Цветочница

Глава 19.

За неделю до начала сентября Лена собралась в город, пора было получать комнату в общежитии, снова обустраивать свою жизнь и готовиться к учёбе. Анютка уже уехала, она тоже подрабатывала после учёбы и потому собралась на неделю раньше.

Саша настоял, чтобы отвезти сначала Аню, а потом и Лену, и потому Аню они отправились провожать все вчетвером – Лена, сама Аня, Саша и Алексей. Парни за это время здорово подружились, сказались общая любовь к технике, увлечение автомобилями и ещё одна страсть – рыбалка. Когда Саша выбирался в Вишняки, они часто возились вместе под капотом Сашиных «Жигулей», пока девчонки собирались на прогулку.

– Ну вот, теперь снова до лета сплошные разъезды туда-сюда, – сетовал Лёша, он сидел на переднем пассажирском сидении рядом с Сашей, – Девчонки будут учиться, только на выходные домой. Да и ты, Саня, когда теперь к нам объявишься… останусь тут один, в деревне. Тоска!

– Так ты сам постоянно на смене, или отсыпаешься, – улыбнулась Аня, но в её голосе слышалась грусть, – А вообще, ты прав… как же хорошо было летом!

Распрощавшись и уговорившись обязательно всем вместе собраться в Вишняках на новый год, а до этого – уж как получиться, компания с сожалением распрощалась с летом. Вскоре и Лена вернулась к прежней своей жизни, где только успевай между лекциями и работой. А здесь, в городе, перемены в жизни людей были видны сильнее, чем в деревне. Там всё как-то шло своим чередом, люди надеялись на своё хозяйство, огород, а здесь… Предприятия закрывались, людей отправляли в «свободное плавание», такая проверка на выживание.

Лена с удивлением обнаружила, что теперь неподалёку от их ларька приходит просить подаяние старенький дедушка, у которого одна нога была отнята до самого колена. Он сидел на деревянном ящике, опустив глаза и не глядя на прохожих, рядом были пристроены его костыли. Перед ним стояла картонная коробка, куда ему кидали мелочь, а он читал стихи. Громким, хорошо поставленным голосом, всё так же не поднимая ни на кого глаз, он без запинки и с такою душой читал Пушкина, Лермонтова и других классиков… Глядя на него сквозь стекло витрины, заставленной вазами с цветами, Лена ощущала такое отчаяние и… страх перед будущим. Что у них впереди, что будет со страной, и со всеми людьми? Ответа Лена не находила.

Она грела маленьким кипятильником воду в ковшике, заваривала чай и в большой эмалированной кружке носила этому дедушке. Когда она сделала это впервые, тот поднял на неё полный отчаяния и изумления взгляд и не сразу понял, зачем она к нему подошла. Потом они вместе пили чай. Лена устроилась рядом на таком же ящике из-под овощей и смотрела на проходивших мимо них людей.

Дедушку звали Натан Иович, когда-то он преподавал в институте филологию и мировую литературу… а вот теперь вынужден просить на жизнь, потому что пенсии не хватает на оплату лекарств и коммуналки за небольшую квартирку как раз напротив центрального рынка. Жена Натана Иовича скончалась спустя какое-то время после того, как они потеряли единственного сына. Лена не спрашивала, как это произошло, но из сбивчивых слов Натана Иовича поняла – случилась какая-то трагедия.

– Вы можете заходить к нам, погреться и выпить чая, – пригласила его Лена, указав на цветочный ларёк, – Я вот там работаю. Обычно после обеда бываю, но я уверена, что моя напарница так же будет рада вам.

– Что вы, Леночка, я не могу вас стеснять! Хозяин будет недоволен, таких как я теперь стараются не замечать.

– Нет, Вениамин Яковлевич хороший человек, – ответила Лена, – Приходите! Или можете мне помахать рукой, когда вам захочется согреться чайком. Я принесу, мне не трудно.

