- -
- 100%
- +
– Признаю, – отдуваясь, выдохнул Гуэрра. – Надо было сюда Динозавра отправить. Глядишь, и правда бы не вернулся.
– Предлагаю воспользоваться тяжелой артиллерией, – не оборачиваясь, отмахиваясь мечом от новой партии мертвецов, предложил Дэвенпорт. – Заодно протестируем последнюю разработку.
– Согласен, – Гуэрра закинул меч в Арсенал, даже не очистив клинка, и молниеносно вытащил шестидульный пулемет. – В головы стреляй, патронов мало.
– Нет, я уж лучше в воздух, – огрызнулся Алан, перекинул лямку пулемета через плечо и щелкнул затвором.
Заклятые специально против некромантии пули разносили черепа в клочья, выбивали куски мертвой плоти из тел, обнажая раздробленные кости, поломанные ребра, разорванные кишки. Умертвия падали и больше не вставали, но им на смену приходили новые, а пулеметная лента кончалась невероятно быстро. Алан перезарядил пулемет уже дважды, Хавьер тоже растратил почти весь свой запас, и хотя мертвецов удавалось держать на расстоянии, числу их не было конца.
– А вот не стреляли бы, – Дэвенпорт закинул опустевший пулемет в Арсенал, – померли бы героями.
– А ты тщеславен, друг мой, – Гуэрра тоже сменил пулемет на меч и снова бросился в бой.
Когда умертвия приблизились настолько, что трейсерам перестало хватать пространства для замаха, Алан первым выкинул меч в Арсенал и перешел на кулаки.
Через минуту толпа мертвецов погребла обоих трейсеров под собой.
Красный луч закатного солнца медленно полз по прихожей, лаская дерево пола, небольшой ковер у входной двери, косяк арки гостиной… Уменьшался и постепенно пропадал в кухне, просачиваясь сквозь стекло обратно на улицу. Тайра наблюдала за ним с высоты третьей ступеньки, прислонившись головой к резной балясине перил.
Дом тонул в тишине, и магическая система звукоизоляции сейчас была совсем некстати, но если бы Тайре вдруг захотелось повыть, пришлась бы впору, поэтому Тайра оставила все как есть. Было слишком рано менять что-то в доме Фроста. Он, наверное, еще даже не приблизился к свету.
В отсутствие Фроста его двухэтажное жилище казалось огромным, пустым и холодным, хотя окна уже почти всегда были приоткрыты и теплый апрельский ветер гулял по обоим этажам, шевеля легкие занавески гостиной. Тайра бродила по пустым комнатам, рассматривая предметы интерьера, словно видела их в первых раз, – без Фроста все казалось странным и незнакомым – и в итоге неизменно оказывалась на той самой третьей ступеньке, время на которой текло медленно, отмечаясь только светом и тенями на полу прихожей.
Учебу Тайра забросила, как забросил преподавание сэр ′т Хоофт. Тайра почти всегда видела его, занесенного полупрозрачными лепестками, на скамейке возле вечноцветущего урюка, и могло показаться, что сэр ′т Хоофт не возвращается домой на ночь, а остается тут, как белое мраморное изваяние древнего божества. Тайра думала, что Наставнику было проще находиться в Ишанкаре наедине со своей печалью, чем возвращаться домой и пытаться жить как все, но в этом у сэра ′т Хоофта был большой опыт. Наличие жены, которая, как ни старалась, не могла понять глубину его некромантских переживаний, маг терпел стоически. Иногда Тайра подсаживалась на скамейку рядом и они вдвоем молча смотрели сквозь пруд, сад и время, возвращаясь в те дни, когда Фрост еще был рядом, или просто погружались во вновь образовавшуюся в каждом из них отупляющую пустоту.
