- -
- 100%
- +
– Добрый день, госпожа аль′Кхасса, – Райкер чуть улыбнулся и придержал дверь, выпуская Тайру из здания в сад.
– Герр Райкер, – она приложила руку к груди.
– Вы не представляете, как я рад видеть вас живой!
– Я надеялась, что вы встретите меня возле главного входа, – поделилась Тайра, и Райкер почувствовал, что в его присутствии ей стало спокойней.
– Я бы встретил. Но еще вчера я думал, что вас уже нет. Мы не слышали о вас больше трех недель. Дежурная пара не поверила, что это вы, когда вы появились. А еще они испугались, увидев вас в белом. Доложили ректорам напрямую. Сэр ′т Хоофт, оказалось, еще вчера связался с герром ректором Ангерштайном, но я о вашем визите не знал. Прошу простить за задержку.
Связался с Ангерштайном еще вчера… Значит, продумал эту операцию заранее. Может, как раз после того как увидел Штернфогеля и считал его эмоции… Для Дар Элайя было как-то мелко, но сэр ′т Хоофт мог закамуфлировать партию посложнее под то, что и вовсе не казалось партией… Или Змей был прав и Тайра теперь не до конца доверяла даже близким, высматривая подвох в самых повседневных делах.
– Когда соберетесь навестить нас в следующий раз, – продолжил Райкер, незаметно осматривая жемчужную вышивку по ткани ее платья, – лучше сначала позвоните. У вас ведь есть мой номер?
– Да, есть. Спасибо.
– Значит, договорились, – Дэн улыбнулся, и Тайра вспомнила, почему ей нравится этот дрезденский некрос. – Пройдемте, покажу вам кусочек академии.
– Выходит, я не ошиблась, когда решила, что здание гораздо больше, чем кажется снаружи.
– Нет, не ошиблись, – Дэн повел ее по одной из дугообразных парковых дорожек, давая возможность осмотреть академию изнутри.
Основное здание и правда было выстроено в форме кольца – Тайра уже подозревала это по предыдущим посещениям. От него параллельно друг другу отходили три пристроенных крыла. Вышитая на кителе Райкера эмблема схематично повторяла контуры архитектурного ансамбля академии. Внутри зданий Тайра уже была, а вот в окруженный основным зданием парк попала впервые.
В центре него располагался еще один фонтан, почти такой же, как на площади перед входом, только открытый и без рыбок и водяных лилий. Бортики и многоступенчатая ваза, из которой красивыми струями изливались потоки воды, были выложены белым с серыми прожилками мрамором, отчего издалека фонтан напоминал полупрозрачный цветок. Райкер позволил Тайре подойти и заглянуть внутрь. Никаких монеток или особого узора на дне не обнаружилось, но вода была кристально чистой и удивительно холодной. Попадающие на кожу брызги почти обжигали.
– Всегда мечтал поцеловать девушку возле этого фонтана, – хохотнул Райкер. – И чтобы все это увидели. – Он кивнул на проглядывающие сквозь молодую зелень деревьев сияющие чистотой окна главного кольцевого здания академии.
– С учетом того, что вы не пускаете на территорию женщин, это несбыточная мечта, герр Райкер, – улыбнулась в ответ Тайра.
– Как знать. Глядя на вас, начинаю думать, что нет ничего невозможного, – и он снова пробежался взглядом по ее белым траурным одеяниям.
– За все необходимо платить, – Тайра тут же погрустнела. – А за чудеса – в несоизмеримо большем размере.
– Соболезную вашей утрате, – Дэн наконец-то произнес то, что уже давно вертелось у него на языке.
Они обошли фонтан и по радиальной дорожке двинулись к еще одному, противоположному входу в здание. Тайра замечала раскрывшиеся нарциссы, тюльпаны, неизвестные ей синие цветочки на аккуратных клумбах и периодически посматривала на окна, ожидая и боясь увидеть в них заинтересованных наблюдателей.
