- -
- 100%
- +
– А, ну понятно, – Тайра разозлилась. – Гюнтер эту же философию проповедует: драться голыми руками и сдохнуть с честью.
– Я рад, что ты это усвоила. И понимаю, почему ты с этим не согласна, – Йен медленно обходил валяющиеся на черной земле межреальности тела.
– Если огнестрельное оружие запрещено, почему оно используется? Почему Лига разрабатывает какие-то комплексы? Почему отливает серебряные пули? – не унималась Тайра. – Против кого это можно использовать, если использовать это вообще нельзя?
– Всегда есть исключения, – вместо Йена ответил Морис. – Одно из них тебе точно известно.
Тайра затихла, размышляя. Йен понимал, о чем именно думает Ученица, но на этот раз не встревал. Морис смотрел на Тайру почти что с вызовом, а вот Горан, наоборот, настороженно, ожидая нового взрыва эмоций.
– Ну уж нет! – категорично заявила Тайра, в дополнение рубанув воздух рукой. – Вот это без меня! Спасать честь Гуэрры и Дэвенпорта за счет своей я не стану! Я этих мертвяков не поднимала и не программировала! Меня тут и за перегон не было! Прикрыться некромантессой не выйдет! Понятия не имею, что тут на самом деле случилось и кто был кукловодом, но врать я не буду! Я к этой бойне отношения не имею! И идите к чертовой матери со своими приказами, если вдруг вы решите мне их отдать!
Тайра замолчала; Йен понял, что с трудом. Он взглянул на Мориса, но тот даже не оскалился: видать, такой отповеди не ожидал. Тут у Йена была фора: с Тайриными эмоциональными всплесками он сталкивался уже не раз, а Морис привык видеть ее в безусловном подчинении. Хотя, помнится, после Караджаахмет и ему досталось…
– У этой ситуации есть более изящное решение, – Горан наконец-то вышел из темноты под свет трейсерского огонька. – Ничьей честью жертвовать не придется. Лига тестировала свой новый боевой комплекс против некромантии, а Ишанкар любезно предоставил им материал для полевых испытаний.
– Как ловко ты намереваешься скрыть свой провал, господин все-равно-не-Трейсер-Ишанкара, – не удержался Морис.
– И волки сыты, и овцы целы, – Горан кивнул. – Почему бы не воспользоваться возможностью? Фогель обещал заткнуть Дэнзингера. Ради сохранения чести Гуэрры и Дэвенпорта Динозавр согласится со спасением в том числе и моей репутации.
– Самое плохое, что эта афера может выгореть, – недовольно заключил Гиварш после недолгих размышлений.
– Это если Горан ответит на вопрос, кто этих мертвецов поднял, – напомнил Йен. – Это точно не я. И не Тайра, хотя мы могли бы.
– Кто их поднял, не знаю. Упокоил их Динозавр, который, вообще-то, должен был их поднять как раз для полевых испытаний. Но Гуэрра и Дэвенпорт ушли раньше. Дэнзингер заглянул в кабинет к Гуэрре, не застал его, нашел координаты и понял, что трейсеры свалили без него. Дэнзингер почуял неладное, вынул из пыльных закромов своего Арсенала астролябию, напряг мозг и свои старые кости и добрался до указанного места. Были ли Гуэрра и Дэверпорт тут, когда он пришел, Динозавр не скажет. Он был слишком занят упокоением умертвий.
– А жене ты тоже так складно врешь? – все же осклабился Морис.
– А почему Дэнзингер не попытался ликвидировать того, кто этой оравой управлял? – профессионально поинтересовался Йен.
– Может, и попытался, – Горан пожал плечами. – Спросите его. Мне он не ответит.
– Мне тоже. Лучше я попрошу господина Пака поделиться отчетом Дэнзингера. Он ведь обязан будет его написать.
– Отлично. Потом доло́жите. Мне тоже интересно, почему великий и могучий герр Дэнзингер выносил мертвяков, вместо того чтобы убрать кукловода.
