- -
- 100%
- +
– Мишка! Не может быть! Он же просто мальчик на побегушках!
– У кого? Что ещё тебе известно?
Печатник закрывает глаза, отталкивая телефон. Долго пьёт из фляжки, кажется, до дна. Трясёт ею в воздухе, но ни капли не вытекает из металлического горлышка на высунутый язык. Ничего не осталось.
– Почему? – спрашивает Кирилл. – Почему сына?
– Они обещали, что ничего страшного не случится. Просто попросили помочь с печатями. Сказали: «Нам нужен стажёр, а твоему сыну – практика». Его же выгнали из Школы, вы знали? Вот. Да. За плохую успеваемость. И они пришли ко мне… предложили обучить его как стража.
– Кажется, это противоречит твоей теории, – сухо замечает Николай, когда бормотание становится почти бессвязным. – Твой сын ведь не отребье, правда? Как и ты сам.
– Именно! Я хотел дать детям лучшую жизнь, сам когда-то напортачил… всё как-то не так сложилось. Но сыновьям зачем!
– А Мишу можно было бросить вот так?
– Всё ради блага других семей!
– И чтобы не тронули твою, да? – догадывается Кирилл. – Один сын за двух других и жену?
– Вам не понять… у вас нет семей… Мишка… да как так-то, – короткий всхлип.
– Кто эти маги? Имена, позывные, как связаться?
– Не знаю я ничего. Они всегда прятались в тенях, я не видел их. Но Мишка должен был встретиться с ними завтра в каком-то баре.
– «Пещера»?
– Кажется, да. И ещё… я знаю одно место. Паршивое место. Мишка там бывал, поделился координатами. Я… нарисую печать. Может, вы что-то ещё узнаете.
– Очередная ловушка?
– Нет. Теперь нет. Сына я им не прощу.
– Хорошо. Покажешь печатникам, что за место.
Николай поднимается и проходит к двери. В коридоре уже ждёт Яна, за спиной двое молодых стражей. И мысль о каждом из них режет – а вдруг они тоже? Подорвать доверие в их рядах – отличный план. Стражам и так не доверяют. А теперь и они не верят друг другу.
Но это ровно то, чему Николай не позволит случиться. Один явно запутавшийся мальчишка не станет яблоком раздора.
Арест проходит тихо, но Николая это уже не касается. Достаточно того, что Сергей признался.
Николай шагает по коридорам Службы мимо закрытых дверей и открытых офисов, отмахивается от дымчатых теневых дракончиков. Он едва видит что-то перед собой, пока не выскакивает на холодный воздух.
У него нет магии земли, вчера он убил человека, и весь мир рассыпается в прах. Всё серо, как в мире теней, и пепельно-горько.
Кирилл находит его во внутреннем дворике сидящим на спинке скамейки, ногами на деревянном сиденье. Он устраивается рядом, на руках непривычные коричневые тёплые перчатки. Протягивает синюю пачку сигарет. У них нет вкуса, только дым. И Николай понимает, что больше не может держать это в себе, что ему нужно поделиться с Кириллом.
– У меня больше нет магии земли.
– Что?
– Марк ошибся. Я провёл вчера ритуал, заглотил таблетки, даже вспомнил навыки медитации из Школы. Ничего. Пора признать, что тогда её отняли напрочь.
Кирилл растерян до такой степени, что даже выкидывает сигарету. Подрывается с места и, заложив руки в карманы брюк, меряет шагами узкую брусчатую дорожку. На ровных прямоугольниках газонов пожелтевшая трава, одиноко торчат деревья с голыми ветками, на дальней лавочке компания стражей приветливо им кивает, но не спешит беспокоить.
Откуда-то тянет запахом глинтвейна, возможно, за углом открыли палатку с осенними напитками и жаровней для каштанов.
– Поехали!
– Куда? Нам надо…
– Я плевать хотел, что нам надо! Мне плевать на всё грёбаное Управление и этого предателя сукина сына!
– Кирилл.
– Давай, нечего тут торчать неприкаянной тенью. Поехали.
Кирилл умеет быть настойчивым, когда считает это нужным. Как всегда, пальто нараспашку, ветер треплет волосы. Николаю всё ещё хочется плотнее застегнуться, закутаться в шерсть, как в броню. Ему зябко и неуютно даже с мерно текущим огнём по венам.
И сейчас у него даже нет сил спорить.
* * *Заклинание якоря – почти древняя тайна.
Ритуал изобрёл исследователь-страж, чтобы протягивать руку помощи. Однако первый эксперимент не удался: когда один воспользовался этой связью, обоих затянуло глубоко, откуда они не выбрались. После этого ритуал усовершенствовал алхимик, изучавший природу теней, но в своём дневнике отмечал, что до конца не смог разобраться в том, как работает магическая связь, и предупреждал, что последствия непредсказуемы.
Например, у некоторых стражей ритуал не срабатывал. Кирилл это назвал «дисконнектом стихий», будто пламя двух сухри вступало в конфликт или камни не складывались в башню. Алхимик писал, что заклинание будто бы касается воли стражей и определяет, подходят ли те друг к другу или нет. В конце концов, если звенья окажутся слабыми, то один легко погибнет.
Когда Николай принёс записи о нём в первый раз, Кирилл покрутил пальцем у виска. А потом сам же заинтересовался и полез в пыльный и просторный Архив на нижнем этаже Службы. Там, на крепких стеллажах, хранились дощечки из тёмного дерева с мелкими рунами и выжженными рисунками к ритуалу. Кирилл с Николаем потратили пару ночей на Архив, чтобы расшифровать записи.
И земля в лесу окропилась кровью и огнём, вспыхнув от таких даров флуоресцентным зеленоватым и голубым свечением.
Тогда, шесть лет назад, они просто чувствовали, что надо делать.
И едва что-то помнили наутро. Только на запястье осталась выжженная метка в виде завитка на почерневшей, как от сажи, коже. Растворившаяся со временем, но всегда чуть пульсирующая.
Сейчас они шагают по тропинке осеннего леса в ранних сумерках.
Под ногами слой желтоватых иголок, намокших от прошедшего ливня, по листьям лёгкий стук капель. Здесь сыро, под ногами хрустят ветки.
Николай чувствует здесь жизнь. Корни деревьев в мокрой земле, шуршание мелких насекомых в шершавой коре. Где-то среди голых ветвей хрипло каркают вороны. Сумерки подползают, окутывают с ног до головы. В лесу какое-то монотонное спокойствие, а от свежего воздуха кружится голова.
Лес – это земля.
Кирилл выбирает полянку и возится с костром. Вешает коричневое пальто на ближайшую ветку и, оставшись в одной рубашке, расчищает место от листьев и мусора. Движения сосредоточенные, аккуратные. И Николай присоединяется. Выкапывает лопатой ямку, набирает сырые прутья.
Им не нужны слова.
Механические движения под негромкую музыку из колонки, прихваченной из машины, будто погружают в лёгкий транс. И вот уже в аккуратно вырытой ямке вспыхивает ровное жаркое пламя.
Лес – это осенние костры.
Они сидят напротив друг друга, разделённые огнём.
И соединённые им.
На лицах пляшут тени, по спине сбегает лёгкий холодок, но на самом деле совсем не зябко. Кирилл кидает в огонь горсть сушёных трав, льёт красную ягодную настойку, от которой пламя меняет цвет на багряный.
Кирилл – это огонь.
Пламя всегда отзывается ему, как послушный зверь. С лёгким рыком, опасный, дикий. Но всё же покорный воле, даже если срывается с рук.
Николай не мешает. Собирает горсть земли, пропускает через пальцы, прикрыв глаза.
Он – земля.
И тоже бросает в огонь, и пряный дым вьётся птицей вверх. Последний шаг.
Николай открывает печать на порог мира теней, в зыбкие туманы и пустоши, в край без начала и конца, к демонам и колдовству хаоса.
Лес – это полночные тени.
И они тонкими струйками текут к призвавшим их, оплетают с ног до головы. Шорох крыльев ночных птиц, переплетение корешков в глубинах земли. Николай чувствует, как сам мир отзывается под кончиками пальцев дыханием и жизнью, связью камней и луны, биением двух сердец.
Кирилл шепчет первые строчки заклинания, и те возникают в памяти сами собой, словно запечатлённые навечно между ними.
– Следуй за мной.
– Я стану твоей тенью.
Они одновременно шагают к пламени, сцепляя руки, переплетая огонь и землю, и пусть сейчас у Николая нет этой стихии, у Кирилла хватит на двоих.
Отзвуки заклинания бьются в унисон вибрациям музыки, цепляются звеньями одно за другое – сквозь тени и дым.
– Следуй за мной.
– Я укажу путь сквозь тьму.
Третье звено встаёт на место.
– Следуй за мной.
– Я стану твоим светом.
Они чувствуют, как заклинание царапает кожу на руках, и горячая кровь течёт, но сейчас – это тоже дар. Спиралями и водоворотами шёлк теней вплетается в огонь и кровь, в землю и ночной воздух под бесконечным небом с тонким месяцем. Четыре.
– Следуй за мной. Я разделю с тобой любой из миров.
– И в самом тёмном безвременье я стану твоей дорогой домой.
Уже шесть.
– Клянусь.
– Клянусь.
Смутные тревожные тени вспархивают и рассыпаются вокруг шепотками и мотыльками от вспыхнувшего столба пламени. Спустя мгновение нет ни огня, ни порога в иной мир. Только угли и пряный дым. Только двое стражей.
И под кожей каждого яростно и живо пульсирует каждое из семи звеньев якорей.
* * *Они возвращаются уже в полной темноте к шоссе, на обочине которого оставили машину. Кирилл не торопится её заводить, усаживаясь прямо на капот и явно наслаждаясь ночью вокруг. Здесь нет света города и шума. Он любит долгие дороги в темноте с двумя лучами фар, которые указывают путь домой. И сейчас в них подсвечиваются капельки начинающегося дождя. Николай пускает дым вверх, к небу, сам запрокидывает к нему голову, ощущая, что ему правда немного лучше.
– Давай напьёмся, – предлагает Кирилл.
– Какое неожиданное предложение.
– Да всё равно надо в клуб Сары. Совместить приятное и полезное.
– А знаешь, поехали, – соглашается Николай, – поговорим с Сарой и напьёмся, там как раз много наших собралось. Может, и девочки подъедут. Есть у меня одна мысль насчёт Сони, но мне надо с Кристиной поговорить.
– Мне что-то не нравится, когда ты вот так решительно что-то предлагаешь.
– Не забывай, у меня теперь только огонь.
– Но учти, – Кирилл подмигивает, – наперегонки я с тобой пить не буду!
Глава 2
– Что за хрень ты устроил?
Николай хмуро и молча смотрел на Шорохова, замершего грозным изваянием у входа в Бюро магического порядка. Тот тяжело опирался на трость, видимо, сырая погода сказывалась на ноге. Вместо формы – простая рубашка свободного покроя и светлые джинсы, волосы с проседью аккуратно разделены пробором. Николай и хотел бы выглядеть так же внушительно, но у него получалось… никак. Тем временем Шорохов продолжал тихо отчитывать, не переменив позы:
– Считаешь, у стражей и так мало проблем, чтобы одного из учеников отлавливали за продажу наркотиков?
– Это всего лишь эликсир против кошмаров.
– Ты это Бюро объясни! И какого чёрта звонили в Школу, чтобы вызвать меня?
– Других контактов нет, – со злостью и вызовом бросил Николай, пиная носком заношенного кеда камушек.
Его сердце словно залило желчью. Он надеялся, что дальше будет легче. Но, как оказалось, одиночество – та ещё паскудная скотина, которая грызёт и грызёт изнутри. Ему отчаянно не хватало сестры и матери. Отец стал настолько чужим и занятым новым романом, что уже не обращал внимания на взрослого сына. Наверняка ждал его совершеннолетия, чтобы с чистой совестью снова уехать в любимую тайгу. Кажется, его женщина согласилась.
Одному проще. И Николай всеми силами делал вид, что так и есть.
Холодный весенний ветер начала апреля забрался под растянутый свитер и футболку под ним. Николаю всё равно, как одеваться, лишь бы не мешало. Лишь бы ничего не мешало. Чему – он и сам не мог объяснить.
Шорохов не смягчил тона:
– Ты выглядишь как отребье. Что дальше? Начнёшь варить действительно тяжёлые наркотики? Скатишься в бродяжничество? Забросишь занятия?
– Да вам какое дело? Найдёте себе ещё учеников, велика беда! Не я первый, не я последний.
– А я думал, для тебя что-то значит учёба на стража.
– Значит, мы оба ошиблись.
Шорохов замолчал, надолго. Потом заметил:
– В тебе много злости. Это хорошо, но недостаточно. Идём.
* * *Клуб Сары едва ли заполнен наполовину, зато сейчас здесь свободно и просторно. Многие стражи при возможности прибыли заранее на ежегодную встречу и с радостью узнали, что теперь у них есть ещё одно место для сбора помимо главного здания Службы с её уютной крышей и рабочим хаосом.
Тёмный свет, текучая фактура воды по стенам и в аквариумах, синеватая подсветка бара и голубоватое свечение вокруг. А на широкой стойке расставлены толстые оранжевые и белые свечи в глубоких прозрачных подсвечниках с наполнением из кленовых листьев и шишек. Сладковатый запах тыкв и карамели мешается с озоном от скопления магии вокруг.
Шустрые бармены сбиваются с ног, но успевают услышать заказ каждого и смешать разноцветные коктейли. Взлетают в воздух бутылки с джином, ромом, текилой, шипит белоснежной пеной шампанское, гремит кубиками лёд, быстро тающий от жара сухри. Музыка сменяется на что-то тягучее и медленное, движения на танцполе замедляются, становятся плавными и покачивающимися. Как древние пляски у костров, а уж в таких ритуалах сухри нет равных.
Кирилл, ещё слегка одурманенный ритуалом и одной шальной порцией виски, спускается по узкой грохочущей металлической лестнице в тёмный и длинный коридор с каменными стенами, запахом машинного масла и бетона. Его ведёт молчаливая Сара, и цокот её высоких каблуков выбивает чёткий ритм. Правда, вместо платья на ней откровенный блестящий топ и узкие брюки. Тугой хвост светлых волнистых волос прыгает при каждом шаге.
– Здесь.
Она выглядит бледной и испуганной, и на мгновение мелькает мысль успокоить её, как раньше, когда им обоим хотелось тепла и простых человеческих объятий.
Кирилл отворачивается и внимательно вглядывается в серый сумрак перед собой. Вместе с ними ещё двое стражей для подстраховки, они, как чёрные охотничьи псы, припадают к холодному полу.
Стены разрисованы яркими граффити, скорее огромными витиеватыми буквами и словами, чем рисунками, вдоль которых тянется тусклая подсветка.
– Что это? – уточняет Кирилл, с любопытством изучая чёткие очертания двери, освещённые огнём.
– Я не знаю. Они просто приходили отсюда.
– Кто – они?
– Называвшие себя магами крови.
Кирилл смотрит какое-то время на Сару, девочку, которая так и не выросла. Она просто однажды придумала прекрасного принца. Тот уже истрепал свою душу, сменил одеяние на жёсткий просолённый от потерь плащ и горький табачный дым, а она так и грезила им. На белом коне и с наивной улыбкой.
Иногда грёзам надо оставаться грёзами.
– Кирилл, тут печать наложена, – замечает один из стражей. – Не самый простой рисунок, да и заклята на магии воды.
Как и та ловушка, в которую угодил Саша недалеко от своего дома. По крайней мере, это подтвердил не только глава печатников, но и другие стражи его отдела. Кирилл до сих пор помнит шок на лицах ребят, для которых арест их руководителя стал признанием предательства.
Если кто-то хотел посеять раздор и недоверие среди стражей, что ж… ему это удалось.
– Получится вскрыть? Только осторожно.
– Не уверен. Не мой профиль, сюда бы милина.
– Там, – Кирилл выразительно поднимает палец к потолку, – полно наших. Сходите за кем-нибудь. Нам не нужны лишние жертвы, если что-то пойдёт не так.
Стражи понимающе кивают и почти бесшумно поднимаются по лестнице, оставив его наедине с Сарой. Съёжившись и обняв себя за плечи, она рассматривает тёмно-красные и зелёные буквы на противоположной стене. И в их переплетении видится слово «Шторм».
– Ты знаешь кого-то из этих магов?
– Нет.
– Точно?
Кирилл и хотел бы поверить, закрыв глаза на всё, но гадкое ощущение обмана просочилось под кожу. Противно и скользко, как от жирного слизняка.
– Ты будешь… пытать меня ради ответов?
– Для тебя мы все монстры, что ли? Или только я? С чего вдруг, а? Что тебе плохого сделали стражи?
– Вы ничего не делаете, чтобы справиться с миром теней! Варитесь в этом своём котле, мол, только мы охраняем вас от зла! Словно гордитесь тем, что делаете.
– А должны униженно раболепствовать перед другими магами?
– Хоть раз вы пытались искоренить мир теней?
– Об этом можно было спросить у меня раньше и прямо. Но – да. Однажды собралась команда печатников и стражей, чтобы навсегда закрыть один из прорывов. Погибли все, выжженные досуха.
Сара кажется озадаченной. Светлые брови сходятся к переносице, она передёргивает плечами то ли от прохлады, то ли от нежелания признать свои ошибки.
Видимо, ей рассказывали другое. Будто кому-то очень не нравилось, что стражи теперь пользуются хотя бы небольшой, но популярностью.
Прежде чем Кирилл успевает уточнить про имена, возвращаются стражи с подкреплением.
Печатник-милин – мужчина средних лет, крепкий, в камуфляжных штанах и тёмной футболке, с зубочисткой в зубах и солнечных очках сдержанно кивает Кириллу и, не тратя времени на лишние вопросы, проходит прямо к двери.
Печати – как кодовые замки с шифром. Есть простые, для которых достаточно очерченного круга пальцами с вплетённой магией, есть куда сложнее, требующие времени и сил.
Здесь явно что-то сложное. Треск вскрываемой печати звучит, как вспарываемая ножом ткань, смешиваясь с гулкими вибрациями музыки. Кирилл напряжён, готовый почти к чему угодно. Он выходит вперёд, оставляя Сару сзади, за ним стражи чуть поодаль, выставив огненные щиты, ограждающие выход из коридора.
Что бы ни ждало их впереди, они не дадут этому прорваться.
Печатник работает неторопливо и сдержанно, дверь всё чаще мерцает, течёт и переливается то синим, то голубым, то бледно-зелёным, пока наконец не вспыхивает заклинанием – открыто.
Последний ядовито-зелёный всполох, и печатник резво отскакивает назад, выплёвывая под ноги зубочистку и укрываясь руками от сильного порыва ветра, но больше ничего не появляется.
Подойдя ближе, Кирилл долго и внимательно оглядывает помещение, видимое за маревом в проходе.
Заброшенное офисное здание на окраине города, когда-то полное созданий из кошмаров.
Тусклое теневое межмирье и обиталище магатени.
Замешкавшись на один короткий миг, он еле успевает заметить вплывшие сгустки и комочки сероватых теней, слившиеся с полумраком коридора.
Молниеносная атака – и тут же противное и возмущённое шипение о выставленные щиты из огня. То ли мёртвые, то ли неживые создания бесплотны, они растворяются струями чёрного дыма и просачиваются в малейшую щель.
Их мало – и Кирилл верит, что силы четверых стражей хватит. Краем глаза он замечает, что Сара спряталась под лестницей – выход перекрыт жаром от заклинаний стражей.
Хоть она в относительной безопасности хлипкого убежища, но это лучше, чем ничего.
Сейчас рядом с Кириллом только опытные стражи, их удары и заклинания разят налево и направо, чётко, слаженно и уверенно. Тени мечутся по стенам и потолку, огрызаются, тянутся к желанной плоти магов.
Мельтешение, обманчивые движения, шорохи и стоны.
Кирилл не замечает, как всё быстро заканчивается. Волосы слиплись от пота, ожоги на ладонях пульсируют жалящей болью даже под пластинами и кожей полуперчаток. Но больше никто не торопится нападать из открытой печати – то ли там пусто, то ли ощутили слишком сильную угрозу. Разума у теней почти нет за редким исключением, но инстинкты развиты отлично.
Надо сказать Николаю.
* * *Кристина знает, что по вечерам Кирилл, Саша и Николай бывают в клубе, ставшем местом сбора стражей. В Академии утихла паника, в том числе благодаря мелькающим то и дело на территории фигурам в чёрном, так что после занятий она без проблем добирается до города. Сначала – в семейную лавку на смену Лизе, тут же улетевшей куда-то по делам, так что Кристина даже не успевает ничего спросить. Сестра, как всегда, оставила толику буйного хаоса. Так что Кристина с удовольствием наводит порядок, её это успокаивает. Заодно обновляет журнал товаров. Когда-то аккуратные каталоги с описанием и картинками составляла мама, а теперь их ведет Кристина.
Перед выходом она решает надеть тёмно-зелёный корсетный пояс, который купила ещё летом, да так и не надела. Кристина возится со шнуровкой, но в конце концов ей нравится результат: узор с папоротником отлично сочетается с тёмно-зелёной юбкой. Жаль, нельзя так же зашнуровать тревогу и усталость.
Кристина ощущает себя совершенно потерянной и выведенной из равновесия. Злится, что теперь магия без контроля, и в то же время ей интересно её почувствовать. Горячий огонь, возможность создания пламени, искры, гаснущие тут же от магии воды. Никакого равновесия внутри.
А ещё кошмары.
Такие густые и навязчивые, реальные до липкого пота и дрожи в коленках. Ей даже было стыдно за себя. Вряд ли ночные истерики со сбиванием одеяла – то, чего хотелось бы мужчине от своей возлюбленной. Кирилл же каждый раз успокаивал и помогал как мог.
Так что утром Кристина усиленно делала вид, что всё хорошо. Вот только шёпоты вокруг становились назойливее, а в переходах Академии теперь постоянно чудились мутные фигуры, манящие за собой в стены. Кристина впивалась ногтями в ладони, надеясь, что боль изгонит видения.
А Стас, к которому она постоянно ходила на обследования, шепнул, что в ней слишком много их магии. Как едкий яд, воздействующий не на физическую оболочку, а на саму природу.
В клубе Кристина усаживается за дальний столик с тёмно-вишнёвым коктейлем на основе виски. Наверняка примешаны какие-нибудь терпкие чары, главное – не любовные, а то она помнит плачевный опыт подруги на первом курсе.
Магия далеко не всесильна, она не зло и не добро, вопрос в том, как её применить.
Кристина терпеливо ждёт Кирилла, увлёкшись ещё одной порцией записей о мире теней. Именно их они договорились обсудить с Сашей, и в ожидании она забирается прямо с ногами на бежевый мягкий диванчик, задумчиво отстукивая ритм музыки по спинке.
Увлёкшись рассказом стража из восемнадцатого века о приключениях в глубоких слоях, она не сразу замечает, как к ней подходит Саша, слегка опирающийся на Сюзанну. Здесь музыку не так слышно, и можно почти спокойно поговорить. Он в простых джинсах и свитере, на ней яркая длинная юбка, блузка и длинный вязаный кардиган, а волосы перехвачены кожаным ремешком.
– Он невыносим, – жалуется Сюзанна, занимая кресло напротив Кристины и рядом с местом Саши. – Сказал, что надо срочно поговорить. На самом деле просто не готов сидеть дома, пока тут что-то происходит.
– Ты просто не любишь клубы, – мягко уточняет Саша.
– Здесь мало воздуха.
И в её словах мелькает какая-то то ли горечь, то ли усталость. Кристина понимает эти ощущения – так было в больнице Академии.
Так было в душной маминой палате с тихим жужжанием приборов и невыносимым запахом лекарств. Кристина до сих пор помнит тихие слова лекаря: «Мне жаль, проклятие съедает изнутри. Мы ничем не можем помочь».
На секунду её виски стискивает боль, но она тут же берёт себя в руки. Тем более у неё нет ощущения, что здесь тесно или душно, – клуб достаточно просторный, а по стенам приятно журчит вода так, что слышно сквозь биты музыки.
– Я только нашла, что некоторые стражи говорят, что мир не совсем безграничен. Но чем глубже, тем страшнее.
– Вот. – Саша пододвигает к ней деревянную дощечку с мелкими надписями. – Я недавно нашёл это. Обычно на них записаны заклинания, но тут явно кусок дневника. Раньше такие вели стражи в тенях. Смазывали жиром и окропляли морской водой для сохранности. Я ещё не всё разобрал, голова разболелась.
Кристина вчитывается в убористый и витиеватый текст, написанный рунами. Вместе с Сашей они медленно расшифровывают короткую надпись.
«Бытует поверье, что мир теней – порожденье магии огня и земли, первородных духов, обратившихся в пепел и дым. В хаос и разрушение. Но если всё так, то откуда появилась магия воды? Воздуха? Задавшись этими вопросами, я отправляюсь не просто в тени, а в саму изнанку, к самому краю. Возможно, я никогда не вернусь. Но не могу усидеть на месте, пока не найду ответы».
Продолжения нет.
– Здесь номер, видишь? Внизу в углу. Дощечка номер два. Значит, должны быть ещё.
– Но в Архиве их нет?
– Увы. Я попросил Варю поднять каталоги, но долгое время Архив пребывал в таком состоянии, что не всё могло сохраниться.
С Сашей легко и просто. В них обоих есть общая тяга к исследованиям и раскопкам магических тайн, близкая каким-нибудь учёным-археологам.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.