Она долго не могла успокоиться после этого, ведь как же так… что же происходит на свете, что профессор, уважаемый человек, трудившийся всю свою жизнь на благо родины, вынужден вот так жить…

Саша приходил теперь почти каждый вечер, когда Лена заканчивала работу, и они вместе шли до её общежития. Лена обнаружила, что им интересно вместе, есть столько общих тем для обсуждений. По пути они заходили в дворницкую, где по-прежнему хозяйничал Семён Ильич, и оставались там попить его чаю с секретом. Иногда и он рассказывал странные, а порой и страшные вещи…

– Ребёнка у одного нашего жильца тут украли, – нахмурив брови говорил дед Семён, – Он там какой-то делец, то ли с акциями, то ещё с чем дело имеет. Мальчишка у него лет десяти, со школы возвращался, до двора не дошёл два дома, в машину затолкали и увезли. Искали, конечно, опять тут обшарили всё, да чего толку. Потом уж он сам, мужик-то этот, пошёл к какому-то там главарю, говорят, денег много отдал… очень много. Вернули пацана, две недели почти не было его. Так вот, продали они тут квартиру, и что там у него было ещё, уехали. Куда – никому не сказали, да оно и понятно. Эх, ребятки, в страшное мы время живём.

Лена слушала Семёна Ильича и ей казалось… что такого не может быть, просто потому что не может! Волнуясь, она спрашивала Сашу, когда они вместе шли дальше, к институтскому общежитию.

– Как ты думаешь, это всё правда?! Может быть, так, сплетни? У нас в деревне чего только не выдумают, а на деле случается, что и близко такого не было.

– Даже не знаю, – качал головой Саша, ему не хотелось пугать Лену, но… но и врать тоже не хотелось, – Сейчас всякое бывает, даже в нашем городке. Нужно быть осторожнее.

– Я всё думаю про Натана Иовича, – Лена никак не могла унять боли от дум про одинокого старичка и приложила руку к груди, дыхание теснило, – Нужно как-то ему помочь! Что-то придумать! Ведь это… это… неправильно это!

– Я спрошу одного человека, – кивнул Саша, – Может быть что-то посоветует в такой ситуации. А пока давай будем ему помогать сами. Я видел, он уходит с рынка как раз когда у меня обед начинается, я его буду до дома провожать. Будем с тобой ему продуктов немного заносить, напросимся в гости! А вообще… ему коляска нужна, а не на костылях прыгать!

– Да, он говорил, что была у него, сломалась. Он на третьем этаже живёт, коляску оставлял в подъезде, внизу, вот какие-то хулиганы ее и раскурочили.

– Думаю, тут я ему смогу помочь, – задумчиво проговорил Саша, и Лена вдруг подумала… какой же он всё-таки…

Совсем не такой был Саша, каким он показался ей в первую их встречу! И даже… даже раньше в Ване она не видела такой душевности, и в то же время благородного достоинства. Он не кичился достатком, не смотрел с пренебрежением на более слабого человека… А поработав на рынке, Лена и такого повидала, люди теперь очень изменились! Саша никогда ничего не обещал, но если это было в силах, то просто делал, и порой она про его поступки даже и не знала. Так, например он помог Семёну Ильичу, дворнику, благодаря которому Лена и попала когда-то на работу в цветочный ларёк.

– Я уж думал, всё, слепну! – рассказал как-то Лене сам Семён Ильич, – Да Санёк твой меня к доктору определил, по знакомству, так сказать! К такому доктору с улицы не попадёшь, а меня приняли, как будто я сам кум королю! На операцию записали, только обождать придётся, очередь там, но это ничего! А я ведь и знать не знал, что это за катаракта такая, ишь, напасть! Хороший он у тебя!

А Лена тогда и не знала про это, не предполагала, что Саша именно так «пользуется» и своими знакомствами, и связями своей мамы, коих было, при её-то должности… Тогда он открылся ей с новой своей стороны.

Они молча шли по усыпанной опавшими листьями дорожке небольшого скверика, осень уже застилала город своими коврами пророча скорую зиму. Каждый думал про своё.

– Лена, я тебя хотел спросить, – нерешительно начал Саша, – У моей мамы в ноябре день рождения. Обычно мы не празднуем, она не любит. Но в этом году решила отметить и приглашает… нас вместе. Как ты на это смотришь?

– Не знаю, – Лена поёжилась, – Ты думаешь, это хорошая идея? Я… не уверена, что понравлюсь твоей маме. И ещё… как ты меня ей представишь? Наверное, у тебя уже такое было, знакомил девушек с мамой, и как всё прошло?

– Опыт, конечно, был, – рассмеялся Саша, – Классе в восьмом примерно, или около того. Как прошло… сложно сказать, по-моему, мама не отличила, девушка ко мне приходила или друг мой, Стас. Мама с работы вернулась, а мы сидим… вроде как уроки делаем вместе. Одноклассница моя была, Лилей звали. Мама нам сказала: «Всем привет, если хотите перекусить, в холодильнике всё есть на бутерброды!». И ушла к себе в комнату. Так что, если так прикинуть, всё прошло нормально.