– Может, он его не видел? – запоздало предположила Тайра. – Не видел кукловода, как мы не видим Гуэрру и Дэвенпорта? И поэтому взялся спасать тех, чьи души еще тогда были ему видны?
– Дождемся отчета и узнаем, – спекулировать на этой теме дальше Йен не хотел.
Тайра отвернулась и еще раз оглядела объем предстоящей работы. Йен знал, что Дэвенпорт ей нравился, да и Гуэрра тоже, хотя его Тайра побаивалась: Командор был слишком принципиальным и строгим. Йен попробовал поискать трейсеров еще раз, но не увидел их ни среди живых, ни среди мертвых. Трейсеры словно зависли в переходном состоянии, но места Йен определить не мог. Он выдохнул и перестал искать.
Горан бродил между телами и был похож на медбрата, прибывшего на поле битвы слишком поздно, а потому не успевшего спасти ни одного раненного.
– И все же, – ′т Хоофт позвал Горана, который, казалось, тоже наконец-то осознал масштаб проблемы. – Как они тут оказались? Первокурсники знают, что нельзя бросать тела в тенях, иначе есть большая вероятность не отбить их от захватчиков.
– Мен это тоже известно, – ответил Горан и спустя два трейсерских шага оказался рядом. – Когда пошел сбой и тела не попали в хостел, у меня не осталось выбора. На них уже сползлась межмировая шушера. Не мог я затащить все это за Первый Рубеж. Еще там мне их не хватало… Я все же не всесильный Змей, а глупый неудачник, и опыта службы Трейсером Ишанкара у меня нет. Я оставил всех снаружи, убрав подальше, и занялся исправлением ошибки.
– Так ты признаешь, что ошибся? – Морис намеревался добить Горана окончательно.
– Признаю. Я промахнулся.
– Из-за того, что Дрезден не до конца расставил репера? – не поверил маг. – Я полагал, трейсерам не нужны репера.
– Не нужны. Но после того, что Змей сотворил с пространством межреальности, репера стали необходимы и трейсерам тоже. Репера и вся прочая наша разметка. Должны пройти месяцы, пока ткань межреальности восстановится и не будет искажать любое действие. Говоря понятным языком, теням все еще больно, и, когда кто-то пытается тут работать, тени сопротивляются и дают непредсказуемые искажения и откаты, поэтому всем трейсерам строго-настрого запрещено без повода сюда лезть.
– И при всем этом ты решил устроить хостел вне Ишанкара, я правильно понимаю? – в свою очередь удивился Гиварш.
– А где я должен был его устроить? Я, перед тем как за это взяться, изучил записи прошлых наших Трейсеров. Такое количество тел в подпространстве Ишанкара изменяет конфигурацию защитных систем, поэтому хостел создают на нейтральной территории и только потом заполняют, выравнивают и переносят в наши пределы. Такова инструкция.
– С каких пор ты следуешь инструкциям? У тебя с Хранителем проблемы именно потому, что ты как раз не следуешь инструкциям!
– Это у Хранителя со мной проблемы, потому что он не понимает, когда следовать инструкциям не надо. А у меня творческий подход.
– И вот к чему твое творчество привело.
– Я не понимаю, что именно тебя не устраивает. Ты сам себе противоречишь.
– Меня не устраивает то, что ты опять пьешь, – в лоб рубанул Морис.
Тайра с ′т Хоофтом как по команде взглянули на Ректора.
– Твоя кровь пахнет алкоголем, Горан.
– Законом не запрещено. И я не злоупотребляю.
– Не пугай меня, господин Ректор, – с угрозой ответил Гиварш. – Выглядишь ты, может, и нормально, но оправдываешься точно как алкоголик. Сегодня ты хостел не сумел создать, а завтра координаты Ишанкара по пьяни сдашь Дрездену, – Морис зыркнул на Йена, но тот никак не отреагировал.
