей пруд пруди, Шор. Так что давай к делу.

Кофе был выпит, и нужно было работать дальше.

15

Фотография

– Извините, полковник, – сказал Люку Безелю Ричард Дейн, – а о чем речь-то шла?

– Вот, – Безель сунул в руку Ричарду несколько цветных снимков.

Ричард Дейн пронаблюдал в разных ракурсах и на всяком расстоянии один и тот же «объект». Танк действительно был странный и громадных размеров. Пострадал он от какого-то оружия тоже порядком – ни номеров, ни знаков государственной принадлежности, исключая серпы и молоты, на его закопченных боках не наблюдалось. А гусениц присутствовало действительно четыре. По сравнению с длинным орудием корпус казался маленьким, а поскольку все траки располагались под круглой грибообразной башней, машина напоминала экскаватор.

– Странная штуковина, – подвел итог Ричард Дейн. – Что же это?

– Разве не видно сразу? Танк.

– Я так и подумал. А чей?

– Вам лучше знать, вы видели их авианосец, так ведь?

– Вы думаете, это то же самое?

– А вы, Ричард, так не думаете?

Их речь начинала напоминать каламбур.

– Вам не кажется, Ричард, что и авианосец, который вы видели, вполне материальный, наверное, если учитывать ракеты, сбившие вас, тоже куда-то испарился?

– Кажется, но разве это что-либо объясняет?

– Да, к сожалению, единственным объектом, который можно было пощупать руками, был этот самый продырявленный танк. Теперь и его нет.

– «Зеленые человечки»? – спросил Дейн.

Люк Безель пожал плечами.

– Вообще-то я никогда в них не верил, – оправдался неизвестно для чего Ричард Дейн.

– Я тоже. И даже сейчас не верю. Вера – это вообще из другой оперы, так ведь?

16

На краю света

Конечно, знал бы прикуп – жил бы в Сочи. Однако кто ведал о том, что какой-то захудалый полусписанный новозеландский траулер, подобравший посреди моря Фиджи двух полуживых людей и не торопясь бредущий по волнам на родину, имеет в трюмах, кроме рыбы, ответы или, скорее, нет – новые вопросы, могущие стать дополнением к целой стопке материалов, накопленной совместными усилиями сбивающихся с ног секретных ведомств?

Так что о подобранных в воде счастливчиках американские спецслужбы узнали, только когда поношенный траулер добрался до порта Опуа. А вначале…

– Кто это такие? – спросил капитана Ко Миноо стоящий на пирсе хозяин рыболовецкой компании Айзек Кингси.

Ко Миноо ничуть не удивился вопросу, хотя четыре дня назад приказывал радисту доложить о подобранных в воде людях.

– Американцы, похоже, – степенно ответствовал Ко Миноо, угощаясь протянутой сигаретой. – Море лишило их рассудка.

– Да? – удивился Айзек Кингси. – А с какого они судна? Что-то я не слышал об авариях в последние дни. Наверное, какие-нибудь горе-яхтсмены – любители одиночных плаваний вокруг света?

– Они утверждают, что с острова Моала.

– Но вы же подобрали их совсем в другом месте?

– Они говорят, босс, – Ко Миноо хохотнул, – что в море их вывезли насильно.

– Мафиози, что ли?

– Нет, русские. Рассказывают, было много военных кораблей. Да, кстати, шеф, о какой-нибудь войне ничего не слышно? А то наш приемник что-то шалил всю дорогу.

В действительности в течение всего рейса приемник уверенно ловил все длинноволновые программы, но капитан Ко Миноо, по своему новозеландскому темпераменту, предпочитал слушать бесконечные музыкальные передачи, лишь иногда он переключался на специальную волну, выделенную для сообщения сводок погоды.

– Какая, к черту, война, Миноо? – ухмыльнулся Айзек Кингси. – Мы живем на самом краю света.

Оба рассмеялись.

Двоих американцев отправили в местную больницу.