– И что же… больше никого с мамой не знакомил? – удивлённо спросила Лена, она про Сашу слышала иное, – Не может быть…

– Ну вот, как-то не пришлось. Так что, принимаешь приглашение? Это просто дружеский ужин, не волнуйся. А представлю я тебя, как… как моего друга.

Лена согласилась, только потом об этом пожалела… уж очень было страшно! Думала, может быть что-то придумать и не идти, но… Было поздно! Она уже пообещала.

Об этом она и размышляла, когда сидела вечером в ларьке. Уже стемнело, ранний осенний вечер расплакался дождиком, деревья уже стояли с голыми кронами, злой ветер оборвал золотой наряд. Вениамин Яковлевич сегодня не приедет, Лена знала это, он уехал в областной центр по делам, поэтому выручку ей придётся забрать с собой, благо, она за сегодня была небольшая.

Неожиданно дверь распахнулась, Лена вздрогнула и увидела в дверях троих… Она уже знала, кто они, те самые, «багровские»…

– Ты посмотри, Вован, какой тут цветочек! – хохоча, один из крепких плечистых ребят с короткой стрижкой указал пальцем на Лену, – Ну что позеленела? Не боись, не обидим! Дай-ка нам цветов что ли, которых посвежее, у нас тут… мероприятие намечается!

– Ага! – поддакнул второй, у которого не хватало почти половины зубов и вообще вид был… залихватский, – И кассу покажи! Нам ведь на что-то гулять надо! А Яковлич у нас и так вечно дёшево отделывается! Уж не знаю, по какой причине его Багор жалеет! А вообще, пацаны, гляньте-ка, девчонка-то хороша! Эй, ты, цветочница! Запирай свою лавчонку и айда с нами, погуляем! Нас в «Париже» ждут! Ну, чего замерла!

Лена стояла за широким столом, где она обычно готовила букеты, а теперь только он отделял её от этих страшных людей.

Глава 20.

Лена от страха и слова вымолвить не могла, просто стояла и смотрела на этих троих, в модных кожаных куртках с подбитыми плечами. А они хохотали, сыпали шутками, словно соревновались, кто отвесит шутку острее и пошлей.

– Ну, чего застыла, как мумия, – смеялся высокий и цокнул языком, – Говорю же, не бойся, не тронем мы тебя. Гиря, ты глянь, она сейчас в обморок грохнется! Это ты её напугал, своим свирепым видом! Как звать-то тебя, цветочек?

– Меня зовут Елена, – собравшись и стараясь не показать вида, ответила девушка, – Скажите, а какие цветы вы хотите купить? Вот эти только утром привезли, розы. И хризантемы тоже свежие, они очень долго стоят и не теряют вид. Могу вам их в букет собрать, будет очень красиво.

– Купить?! – расхохотался тот, кого друзья назвали Вованом, – мы ничего покупать не собирались! А букет собирай, конечно, да поживее, нас дамы ждут! Три букета собирай. Потом Яковличу скажешь, что Сивый с ребятами заходил, взяли что положено, и тебе он ничего за это не скажет. Поняла?

– Я не могу вам просто так цветы отдать, – ответила Лена, – Я здесь не хозяйка, я тут работаю, и моя работа продавать цветы. Вот если бы Вениамин Яковлевич сам был здесь и разрешил бы – тогда другое дело.

– Да ты дура что ли?! – заорал беззубый, – Не поняла, что ли, кто мы такие?! Так я тебе могу объяснить!

– Да погоди ты, Гиря, не ори, – поморщился Сивый и махнул рукой своему товарищу, – Что, с девкой воевать что ли собрался? Вот и не лезь!

Беззубый хотел было что-то возразить, но как-то боязливо взглянул на этого Сивого и отвернулся, плюнув на пол. Сивый же подвинул себе ногой табурет и уселся, закинув ногу на ногу, внимательно глядя на Лену.

– Ты что же, Ленок, не поняла, кто мы такие? Тебе Яковлич ведь должен был сказать, что если мы зайдём, то… нужно наши просьбы выполнять и не пререкаться! То, что его ларёк пока ещё тут стоит и работает – в этом только наша заслуга! Что его никто не трогает!

– Вениамин Яковлевич… может быть и говорил про вас, только вот что бесплатно раздавать цветы…. Я такого разговора не помню. Ведь недёшево они стоят, вы же сами понимаете.

– Да ты…, – тут уж беззубый не выдержал и разразился нецензурной тирадой, от этого Лена вздрогнула и побледнела ещё сильнее.