– Не драматизируй, – попросил Горан. – С хостелом – это простая осечка. Сам бы поколдовал при таких условиях.
– При каких? При наличии алкоголя в крови?
– Все, Морис, – Горан перестал улыбаться. – Обсуждать это я не намерен.
Гиварш замолчал. Весь его вид говорил о том, что он прав, но перечить Ректору возможности не имеет.
– Ладно, – Горан в последний раз осмотрелся по сторонам, и Йену показалось, что куда-то в тени, напуганная ректорским взглядом, с мертвых тел вспорхнула стая воронов. – Давайте уберем здесь все, пока и правда…
Он не закончил, и Йен еще раз подумал, что больше всего вся ситуация похожа на Дар Элайя. Если это действительно так, то вмешательство дрезденских трейсеров было лишним, хотя такой игрок, как Горан, должен был просчитать и это. На какие-то мгновения Йен допустил мысль, что Горану как раз и было необходимо присутствие Дрездена, но Горан выглядел уставшим, и даже его реакция на нападки Мориса была следствием его усталости. В конце концов, успокоил себя ′т Хоофт, если это все действительно дело рук господина Ректора, то Дэвенпорт и Гуэрра должны быть сейчас живы. Ну или почти живы…
′Т Хоофт отослал Гиварша в Ишанкар и, получив от Горана координаты хостела, вместе с Ученицей принялся его заполнять.
В приемной Горан обнаружил непривычно радостного господина Секретаря. Причина его лучезарной улыбки была Горану известна, но ее следовало сохранить в тайне еще некоторое время. Горан приложил палец к губам, а потом провел ребром ладони по горлу, намекая Секретарю, что его ожидает, если он откроет рот. Джимми, не переставая улыбаться, кивнул, но Горан его веселья не разделял. Он вошел в кабинет, плотно закрыл за собой двери, запечатав их магической трейсерской печатью, и сел в кресло напротив Змея.
– Ну ты как? – спросил Горан, потому что ничего другого для начала разговора не придумал.
– Лучше, – Змей посмотрел на остатки коньяка на дне бокала и поставил его на столик. – Теплее. Дома. С позволения спросить, что это такое было, сэр?
– Это Дар Элайя, но это строго между нами. Тебя это касаться не должно, Райнард, потому что последствия этой партии мне видятся не самыми радужными.
– Значит, я правильно глазам своим не поверил. С вашим опытом невозможно так провалить элементарный хостел.
– Насчет моего опыта, слава богу, у магического мира мнение иное. Только поэтому вся комбинация и сработает. А ты бы хоть предупредил, что возвращаешься. Я тебя так рано не ждал. Ты мне чуть все не испортил.
– У меня была причина, чтобы закончить все быстрее, сэр.
Горан поставил локоть на подлокотник кресла и двумя пальцами потер висок. Змей смотрел в пол, и Горан подумал, что больше всего сейчас Трейсер хотел бы лечь спать.
– Я знаю, что извинения ничего не изменят, – Горан все же решился сказать, – но я хочу, чтобы ты знал, что я чувствую свою вину.
– А вот это вы зря, сэр Бергер, – мрачно, но абсолютно искренне, сказал Змей. – Вашей вины нет, даже если вы думаете, что это не так. Честная игра подразумевает единство правил, не так ли? Это я отказался нарушать предписания трейсерской этики, я ведь такой весь исключительный всемогущий волшебный дракон… А вы просто следовали моей линии. Это полностью моя вина.
– У каждого своя правда, Райнард.