Бергер их не трогал, не задавал вопросов и не давал поручений. Хотя ′т Хоофт просил всего три дня на необходимые траурные мероприятия, Бергер, предвидя, что трех дней оплакать Фроста не хватит, отпустил обоих на месяц, три с половиной недели из которого уже прошли, слившись в один бесконечно длящийся день. Тайра не предполагала, откуда Бергеру известны обстоятельства их скорби: в конце концов, он был Ректором и имел право знать, что выбивает из колеи сразу обоих его Некромантов. Его осведомленность совсем не злила – наоборот, Тайра испытывала чувство благодарности за его невмешательство. Она даже хотела с ним поговорить, раз уж Наставник выбрал обет молчания, но сэр Бергер все время был занят, а после службы уходил не задерживаясь, из чего Тайра сделала вывод, что у него есть какие-то личные дела, отнимающие время, полагающееся семье.
Временами в Башню приходил Гиварш, падал в кресло, закидывал ногу за ногу и сверлил взглядом скалярий, отчего те испуганно жались к дальней стенке аквариума и плавали за дырявыми боками затонувшего галеона. Увидь такое издевательство сэр ′т Хоофт, Гиварш был бы выдворен вон, но маг часами пропадал во Внутренних Садах и Библиотеке, а когда возвращался в Башню, даже не садился за свой стол, обходил кабинет по кругу и спускался в лабораторию или шел обратно в сад. Тайра никогда не видела Наставника таким потерянным.
Морис заставлял Тайру тренироваться, приносил фрукты, шоколадки в ярких обертках и старался не оставлять одну, пытаясь показать, что жизнь продолжается несмотря на то, что один из ее циклов завершился. Тайра и сама знала эту истину, но никак не могла вспомнить, как ей удавалось смириться с этим в предыдущие потери, на фоне ухода Фроста казавшиеся такими далекими и отболевшими. Морис поначалу пытался о чем-то разговаривать, но потом бросил это бесполезное дело и просто находился рядом, развлекая себя игрой в шахматы с самим собой или читая какую-нибудь книгу. Гиварш явного траура не носил, но черный форменный китель с серебряной альфой на груди на привычные глазу расшитые золотом камзолы не менял. Тайра была уверена, что, хоть Гиварш и продолжает называть Фроста шарлатаном, определенную печаль испытывает и он, просто не позволяет себе демонстрировать это прилюдно. Когда Тайра заставала Мориса в его покоях, он сидел за столом, высыпав перед собой драгоценные камни из своей хрустальной вазы, и сортировал их на кучки по понятному только ему принципу, потом смешивал все и начинал сначала. Тайре казалось, что все они: она, Наставник, Морис и каким-то образом Бергер – попали в одну и ту же паутину или плывут вперед по медленно текущей реке и ни у кого из них нет желания вырваться или причалить к берегу.
Тайра пошевелила затекшим плечом и оторвала голову от балясины. В доме темнело, сквозь окна начинали просвечивать огни улицы и стоящих через лужайку напротив домов. Тайра протянула руку и двумя пальцами погладила чеканный бок погребальной урны, занимающей сейчас то место, где обычно сидел Фрост. Тайре так и чудился до половины выпитый тонкостенный богемский бокал белого вина, нежно зажатый в пальцах Фроста… Крышка урны была намертво запаяна магией и в месте соединения с вазой едва покалывала, намекая на то, что желающего потревожить прах Фроста ничего хорошего не ждет. Тайра чувствовала, что пора бы перестать таскать урну с собой, но никак не могла придумать, куда ее поместить, а еще не покидало ощущение того, что Фрост до сих пор рядом. Это одновременно и облегчало его уход, и делало его невыносимым. Гиварш сказал прямо: Фроста пора бы отпустить, но у Тайры не получалось. Никаких распоряжений о своем прахе Фрост не оставил, сэр ′т Хоофт не говорил по этому поводу ни слова, предоставив право выбора Ученице и заранее соглашаясь с любым ее решением, так что Тайра не торопилась.