Она всё понимала, и что букеты ей придётся отдать без оплаты, и всю опасность такого разговора, но она теперь надеялась, что они хотя бы заберут только цветы. Это же немыслимо, если они ещё и в кассу полезут! Выручка сейчас, поздней осенью, была и так не ахти… Лена знала, что скоро Вениамину Яковлевичу платить за аренду ларька на рынке, а тут эти… Пусть берут цветы, чёрт с ними!

– Тихо! – приказал Сивый беззубому Гире и внимательно посмотрел на Лену, – Ладно, давай так договоримся…,– тут он хмыкнул и покачал головой, – Кто бы знал, что я вот так… с какой-то девчонкой буду договоры заключать! Кхм… а ты, пигалица, смелая! И где тебя только такую Яковлич нашёл! Дурёха ты… Короче, давай, собирай нам три букета, а после я сам зайду и скажу твоему… Вениамину Яковлевичу, что это я взял, а ты не виновата. Что, уговор?

Лена кивнула, опасливо покосилась на шипевшего что-то беззубого товарища, и на третьего, который лениво жевал спичку, прислонившись к косяку у двери и, казалось, разговор его вообще мало интересовал. Она принялась собирать три букета, ловко доставая нужные цветы из вазонов. Сивый смотрел и как-то одобрительно крякнул даже, не сдержавшись – ожидал он от Лены иного, что попытается напихать увядающих цветов, и что подешевле… но она выбирала хорошие, свежие бутоны, зелёные веточки и что-то бормотала себе под нос. Руки её не дрожали, как это бывало… почти везде, где появлялась на местном рынке эта неразлучная и известная всем троица.

Когда второй букет был почти готов, дверь открылась и в ларёк шагнул Саша. Он на мгновение замер на пороге, оглядывая присутствующих, потом посмотрел на всё ещё бледную Лену. Всего несколько секунд понадобилось ему, чтобы оценить обстановку.

– О, Санёк, здорово! – Сивый чуть приподнялся с табурета и протянул Саше широкую, похожую на лопату ладонь, – Ты чего, тоже за цветами? Для кого на этот раз? – тут он хохотнул.

– Здорово, – Саша пожал руки всем троим, – Нет, я не за цветами пришёл, а к своей девушке. А вы что, вроде не ваша тема, розами девчонок баловать? Вы ж по другой части!

Беззубый расплылся в довольной улыбке, ему такие слова показались приятными, Лена же замерла, ей стало страшно… за Сашу, и за себя тоже. Как поведут себя эти… люди? Если, конечно, их можно было так назвать по делам и поступкам!

– Да вот, подцепили тут танцовщиц с области! – похвастал беззубый, – На концерт приехали, в наш местный ДК! Ноги от ушей! Вот Сивый и говорит – айда за цветами, а то чё мы как колхозники, с пузырём к ним завалимся!

– Так это твоя девушка, выходит? – спросил Сашу Сивый, который, судя по всему, был «мозгом» этой компании, – Ничего себе, брат, ты хитёр! Такой цветочек себе отхватил и затихарился! Ну, жучара!

– Да, мы с Леной встречаемся, – кивнул Саша, – Собираемся пожениться… Пацаны, идём на улицу выйдем, разговор есть.

– Ну, идём, – нарочито-лениво ответил Сивый и поднялся с табурета, обернувшись на Лену, – А вы, Елена, поторопитесь пожалуйста. Нас там вечно ждать не станут!

Лена кивнула и заторопилась, ей вдруг стало так страшно… не за себя, а за Сашу! Что там будет на улице?! Ведь этих трое, и для них ничего святого ужа давно не осталось в этой жизни! Слухи по рынку ходили один страшнее другого, поди разбери – так болтают, или в самом деле такое было! И про какой-то подвал, куда отвозят тех, кто отказывается платить положенный Багром «оброк», и про другие страшные и странные вещи!

Лена что есть сил прислушивалась к разговору на улице – на её счастье, Гиря, выходивший последним, не потрудился закрыть за собою дверь и теперь ей были слышны обрывки разговора. Она даже дыхание затаила, чтобы лучше слышать!