– Знаете, что я усвоил из всего этого? – Змей посмотрел на Горана. – Быть хорошим парнем неправильно. Хорошие парни предсказуемы. Хорошие парни проигрывают. Вот вас предсказать невозможно, потому что вы, уж простите за всем известную цитату, сэр, алкоголик и придурок, и что вы сделаете в следующий момент, никто предположить не решится. Ваше прошлое вам только на руку. А я пушистый ишанкарский зверек, собачка на цепи, которую и в дом-то не всегда пускают. Если я кого и обижал, то только из высоких побуждений. Я ведь обязан охранять Ишанкар и Некромантов Ишанкара, и я буду охранять Ишанкар и его некросов любой ценой. Это мой Долг, и это известный факт. Ради этого Долга я пожертвовал возможностью быть на похоронах собственной матери.
– Про хороших парней все верно, к сожалению… Однако нельзя было предположить, что твоя семья окажется втянута в разборки мира магов. Для этого не было никаких предпосылок. Твои родные так далеко от магического мира, что о них вообще мало кто знает. Да половина Ишанкара думает, что ты тысячелетний дракон… А еще есть основное правило – не трогать простых смертных, и ему следовали все и всегда.
– Да неужели, – Райнард криво усмехнулся.
– Эпизоды с аль′Кхассой как норму рассматривать не стоит. Это вообще отдельная тема.
– Аль′Кхасса, – Змей вздохнул, но Горан не почувствовал ни капли романтики. – Она такая же, как все предыдущие: приносит только несчастья каждому, с кем сближается хоть немного. Я думал, что с ней все будет иначе, что она другая, – сэр ′т Хоофт-то в это искренне верит, – но на самом деле он просто цепляется за свою иллюзию. Он отец, спятивший от горя по умершей дочке. А Тайра такая же ведьма, как и все некромантессы до нее.
– Вторая ступень, – спокойно сказал Горан и расстегнул все пуговицы на пиджаке.
– Что? – не понял Змей.
– Вторая ступень, – повторил Горан. – Гнев. Знаешь, есть такие программы для исцеления от боли и всякого рода зависимостей.
– Не знаю.
– А я знаю. Алкоголики и придурки в курсе таких вещей, – Горан усмехнулся. – Семь ступеней исцеления: отрицание, гнев, сделка, депрессия, смирение, возрождение и новая жизнь. Ты сейчас на второй ступени. Нарываешься, провоцируешь на ответную агрессию, не знаешь, на ком конкретно сорвать свой гнев, потому обвиняешь всех, кто подвернется под твой воспаленный разум и горячую руку. Это нормально. И это хорошо, потому что, когда ты пройдешь через это, поднимешься на третью ступеньку, а это на один шаг приблизит тебя к избавлению от боли.
– С каких пор вы у доктора Фицпатрика хлеб отнимаете, сэр Бергер? – зло поинтересовался Змей.
– Разве ты собирался с этим к Фицу?
– Нет. Я собирался к Джону, – Змей сник и уставился в пол.
– Это правильно. Вам сейчас не помешает побыть вместе. Иди домой, я даю тебе две недели выспаться и уладить первоочередные дела.
– Первым делом мне надо увидеть Фроста. У нас мало времени.
– Райнард…
– Я сделал все, как он сказал, – не услышал его Змей, – но есть один момент, которого я не понимаю.
– Райнард…
– Мне нужно, чтобы он объяснил кое-что и подсказал, что делать дальше.
– Райнард, – Горан был настойчив. – Фроста больше нет. Он ушел. Умер. Его нет.
– Умер? Как – умер? Совсем?
– Совсем.
Змей несколько секунд смотрел куда-то сквозь Горана, а потом сорвался.
– Как умер? Как умер?! Как он мог умереть, не доведя дела до конца?! Он же некрос, как он мог умереть?! Как он мог просто взять и умереть?! Я не вернулся на похороны матери, а он взял и умер?! Да нет, не может этого быть, – Змей метался по кабинету от стены к стене. – Он же некрос! Он же гений! Прятался же он предыдущие тридцать лет, наверняка и сейчас схоронился где-нибудь в медвежьем углу или вообще на Галереях! Надо рассказать все сэру ′т Хоофту, он сможет найти Фроста!