– Не волнуйтесь, дар-аль′Кхасса, – от Райкера не ускользнула ее обеспокоенность. – У меня есть все полномочия, чтобы защитить вас, если потребуется.
– С чего это герр Ангерштайн так расщедрился? Хотя как я могла забыть: когда это он жалел своих?
– Он умный человек. И своих людей он бережет, пусть после Караджаахмет вам и сложно в это поверить. В этом его распоряжении нет ничего личного. После почти года службы и знакомства со студенчеством со стороны административного корпуса академии я нахожу такое распоряжение более чем разумным.
– Как бы там ни было, у меня нет особого желания общаться с вашим ректором, – призналась Тайра. – При всех его достоинствах, о которых я только и слышу от разных людей последнее время, для меня он один сплошной недостаток, и я надеюсь, что мой сегодняшний визит и правда ограничится заданием «отдать бумажки – забрать бумажки».
– Можете расслабиться, – снова хохотнул Дэн. – С ректором Дрезденской Академии вы сегодня общаться не будете. Подозреваю, что и не только сегодня.
– В смысле? – Тайра остановилась.
– Я ведь сказал, что Ангер – умный человек. Он прекрасно понимает, что вы не находите его приятным собеседником, а противостояние с Ишанкаром ему не нужно. Да и, простите за откровенность, вы всего лишь ученица сэра ′т Хоофта. Ректор академии – это не ваш уровень, поэтому общаться с вами будет его первый помощник.
– Замечательно! – Тайра мгновенно разозлилась. – Первый помощник! Что это за должность такая? Ее даже в вашей табели о рангах нет!
– Это не должность, – Дэн, открывая перед Тайрой дверь, едва сдержал улыбку. – Это прихоть нашего герра ректора.
– А кого-нибудь получше его адъютанта для меня не нашлось?
– У вас есть предпочтения?
– Да. Вы в качестве моего – как бы это назвать? – связного с Ангером устроили бы меня на сто процентов! Вы мне нравитесь, с вами можно нормально разговаривать. Если герр Ангерштайн и правда так умен, как вы все пытаетесь меня убедить, он должен об этом знать! И при этом он обязывает меня общаться неизвестно с кем, неизвестно с какими полномочиями!
– Может, не все так плохо? – Райкер изо всех сил старался не улыбаться.
– И за что мне любить вашу чертову академию? – Тайра воззрилась на Райкера в надежде, что он или приведет ей хоть один весомый аргумент в защиту своей альма-матер, или согласится с Тайриным праведным гневом.
– Пойдемте, – он все же улыбнулся и, тихонько посмеиваясь, повел Тайру по коридору к ведущей на верхние этажи лестнице.
Они поднялись на третий этаж среднего крыла – Тайра узнала дверь кабинета Ангерштайна – и пошли по длинному светлому коридору. Дальняя стена оканчивалась большим окном, за которым виднелась верхушка клена, покрытая молодыми салатовыми листьями. Тайра не могла понять, как окна и кабинеты могут чередоваться – такие трейсерские фокусы ее пониманию были недоступны, – но эта изюминка академии заставила ее улыбнуться. Райкер заметил и это.
– А вы все еще не были в нашей картинной галерее, – сказал он. – Я был бы рад вас туда сопроводить.
Тайра вспомнила Фроста, и ей опять стало грустно. Дэн почувствовал перемену ее настроения, но ничего не сказал.
Он открыл самый последний кабинет с левой стороны коридора, пропустил Тайру внутрь, вошел следом, снова стараясь не улыбаться, с глухим тяжелым звуком прикрыл дверь, прошел на середину комнаты и обернулся к Тайре.
Она оценила его улыбку, его закрытую дверь и, сложив два и два, покраснела и смущенно опустила глаза. Райкер улыбнулся еще шире и хохотнул.
– Значит, первый помощник… Ну что ж… Признаю, – вздохнула Тайра, – выгляжу полной идиоткой. Простите, герр Райкер.
