Книжная Лавъка Куприяна Рукавишникова. Первая часть.

Глава 4.

Куприян с Сидором Ильичом вошли внутрь дома. Перед ними был широкий коридор, он оканчивался лестницей, ведущий во второй этаж, дверь слева явно вела в саму лавку, а вот второй этаж был жилым. Начали с лавки, но ничего примечательного, такого, чего бы сам Куприян не ожидал, там не обнаружилось. Книжные полки были устроены до самого потолка, к перегородкам между ними крепилась лестница, которую можно было передвигать по пазам, очень удобно доставать книги с самых верхних полок. Хорошо придумано, с головой, подумал Куприян.

Дубовая стойка с широкой столешницей, на ней дорогая касса, явно сделанная на заказ. Конторка, и небольшой ящик, запирающийся на хитрый замок. Всё, что необходимо для торговли книгами. Стопка амбарных книг, Куприян их полистал, они были чистыми, видать, для него приготовили.

Ещё бо́льшая стопка книг была исписана аккуратным почерком и пронумерована, и Куприян понял – каждая книга имела тот же номер, что был указан над полками, каждый поставе́ц имел свой номер, а книга содержала список продаваемых книг, которые стояли на этих полках. Что ж, Куприяну это очень поможет, он взял себе на ум, что завтра же примется изучать эти товары, чтобы знать, что и где тут находится.

В шкафу за стойкой лежали стопки бумаги наилучшего качества, почтовые конверты в пачке, мотки бечёвки и прочие нужные вещи. Всё есть, хоть завтра открывай лавку, на витрине которой висело написанное красивым почерком объявление:

«Лавъка закрыта. Ожидаемъ приезд владельца»

Значит, у него есть немного времени, чтобы изучить всё здесь, хотя бы немного, чтобы не упасть в грязь лицом перед покупателями. Судя по тому, какой в лавке был порядок и достаток, дела у Онуфрия шли хорошо, значит и покупателей было довольно. Интересно, всё же почему Онуфрий завещал эту лавку ему, Куприяну… Что же, наследников не прижил? Куприян решил, что опосля спросит про это у Мефодия Пантелеевича, как-то сразу не нашёлся выспросить.

– Гляди-кось, а тут всё есть, что надо, – Сидор Ильич, который уже и второй этаж поглядел, пока Куприян осматривал лавку, – Наверху три спальни, большая зала с камином, даже кабинет имеется. А вот тут, под лестницей дверь – там кухня, комната туалетная, с немецкой умывальней, я такую видал у графьёв, Федота сродников, которые в Твери живут. Ещё есть этакая повалуша холодная, оттуда вход в подвал, там я не был, на ключ заперто. Небось на связке есть ключик-то, после погляжу. Ну, и две каморки, видать может прислуга какая раньше жила, ничего, уютные, вот я там и могу поместиться, коли уж так хочешь, чтоб ты не один в доме-то жил.

– Нет, Сидор Ильич, ты уж изволь, во втором этаже есть три спальни, так вот одна твоя, – серьёзно сказал Куприян, – Ты мне почитай за дядьку всю жизнь мою был, так и теперь меня не оставь, прошу тебя Христа ради. Так и звать тебя перед людьми дозволь – дядюшкой.

– Эк, – крякнул Сидор Ильич, но по его лицу было видно, что по сердцу ему таковые Куприяновы слова пришлись, – Коли так, пусть буду дядюшкой. Благодарствуй, Куприян, за доброту да ласку. Видать не зря я тебя мальцом-то нянчил! Ну, давай-кось, ты тут дале сам, а я пойду нам баню налажу, хоть может не до пару натопим, а омыться достанет.

Вечером новые жильцы уже и пообвыклись на новом месте. Баня топилась справно, по белому, жар набирала быстро, но с устатку до пару топить не стали, обогреться и отмыться от дорожной пыли хватило, вот и ладно.

Растопили в кухне плиту, которую Сидор Ильич назвал «немчи́нской», погрели на ней пузатый чайник и достали корзинку с провизией, которую им собрала заботливая Варвара.

– Видал я такие печки, дровяными плитами называются, в городском доме были у Федотова брата. Немец какой-то смастерил, давно уж, а вот всё людям на благо, – попивая чай и благостно жмурясь, рассказывал Сидор Ильич, – А вот всё одно, хоть я и видал, а сноровки у меня маловато. По-перво́й и я за кухарку сойду, только думаю я – надо нам хозяйку найти, и сготовить чтоб, и запасы блюла. Ты опосля поспрошай нотариуса этого, может есть кто на примете у него.