– Он не будет искать, – Горан покачал головой. – Некроманты не тревожат ушедших с миром.
– Хотите сказать, что это правда? Фрост действительно ушел? Окончательно?
Горан кивнул, и Змей рухнул обратно на диван.
– Господи, как же я от всего этого устал… Надо было раньше послать все к черту: и аль′Кхассу, и Фроста, и вас тоже… Впрочем, я могу сделать это и сейчас.
Трейсер молчал, с безразличным видом созерцая дальнюю стену. Горан выжидал, давая Змею время обдумать последние новости.
– Что? – с вызовом бросил Райнард, не выдержав его взгляда.
– Отрицание, гнев, сделка, депрессия, смирение… Это работает, проверено, – грустно усмехнулся Горан. – Надеюсь, тебе хотя бы на время полегчало.
– Наверное, – с неохотой признал Змей. – Не уверен.
– Может, тебе действительно поговорить с Фицем? В этом нет ничего постыдного.
– А вы? Вы говорили с психотерапевтами?
– Я обошелся книжками и майором Кочубеем, – и он хохотнул, припомнив прошлое.
– Я обойдусь и без книжек, сэр.
– Как скажешь, – Горан не стал спорить. – А теперь иди домой и выспись. О Фросте и нашей авантюре поговорим после. Теперь торопиться некуда. Иди домой.
– Нет.
– Ладно, можешь спать здесь.
– Сэр Бергер, – Змей сверкнул очами, и кого угодно другого это напугало бы до смерти. – Не играйте со мной в ваши игры. Вы прекрасно понимаете, что мне надо.
– И что тебе надо, Райнард?
– Имя. Имя того, кто убил мою мать.
– С чего ты взял, что оно мне известно?
– Вы не говорите ничего вроде: «Мы его найдем, Райнард», «Мы надерем ему задницу, Райнард», а это значит, что вы знаете, кто он. Я тут, пока ждал вас, кое-что проверил. В Шайорэ вы удалили все файлы и стерли инфополе. Я хочу знать, я имею право знать, кто убил мою маму. А потом я найду его и оторву ему голову. В самую последнюю очередь, разумеется.
– Нет, Райнард, – жестко сказал Горан. – Имени ты не получишь. Во-первых, потому, что он мой, а во-вторых, потому, что ты задаешься не тем вопросом. Ты должен спрашивать не «кто», а «почему». Куда ты забрел и что увидел там такого, что тебя надо было срочно вернуть обратно? Вот это должно тебя интересовать.
– Не говорите мне, что и кому я должен! – снова завелся Змей. – Это моя мать! Это моя месть! Это мое дело!
– Это мое – мое! – дело, сэр Рэндалл, – перешел на официоз Горан. – И я приказываю тебе подумать над тем, что я тебе сказал, а не над тем, что, как ты думаешь, освободит тебя от чувства вины! Не освободит! Можешь поверить мне как человеку, который не смог защитить обоих своих родителей! Так что иди домой, Райнард! В увольнительную на две недели! Верну тебе твои обязанности, когда сможешь трезво рассуждать! Доступно объяснил? Тогда марш домой! Это приказ!
Змей возражать не стал. Поднялся с дивана, испепеляющее взглянул на Горана и вылетел из кабинета вон.
Хет Хоофт поставил чайник, вынул из буфетного шкафчика ветчину, сыр, зелень и принялся готовить бутерброды. Тайра полулежала на диване и дочитывала отведенный на сегодня параграф по защитным системам.
– В Дрезден пойдешь до обеда или после? – как бы невзначай поинтересовался ′т Хоофт, прокладывая сэндвич листами салата.
– Куда пойду? – Тайра осторожно выглянула из-за края учебника, и Йену показалось, что на самом деле она хотела спросить, не спятил ли он.
– В Дрезден, – повторил маг. – К Ангерштайну. В академию.
Тайра закрыла учебник и села.