Она заставила себя встать, подняла со ступеньки урну, прошла с ней в кухню, поставила на стол и выбрала одну из бутылок вина из коллекции Фроста. Винотеку Фрост завещал сэру ′т Хоофту, но тот никак не мог забрать ее домой. Тайра вынула пробку, оставив ее нанизанной на штопор, налила себе полный бокал, как любил Фрост, и уселась на барный стул. Вино было терпким, с запахом неизвестных цветов и фруктовыми нотами, и маслянисто стекало по стенкам бокала, когда Тайра опускала его на стол после очередного глотка.
Звонка в дверь Тайра не ожидала. На всякий случай спрятала урну и только потом пошла встречать незваного гостя.
– Собирайся, моя сладкая, – не переступая порога, бодро произнес Гиварш. – Нас ждут великие дела!
– Проходи, – соблюла ритуал Тайра, и Морис вошел в квартиру. – Насколько великие дела нас ждут?
– Я сказал «дела»? – спросил Гиварш уже из кухни, где залпом допил вино из Тайриного бокала и налил еще. – Тебе послышалось. Я сказал «неприятности». Что еще может нас всех ждать, кроме неприятностей?
– И насколько велики наши неприятности? – Тайра достала второй бокал и присоединилась.
– Штук так на триста пятьдесят-четыреста, – прикинул Морис.
– Четыреста штук чего? – не поняла Тайра.
– Мертвяков. Сбежавших. Твоих. Ваших с Йеном. Отработанных. Учитывая, что у меня и у Макса ни одного тела не осталось, а хостел Горана также пуст, думаю, там все четыреста и есть.
– Где «там»? – Тайра поставила бокал на стол, даже не пригубив вина.
Морис вытащил из кармана брюк кусок бумажки, на котором почерком Горана были написаны координаты, и сунул Тайре под нос.
– Вот здесь. Дойти сможешь?
– Смогу. Это первое приближение. Примерно полпути до Первого Перехода. Что там делает наш препарат?
– Это нам и придется понять, а потом как-то объяснить Фогелю.
– Фогелю? – Тайра запуталась окончательно. – Почему Фогелю?
– Потому что именно посреди наших мертвяков напрочь теряются следы Дэвенпорта и Гуэрры. И, – Гиварш взглянул на Тайру сквозь стенки уже пустого бокала, – теперь ты сама можешь оценить по достоинству размер наших неприятностей.
Тайра все же выпила полбокала, потом незаметным глазу движением сменила джинсы и водолазку на форменное траурное платье, заколола волосы, как того требовал Церемониал, и с готовностью взглянула на Мориса.
– Опять не повезло, – с сожалением сказал тот. – Всегда хотел увидеть промежуток между тем, как ты снимаешь одежду и как надеваешь.
– Не будь мальчишкой, – усмехнулась Тайра. – Ты же видел меня совершенно обнаженной.
– Совершенно обнаженной – не тебя, сладкая, а только твой труп. Чувствуешь разницу? А трупы меня не возбуждают.
Он напоследок глотнул вина из горлышка, будто не мог расстаться с бутылкой, Тайра взяла его за руку и повела в тени по указанным координатам.
′Т Хоофт медленно продвигался к эпицентру, обходя и перешагивая наваленные безжизненные тела, и иногда пользовался порталами, когда обойти груды мертвецов казалось невозможным. В центре, возле кучи тел, возвышающейся вровень со взрослым человеком, стояли Штернфогель, Дэнзингер и главный лигийский некромант господин Пак. Дэнзингер был зол – Йен чувствовал это так, будто Динозавр злился лично на него. Пак выглядел невозмутимо, но ′т Хоофт читал его беспокойство за трейсеров и непонимание того, как все это вообще могло с ними произойти. Фогель не сводил взгляда с Йена, но единственное, что чувствовал Маршал – это печаль, которой Йена накрывало с головой. Йен подозревал, что белые траурные одежды Некроманта Ишанкара произвели на Маршала большее впечатление, чем пропажа Дэвенпорта и Гуэрры. Белый цвет на Йене Фогель уже видел: по обычным поводам Йен белое не надевал, и Фогель имел все основания предполагать, что траур Йен носит по своей Ученице.