– Адъютантом Ангера меня еще не называли, – рассмеялся Дэн, – но по сути иногда я бываю и адъютантом.
– Еще раз прошу прощения.
– Вам стыдно потому, что вы меня обозвали по-всякому или потому, что признались мне, что я вам нравлюсь? – издевался Райкер.
– Второе смущает больше. И вы как джентльмен должны об этом немедленно забыть.
– И не надейтесь. Не забуду. И о том, что вы таки считаете меня джентльменом, тоже. Так что сэр ′т Хоофт хотел нам передать?
Тайра вынула из Арсенала бумаги, на которые даже не взглянула, и протянула Райкеру. Дэн, также не глядя, положил их на свой стол и указал рукой на большой диван цвета молочного шоколада.
Тайра села, расправив складки на юбках своего платья. Теперь она могла рассмотреть кабинет проректора Дрезденской Академии.
Большой рабочий стол Райкера стоял напротив входной двери и был завален бумагами настолько, что крышка раскрытого ноутбука терялась на их фоне. По обе стороны кресла располагались два окна, за которыми, по идее, должен был просматриваться один из корпусов, но его там не оказалось. В окнах виднелись кроны сада и небо, словно кабинет был существенно выше третьего этажа. Вид из окна торцевой стены оказался таким же, только неба и солнца было больше. Возле этого окна стоял высокий узкий шкаф, за дверцами которого трейсерским зрением Тайра рассмотрела посуду, бар с початыми бутылками алкоголя и миниатюрный встроенный холодильник. Рядом, занимая все пространство до двери, располагался комод с бронзовыми ручками по обеим сторонам выдвижных ящиков. Комод был забит папками, напоминающими личные дела. Ни одной надписи на них Тайре рассмотреть не удалось: на бумагах стояла трейсерская защита. По другую сторону двери и вдоль глухой четвертой стены располагались книжные стеллажи, доверху забитые новыми и старинными томами.
– Это для красоты, – снова хохотнул Дэн, проследив за Тайриным взглядом.
– Не прибедняйтесь, герр Райкер. Тут кое-что до дыр зачитано.
– Но вы как истинная леди никому об этом не скажете, – подколол ее Дэн.
– Так какая все же у вас должность?
– Вы же знаете. Первый заместитель ректора Дрезденской Академии по работе с личным составом. Проректор, то есть. Вроде вашей госпожи Айзекс.
– А «первый помощник» тогда что такое?
– Это кличка, которую ректор дал своему заму, исходя из своих кинопредпочтений.
– А я слышала, что у Ангеровского зама кличка «Висельник».
– Подтверждаю, – Райкер перестал улыбаться.
– А еще говорят, что он женоубийца и карьерист.
– Говорят. И что вы об этом думаете?
Он даже не смутился, и Тайра не уловила ни единой попытки опровергнуть это или защититься. Она выдержала паузу, не отводя взгляда от его глаз, а потом ответила:
– Думаю, что все это ересь. Злые слухи, распускаемые вашими врагами, не больше.
– Слухи на пустом месте не рождаются.
– Мне ли не знать! Я вот Ишанкарская Ведьма, ходячая чума, цепной монстр, вместилище порока и разврата, демоница и адское отродье. Похожа?
– Как две капли воды, – Дэн рассмеялся. – И, раз маски сброшены, может, тогда чаю в честь истинного знакомства?
Тайра улыбнулась и кивнула.
– Хочу спросить, – она устроилась поудобнее. – Вы ведь могли забрать у меня бумажки еще у входа. Зачем вы меня сюда привели?
– Чтобы вы знали, где меня можно найти, это же очевидно, – Дэн поставил на стол посеребренный поднос с тонкостенными фарфоровыми чашками, заварник с золотистым чаем внутри и тарелку с шоколадными пирожными. – Вот, это специально для вас.
– Для меня? – удивилась Тайра.