– Мы и так Яковличу скидку делаем! Багор сказал, с него половину того брать, что остальные платят, и не трогать его! Они там то ли знакомые какие, то ли ещё чего, я не знаю, – говорил Сивый, – Но я думаю, от трёх букетов он не обеднеет! Чтоб меньше по рынку болтали, что он на особом положении! Ты же сам понимаешь, что от зависти и соседи подгадить могут! А девчонка у тебя – огонь. Смелая! И бровью не повела! Я б с такой в разведку пошёл. Только ты ей скажи, пусть осторожнее будет. Вот пришёл бы Гиря без меня, ей бы несдобровать было, из-за трёх веников… Не стоит он того, понимаешь сам.

– Спасибо тебе, Володя, – сказал Саша, – Я всё понял, поговорю.

– А ещё лучше, пусть работу сменит, – продолжал Сивый, – Пристрой к себе, пусть в кабинете сидит, целее будет.

– Да чё ты с ними тут рассусоливаешь, – раздался голос беззубого Гири, – Ты, Санька, конечно, Тимке друг был, и всё такое! Тимки уж нет давно, так что…

– Помолчи! – жёстко приказал Сивый, – Только вякни поперёк, зубов ещё меньше станет! Тимку он вспомнил, да ты… ты мизинца его не стоишь! Он за меня… за меня смерть принял!

– Я Багру скажу, что ты тут беспределишь, – пробурчал Гиря, но в голосе его слышался страх, и он замолчал.

– Сань, сам понимаешь, такое дело, – продолжал Сивый, – Я тебе обещаю, цветочника мы не тронем и девчонок его. Но… тебе придётся нам помочь. Завтра зайду с бумагами, посмотришь, посоветуешь, как лучше. Договора там, я опасаюсь, как бы нас не кинули, а ты же юрист! Вот и будем квиты, так сказать! А может тебе и понравится, будем… вместе работать, мы же теперь вроде как эти… бизнесмены!

– Хорошо, приходи, – ответил с прохладцей Саша, – Да… не думал я, что так быстро вы Тимку забудете! Ну, хоть ты помнишь, и то… Договора посмотрю, не вопрос, а вот работать – это вряд ли. Я тебе это ещё тогда сказал, да и сейчас ничего не изменилось.

– Ладно. Поживём-увидим, – сказал Сивый, – Эй, Колян, поди забери букеты, уж готовы, наверное. Да и пойдём мы. Бывай, Саня! Береги свою красавицу!

Тот, который всё так же жевал свою спичку молча зашёл в ларёк и не глядя на Лену забрал лежащие на столе красивые букеты. Нежные лепестки цветов ещё хранили капли воды, Лена спрыснула цветы водой, как бы жалея их… всё же на свадьбы или юбилеи букеты делать было куда приятнее!

Когда разухабистая троица скрылась из виду, Саша вернулся в ларёк. Лена ждала его и тоже через стекло смотрела вслед этим троим…

– Ну, как ты? Сильно перепугалась? – Саша взял в свои ладони холодную Ленину руку.

А она вдруг задрожала, теперь, когда всё было позади, страх от пережитого давал себя знать. Она смотрела на Сашу, осознавая, что могло произойти… всё, что угодно!

– Ну, что ты, успокойся! Они больше не придут! – Саша обнял девушку, а она вдруг прижалась к его груди и тихо заплакала.

Лена плакала, потому что испугалась не столько за себя… А теперь, что же будет? Саше пришлось что-то пообещать этому Сивому, а вдруг это повредит ему как-то?! И виновата в этом она, зачем только она упиралась! Нужно было отдать и цветы, и деньги, потом бы она отработала их Вениамину Яковлевичу! Но тогда они бы ушли до прихода Саши и ничего этого бы не случилось!

Саша обнимал её, задыхаясь от нахлынувшей нежности, что-то говорил успокаивающее и гладил по волосам. Ведь Лена даже не знала, как мало в этой ситуации зависело от неё, и ни в чём она не виновата, такие люди, как этот Сивый Вован, предлога не ищут, если им что-то нужно. Он и так нашёл бы Сашу по своей надобности, ведь знакомы они были очень давно, только вот дорожки выбрали разные!

Но сейчас Лена поняла, что Саша стал ей очень дорог, и вспомнив их самое первое знакомство, когда Саша потерял своего друга, Лена подумала, как теперь всё зыбко и страшно в этой жизни!

Глава 21.