– К Ангерштайну? В академию? Зачем мне идти в академию?
– Отдать бумажки – забрать бумажки, – исчерпывающе ответил Йен.
– Бумажки, сэр, можно по спецканалам передать.
– Я и собираюсь передать бумажки по самому что ни на есть спецканалу, – маг нагрузил тарелку бутербродами, дошел до дивана, поставил ее на столик и сел в кресло, чуть улыбаясь. – Кхасси, тебе все равно придется общаться с Дрезденом: ты будешь Некромантессой Ишанкара. Я понимаю, что ты не испытываешь к ним теплых чувств, но Дрезден нам нужен.
– Может, хоть объясните тогда? Мне уже не тринадцать. Я буду Некромантессой Ишанкара, – съязвила Тайра. – Зачем мне дружить с Лигой? Зачем мне нужен Дрезден? Зачем мне делать то, в чем я не нахожу ни выгоды, ни удовольствия?
– То есть ты отказываешься идти в академию? – уточнил ′т Хоофт.
– Без объяснений – да, сэр, отказываюсь, – Тайра приготовилась получить взбучку, но ′т Хоофт лишь хмыкнул, признавая разумность ее требований.
– Вчера вечером, когда я пришел на место Горанова позора, Штернфогель был очень расстроен, увидев меня в траурных одеяниях, а его некроманты тем же самым были напуганы, потому что при отсутствии Ученицы море мне по колено. Так что магический мир, вопреки твоим ожиданиям, вместо закупки фейерверков и предвкушения недельных празднеств точит мечи и готовится к бойне. Я хочу, чтобы все успокоились и спрятали свое оружие – оно пригодится позже, – а для этого одних слов мало. Я хочу, чтобы Дрезден или хотя бы его руководство, увидели тебя живьем и потом как профессиональные некроманты могли подтвердить, что ты не кукла, а я все еще в здравом уме. Хочешь ты или нет, в академию тебе идти придется. Выбор я тебе предоставляю только во времени визита, Кхасси. Так до или после обеда?
– Я думаю, вместо, сэр.
– Баланс у тебя на уровне, боевой потенциал тоже в норме. Это я на всякий случай сказал, постарайся никого не прибить, – уточнил маг. – Даниэль тебя в обязательном порядке встретит и ни на шаг не отпустит, так что бояться нечего. Может, даже на обед пригласит, если пойдешь вместо обеда, – ′т Хоофт усмехнулся.
При слове «Даниэль» Тайра заметно покраснела.
Йен немного понаблюдал за ней, а потом абсолютно серьезно предложил:
– Хочешь, я раскрою тебе один секрет относительно дисбаланса? Если тебе нравится мужчина, и при этом тебе все равно, что он о тебе думает, это дисбаланс. А когда тебе хочется нравиться ему в ответ – это искренняя симпатия или что-то более серьезное.
– Правда? – Тайра покраснела еще сильнее.
– Правда. Дисбаланс не предполагает взаимности, только экспансию и контрибуцию. Нет ничего стыдного в том, что тебе нравится не один мужчина.
– Значит, вам кажется, что Райкер мне нравится?
– Лично мне он нравится, могу сказать тебе абсолютно точно, – хет Хоофт встал, чтобы выключить чайник и налить себе чая. – И я ничего не имею против, если он будет официально нравиться и тебе.
– Официально нравиться? – не поняла Тайра.
– С моего разрешения, – усмехнулся ′т Хоофт. – Он ведь уверен, что я контролирую твою личную жизнь.
– А разве нет, сэр? – осторожно спросила Тайра и снова подумала о взбучке.
– Так до обеда или после? – вместо ответа с улыбкой поинтересовался маг.
Тайра вздохнула и встала с дивана.
– Давайте ваши бумаги, сэр хет Хоофт. Когда у меня будет Ученик, я на нем за все отыграюсь.
– Начинаешь постигать мудрость Наставника, – довольно хмыкнул Йен. – Я собой горжусь.
И он протянул ей пачку совсем не обязательных документов.
Тайра поклонилась и с неохотой принялась спускаться по лестнице. Бумаги она спрятала в Арсенал и освободившимися руками перезаколола волосы, заткнув непослушную прядку за ухо, откуда та, впрочем, тут же вылезла.
В Дрезден… Рано или поздно, раз уж ее уход с помощью Фроста был отложен на неопределенное время, ей пришлось бы начать общаться с академией, хотя бы на тех же Конвентах, где Дрезден был существенной силой, оппозицией, а иногда и союзником Ишанкара. Может, Наставник рассчитывал, что в судный день (а Тайра не сомневалась, что он настанет) академия займет их сторону? В этом была логика, но попытки сэра ′т Хоофта, Гиварша и Горана подружить ее с Лигой окончились весьма печально, Тайра бы даже сказала – с противоположным запланированному результатом. Тайра никогда не задавалась целью пересчитать всех, кто желал ей смерти по каким бы то ни было причинам, но таковых набиралось уже достаточно для того, чтобы господину Хранителю было что вписать в свои больше похожие на страшные сказки летописи об ишанкарских Некромантессах.
В академию не хотелось. Это теперь не пустые коридоры, это полное здание студентов и преподавателей… Ксандер и Змей говорили, что пять человек на потоке —хороший годовой набор, но по предыдущему осеннему визиту Тайре показалось, что цифра эта сильно преуменьшена… Хотя, возможно, осенью академия на радостях вызвала на сборы и коллоквиумы весь свой резерв… Конечно, в Дрездене был Редегер, к которому Тайра испытывала искреннюю симпатию, и Райкер, который теперь нравился Тайре официально… Но сэр ′т Хоофт послал ее к Ангерштайну, видеть которого Тайра совсем не желала, и это делало визит поистине ужасным. Ну хоть позвонить Ангеру Наставник обещал сам, а то Тайра не знала, с чего начать разговор. Она вздохнула и, выйдя за ворота Ишанкара, шагнула на площадь перед фонтаном Дрезденской Академии.
У загибающейся полукругом обочины были припаркованы автомобили, создавая ощущение нормального, а не магического мира вокруг. Тайра поднялась на ступеньки главного входа и потянула на себя створку высокой двери с непрозрачным витражным стеклом чуть выше середины. Створка открылась беззвучно и легко; за ней показался хорошо освещенный холл, и Тайра вошла внутрь.
Если порог академии и был заколдован, то на Тайрино проникновение не среагировал. Скорее всего, ей по приказу Ангерштайна выдали одноразовый пропуск. Горану такой тоже давали, но медная ручка входной двери каждый раз неприятно била его магией в ладонь, напоминая, что в Дрездене он чужой. К этой пакости дежурной пары Горан был снисходителен и ректоров к разборкам рядового состава не привлекал. Тайра знала об этом по рассказам Змея, которого такое поведение академии возмущало. Змей, в отличие от дрезденских трейсеров, неумехой и недоучкой Горана не считал.
Холл был пуст, разбегающиеся от него вправо, влево и вперед коридоры – тоже. Тайра помнила, что кабинет Ангерштайна находится в центральном крыле, но она шла туда из лаборатории совсем по другому маршруту. Тайра стояла, как витязь на распутье, вспоминая надписи на вещем камне: пряму ехати – живу не бывати… Лево и право сулили замужество и богатство, что Тайре в ближайшие годы точно не светило. Выбор пал на единственно верное для некроманта направление – вперед.
Глухой стук каблуков по отполированному темному паркету со строгим рисунком растворялся в окружающей тишине центрального коридора. Тайра прошла его почти до конца, не замечая развешанных по стенам картин и изящных, кованых на заказ позолоченных бра. Когда Тайра потянулась к ручке ведущей во внутренний двор двери, та сама распахнулась в распускающуюся зелень парка.