– Да. Герр Ангерштайн сказал, вы любите шоколадный бисквит, а у меня совершенно случайно есть замечательные пирожные. Не мои, я утром купил, но за кондитеров ручаюсь. Угощайтесь. Надеюсь, вам понравится.
Тайра вскинула на него взгляд, и через пару секунд, за которые она сопоставила какие-то факты, Дэн ощутил ее ненависть, смешанную со страхом. Он услышал, как ускоренно застучало ее сердце, и сам почувствовал выплеск адреналина в ее кровь.
– Госпожа аль′Кхасса? – не понимая такой резкой перемены, осторожно позвал ее Дэн.
– Я его ненавижу, – шепотом произнесла Тайра.
– Шоколадный бисквит? – попытался пошутить Дэн, но получилось не очень весело.
– Вашего герра Ангерштайна. Ненавижу. А бисквит я люблю обычный, белый. И сливочный крем. И карамельную заливку сверху. И вишенки с длинными черенками на ней, – Тайра встала. – Простите, герр Райкер, чай отменяется.
Она направилась к выходу, но Райкер преградил ей путь, упершись одной рукой в косяк двери. Он мог бы просто встать напротив, и его плечи почти полностью закрыли бы дверной проем.
– Нет, – категорично заявил он. – К герру Ангерштайну вы не пойдете. Это если вдруг вы вознамерились навестить его прямо сейчас.
– Пропусти́те меня, герр Райкер.
– Нет, – еще раз повторил Дэн. – Сначала вы успокоитесь и пообещаете, что сегодня даже не подойдете к двери герра ректора, и только после этого я позволю вам выйти из своего кабинета и из академии. В противном случае девятая лаборатория очень быстро превратится в одиночную камеру. Такие полномочия у меня тоже есть.
Вот, значит, как… Это было неожиданно, как удар под дых. Очаровательная улыбка Райкера и его полномочия превратить девятку в карцер друг с другом не вязались, но в совокупности выглядели настоящим предательством. Больше всего Тайра опасалась не того, что не оставит от Ангерштайна и следа, а того, что расплачется от обиды на вражеской территории, прямо перед Райкером.
– Он вас использовал, – сдерживая себя из последних сил, произнесла Тайра.
– Разве не такими методами учат играть в Дар Элайя? – спокойно спросил Дэн. – Разве вас учили иначе?
– Раз вы понимаете, что это Дар Элайя, то вы не безнадежны. А теперь выпустите меня, пока я не снесла Дрезден до основания.
– Пообещайте мне то, о чем я вас попросил, и сможете выйти.
Тайра сосчитала до пяти: желание убить Райкера за его упрямство и потакание Ангерштайну было настолько сильным, что магия текла с пальцев на пол фиолетово-черными тягучими потоками. Тайра, пересиливая себя, произнесла:
– Обещаю. Обещаю не трогать сегодня Ангера и просто уйти из академии.
Райкер отступил, открыл дверь, выпустил Тайру в коридор и последовал за ней, отставая на шаг и не спуская с нее глаз. Тайра спиной чувствовала его взгляд и готовность ударить в любой момент, если только она подумает нарушить обещание. Мимо двери Ангерштайна Тайра прошла, даже на нее не взглянув, спустилась по лестнице на первый этаж и, уже почти потеряв контроль и не держа блокировок, вырвалась наружу. Быстрым шагом миновала парк с фонтаном и цветущими клумбами, еще один длинный коридор и, оказавшись на ступеньке главного входа академии, тут же шагнула в тени. За несколько шагов достигла подножия Башни и сбежала вниз, в лабораторию. Там остатки блокировок рухнули окончательно.