Потом они вместе шли до Лениного общежития, держась за руки и разговаривая так, словно давно не виделись и теперь не могли наговориться. Саша рассказывал про своего друга, Тимоху, с которым они учились в школе, сидели за одной партой и вообще у них было очень много общего. Тимку тоже воспитывала одна мама, вместе с ещё двумя братьями и сестричкой, Тимка был самым старшим и потому… потому, когда наступили «новые» времена, после армии учиться не пошёл, другую дорожку выбрал. Саша уговаривал друга уйти и не водить дел с такими, как этот же Сивый и Гиря, и их «начальник», известный всему городу Багор. Но довольно лёгкие и большие деньги держат человека порой крепче самого крепкого капкана, так было и с Тимкой…

А потом случилось то, что подтвердило Сашину правоту – Тимку зарезали на каких-то там «разборках», удар был один, и пришёлся парню в самое сердце, в одно мгновение оборвав молодую жизнь. Сашина мать, Милена Андреевна, тогда на удивление проявила несвойственную ей доброту и мягкость… Она устроила Тимкину мать на неплохую работу, помогла с выплатами от администрации города, как малоимущим. Школу для младших выбила, одну из лучших…

Только всё это не могло вернуть человеческую жизнь, так нелепо оборвавшуюся. Саша знал, что тот самый Вован, прозванный Сивым, был там, где погиб Тимка, но дружбы с бывшими товарищами погибшего друга старался не водить. Себе дороже!

– Если вдруг снова явятся, – учил он Лену, – Отдай то, что требуют, и не спорь. В этот раз тебе на самом деле повезло, что Сивый был с ними. Он хоть не такой отбитый на голову, как Гиря этот! Вениамин Яковлевич тебе и слова не скажет за такую «недостачу», ещё и порадуется, что дёшево отделался! На самом деле им весь рынок платит, они даже с таких, как Натан Иович умудряются деньги трясти!

– Я не знала… не думала, что всё это на самом деле происходит, – говорила Лена, – Считала, так, придумывают люди больше… Саш, ты прости меня, я ведь так тебя подвела! Ты теперь должен будешь им какую-то услугу оказать, да? Это… это опасно?!

– Ты здесь совершенно ни при чём, просто так получилось, что мы с Сивым здесь встретились. Он бы ко мне сам пришёл, такое уже было не раз. Договора у них на покупку недвижимости… я думаю, что они деньги так вкладывают, которые тут собирают. А образования не хватает, вот и опасаются, что «пролетят» где-то. Слушай, Лен… я вот думаю, что Сивый прав был. Может быть, ты согласишься сменить работу? Я поговорю, в один отдел у нас делопроизводитель нужен. Всё же это безопаснее, чем тут в ларьке до самого вечера одной сидеть!

– А как же учёба? Кто меня станет в отделе держать, если я на работу раньше двух часов, а иногда и трёх, не могу приходить, – покачала головой Лена, – Да и ещё… я здесь сижу и свободную минутку занимаюсь, конспекты пишу, а там ведь такое нельзя – нужно работать всё рабочее время, кто ж меня станет терпеть. А учёбу я не могу бросить! Спасибо тебе…Да и не сижу ведь я вечером одна, Вениамин Яковлевич всегда приходит после пяти часов, со мной бывает это просто сейчас так вышло – он уехал.

– Ладно, что-нибудь придумаем, – сказал Саша и посмотрел вверх, – Смотри, снег пошёл… под фонарём снежинки кружатся! Вот и зима! Ну, почти!

Лена подняла голову вверх и увидела порхающие в желтоватом свете фонаря снежинки, ещё редкие, несмелые. Первый снег, подумала она, и перевела взгляд на смотревшего туда же, вверх, Сашу… Какой он всё же… замечательный! Ровный красивый профиль выделялся на темнеющем фоне вечерней аллеи небольшого скверика, и Лена подумала – немудрено, что Оксана теперь ненавидит её лютой ненавистью. На днях эта Оксана «выловила» Лену, когда та только шла сменить в ларьке Веру и разразилась такими тирадами! Обещала устроить Лене за то, что та «увела у неё Сашу», а ведь у них только всё налаживаться начинало, как считала сама Оксана.

– Да что он в тебе, колхознице нашёл?! – кричала Оксана, привлекая внимание скучающих в своих ларечках продавцов, – А ты, дура, и уши развесила, не понимаешь, что ли, что он с тобой только играет? Наиграется, и забудет, как тебя звали!

– Да отстань ты, ненормальная! – отмахнулась от назойливой девицы Лена, – Иди пустырника что ли выпей, вся позеленела от злости. Или это у тебя тени такие?

Оксана вспыхнула и что-то ещё кричала вслед Лене, но та уже не слушала её, поскорее заскочив в свой цветочный ларёк. Вера как раз собирала букет на заказ, и подняв на Лену смеющиеся глаза, спросила: