- -
- 100%
- +
Я знаю, что девочке двенадцать, но выглядит она, как мне кажется, взрослее. Правда, я совсем хреново разбираюсь в детях. Единственный ребенок, с которым я общался – Феликс. И, по сути, я сам был ребенком, когда ребенком был он.
– Добрый вечер, красавицы, – весело рубит Стрелец, нагло разглядывая ту, охоту на которую я сегодня устроил.
Анастасия Львовна Романова. Блондинка с характером, злючка, с которой мне придется иметь дело.
Она хмыкает, и уже готовится пройти дальше, но ее спутница, девчонка, неожиданно начинает громко смеяться, нахально глядя на нас.
– Маруся, прекрати!
– Мам… они…
– Муська, хватит! Быстро пошли отсюда.
Бросает на нас последний взгляд, буквально обливая презрением.
Интересно! Я вообще-то с ней здоровался и планировал назначить встречу! А она?
Павел неожиданно тоже начинает ржать, пытаясь как-то сдержаться, но ему это слабо удается.
– Что?
– Блин… я лучше промолчу, Роман Игоревич…
– Что? – повышаю тон, вопросительно поднимая брови.
– Ну… мне кажется, они подумали про нас… Не хорошее.
– Что? – третье что дается с трудом. Реально не понимаю в чем дело, а меня дико бесит когда я не понимаю!
– Ну… вы мой кофе пробовали, и…
– И? Ты можешь нормально выражаться и без «ну»?
– Подумали, что мы пара.
– Что?
РОМАН.
Этого еще не хватало! Мало того, что я не смог с ней договориться о встрече, а теперь еще и это!
Идиотизм какой!
С другой стороны, если она такое подумала, то у нее совсем мозгов нет!
Чёрт, а вот это уже непорядок. Я верю в генетику! И мне всегда было важно, чтобы в нашу семью входили люди достойные!
Блин, Феликс! Феллини хренов! Не мог что ли сделать ребенка девушке с нормальным интеллектом и характером?
Вспоминаю, сколько дамочек всегда увивалось вокруг моего братца!
Он красивый, подлец – так про него шутя всегда отце говорил.
Я вроде бы тоже ничего – ну, судя по тому, что меня дамы тоже вниманием не обходят. Правда, сам я к своей внешности всегда относился спокойно.
Мне было важно вызывать доверие у статусных людей, у бизнесменов, с которыми я сотрудничал. У чиновников.
У тех, с кем можно было делать деньги.
А женщины…
Любую женщину можно купить, если на то пошло. Так что…
Даже если бы я был Квазимодо, они бы локтями друг друга расталкивали в стремлении получить мое внимание.
– Роман Игоревич, давайте в машину! Околели же уже, точно!
– Идем.
Быстрым шагом направляюсь к выходу из парка. Замечаю объект моего внимания уже почти у двора, в котором снова припаркован мой внедорожник.
Притормаживаю, потому что слышу разговор, они медленно идут по тротуару, а я прячусь за кустами как идиот.
– … На следующей неделе получу зарплату и поедем за пуховиком, пока может Стасин поносишь?
– Стасин мне мал, она тощая, а я…
– А ты нормальная. Померить надо, может и влезешь.
– Мам, а денег совсем мало, да?
– А что?
– Ну…нам предложили на каникулах в Питер поехать, на три дня. Марина Александровна сказала, что сможет нас взять. Но нужно заплатить, по-моему, пятнадцать тысяч. И с собой еще. Я, наверное, откажусь, да?
– Почему?
– Нет же денег, мам, я понимаю.
– Ты хочешь поехать?
– Не знаю… нет наверное, что там делать?
– Марусь… А правда?
– Мам, ну пятнадцать тысяч… и с собой еще… и вообще. Где их взять, да? Переживу без Питера.
– Я позвоню Марине Александровне, спрошу, когда деньги нужны.
– Мам, я правда не хочу.
– А я хочу, чтобы ты поехала. Ты давно уже нигде не была. И вообще, тебе полезно съездить, посмотреть культурную столицу!
Я завис, слушая их разговор, застыл, стараясь держаться поодаль. Я не очень понимал, что это за пятнадцать тысяч? Не долларов же? Как у человека может не быть пятнадцати тысяч, на поездку ребенка? Это же… не такие большие деньги? Около двухсот долларов?
– Я в «Эрмитаж» хочу. Если наши в «Эрмитаж» не пойдут, я попрошусь, чтобы меня одну пустили.
– Что значит, одну? Одной нельзя!
– Мам! Ты не понимаешь! Мне очень надо в «Эрмитаж»!
– Понимаю прекрасно. Хорошо. Значит Питер и «Эрмитаж»…
– Мам, ну… я понимаю, что денег нет, но…я могу экономить на еде.
– Как?
– Ну… ты не покупай мне яблоки, и курицу. Я могу есть гречку с молоком. Молоко же нам бесплатно дают, да?
– Мария, давай без глупостей и подвигов, ладно? Я найду деньги. Мне обещали дать еще пару документалок, значит буду работать быстрее.
– Мамочка, я тебя люблю.
Я не понимал, почему мне вдруг стало не по себе.
Что-то шевельнулось внутри, неприятное. Двести долларов!
У нее не было двухсот долларов! Я не очень понимал, зачем тогда она рожала еще одного ребенка, когда у нее не было возможности содержать первого?
С другой стороны, это сильно повышало мои шансы.
И я даже подумал, что… что мог бы сократить расходы. Эта моя инвестиция может обойтись бюджетнее.
Они прошли к дому. Я двинулся вперед, к машине. Потом остановился.
– Павел, пятнадцать тысяч рублей, это двести долларов?
– Если по семьдесят пять считать, то ровно, да.
– Это же немного?
– Ну… простите. Как сказать. Кто-то получает в месяц пятнадцать.
– В месяц?
– Что вас удивляет?
Меня не удивляло ничего. Ну, может то, что я зарабатывал примерно столько же в… Я произвел расчет, если считать все активы, то в сутки мой доход составлял примерно пятнадцать-двадцать миллионов рублей, значит пятнадцать тысяч я зарабатывал в секунду.
Я подумал о том, что нужно повышать доходность моих предприятий. Пятнадцать тысяч в секунду – не так много…
– Роман Игоревич, а о чем вы с дамочкой поговорить хотели?
– Не понял. С какой целью интересуешься?
– Так. Позвал бы ее в кино. Симпатичная.
– Да? А дети тебя не отпугивают?
– А почему они должны меня отпугивать? Мелкую вы заберете, а старшая уже по ночам не плачет, сиську не просит, так что…
– Ну, попробуй.
– Вы сказали «ну»!
– С кем поведешься.
– То есть, я могу ее пригласить, вы не против?
– Почему я должен быть против?
– Ну, не знаю, мало ли, может вы сами…
– Что я сам?
– Сами с усами… Ничего. Я так.
– Я понял. Приглашай, но смотри, лечение свое будешь сам оплачивать.
– Какое лечение?
– Экстренное. Когда эта гадюка тебя ядом отравит.
– Почему это она гадюка? Очень милая девушка. Ну, если не считать того, что приняла вас за мою невесту?
– Стрелец, ты все-таки рамки соблюдай. Субординацию.
– Ну, я стараюсь!
– И не «нукай»!
– Окей. Но она не гадюка.
– Блажен, кто верует. Поехали домой.
– Вы к ней не пойдете сегодня?
– Я? Нет. Завтра. Все завтра.
Завтра приду, с предложением от которого она не сможет отказаться.
У нее будут деньги и на то, чтобы дочь в Питер отправить, и даже на то, чтобы в Париж. И ипотеку погасит, и кредит за машину выплатит. И купит себе новую теплую куртку. И теплые сапоги. Хоть десять пар.
А у меня будет то, что нужно мне.
Но завтра я прийти не смог. Потому что вообще не смог встать с постели.
ГЛАВА 8.
АСЯ.
Ночь, улица, фонарь…
В аптеку сходить обязательно, вечно лекарства заканчиваются в самый неподходящий, а в нашей, которая рядом, самая выгодная цена на жаропонижающее и на детские кремы с присыпками.
Я покупаю только «Бюбхен», потому что он лучший. Это мы еще со времен Маруськи запомнили, и с тех пор, в общем, ничего не поменялось.
Ночь, улица, фонарь…
Мы живем на третьем этаже, и фонарь бьет прямо в комнату Маруськи. Я хочу купить ей в «Икее» шторы, которые не пропускают свет. Все жду, жду, когда на них цена упадет, а она не падает. Уже два года не падает.
Наверное, придется купить за полную стоимость. Этот фонарь мешает ей спать.
И мне мешает. Когда я сижу на кухне и работаю.
Почему на кухне? Привыкла. И Алёшке не мешает. Хотя, наша кроха спит спокойно, и ей даже не нужна полная тишина.
Ночь, улица, фонарь… Когда-то я любила поэзию. И Блока, и Маяковского, и Ахматову с Цветаевой. Зачитывалась. Учила наизусть, просто так, для себя. Гене нравилось, как я читаю стихи. Сначала. А потом он начал меня учить, как правильно, и оказалось, я все делаю не так.
Господи, ну почему я не вспомнила об этом, когда он второй раз возник в моей жизни? Ведь все было очевидно!
Я забыла, что Гена один сын у мамы, живут они в убитой хрущевке на окраине, зарабатывать он не умеет, потому что это не царское дело, ему нужен фарт. Он ждет, когда на него падет манна небесная.
Я не шучу, он реально так говорил!
– Понимаешь, Аська, можно всю жизнь пахать, и ничего не добиться, а можно один раз попасть в нужное место и в нужное время! И получить все!
Я не понимала.
Ничего, дурочка не понимала!
Не сообразила, зачем ему вдова с двумя чужими детьми!
Да потому что вдова-то профессорская! Наверняка есть чем поживится!
И квартирка, у них, то есть у нас, у девочек, трешка, в достойном месте, а если ее продать?
Он все меня соблазнял этим. Продать квартиру девочек, хватит и ипотеку закрыть и купить им жилье, пусть не такое крутое. Да и еще, может, что-то останется. Там-то дом «сталинка», на них цены только растут.
Я каждый раз объясняла, что продать квартиру не могу, она не моя.
– Ты мать этих девиц по закону! Ну? И скажи им! Объясни! Все можно провернуть! Они, небось, даже не в курсе, что это их хата! Соплячки же еще!
Стася была уже совсем не соплячка и все понимала.
– Мам, ну если Гена считает, что это выгодно…
– Ты с ума сошла?
– Я просто… я думаю, мам, вдруг он тебя бросит из-за этой квартиры? Ты же… Ну, ты же будешь переживать?
Я тогда уже понимала – нет, не буду. И надо было раньше указать ему на дверь. Пока он не нашел способ перевести деньги с моих счетов.
Почему я в полицию не пошла?
Конечно, он меня запугал. Своей родственницей в опеке.
Он сказал, что тогда мне помог получить все бумаги, но это было не совсем законно. И этот факт он может доказать. Что у него есть записи моих разговоров, как я взятки предлагала за то, чтобы опеку быстрее оформили.
В общем… Честно сказать, мне просто в тот момент и так было хреново. У меня были проблемы похлеще, чем деньги украденные.
Я просто отпустила его с миром.
Не до него было.
И сейчас не до него.
Ночь. Уже три часа. Мне еще одну серию надо перевести. А сил нет никаких.
Так дурно, что даже плакать не могу.
Спать, спать, спать…
Может, сейчас лечь и встать пораньше?
Или позвонить с утра Нателле, той самой подруге, которая переводы эти подкинула, попросить еще день на работу?
Еще бы доплату какую-то попросить.
Попыталась подбить все статьи расходов. Трещит бюджет по всем швам.
И как-то надо впихнуть еще пятнадцать тысяч. Вернее все тридцать.
Пятнадцать только на дорогу и проживание. А ведь Маруське там надо будет что-то есть, и на музеи… И так, чтобы не ударить в грязь лицом.
Эх…где деньги, Зина?
Мне бы, дуре, взять у этого красивого в пальто его «еврики». Сколько бы вопросов закрыла!
Он же сам предлагал?
Но мы же гордые! Конечно!
Мы мзду не берем, нам за державу обидно…
Да…Интересно, правда, этот мужик реально за мной следил?
Ну, тогда во дворе мне казалось, он меня ждал. И в парке… с какого перепугу он в тоненьком пальтишке там морозился?
Кофе пил? С кофе и правда смешно вышло. Выглядели они как… как два идиота.
Здоровые же дядьки! А как дети!
На самом деле я знаю, что в жизни каждого мальчишки самые сложные первые сорок лет.
Это еще Лев так шутил, хотя, когда мы стали встречаться ему было уже сорок два…
Этому, в пальто, сорока еще нет. Но он меня постарше, лет тридцать пять точно. Но выглядит отлично.
Жаль, не про мою честь.
И ничего он за мной не следил, это моя бурная фантазия. И тайные желания. Меньше надо думать о всяких глупостях.
На самом деле, красивого я не вижу уже неделю. Даже успела о нем забыть.
Или не успела.
Вспоминаю. В глупых фантазиях.
Где он не просто предлагает мне две тысячи евро. Он предлагает больше.
Как там было – весь мир, и пару новеньких коньков? Я согласна!
Утром иду с молочной кухни. Размышляю, как все-таки выкроить деньги на отдых Марусе. Если попросить жильцов заплатить вперед? Не удобно.
Можно не платить кредит за машину. Вообще, почему я должна платить за машину Гены?
– Доброе утро, жена. Ты ничего не забыла?
Чёрт! Вспомнишь «овно»… Да, он именно овен по гороскопу. Геннадий Никитин. Первая любовь, бывший муж. Называется – не ходите девки замуж!
– Ген, отстань, а? Нет денег!
– Меня не волнует есть они у тебя или нет. Если ты хочешь, чтобы твои дети с тобой остались – ищи!
Видимо, в свете усталости последних недель фраза срабатывает как триггер. Я превращаюсь в мать драконов. Увы, испепелять не могу.
Но вот рожу расцарапать – легко! Хоть ногти и коротко стрижены.
– Хватит меня пугать, ты, урод моральный! Давай! Беги! Жалуйся! В суд еще подай на меня! Только учти, ублюдок, что мне тоже есть чем ответить! Давай-ка я на тебя заяву напишу, за то, что ты с моего счета триста тысяч слил? Или заставлю тебя мне машину новую отдать, за которую я плачу?
– Ты че, осмелела? Романова? Ты на весь двор-то не ори! Ты забыла, что у тебя вообще-то никаких прав нет, ни на одну дочь, ни на вторую, ни тем более на…
– Заткнись! Заткнись, сволочь, ты…
Я налетаю на него буквально с кулаками, забывая, что рядом коляска с Аленушкой.
Гена быстро соображает, что к чему, хватает меня за руки, буквально выкручивая их.
– Ты, стерва, осмелела?
Мне в этот момент становится дико страшно, потому что я этого от него не ожидала. И в то же мгновение я чувствую, что свободна.
Какая-то неведомая сила оттаскивает от меня Гену.
Ой, нет, совсем не неведомая.
Очень даже знакомая.
– Э, ты че, в натуре? Совсем оборзел? – бывший замахивается на моего случайного защитника, но его руку тут же скручивают за спиной.
– Молодой человек, вас не учили, что с девушками так разговаривать не стоит?
– Слышь ты, пусти! Она не девушка, она моя жена!
– Ах жена! – защитник смотрит на меня, словно оценивая информацию, потом наклоняется обратно к Гене. – Тем более! С женой, любезный, тем более надо разговаривать вежливо. Понял?
– Пусти, слышь! Я полицию вызову.
– Пустить? – вопрос задают мне, а я не знаю, что ответить.
Мне не по себе. Сегодня этот защитник тут, а завтра…
А завтра Гена может сделать еще хуже. Пока его злить нельзя.
Пока я не пойму, что с этим делать. Или не найду нормального, не дорогого юриста, который мне объяснит на что я могу рассчитывать.
На самом деле я ходила в бесплатную консультацию. И в интернете искала.
Про деньги, которые Гена снял с моего счета, мне ответили как-то туманно.
Юрист в конторе прятал глазки, объясняя, что деньги мои, но мы же семья, и вообще… Но если я готова половиной поделиться с их бесплатной конторой, то чисто теоретически…
Я была не очень готова. Потому что деньги они хотели сразу, а возместит мне муж или нет – бабушка на двое сказала.
Возможно, я лоханулась и все это было не так, но…
Нормальных юристов среди знакомых, увы, не было.
Я поняла, что, наверное, на деньги проще забить.
А вот остальное, все, что касается опеки…
В общем, пока мне Геннадия лучше не дразнить.
– Отпустите, пожалуйста. Пусть идет.
– Понял, красавица, будет сделано!
Защитник выпускает Гену, причем очень «удачно», тот падает в слякотную лужу – растаял свежевыпавший снег, который успели присыпать реагентами.
– Слышь, ты!
Никитин хочет что-то сказать, но видит перед собой внушительного мужика, коротко стриженного, в хорошем, дорогом пальто.
Такому грубить страшновато. Он не почти бывшая жена, которая на полторы головы ниже и килограмм на сорок легче!
С таким считаться надо. Такой и ответить может.
И ничего ему за этот ответ не будет – на лице написано, что у него все схвачено там, где надо!
– Ладно. Слышь… – это уже мне.
– Повежливее с дамой, или ты чего-то не понял?
Гена поводит плечами, хмыкает.
– Поговорим еще, – шипит под себя и уходит, стараясь обойти мужчину в пальто стороной.
Я молчу. Стыдно.
Защитник разглядывает меня с интересом. Но не как обезьянку в цирке – и на том спасибо.
– Спасибо вам.
– Он что, правда муж?
– Муж. Но мы не живем вместе. – решаю уточнить, чтобы со стыда не сгореть.
– А почему не разводитесь? – прищуривается, любопытный какой. Хочется ответить, что это его не касается, но он меня опережает. – Извините, я понимаю, что это не мое дело.
– Не развожусь. Есть причины.
– Дети?
– И дети тоже. – дети в первую очередь, но… первому встречному защитнику об этом знать не обязательно.
– Павел.
– Ася.
Он улыбается, довольный.
А я сама себе удивляюсь. Его красавчику шефу в пальто я не сказала имя. А этому сказала.
Или тот не шеф? Хотя Павел подозрительно похож на… ладно, не на охранника, и не на телохранителя. И даже не на бодигарда – тот же телохранитель, просто мне слово нравилось.
Похож она на личного помощника, скажем так. Или руководителя службы безопасности.
– Ася, это…Анастасия?
– Да, а Павел – это Павел?
Мы улыбаемся, с ним как-то удивительно легко сразу. Может потому, что он спас меня от злого колдуна?
Ну, то есть от бывшего мужа. Почти бывшего.
Я пока не могу подать на развод. Потому что…
Потому что на мне Аленушка. И я за нее отвечаю.
– Павел – это Павел.
– Вы сегодня один, без начальства?
Он приподнимает брови и уголки губ – значит, я угадала про начальство.
– Начальство температурит.
Ого! Это он вчера в парке, что ли, перегулял, на морозце?
– Теплее одеваться надо начальству вашему.
– Это точно. А вы на него почему взъелись?
– Я? Взъелась? – когда это я успела? И… они, что, меня обсуждали? Интересное кино!
– Ну, он с вами поздоровался вроде, а вы даже не ответили?
– А почему я должна отвечать? Мы с ним не знакомы.
– Ну, может он хотел… познакомиться?
– А вас на разведку отправил? Веселые вы ребята…
Почему-то мне кажется очень странной эта беседа. Да и не почему-то… Непонятная ситуация.
Я сцепилась с незнакомцем во дворе, он с какого-то перепугу решил дать мне денег, я отказалась, потом он снова попался на моем пути, представился, явно рассчитывая завязать знакомство. И вот это мне было не очень понятно.
Нет, я в общем, в зеркало на себя смотрю, допускаю, что дамочка я еще вполне симпатичная. Но этот Ромео в пальто явно не с такими как я встречается и общается. И зачем ему со мной знакомиться мне тоже не понятно.
Во внезапную страсть принца и замухрышки я как-то не верю.
Не девочка уже и мне не до сказок.
И я даже, в принципе, забыла о нем. Мало ли с кем не встретишься во дворе? Мало ли какие истории не происходят?
Он пропал, и все. Я и не думала вспоминать. Ну, почти.
До вчерашнего вечера, до встречи в парке.
Что он делал там, в тонком пальто? Явно ведь замерз? И даже вот, заболел…
Может, ему сиделка нужна? Ну, извините, я не нанималась.
Теперь вот этот Павел ни с того ни с сего говорит, что его шеф, кажется, Роман, хотел познакомиться…
И что вообще тут делает этот Павел?
Как-то слишком много вопросов.
– Ася, а вы какие фильмы любите?
– Что?
– Ну…хотел вас в кино пригласить.
– Меня? – вот это номер…
– Да, вас, а что тут странного? Вы симпатичная девушка, даже очень.
– С двумя детьми. Вас это не смущает?
– Ну…
Я не могу сдержать смешок, это его «ну-у-у»…
А вообще, она был довольно симпатичный, интересный. Какой-то… надежный что ли? Мне подумалось, что любая девушка была бы рада иметь рядом такого мужчину. Который не будет раздумывать, а возьмет и скрутит прицепившегося нахала, да еще и даст возможность решать, что с ним дальше делать.
ГЛАВА 9.
АСЯ.
Мне на самом деле очень понравилось, что общаться с Павлом так просто. Он явно без каких-то особенных закидонов и заморочек.
Простой парень.
Ну – ох, уже подхватила! – ладно, не парень, мужчина.
Симпатичный мужчина, хотя я не очень люблю таких… короткостриженых. Мне нравится, когда у объекта шевелюра. Творческий беспорядок на голове.
Вот как у его шефа. Ощущение, что он с утра встал, провел пару раз пятерней – типа расчесался. И смотрится, как будто только оторвался от подушки. И есть в этом что-то… сексуальное.
Т-с-с! О чем я думаю?
Думать надо не о том, а об этом.
Павел. Паша. Павлуша. Пашка – дурашка. Хм…
Зато плечи у Пашки такие, за ними можно двух меня спрятать.
И руки тоже.
А что мы, девочки, знаем про руки?
Ага! Чем больше руки, тем… ну, там много способов.
Господи, усмехаюсь, вспоминая, как мы с подружками из института статью нашли в каком-то умном женском журнале. Лет по восемнадцать нам уже было, но все еще правильные. И проверить не на ком.
– Что вас так развеселило? Мое «ну-у»?
Киваю головой, чтобы ничего такого не подумал.
А он тоже улыбается. Обаятельный. Приятный.
В кино собрался пригласить, несмотря на дите в коляске.
Что, Романова, может это и есть твой КАМАЗ с пряниками?
– Шеф тоже меня все время этим «ну» попрекает. Стараюсь избавляться, пока не получается.
– Я не попрекаю.
Почему-то упоминание о шефе сразу сбивает весь градус моего очарования Павлом.
Словно тучка закрывает солнце.
В кино хотел пригласить! Как бы не так.
Зачем он здесь? И зачем его шеф хотел со мной познакомиться?
А может… меня внезапно осеняет. Может быть, Гена кому-то задолжал и это коллекторы? Ходят, вокруг да около, сначала такие добрые, а потом… И вся эта стычка с Геной просто фарс?
– Павел, скажите честно, вам что от меня нужно?
Он опешил. Явно не ожидал такого вопроса. Смотрит на меня, глазами хлопает.
– Я… хотел вас в кино пригласить. Вы мне понравились, Ася, правда.
– Почему только я вам не верю?
– Зря не верите, вы красивая женщина.
– С двумя детьми!
– Да что вы все на детей переводите? Может, это даже хорошо, что с детьми? Знаете, не все могут детей иметь…
– А у вас с этим проблемы?
– Не у меня… не важно, просто… ну, зато по вам сразу видно, что вы можете!
– А если это не мои дети?
– То есть… как не ваши?
***
Господи, что я несу? С незнакомым человеком обсуждаю то, что стараюсь особенно не афишировать…
– Ладно, проехали. Я пошутила. Спасибо вам, Павел, за приглашение, но… сами понимаете, какое мне кино?
Киваю на коляску.
– Ну…а старшая не посидит с ней? – ничего себе, заявленьице?
– Лихо вы… Нет, увы, не посидит.
– Почему? – ну не нахал ли? Тьфу, с ним реально тоже начнешь «нукать»…
– Потому что! Вам не кажется, Павел, что это уже «ту мач»?
– Что?
– Слишком много… берете на себя.
– Извините. Да. Есть такой грех. Но я привык все и сразу.
– Ясно.
На самом деле почему-то на него не получается обижаться. Он…
Он как медведь из сказки, который добрый. Немного неуклюжий. Основательный. Положительный, в общем. Жаль, не про мою честь…
– Хорошо, объясняю. Во-первых, малышка еще очень маленькая, чтобы оставлять ее с ребенком, а старшая моя все еще ребенок, ей только двенадцать. Во-вторых, старшие дети не обязаны сидеть с младшими, это моя четкая позиция.
– А если очень надо? Ну, мало ли? Я вот с братьями всегда сидел.
– И что, с большим удовольствием?
– Ну, нет, конечно, но… выбора не было.
– Вот. А я хочу, чтобы у Маруськи был выбор. Ну, хоть какой-то. – сердце сжимается, потому что… Потому что слишком много косяков я допустила, и жизнь дочери и так сильно усложнила. – она учится, у нее много разных занятий. Конечно, если мне очень будет нужно я попрошу, и она с Аленушкой посидит, но… согласитесь, поход в кино – не повод заставлять ребенка тратить свое время.
– Ну, а если я вам няню найду?
Ого! Вот это он сразу круто в оборот берет. Качаю головой.
– Извините, Павел, но нет.
Молчит, явно не знает, что сказать. Мне его даже жалко становится.
А что я, на самом деле? Может…
Может и правда он мой КАМАЗ? И пряники такие… аппетитные.
Улыбаюсь.
– Но если вы не против, мы могли бы погулять в парке, конечно прохладно, но там есть павильон – кофейня, можно согреться.
– Приглашаете? – улыбается в ответ, приятный он все-таки.