Навряд ли когда-нибудь Тайра была в таком гневе. Стены Башни дрожали, принимая и отражая боевые комплексы, которые Тайра от бессилия перед данным Райкеру обещанием щедро расшвыривала вокруг себя. Когда воздух потяжелен и утратил прозрачность от наполнивших его заклятий, Тайра внезапно поняла, что внутри стало пусто. Пустота медленно заполнялась водой, и вот она уже подступила к глазам и горячими струйками вылилась на щеки. Тайра без сил опустилась на пол и расплакалась, поминутно вытирая слезы белыми рукавами траурного платья, пачкая их разводами потекшей туши. Когда внутри не осталось и воды, Тайра прислонилась спиной к стене лаборатории и закрыла глаза.
…′Т Хоофт спустился в лабораторию, пересек ее, обойдя кафедру, и уселся рядом с Ученицей. Некоторое время они молчали, потом Йен вытянул ноги и сказал:
– Когда я первый раз пытался разнести Башню, сэр Морган по совпадению был в кабинете, как и я сейчас. Когда я избавился от своего гнева, я думал, что Наставник придет и задаст мне по первое число за несдержанность и еще за что-нибудь в придачу, а потом отправит меня в Зиндан, но сэр Морган не приходил. Я просидел в лаборатории часа два, но он так и не спустился. Потом я поднялся к нему, и он спросил: «Ну что, успокоился?» Я кивнул, и он занялся тем, чем он все это время и занимался. Я был на него обижен еще месяц, если не больше. – Хет Хоофт взглянул на Ученицу и снова отвернулся к дальней стене. – Я уже не был мальчишкой и привык решать свои проблемы без чьего бы то ни было участия, но мне хотелось, чтобы сэр Морган спросил меня, что все это значит, и, возможно, предложил бы мне свою помощь или совет. Но если совсем честно, я хотел, чтобы он просто побыл со мной рядом. Он, возможно, считал иначе. Возможно, думал, что ему не следует ко мне лезть, раз уж я не попросил о помощи открыто. В конце концов, мужчине не пристало просить помощи – он должен справляться со всем сам… Но я не сэр Морган, а ты не мужчина, так что я пришел, и если я тебе нужен, то вот он я. Я предлагаю тебе помощь. А еще я могу уйти, если тебе так будет лучше. Просто скажи, что мне сделать, потому что сам я не знаю, как будет сделать правильно.
– Я ненавижу Ангерштайна, – сообщила Тайра, вытирая нос.
– Я тебя понимаю. Я сам всегда его не любил.
Тайра повернулась к Наставнику.
– А я думала, у вас прохладные отношения из-за Караджаахмет.
– У нас прохладные отношения из-за моей гордыни и моей глупости. Ангер всегда был лучше меня. Я это знал, но никак не мог признать открыто. И все остальные знали, что Ангер лучше нас всех: Фроста, Редегера, Тальхоффа, меня, да всех из нашей компании, – но признавал это только Геерт. А мы с Фростом никак не хотели брать Марка в нашу компанию. Даже с Геертом по этому поводу ссорились.
– И чем же Ангерштайн…
– Герр Ангерштайн, – в сотый, наверное, раз поправил ′т Хоофт.
– Чем же он, – Тайра не смогла повторить за ним слово «герр», – был лучше вас?
– Он имел стойкие моральные ориентиры еще с детства, так что его не носило из стороны в сторону, как нас всех. Он не искал славы или бессмертия, не ставил опыты на людях, не писал псевдонаучных трудов, не хотел наследовать землю… Академию в смысле… Марк всегда знал, зачем пришел в эту жизнь и с чем хочет из нее уйти. Он недаром пошел в полицейскую академию: он был хорошим копом. Ангер по своей сути борец со злом. Он не средневековый фанатик, как ты хочешь думать, особенно после нашей стамбульской истории. Он один из лучших людей, с кем мне повезло жить в одно время.
– После таких слов я начинаю ненавидеть и вас, сэр.
– Это я тоже понимаю, – спокойно согласился Йен. – Если ты думаешь, что я простил или когда-нибудь прощу ему то, что он сотворил с тобой на Караджаахмет, то ты ошибаешься, но я хорошо умею различать объективное и субъективное. Объективно Ангер молодец. Субъективно – я убил бы его голыми руками, безо всякой магии. Медленно. Но Бергер мне запретил – и я подчинился. И тебе запретит, если ты имеешь намерение убить Ангера. И ты тоже подчинишься, Тайра.
– Хотите честно? Я готова признать, что герр Ангерштайн обладает множеством достоинств. Не можете же вы, сэр Дерек и Райкер разом спятить. Но при этом – субъективно, как вы говорите, – я его ненавижу, потому что он использует свои достоинства против меня!
– Я именно об этом, – удовлетворенно кивнул ′т Хоофт. – Я не любил его потому, что он был лучше.
– Не поняла.
– Он использует свои достоинства не против тебя, а для тебя. Для твоего блага. Но ты ведь не нуждаешься в помощи Дрезденской Академии. Ты Некромантесса Ишанкара – единственная, неповторимая, несравненная… Ты живешь по Закону, не убиваешь, не прелюбодействуешь. У тебя определен круг лиц, которым позволено знать о твоих слабостях, и то лишь потому, что этот круг будет молчать. Марк Ангерштайн не входит в число твоих доверенных лиц, так что у него нет права вмешиваться в твою жизнь. Так почему же он не оставит тебя в покое? Ты ведь думаешь именно так?
Тайра не ответила. Наставник озвучивал ее мысли.
– Это гордыня, Кхасси, – Йен протянул руку и обнял ее за плечо. – Я прошел через то же самое, но мне понадобилась жизнь, чтобы осознать свои ошибки. Не повторяй за мной. Ангер не хочет тебя уязвить или унизить. Он просто… – ′т Хоофт задумался, подбирая слово.
– Он просто меня достал!
– И чем же он тебя так достал, что ты чуть не снесла Башню?
– Он знает про сэра Дерека. Знает, что я была с ним знакома. Знает, что я ношу траур по нему. Он знает это, и он знал это раньше! И он молчал! Ждал! А потом объявил об этом изощренным способом!
– И каким же?
– Райкер предложил мне чай с шоколадными пирожными. Это герр Ангерштайн сказал ему, что я люблю шоколадный бисквит. Но я не люблю шоколадный бисквит! Это сэр Дерек любил шоколадный бисквит!
– Все знали, что Фрост любил шоколадный бисквит – это и в его биографии есть. Скажи мне лучше, откуда Ангер узнал о тебе и Фросте.
– Есть только одна возможность, одна-единственная, откуда он мог бы узнать про сэра Дерека. Я купила шоколадный торт, когда мой отец погиб, помните? Я не хотела никакого торта, я вообще тогда ничего не хотела, но надо было что-то сделать, что-то эпатажное, а тут подвернулась та кондитерская… Ну я и выбрала торт для сэра Дерека. И это был мой единственный прокол в тот день!
– Именно так, – согласился ′т Хоофт.
– То есть вы знали? – Тайра выползла из-под его руки. – Вы знали?!
– Я тогда подумал, что все вышло слишком гладко, – признался хет Хоофт. – Но партия не может окончиться без следа. Каждая партия дает начало следующей. Я заметил прокол с тортом, но ничего тебе не сказал, чтобы не поднимать панику. Марк торт тоже заметил, и тоже промолчал.
– Почему?!
– Потому что ты нужна нам. Ты нужна магическому миру. Марк никогда не отрицал, что Фрост гений. Он просто не мог понять, как гений может творить гадости. Однажды у них с Дереком вышел серьезный конфликт из-за этого… Но Ангер никогда не отрицал того, что способности Фроста выше способностей всех прочих, так что, вероятно, он допускал возможность того, что Фрост сумеет сохранить тебе жизнь, поэтому промолчал.
– Как он вообще узнал, что сэр Дерек жив?!
– Он не получал подтверждений того, что Фрост ушел.
– И почему он молчал до сегодняшнего дня?