Йен наконец дошел до иерархов Лиги и, коснувшись пальцами груди, кивнул. Фогель уставился на Йена, вернее, куда-то в область его серебряной дельты на груди, и ′т Хоофту показалось, что тот не знает, с чего следует начать.
– Все в порядке, сэр, – спокойно сказал Йен и почувствовал облегчение, которое испытал Маршал, поняв, что Дэвенпорт, Гуэрра и, спаси господи, Тайра все еще живы.
– Это вы называете порядком? – Дэнзингер широким жестом обвел ужасающую картину. – В Ишанкаре такое считается порядком?
Дэнзингер Йена раздражал с юности, в особенности своей неуемной энергией и желанием контролировать всех и вся, поэтому сейчас Йен даже не снизошел до ответа. Во-первых, вопрос Динозавра был риторическим, а во-вторых, главным некросом Лиги был все же Пак.
– Вы уже все обследовали? – обратился ′т Хоофт к невозмутимому азиату, и тот молча кивнул. – Поделитесь выводами?
– Выводов немного, сэр ′т Хоофт. Первое и очевидное – без некроманта не обошлось. Второе, не такое очевидное, – трейсеры, скорее всего, еще живы, но треки их перепутаны настолько, что наши точного следа на данный момент взять не могут, даже несравненный сэр Яворски.
– Я тоже думаю, что ваши трейсеры пока живы, – согласился маг. – Они за Гранью, но не на Мосту, это однозначно, однако судя по тому, что я вижу, лучше бы им было оказаться на Мосту.
– Полностью с вами согласен, – кивнул Пак, и Штернфогель метнул в него молнии, на которые, впрочем, главный некромант Лиги никак не отреагировал. – Я с большой долей уверенности предполагаю, что живыми существами они себя сейчас не идентифицируют, даже людьми не идентифицируют. Может, поэтому я не могу их найти.
– Именно так, – снова согласился Йен. – Я тоже их души не нахожу, хотя уверен, что они в целости. Ни в свет, ни на Мост они не ушли.
– И привязку к какому-либо артефакту я подтвердить не могу.
– Аналогично, – согласился Йен.
– То есть они не мертвы? – уточнил Фогель.
– Мертвы, вероятно, но не окончательно.
– Что значит «вероятно»? Ты не можешь установить факт смерти, Йен?
– Не могу. Базовое заклятье, если я не ошибаюсь, и это правда оно, как раз и не позволяет установить факт смерти.
– Черт знает что! – выругался Маршал.
– По крайней мере, у Гуэрры и Дэвенпорта есть шанс на возвращение. В обоих смыслах, – поспешил пояснить ′т Хоофт. – Два трейсера существенно лучше, чем один. Даст бог, разберутся, как выбраться обратно, где бы они ни находились.
– Мы будем искать дальше, господин Маршал, – в свою очередь заверил Фогеля Пак. – Пока ситуация не критична.
– Не критична? Вы, некроманты, ненормальные, что ни говори. Не критична… А что я их семьям скажу? Их семьи со службы ждут, между прочим. Не критична, тоже мне…
– Скажите, что они на задании, сэр.
Маршал обернулся на голос и увидел, как прямо из кучи мертвецов, не потревожив ни одного тела, выбирается Горан.
– Вот только тебя тут не хватало, ты уж прости за честность! – не выдержал Штернфогель. – Но раз уж пришел, давай обойдемся без цирка!
– Что тут забыл Горан? – с нескрываемой злостью поинтересовался Дэнзингер.
– Я временно исполняю обязанности Трейсера Ишанкара, – Горан подошел ближе и встал рядом с ′т Хоофтом. – И тут я не ради интереса.
– А разве не Йену должны перейти обязанности Трейсера?
– Трейсер Ишанкара может возложить свои обязанности на того, кто сможет их исполнять. Мне это делать гораздо проще, чем сэру ′т Хоофту.
– Да-а-а? – Дэнзингер вышел на шаг вперед, задев рукой Пака. – Не уверен. Сэр ′т Хоофт точно не допустил бы побега орды мертвецов из-за стен Ишанкара, потому что даже дилетант не допустил бы такого!
– Следите за языком, – Горан начал злиться в ответ. – Они не были в Ишанкаре, их забрали с Первого Рубежа.
– И что они делали на Первом Рубеже? Или ты не знаешь, что в тенях много тех, кто хотел бы заполучить хоть какое-нибудь тело?
– И правда, – хет Хоофт повернулся к Горану. – Как они все оказались вне Ишанкара?
– Технические проблемы, – Горан потер висок. – К Максу они уже не помещались, Морис тоже отказался принимать новую партию. Пришлось сделать для них хостел в тенях. А так как тени сильно повреждены и Дрезден еще не восстановил все репера, ориентироваться в пределах пространств до Первого Перехода сложно даже трейсеру. Нет привязки. Вот и пришлось привязать ваших мертвяков к Первому Рубежу Ишанкара, который тоже сейчас нестабилен.
– Но это не Первый Рубеж, – маг обвел взглядом поле с мертвецами и вернулся в Горану.
– Точно, сэр.
– И? Как же они оказались здесь?
– Нет, это как он оказался здесь? – снова начал Дэнзингер. – Как вы вообще позволили этому неудачнику занять место вашего Трейсера, хоть и временно? При Змее ничего подобного не случалось! Только полный идиот мог упустить почти четыреста мертвецов! Это не один труп, это почти четыреста! Их невозможно просто потерять! Каким бы нестабильным ни был ваш Первый Рубеж, вас, ишанкарцев, от него к Первому Переходу не выкидывает! Значит, привязку к конкретным координатам сделать несложно, если уметь это делать. Сэр Рэндалл умел, раз вы до сих пор попадаете в свою резервацию! А это, – Дэнзингер ткнул узловатым пальцем в пирамиду из мертвых тел, – просто мясо! Оно лежит и не двигается. Чтобы упустить его, надо быть абсолютным профаном, как ты, Горан! Ты же ни одного по-настоящему сложного заклятья скастовать не можешь без ошибок!
– Неужели? – Горан сдерживался изо всех сил.
– Со времен твоего обучения ничего не изменилось! Как был криворуким неумехой, так и остался! А еще воображает себя Трейсером Ишанкара! У тебя нет права даже примериваться к этой должности!
– Я как-нибудь без вас разберусь в своих правах!
– Разберись в обязанностях, раз уж Змей доверил тебе Ишанкар! Правильно Эван послал тебя подальше! Ни один нормальный трейсер не назвал бы тебя своим учеником, потому что иметь такого ученика, как ты, – это позор!
– А ваши все были идеальны!
– Ну уж почти четыреста мертвецов разом ни один из них не терял!
– Я этих тоже не терял! Я оказался тут быстрее вас всех вместе взятых!
– И даже это не делает тебе чести! Уж я-то прекрасно знаю, что ты представляешь из себя на самом деле!
– А вот тут осторожней! – с угрозой в голосе почти прорычал Горан.
– Я думаю, – подал голос Пак, – вам нужно прекратить задирать Ишанкар, герр Дэнзингер. И это приказ, если я непонятно выразился.
Дэнзингер сверкнул очами, но замолчал и отступил на свою прежнюю позицию. Пак указал пальцем Йену за спину, и маг обернулся в тот момент, когда аль′Кхасса и Гиварш появились рядом. Тайра поклонилась ′т Хоофту, и Йен подумал, как удобно, что Горан сейчас стоит рядом: конспирация, хотя и формально, была сохранена.
– Что за шум, а драки нет? – Гиварш с вызовом воззрился на Дэнзингера, продемонстрировав ему свои клыки.
– Не петушись, адское отродье, – криво усмехнулся тот. – Протекторат тут никому не нужен.
– Старый черт опять на тебя наезжал? – Морис посмотрел на Горана. Тот не ответил. – Не бери в голову: собака лает – караван идет.
– Хорошо, – Штернфогель внезапно вспомнил, что главный тут он. – С Гораном и его хостелом все понятно. Непонятно, как эти мертвецы восстали. Кто-то должен был их поднять и дать им наводку на Дэва и Просто Марию. Горан некромантией не владеет, так что это не он.
– Дрезден? – предположил Пак.
– Навряд ли, – не согласился Йен. – У Дэвенпорта и Гуэрры не было с ними конфликтов. Это не Дрезден.
– Малые школы?
– Поднять разом почти четыреста мертвых, да еще и такими заклятьями снабдить… В какой-то из школ должен появиться самородок недюжинной силы.
– С личными счетами к Дэвенпорту или Гуэрре, – добавил Пак.
– И хорошей осведомленностью относительно дел в Ишанкаре. Просто так у нас препарат на Первом Рубеже не валяется. И информация об этом в свободном доступе тоже отсутствует.
– Предлагаю собрать побольше данных, а потом выдвигать версии, сэр ′т Хоофт.
– Поддерживаю, – если бы это было уместно, Йен пожал бы некроманту руку за осмотрительность и интеллект. Партию Йен рассмотрел уже давно, Пак, вероятно, тоже, но решил промолчать, дабы, не зная сути, ее не испортить.
– Итак, – Фогель протяжно и с шипением выпустил из легких воздух, как старый паровоз дым. – К завтрашней планерке мне нужна нормальная версия произошедшего и треки моих людей, – он посмотрел на Пака. – Подключите Яворски. На время отсутствия Дэвенпорта и Гуэрры главный у трейсеров он. Пусть принимает пост Дэвенпорта. Подчиняется вам согласно уставу и приоритетам решаемой задачи. Все ясно, господин Пак?
– Так точно, сэр.
– А вы, – он обернулся к Йену, – уберите своих мертвяков как можно быстрее, и я пообещаю, что Дрезден в ближайшее время ничего не узнает, – и Маршал многозначительно взглянул на Дэнзингера.
– Так точно, господин Маршал, – приказ бывший ректор принял совершенно без претензий, как обычный рядовой.
– А как вы их остановили, сэр? – осторожно спросила Тайра у Пака.
– Это не я. Это герр Дэнзингер.
– Один? – удивилась Тайра.
– Один. Заглянул по делу в кабинет к сэру Гуэрре, но вместо него обнаружил только открытку с координатами. Когда герр Дэнзингер не дождался господина Командора и добрался до места назначения, тут творилось черт знает что, так что это он упокоил эту орду.
– И кто же тогда их поднял?
– Не знаю, мэм. Будем работать.
– Если будет нужна помощь – обращайтесь, – предложил хет Хоофт.
– Благодарю, – Пак был неколебим, как скала. – Но на данный момент я был бы признателен, если бы вы и правда, как сказал господин Маршал, убрали свой препарат, пока сюда чудом не занесло никого из Дрездена и пока эта ситуация может остаться между нами.
Он коротко кивнул, Фогель еще успел покачать головой, кинув неодобрительный взгляд на Горана, Дэнзингер презрительно усмехнулся, и они втроем скрылись в портале.
На некоторое время вокруг воцарилась тишина.
Йен слышал биение сердца Тайры, Горана и редкие удары сердца Гиварша.
Морис присел над ближайшим телом, с резиновым треском натянул латексные медицинские перчатки и воткнул пальцы в зияющие раны на груди мертвеца. Поковырялся и вынул пулю, которую продемонстрировал всем остальным участникам незапланированной прогулки.