17

Аналитическая проза

– Господин президент, господа! Хочу вам сказать, что все службы, способные соображать, ломают голову, – докладывал советник президента США Луи Саржевский. – Мы тщательнейше проверили любые данные за несколько лет, которые хоть как-то могли быть связаны с подготовительными операциями этой варварской акции или вообще всего остального. Мы исследовали, могут ли заблаговременно укрыться от посторонних глаз малые, а тем более большие корабли, полным водоизмещением десять или более тысяч тонн, мы проделали то же самое в отношении подводных лодок. Конечно, в истории бывали прецеденты, когда некоторые страны допускали нарушение договоров либо вообще могли строить гигантские корабли, о которых никто ничего не знал, даже после их создания. Самый яркий пример в этом смысле – суперлинкоры Японии во Второй мировой войне. Как известно, их авианосец «Синамо» был построен, вышел в море и даже был потоплен, а мы так ничего и не узнали о нем до конца войны. То же самое линейный монстр «Ямато». Даже потопив его, мы не знали его ТТХ. Однако все это происходило во времена, когда о спутниках разведки и загоризонтных РЛС никто даже не мечтал. Сейчас другое время.

Далее. Разберем ситуацию исходя из геополитических аспектов. Претендентом на подозрение мог бы являться СССР, но этой страны давно нет, а Россию сейчас нельзя приравнять к супердержаве. Если не считать ядерные ракеты, ее военный потенциал не составляет и десятой доли былого могущества. Учитывая регион, в котором произошли инциденты, Россию можно вообще ни в чем не подозревать. Далекая второстепенная база нашего флота или авианосные соединения на краю света, даже по отношению к ее Камчатке, – зачем они ей?

Другим претендентом мог бы быть Китай. Как известно, по промышленному потенциалу он давно обогнал Россию. Но он не имеет пока нормального океанского флота. Да, есть отдельные прорывы, но все это на несколько лестничных пролетов позади развитых стран. Все более-менее новое он собирает по европейской либо нашей технологии. Насчет его заинтересованности в нападении: оно нужно ему как собаке пятая нога.

Остается Япония. Ее флот довольно современный, но в основном состоит из эскадренных миноносцев. Полностью отсутствуют действительно крупные корабли. В геополитическом плане японцы сейчас менее всех способны на авантюры, а если и способны, то под боком у них безбрежная, все еще не освоенная и богатая ископаемыми Россия и Китай – задирающий голову конкурент.

Страны Западной Европы рассматривать не будем. Вспомним, что только у двух из них есть авианосцы, и только у одной, Франции, – единственный большой. Но мы доподлинно знаем, где он находился в интересующие нас часы.

Среди слаборазвитых стран у нас достаточно врагов, которые были бы рады нанести нашему флоту хоть какой-нибудь урон, но почти ни у кого из них флота нет вовсе или же он представлен парой купленных по дешевке посудин, годных лишь на металлолом.

Учитывая все это, мы прикинули возможность объединенного выступления против нас всех этих стран, хотя по политическим и прочим соображениям это просто фантастика. Мы прикинули возможность заведомой, согласованной дезинформации в отношении своих и чужих кораблей и создания общей эскадры – эдакой сборной солянки. Но даже в этом варианте ничего не получается. Да, если собрать все эсминцы мира – их будет больше, чем у нас. Сейчас, как вы знаете, их у нашего флота пятьдесят. Может, общее соотношение подводных лодок с учетом России будет не в нашу пользу. Но по авианосцам мы все равно превосходим кого угодно, к тому же многократно. Словом, даже в этой гипотезе концы с концами не сходятся.

Еще. Обсуждалась возможность создания или закупки боевого соединения некой враждебной нам группой частных лиц. Реально, даже в меньшем варианте, такое никогда не происходило. Помнится, в семидесятых годах прошлого века небольшая группа преступников пыталась украсть атомную подводную лодку. Акция провалилась.

Единственный вариант, который практически мог бы что-то объяснить, это появление в нашем флоте какой-нибудь группы сумасшедших адмиралов, решивших напасть на собственную страну. Но такие случаи не имели места в действительности. Разве что в той же России сто лет назад – мятежный броненосец «Потемкин». Даже если предположить такое, то и тогда это возможно как однократное действие. Флот должен иметь базы. Даже атомный. А кроме того, мы доподлинно знаем, где и когда находятся наши корабли, а тем более авианосцы, с точностью до одной мили и одной минуты.

Луи Саржевский сложил бумаги и посмотрел на аудиторию.

– Вы закончили? – кисло спросил самый главный из присутствующих.

– Да, господин президент.

– Итак, господа, этого не может быть, потому что этого не может быть никогда, и однако оно есть, – первое лицо Америки обвело аудиторию внимательным взглядом. – У кого есть мнения, отличные от высказанных? Готов выслушать любую муть, честное слово, лишь бы она хоть как-то свела концы с концами, господа. Ну, что, мне поднимать вас по одному, как школьников?

– Может быть, пригласим специалистов по НЛО? – подал голос министр обороны.

– Каких? Найдите среди этих кретинов того, который будет держать язык за зубами после нашей беседы. У вас есть таковые на примете?

– У меня нет, но можно поручить дело специальным службам.

– Ценное предложение. Так, кто из наших людей занимался уже этой проблемой?

– Я, господин президент.

– Вы и здесь успели, Луи? – искренне удивился президент.

– Так получилось.

– И что же?

– У меня есть на примете один достойный энэлошник.

– Да?

– Леонард Мейти.

– Подайте его сюда!

– Придется ввести его в курс дела.

– Но ведь вы за него ручаетесь, я так понял?

– Да, господин президент.

18

Свидетель

«Нет, никаких сигналов оповещения не было. Ни сирены, ничего. Правда, погода действительно была мерзкая. Какой-то туман, как молоко. Видимость очень плохая. Я, конечно, не знаю, – может, какие-нибудь операторы где-то на пультах что-то и обнаружили. Тогда была не моя смена, вообще выходной. Внезапно раздались взрывы, целая серия. А рев вертолетов уже после. Честное слово, я и подумать не мог, что это вражеские. Сколько их было? Понятия не имею, но, наверное, очень много. Но ведь вокруг сплошное пламя. Я едва из дома выбежал – посмотреть, что случилось, – тут он и завалился. Нет, не сам – шарахнуло так, что в ушах зазвенело. Тогда я помчался на командный пункт. Да, как был, в домашнем халате. Не добежал. Где-то по дороге меня накрыло. Нет, не ранило. Наверное, контузило. Очнулся, лицо в крови, оказалось, не моей – рядом кого-то разорвало в клочки. А вокруг все взрывалось и взрывалось – похоже, били орудия. Да, вот так и стоял на одном месте, вжавшись в какую-то стену. Ребята, которые допрашивали меня перед вами, предупредили – ничего не скрывать, вот я и стараюсь. Так и стоял, не знаю сколько. Может, час, может, два. Да нет, не может быть, что минут десять. Нет, не верю, хоть режьте. Вот именно, покуда эти молодцы с обмазанными краской лицами не подскочили. „Руки за голову! – командуют и: – Шагом марш!“ И ствол прямо в нос. Куда тут спорить. Да, на нашем, английском. Нет, акцент был. Потом в вертолет пинками, щеками к полу вибрирующему – ничего не видать. На палубу тоже – прикладом по хребту. И в трюм какой-то. Там уже были другие – человек десять. На допросы водили позже. Нет, мне повезло, не успели. А других возвращали – солидно потрепанных. Да, русские это были, гарантирую. Нет, я их языка не знаю, но другие утверждали. И морды белые – славянские. Нет, раньше, конечно, не видел. Нет, у тех, что краской намазаны, разобрать нельзя. Какое судно? Большое, наверное, ведь вертолет сел, да и не один к тому же. Может, и правда, типа большого десантного. Честно, ничего разобрать не успел – куда там – „Руки за голову!“ и „Шагом марш!“.

Как потом оказался в воде? Не понял, хоть убейте. Задремал, похоже, еще бы, после такого денька. Так вздрагивал, когда кого-нибудь очередного возвращали с «собеседования» или, наоборот, – уводили.

Очнулся уже в океане. Да, не один – нас много было. Темно ведь, ночь – как посчитать? Несколько десятков точно. Как случилось? Я думаю, они пустили в трюм какой-нибудь газ, усыпили, а потом побросали за борт. Нет, я не видел, так, предполагаю. Не мое дело предполагать? Ну, вам виднее. Пожалуйста, пусть спецы голову ломают. Да, я говорю как есть. Дальше? Ну, вот. Представьте, только что – в дерьме; конечно, нет, – я условно выразился, – но все же в сухоньком помещении, и вдруг – мама моя родная – в воде по уши. И волны. И темно совсем. Да, ну как можно было не проснуться. Ну, может, кто и захлебнулся от неожиданности.

Да, начали тонуть. Одурели люди вконец – друг на друга лезут. Ухватиться совсем не за что. Вижу, дело дрянь – ни огонька на горизонте, ни шума прибоя. Понял я тут, что, если от этой толпы подальше не удалюсь, – недолго мне крейсировать. Я и махнул куда глаза глядят. Кое-кто за мной увязался. Да, и этот парень – Алойс, с которым меня одновременно подобрали, в том числе. Куда делись остальные? Ну, вы даете».

Стенограмма с диктофонной записью беседы с гражданским служащим станции наблюдения над космосом военной базы Форт-Кук Ридсом Хайманом, подобранным новозеландским траулером в море Фиджи.

19

НЛО

– Господин президент, – сказал Леонард Мейти. – Я хотел бы вас чем-нибудь обрадовать, однако рассматриваемый вопрос абсолютно не имеет отношения к проблеме уфологии или к чему-то с ней связанному. Вы же наверняка в курсе, что более тридцати лет назад правительство официально свернуло программу изучения неопознанных летающих объектов, и свернуло не просто так, а в связи с ее полной бесперспективностью и ненаучностью. Все эти бесчисленные случаи наблюдения инопланетян, даже их классификации по типам и росту, оказались пшиком. Да, существуют несколько десятков не объясненных до сей поры случаев, когда какие-то объекты фиксировались не только людьми, а еще и аппаратурой, в том числе радиолокационной, но что с того? Эти факты абсолютно не похожи на то, что произошло сейчас. Мы имеем дело с явно враждебным действием, с применением вполне реального оружия. Необъяснимо, кто это делает и куда он пропадает после, так?

– Конечно, так, господин Мейти, – подтвердил президент США. – Вот мы и хотим услышать ваше мнение.

– Хорошо. Но, возможно, прежде чем изложить мою версию, стоит коротко затронуть объяснения, до сей поры применяемые к проблеме аномальных явлений, с моими личными комментариями, как вы думаете? – Леонард Мейти посмотрел на президента.

– Да, будет не лишним, – кивнул ему глава Белого дома.

– Прекрасно. Господин президент, первое объяснение, известное всем, заключается в инопланетных пришельцах. После того как до большинства людей до-шло, что в Солнечной системе жизни, кроме как на Земле, нет, а до звезд чрезвычайно далеко и даже скорость света для масштабов Вселенной гораздо медлительней черепахи, используются всяческие псевдонаучные выверты. Например, пронизывание измерений. Кроме того, существует версия, охотно муссируемая фантастами, о том, что нас создала и продолжает за нами наблюдать некая сверхцивилизация или группа таковых. Есть еще одно хитрое предположение, что за нами присматривают наши отдаленные потомки, прибывающие туристами из далекого будущего. Что можно возразить против таких гипотез? Собственно говоря, мы не знаем устройства времени, не знаем пределов развития цивилизаций и, даже по данным современной науки, вполне допускаем существование других измерений. Учеными практически доказано существование «черных дыр» и почти доказано наличие «белых». Конечно, мы можем принять за исходное объяснение любую из гипотез. Вопрос в том, что нам это даст в практическом плане. В рамки гипотезы добрых пришельцев и гуманных внучат боевые действия в Тихом океане, с информацией о которых я ознакомился, никак не лезут. Что же нужно допустить, оставаясь в изгороди тех же предпосылок? Неужели сверхцивилизация будет воевать с нами сходным оружием? Неужто переразвитые потомки будут стрелять в нас примитивными ракетами или снарядами? Абсолютно нелепо, если подумать. Перенос во времени или через метагалактические дали, как бы он ни совершался, несопоставим с нашим уровнем техники.