– Потому что пришло время раздавать долги, Кхасси, – Йен посмотрел на Ученицу. – У тебя есть обязательства перед Фростом: он ведь попросил тебя сделать кое-что после своего ухода.
– Я не хочу ничего отдавать герру Ангерштайну, – Тайра отвернулась в сторону.
– Твое желание никакого значения не имеет. Имеет значение только воля Дерека Фроста, а он хотел, чтобы Ангер получил кое-что, предназначенное ему. Таковы правила, Тайра, ты знаешь.
– Я знаю, сэр, но почему сейчас? Время траура еще не прошло. Я не готова ничего делать сейчас. Мне нужно время.
– Ты не будешь готова и после, уж поверь мне. И Марк не торопил бы тебя, если бы на это у него не было веских причин. Если кто-нибудь додумается до того же, до чего додумался он, это может обернуться не очень хорошо, и для Ишанкара в том числе.
– Я знаю про вашу историю, сэр хет Хоофт. Сэр Дерек мне рассказал.
– Замечательно, – Йен кивнул, – а то я не знал, как тебе сообщить, что я почти что уничтожил Ишанкар и угроза эта не устранена до сих пор.
– Хотите сказать, что герр Ангерштайн хочет помочь сохранить Ишанкар?
– Точно. Ангер за равновесие. Если кто-нибудь доберется до рукописей Фроста, сложно предположить, чем все закончится. Записи Фроста должны попасть в Дрезден, к Ангерштайну, а он как ректор академии разберется, что с ними делать. В этом я ему доверяю безоговорочно.
– А почему вы не допускаете мысль, что он захочет вам отомстить? За то, к примеру, что вы так и не взяли его в свою компанию?
– Я тебя умоляю, – на манер Гиварша скривился хет Хоофт. – Ему не двадцать, а месть ничего не исправит. Другом он мне не был и не будет, потому что время для этого упущено безвозвратно. Но Ангер не подлец. Даю тебе неделю на то, чтобы разобраться с долгами Фроста. Это приказ, Кхасси. Ты поймешь, почему я его отдал.
– Так точно, сэр, – Тайра опустила голову.
– И еще, – ′т Хоофт поднялся с пола. – Пора снять траур. Это тоже приказ. Завтра придешь в повседневной форме.
Он протянул руку и помог Тайре встать.
– Да, кстати… Вчера вернулся Змей. Вы уже виделись?
– Змей? – Йену показалось, что Тайра испугалась. – Я не знала.
– У него сейчас не самое лучшее настроение. Он тоскует по матери и, похоже, поругался с Бергером, но ты можешь попробовать с ним увидеться. Утром он был у Первого Рубежа. А я жду тебя завтра. Сегодня ты свободна.
Тайра поклонилась, и ′т Хоофт покинул лабораторию.
Тени встретили непривычным холодом. На секунду Тайре показалось, что она вернулась в зиму. Пальцы мгновенно замерзли, а изо рта и носа ощутимо вырывался пар, застывал микроскопическим бисером и оседал под ноги. Тайра поежилась, но доставать из Арсенала дополнительную одежду не стала. Рано или поздно Змей должен будет ее заметить и сделать тени чуть теплее и светлее. Звать его Тайра не рискнула: по ее ощущениям Змей был в не самом дружелюбном расположении, а профессор Тан говорил, что провоцировать дракона, когда он зол, не стоит. Может, Змей и был зол, но его печаль Тайра чувствовала гораздо сильнее.
Через пару десятков шагов в тенях посветлело, и Тайра увидела засыпанную тонким кружевным снегом черную землю межреальности. Снежинки хрустели под ногами, рассыпались белой пылью и пропадали во тьме. Змей лежал, свернувшись кольцами, и, словно хищник, наблюдал, как Тайра подходит ближе.
Больше всего ей хотелось броситься к нему и обнять, зарыться носом в белоснежную гриву, но Змей ее радости не поддерживал: Тайра чувствовала его напряжение и желание одиночества. Она подошла почти вплотную к его морде и остановилась.