– Серебряная, – прокомментировал ′т Хоофт, в свете зависших над полем боя голубоватых трейсерских светильников различив специфический серебристо-белый блеск смятого кусочка металла.
Йен почувствовал, как у Тайры внутри что-то неприятно заскребло и сжалось: обрывки старых, старательно забытых воспоминаний начали прорываться наружу даже сквозь все ее блокировки. Тайра подошла к тому же телу и воззрилась на него с высоты своего роста.
– Тайра, – ′т Хоофт позвал ее прежде, чем она начала тонуть в дожде и автоматных очередях. – Все нормально?
– Я не знала, как это выглядит, – Тайра не могла оторваться от пулеметных ран. – У меня были почти такие же, когда в меня стреляли там… Я не думала о том, как это выглядит. Я просто залечила свои раны, но если бы я видела… Навряд ли я бы смогла.
– Это в прошлом, Кхасси. Это не критические повреждения, особенно для тебя.
– Боже, как их много, – Тайра оглянулась на горы трупов. – Я и не думала, что их столько. В Башне-то они в таком количестве одновременно не бывают… Почти четыреста опытных образцов…
– Вот поэтому Дэвенпорт и Гуэрра стреляли, – Гиварш наковырял еще пять пуль и взвесил их на ладони. – Непростой металл. Тяжесть заклятий чувствуется даже после отработки. Не хотел бы я получить такую пулю. Выживаемость после нее, вероятно, нулевая.
– Тебе, возможно, повезет. Ты ведь нежить, а этот комплекс рассчитан на некромантию и некромантов, – т Хоофт взял одну пулю и осмотрел со всех сторон. – Прекрасная работа. Формулы бы раздобыть.
– А без формул не разберешься?
– Нет, не разберусь, но по балансировке отката могу сказать, что это великолепно. Просчитано идеально. Динозавр точно руку приложил, он в этом деле спец. А вот с технической частью, скорее всего, помогал профессор Тан. Только у него совокупность сложных комплексов дает минимальный откат. А тут баланс на грани фантастики. Я впечатлен.
– И почему тогда Пак металл не собрал?
– Следы от огнестрела за минуту не спрячешь. А если и удалось бы, то грубо. Мы все равно бы увидели. Уж лучше оставить все как есть, чем позориться с корявыми заклинаниями.
– Значит, это тебе от Пака такой жест уважения? – Гиварш встал, снял перчатки, забросил их в Арсенал и зачем-то вытер совершенно чистые пальцы о кружевной платок.
– Я ему все верну, – пообещал хет Хоофт. – И, – он повернулся к Тайре, – про стрельбу никому ни слова. Это приказ.
– Так точно, сэр. А почему ни слова?
– Потому что это не по правилам.
– Не по правилам отстреливаться, когда ты трейсер, запертый на пятидесяти квадратных метрах, на тебя прет орда умертвий и это единственный способ спастись? – не скрывая сарказма, уточнила Тайра.
– Именно так, – Йен на подначку не поддался. – Только магия и холодное оружие. Так прописано во всех хартиях, соглашениях и договорах магического мира.
– Ясно. Очередной бред вроде того, что мне нельзя применять магию против Лиги.
– Честь дороже жизни, – напомнил Йен.
– То есть Дэвенпорт и Гуэрра, взяв огнестрельное оружие, покрыли себя позором?
– Да.
– Вы серьезно? – Тайра не верила своим ушам. – Посмотрите вокруг! Два трейсера против почти четырехсот умертвий! Да еще каких навороченных! Да мы с вами вдвоем их бы не сразу положили! Как с ними Дэнзингер в одиночку справился, ума не приложу! Их простой силой не разбить. Тут думать надо, а думать, когда тебя убивает орда мертвых, получается плохо. Мы с вами головы бы поломали, а у Дэвенпорта и Гуэрры не было ни единого шанса! Даже с огнестрельным оружием не было!
– Именно так, – подтвердил Йен. – И с огнестрельным не было.