– Так что же это? – не выдержал президент.

– Я продолжу еще чуть-чуть? – попросил Леонард Мейти и, когда ему кивнули, довершил: – Может, стоит объяснить происходящее исходя из религиозных соображений? Но даже там мы не находим чего-нибудь похожего, если, конечно, не притягивать доказательства за уши, как это постоянно делают пророки, предсказывающие конец света. Никакие ведьмы, призраки и «Летучие голландцы» ничем нам, в нашем конкретном случае не помогают. Чисто материальные объяснения здесь тоже не подходят. Еще имеется такая область – психические явления. Ими можно объяснить многое, но ведь существуют фотографии, записи индикаторов радиолокационных станций и так далее. Индикаторы не подвержены галлюцинациям, хотя, может случиться, я ошибаюсь. Суть не в деталях, весь комплекс явлений в целом – вот что важно. Происходящее слишком многопланово. Итог плачевен: мы не имеем покуда вообще никакого объяснения. Конечно, если бы это случилось однократно, можно было бы закрыть глаза и отодвинуть проблему в сторону – наука не приветствует однократные чудеса. Однако, поскольку эффект продолжается, им надо заниматься. Для этого и существует она – наука. Поскольку явление повторимо – оно исследуемо, по крайней мере в принципе. Как всегда, вначале идет статистика, затем гипотезы, потом теории-объяснения. Конечно, теории не отображают реальность как таковую, они просто делают ее привычной, а значит, менее пугающей.

– Ну, знаете, – с некоторой обидой в голосе произнес президент, – я ожидал от вас чего-то другого.

– Рассказов о поимке пришельцев на нашей авиационной базе в пятидесятых годах?

– Да, наверное, – улыбнулся президент. – Я не пойму, вы сами-то верите в свои НЛО?

– При чем тут вера? В какой-то мере это бизнес. А вообще, мало ли что, вдруг когда-нибудь что-то и обнаружится. Для отделения зерна от плевел надо поначалу иметь хотя бы второе.

– Значит, с вашим визитом я опять потерял время?

– Нет, отрицательный ответ тоже ответ. Просто в рамках проблемы известных до сего дня аномалий вы, наверное, не найдете ответа. А касательно моего призвания – может быть, собранные нами за многие годы факты сгодятся настоящим экспертам. Мы занимаемся собирательством, та систематика, которой мы пользуемся, это псевдосистематика, она создана просто для того, чтобы к нам продолжали поступать факты. Современная наука слишком оторвалась от обыкновенного человека. Наверное, мы не являемся связующим звеном, но уж лучше, чтобы люди интересовались инопланетянами, которые все же наверняка где-то есть, чем хиромантией. В институт простой смертный не будет звонить по поводу привидевшегося ему тарелкообразного объекта, а к нам позвонит. Мы ведь не только поблагодарим его, а еще и опубликуем его мысли в журнале. И пусть это плевелы, но когда-то попадется и зерно.

– Ваша позиция ясна. Неожиданная, должен признаться. Теперь напомню о неразглашении того, что вы здесь узнали.

– Излишне, господин президент. Единственное «но». Если о приведенных вашими службами фактах нас оповестит какой-то другой источник, что тогда делать?

– Сообщите, пожалуйста, вначале нам, – вмешался до сего момента молчавший Луи Саржевский.

– Заключим словесное соглашение?

– Очень бы хотелось.

– Но за это вы, господин президент, кое-что мне пообещаете.

– Ну? – Президент был явно шокирован наглостью гостя.

– Соответствующие ведомства будут ставить меня в известность о новых «чудесах», а если наука раскроет тайну, вы мне тоже сообщите. Идет?