Усталые, разошлись по спальням, Сидор Ильич всё порывался вниз уйти, дескать, негоже ему, как барину какому, но Куприян снова дядьку просить стал – не хотелось ему тут одному, во втором-то этаже… ночь ночевать.

Вскоре из спальни наречённого Куприянова дядюшки раздавался храп, и Куприян теперь тому порадовался, не так ему одиноко. Сам он стал разбирать багаж свой, спать не хотелось, всё это будоражило кровь, и даже не верилось, что происходит наяву. Выглянув в окно, выходящее на внутренний двор, Куприян увидел тусклый свет фонаря, это Сидор Ильич оставил возле конюшни. Погоды стояли тёплые, и Куприян пошире растворил окно, от волнения ли, или от избытка переполнявших голову дум ему было теперь жарко, хоть и одет он в лёгкую рубаху.

«Прав дядюшка мой, надо нам искать, кто с кухней управляться станет, и прочими такими делами в доме заведовать, – думал он, доставая из баула новый свой камзол, – С утюгом чтоб умела, и к прачке чего снести… я хоть и сам могу, Варварушка с Марусей меня всему обучили, но где времени столько взять? В лавке буду неотрывно, чтоб торговля шла не хуже, чем у Онуфрия, запускать дело негоже, после не оправишься. Книгу надо поглядеть, чего там Онуфрием писано, в завещании он обещал, что всему я здесь обучусь, как дело вести».

Куприян взял книжку, которую ему нотариус передал, перелистал всю, но ничего необычного там не обнаружил – это был список доходных домов, где лежат средства на жизнь и обеспечение лавки, и прочие записи, касаемые денег. Куприян понял, что средств на жизнь и ведение дела у него достаточно.

Захотелось поглядеть снова на книги, и кассу на конторке, и Куприян набросил поверх рубахи кафтан, взял со стола масляную лампу, перевязанные бечёвкой бумаги, что были ему присланы ещё в Киселёво, и стараясь не шуметь, стал спускаться по лестнице в лавку.

За широким витринным окном была уже ночь, никто не ходил по улице, спал город. Куприян подвинул тяжёлый стул к конторке, оглядел возвышающиеся кругом него полки с книгами. Ночью они выглядели… как-то загадочно, по-иному, не как днём. Или, может это ему так теперь казалось? В неярком свете масляной лампы по книжным полкам играли загадочные тени, было немного жутковато, но… страшно интересно!

Куприян провёл рукой по отполированной временем дубовой конторке, и разложил свои бумаги. Покоя Куприяну не давал тот самый свиток, старинный, из неведомой бумаги, и почему-то на нём ничего не было написано… Прижав края свитка, Куприян снова осмотрел лист, но и теперь, в ночном сумраке, он был чист.

Вдруг что-то скрипнуло, щёлкнуло, и Куприян вскрикнул от того, что получил по голове приличный удар. Потирая ушибленное темя, Куприян обнаружил упавшую с полки книгу. Она была небольшой, в добротном кожаном переплёте, и меж листов виднелось несколько закладок.

Отложив книгу в сторону и сердито хмурясь, Куприян стал осматривать полку, откуда ему прилетел такой «подарок». Может, покосилось там что, потому упала? Но нет, всё было ровно, корешки стояли один к одному…

Раскрыв книгу, Куприян стал разбирать ровные, написанные знакомым почерком строчки. Это писал Онуфрий, его рука! Вот они, подсказки, которые обещал Куприяну бывший владелец лавки!

«Когда ты принял сию лавку в своё владение, тебе следует обучиться многому. Для того я стал писать книгу задолго до того, как напророчена мне моя кончина. Ты, Куприян, должен будешь сделать то же самое, когда придёт твоё время, – писал Онуфрий, и теперь Куприян разбирал строчки, подвинув поближе лампу, – Открыть лавку для покупателей тебе следует в скором времени по приезде, потому как покупатель ждёт. В книге с синим корешком, она лежит на конторке, ты найдёшь мои записи о завсегдатаях лавки, кому и что глянулось, то и предлагай к покупке. Закупать книги следует не реже двух раз в год, и для того я оставляю тебе указания – покупку делай большую, за книгами поезжай в Москву или Петербург, у кого брать книги я тебе напишу…»

Дальше шёл не очень длинный список фамилий и названий столичных магазинов, печатных дворов и типографий, с пояснениями, где стоит покупать с оглядкой или по заказу, а куда заглядывать чаще. Куприян прочёл список дважды и отметил, что некоторые имена ему известны – будучи на обучении в Петербурге, он сам бывал там, либо слышал о продаже хороших книг от друзей.

Вообще книжица оказалась очень интересной – этакое подобие жизненного дневника Онуфрия Торопинина, и Куприян подумал, надо взять её с собой в спальню, там ещё почитать, лёжа в постели. Голова его уже клонилась от усталости, хоть он и почёсывал полученный ушиб. Надо же… выпало именно то, что ему следовало прочитать! Какое везение! Нет, судьба и вправду благоволит ему, улыбнулся Куприян, и хотел было уже закрыть Онуфриев дневник, как заметил интересную запись:

«Книги для других, которые на полках ты найдёшь не сразу, тебе станет привозить человек, – писал Онуфрий, – После твоего приезда он появится через две седмицы, жди его и будь вежлив, хотя он может и не глянется тебе сразу, но ты… имай благоразумие, Куприян, и помни, что все мы люди Божии. Ежели ты сам себя явишь ему хорошо, то он станет приезжать к тебе по надобности, а по благосклонности и благоразумию твоему, может статься, что и советом мудрым тебе поможет. Вспомни хоть бы строки Святого писания, ибо блаженны нищие духом, и сим руководись в своей судьбе. Ибо все мы – Его создания, и по разумению Его в мир этот пришли».

С удивлением Куприян прочитал эти строки дважды, перевернул страницу, но тут буквы перед его глазами стали разбегаться, словно малые букашки. Он потёр лицо, подумав, что это от усталости такое с ним происходит, ведь с дороги и отдохнуть не успел. С сожалением закрыл книжицу и увидал, что в окна лавки уже виднеется ранний летний рассвет, а он ещё и не ложился!

Куприян взял лампу, а прилетевшую ему с полки книжицу сунул за пазуху, и побрёл наверх. Едва коснулась его голова подушки, заснул Куприян, и в ту ночь даже сны не беспокоили его.

Глава 5.

Проснулся Куприян, когда солнце уже высоко встало над городом. Открыв глаза, он не сразу сообразил, где он находится, а когда вспомнил, тут же откинул одеяло и вскочил, подбежав к окну. На дворе хозяевал Сидор Ильич, чистил Зорькино стойло и переговаривался с каким-то дедком, который заглядывал на двор через калитку, она обнаружилась между баней и дровяным сараем, и выводила на другую улицу.

«Вот же я заспался! – заругался на себя Куприян, – Теперь Сидор Ильич скажет, что я как барчук стал, чуть не до обедни на перинах валяюсь! А между тем надо лавку обиходить, от пыли книги протереть, и полки тоже. И… что же это за книги «для других»… про которые писал Онуфрий в своей книжице…»

Куприян стал искать найденную вчера книжку с записями Онуфрия, но её нигде не оказалось – ни на столе, ни на окне, ни в кровати, хотя Куприян был уверен, что клал её вот сюда, на столик у изголовья, где лампа стоит. Может, Сидор Ильич убрал?

«Да, точно! Поди заглянул утром, а я тут сплю, вот и прибрал книжку, – обрадовался Куприян такому простому объяснению, – Но… может мне приснилось это? И ничего я не находил?

Тут Куприян почесал голову, и тут же понял – ничего ему не приснилось, и всё было взаправду, потому что на голове образовалась небольшая шишка, как раз там, куда книжицей попало. Значит, всё верно он помнит! Ладно, после отыщется пропажа.

Куприян заторопился, скорее умылся и привёл себя в порядок, достал простую одежду, бережно отряхнув новый камзол. Помогать управляться во дворе и прибираться в лавке можно и не нарядному!

– А, Куприян Федотыч! Доброго утра! – Сидор Ильич махнул парню рукой и указал на привалившегося к калитке деда, – Вот, это Тихон Фёдорыч Устинов, истопником у Онуфрия служил много лет. Сегодня вот увидал, что мы тут, и заглянул.

– Здравствуйте! – уважительно сказал Куприян, – Входите, Тихон Фёдорович, что же вы у калитки… Вы наверно этот двор как свой собственный знаете, не в пример нам!

– Вот это дело, – кивнул Сидор Ильич, – И я то же говорил гостю нашему. А он всё отказывается, говорит, новый хозяин поди не приглашал! Вот, Тихон Фёдорыч, глядишь, чего и дельного присоветует!

– А что, давайте-ка чайку сладим? – сказал Куприян и указал на навес за кустами сирени, – Я вон там место облюбовал, сейчас туда стол перенесу из кладовой, и стулья там видал, хорошее место для чаепития.

– Благодарствуйте за приглашение, – густым низким голосом сказал Тихон Фёдорович, – От чайку не откажусь, что ж. А что до этого, так и было у прежнего-то хозяина, Онуфрия Агафоновича, дай ему, Боже, Царствия Небеснага! Там и чайный столик был, и всякие приспособы для того. Это уж после я их все прибрал, чтоб не прихватил кто, когда дом-то без хозяина остался. Вон там всё, в клети большой.

Тихон Фёдорович стал помогать Куприяну, который тут же достал связку с ключами и отпер клеть, там обнаружилось всё, чтобы под навесом снова уютно стало чай пить. Пока налаживали стол и добротные деревянные стулья, Тихон Фёдорыч рассказывал, что и куда они тут прибрали добро, люди, кто у прошлого хозяина служил, этим сами озаботились. Старый истопник показал клети и кладовые, и едва приметно вздыхал, видать, поминая прошлые годы и доброе отношение к нему прошлого хозяина.

После того, как гость ушёл, угостившись чаем, Куприян посидел в раздумьях, а после стал советоваться с Сидором Ильичом.

– Ты, дядька Сидор, поди уже вызнал, где Тихон Фёдорыч-то живёт? Вот я и думаю, надо поглядеть в книгах Онуфрия, сколько жалования он платил, да позвать к нам? Он ведь говорил, что и кухня, и всё хозяйство, кое женского разумения требует, тоже под приглядом было. Всё вернуть надобно, вот что я думаю. Только… достанет ли нам денег, жалованье платить?

– Что, боязно тебе, Куприян, новое-то для себя дело ладить? – спросил с участием Сидор Ильич, – Так ты не тужи, справимся. По всему видать, хорошо дела у Онуфрия шли, да и мы сами не лыком шиты! Сладим! А к Тихону сам завтра схожу, поговорю.

День быстро прошёл, Куприян и оглянуться не поспел, как горячее июньское солнце заливало красным светом окна второго этажа.

– Ну вот, теперича всё у нас как положено, – довольно оглядев двор и хозяйство, сказал Сидор Ильич, – Давай-кось в баню, я там подтопил. В субботу натопим, напаримся, как полагается. Тихон мне показал, где веники, и мыло в кладовой, целый ящик в запасе. А то, как приехали, всё на хозяйстве, хоть кости отпарим.

Усталый Сидор Ильич захрапел быстро, Куприян усмехнулся, перебирая бумаги на столе у себя в спальне. Той книжицы, что он читал вчера, здесь не было, а спросить у дядьки Сидора, забирал ли он её, Куприян как-то позабыл.

Сумерки наполняли дом звуками, где-то пел сверчок, чуть поскрипывали половицы, когда Куприян шёл по лестнице вниз, держа в руке лампу и осторожно ступая. Хотя, кажется, даже если бы он топал, как слон, всё равно не разбудил бы Сидора Ильича. Крепкий сон имеет человек!

Притворив за собой дверь, ведущую из дома в лавку, Куприян зажёг ещё две лампы, стало немного уютнее, но всё равно почему-то Куприяну казалось, что кто-то наблюдает за ним… Может, через витринное стекло с улицы? Парень подошёл к витринному окну и стал смотреть в ночную темноту, чуть дальше по улице горел фонарь, возле бакалейной лавки, но мостовая была пуста и тиха. Никого не было.

Ну, ничего удивительного, подумал Куприян, на новом месте ему не будет уютно, как дома, это в усадьбе в Киселёво ему был знаком каждый уголок. Ничего, со временем привыкнет. Он протёр конторку, стряхнул пыль с кассы, и стал искать книгу, записи Онуфрия, которую читал вчера.

Куда дядька Сидор мог её положить? Наверно занёс сюда и сунул на полку, думал Куприян, а вот и не знает он, что здесь на полках заведён свой порядок, и надо его соблюдать. Ничего, завтра Куприян расскажет ему, что и как тут устроено Онуфрием, а пока…

Бац! Снова прямо по тому же месту попало, только в этот раз побольнее, на старую шишку! Куприян даже вскрикнул, но… не то, чтобы он сам этого не ожидал. Он шёл мимо полок, и книжка упала ему ровно оттуда же откуда свалилась и вчера! Это… это не может быть совпадением!

Куприян в страхе стоял, вцепившись в лампу и держа её перед собой, словно защиту. Книжица валялась у его ног, та самая, вчерашняя…

Но ведь он образованный человек! Не бывает такого, это всё… всё… может там полка надломилась или имеет какой-то изъян, книги не могут вот так падать сами по себе! И… как она вообще туда попала, если Куприян её не ставил на место? Завтра надо спросить дядьку Сидора! Это всё… странно!

Куприян решительно поставил лампу на дубовую столешниц и стал двигать лестницу к той полке, где виднелось пустое место от только что упавшей книги. Он сейчас всё проверит, и конечно, найдёт причину, почему так происходит. Ничего страшного здесь нет, обычная книжная лавка с обычными книгами и полками, витрина и всё такое прочее.

– Послушайте! – вдруг сказал Куприян, встав на первую ступеньку крепкой лестницы, – Я хочу разобраться! Я… не знаю, как тут и что, но я научусь! И вовсе не хочу сейчас сломать себе шею, упав с лестницы!

Он не представлял, кому он это говорит, и зачем, но оно само как-то вырвалось, слова слетели с губ прежде, чем он успел подумать.

На полке ничего странного не оказалось, лестница под ним чуть поскрипывала, он осмотрел то место, откуда упала книга, и ничего странного не обнаружил. Пыль нужно протереть, подумал Куприян, спускаясь обратно, немного запылилось тут всё, и надо навести порядок перед открытием. Петров пост скоро, и надо успеть до него.

– Я хочу прочитать эту книгу, пусть побудет у меня! – снова сказал Куприян невесть кому, – Не надо её забирать, и кидаться в меня тоже не нужно! Как только я прочитаю всё, что написал мне Онуфрий, я её верну на полку!

Тихо защёлкнулся замок на двери, ведущей в лавку. Куприян держал лампу, прижимал локтем к себе книжку, и тут вдруг… приник к двери ухом. Ему показалось, что там, в лавке, как только он вышел, послышалось какое-то перешёптывание что ли…

Но он ничего не услышал, дверь была дубовой, крепкой, что тут расслышишь… И вообще, что происходит у него в голове? От усталости что ли, или от волнений последних дней, от перемены жизни… Блазнится всякое! Надо идти спать, и читать сегодня он ничего не станет, всё завтра!

Куприян решительным шагом вернулся к себе в спальню, положил на столик у кровати книжицу, подумал немного и придавил её тяжёлым бронзовым канделябром, а после этого лёг в кровать и мгновенно заснул.

Глава 6.

Утром Куприян проснулся, совершенно готовый к необычным происшествиям, и даже ждал их! Вскочил с постели, откинув одеяло, и осмотрел комнату. Утро было раннее, прохладный ветерок, проникающий через растворенное окно, бодрил тело и душу.

Но книжица, писанная Онуфрием в помощь Куприяну, лежала там же, куда сам Куприян её и положил, утро было обычным, снизу, из кухни, доносились звуки – Сидор Ильич явно что-то соображал на завтрак. Куприян умылся, привёл себя в порядок и спустился помогать дядьке.

– Ну, покуда подкрепимся, чем Бог послал, – говорил Сидор Ильич, доставая из дровяной плиты кашу, – Кажись, приноровился я к энтой штуке, варит быстрее печи, хороша, нечего сказать! Ладно, это всё опосля, чего с обедом делать, а покуда я к Тихону Фёдорычу схожу. Надо Зорьку пристраивать на выпас, она привыкла, в стойле застоится, негоже это.

– А я пока пойду в лавке всё приберу, пыльно там, а уже скоро и открывать бы надо, – кивнул Куприян, – А вот что ещё, Сидор Ильич… ты вчера утром у меня книжку не прибирал? В комнате с вечера положил, а утром и не доискался.

– Нет, не брал, – покачал головой Сидор Ильич, – Да я к тебе и не входил, рано встал, а после с Тихоном разговорился, он рано пришёл… А что, потерялась, так и не нашёл?

– Нашёл, – махнул рукой Куприян, – Только… не помню, как в лавку то я её… вроде не относил я её туда…

– Да заспал поди, вот и не помнишь! Шутка ли, столько сейчас нам тут забот! Ну, я пошёл. Дом-то Тихона ещё отыскать надо, хотя он мне и рассказал, да вот…

Сидор Ильич ушёл, а Куприян, постояв немного в раздумье, взял ведро с водой, тряпки, веник, и отправился убирать в лавке. Засучив рукава, он протирал запылившиеся полки, при чём старался запомнить, где какие книги расставлены прежним владельцем, иногда сверялся с записями Онуфрия, и находил и заведение сие, и его наполнение всё более интересным.

Он уже всё прибрал и сидел за конторкой, читая амбарную книгу, в которой был список книг, когда в дверь лавки, которая с улицы, громко постучали. Куприян даже вздрогнул от неожиданности, а выглянув в витринное окно увидел, что на крыльце стоит женщина.

Может это постоянная покупательница, подумал он, поспешно приводя себя в порядок, зашла спросить, когда откроется лавка. Ведь объявление про ожидание приезда нового владельца они с Сидором Ильичом вчера сняли.

– Добрый день, – приветливо сказал Куприян, распахивая дверь в лавку и думая, как же удачно он успел прибраться, не стыдно перед посетительницей, – А вы, наверное, хотите купить книгу?

– Добрый день, – ответила женщина, прошла в лавку и осмотрелась.

Она была старше средних лет, может, чуть моложе Сидора Ильича. Одета просто, но все вещи были добротные, хорошего качества, и вид она имела строгий и какой-то… основательный. Куприяна немного смутил её строгий взгляд, которым она оглядела его самого и всю лавку.

– Нет, я не за книгой. Меня зовут Акулина Петровна, я служила у покойного Онуфрия Агафоновича, вела хозяйство. Сегодня зашла… проверить. А вы?..

– Куприян Федотович Рукавишников, – отрекомендовался Куприян, – Назван в завещании Онуфрия Агафоновича…

– Да, я знаю, – кивнула Акулина Петровна, – Онуфрий Агафонович нам говорил о вас, и взял с нас обещание, что навестим вас по приезде.

– Акулина Петровна, – Куприян стеснялся радоваться в открытую, но глаза его прямо засияли, – Благодарствуйте за заботу! Весьма рад с вами познакомиться! Прошу без стеснения, ведь вам дом знаком лучше, чем мне!

– Благодарствую, – чинно кивнула женщина и снова осмотрелась, – Вы умница, как всё прибрали. Онуфрий был бы доволен. Нам он не позволял прибирать в лавке, сам всё делал…

– Акулина Петровна, вы простите, что я вот так сразу… Но я хотел бы просить вас вернуться в этот дом в прежних своих заботах. Жалованье положу, какое попросите, без вас нам тут не управиться!

– Что ж, не откажусь, – по виду Акулины Петровны Куприян понял, что ей была приятна такая просьба, – Как вы желаете, когда мне приходить?

– Как вы сами пожелаете, я буду рад хоть сегодня видеть вас, – Куприян обрадовался тому, что Акулина Петровна согласилась снова управляться в доме.

Всё как-то само собой складывалось, и с приходом знающей и опытной хозяйки совсем скоро быт войдёт в обычное русло, и тогда сам Куприян спокойно займётся делами в лавке.

– Я проживала в небольшом домике, который для истопника, – щёки Акулины Петровны чуть залились краской, – Истопник приходящий у нас был, Тихон Фёдорович, ему без надобности… Он и во дворе всё приглядывал, лошадей блюл…

– Да, мы с ним уже познакомились, и мой дядюшка Сидор Ильич, к нему как раз отправился. Я просил бы вас… приступить как можно скорее, потому что мы… Сами понимаете, – Куприян повёл рукой, – Забот много, незнакомое нам тут всё. Если вам помочь нужно, с вещами, так мы готовы, повозка есть, лошадь.

– Ничего, спасибо, я сама, – кивнула Акулина Петровна, – Сегодня примусь за дело.

Женщина прошлась по лавке, оглядывая полки, погладила рукой дубовый прилавок, поправила стопку бумаг. Куприян понял, она любит это место, и не мешал ей вспоминать. Хорошо, что она пришла, думал он, и что истопник объявился. Видать прежний хозяин лавки был хорошим человеком, и сам Куприян надеялся быть не хуже, но вот теперь будет у кого расспросить, ведь эти люди прожили здесь не один год.

Проводив экономку, как сама себя назвала Акулина Петровна, Куприян снова принялся изучать книги на полках, делая пометки в новой книге, которую решил писать сам, так ему проще было запомнить, чем рыскать по записям Онуфрия.

Чуть позже вернулся Сидор Ильич и объявил, что Тихон Фёдорыч оказался человеком весьма для них ценным, жил он недалеко от реки, и его родной брат Игнат держал за городом конюшни.