Развод. Я календарь переверну

Глава 6

– Хороша, нечего сказать.

Нечего сказать – молчи, хочется съязвить, но я не буду.

Не буду просто потому, что не хочу. Имею право. Да и потом… с чего бы мне огрызаться?

Свекровь моя, Елена Ивановна, дама не глупая. Не базарная. Да, может быть, мы с ней последние годы не целовались в дёсны, но и открытых конфликтов у нас никогда не было. Детей моих она любит. Что еще надо?

Мне даже интересно, что она будет делать сейчас?

– А правильно. Так его и надо. Мордой еще об стол повозить.

Хмыкаю, плечом пожимая.

Зачем? Пачкаться только? Это не моё.

Не здесь и не так.

И свекровь прекрасно это понимает.

Понимает, что Макарушка облажался, и попал по полной.

– Ты как себя чувствуешь, Ада?

– Хорошо.

– Отлично. Ну, пойдём, накатим шампусика. А то обстановочка в зале как на поминках.

Опять хмыкаю – поминки и есть.

Траур по моей жизни, как было у Чехова.

Нет, конечно, не траур, и точно не по моей!

Я свой женский век на этой унылой ноте заканчивать не собираюсь. Скорее, у меня впереди перерождение. Новая жизнь.

Может, даже причёску поменяю. Гардероб точно обновлю. На фитнес запишусь. Буду ходить в театры, на концерты, с подругами встречаться чаще.

Может, на курорт съездить? Просто взять и укатить одной?

Тоже тема.

Последнее время я всё с Евой ездила. Егору с нами уже скучно, он присоединялся, только если Макар был с нами, то есть, когда мы всей семьей выбирались. В прошлом году вот в августе доехали до Средиземноморья. А так… если я хотела уехать – брала дочь, и мы на недельку сматывались погреть косточки, или наоборот, в горах словить молодёжный веселый новогодний вайб. Вайб – в последнее время любимое слово Евы, поэтому я стараюсь соответствовать. Не превращаться в утомленного жизнью «миллениала».

В общем, хорошо, когда есть дети – какая-то связь с молодым поколением, сленговые словечки. Мне это нравится.

Кстати, моей свекрови тоже. Она может иногда «выдать».

Как сейчас.

Кто ожидал, что она предложит мне «накатить»?

Уверена, кому не расскажи, все решат, что она пришла ругаться, говорить, что я испортила жизнь «сыночке-корзиночке» и должна отпустить его в свободное плавание с сисястой секс-бомбой Кариночкой.

Прям в рифму – корзиночку с Кариночкой!

Кстати, не такая уж она и бомба.

А вообще пойти и накатить со свекрухой – это тема!

Сейчас же все там, поди гадают – где я, да что со мной?

А я вплыву в зал на белом коне. С шашкой наголо.

– Пойдёмте.

– Тост хочу сказать, за любимую невестку выпить.

– Ой, надо ли? – ухмыляюсь.

– Надо. Доигрывать надо до конца.

И мы выходим из дамской комнаты, чтобы войти в зал ресторана, где ведущий, надрываясь рассказывает об успехах фирмы, которую построил мой муж, Макар Игнатов.

Да, неужели? Прям только он один и построил? С этим бы я поспорила.

В принципе я и собираюсь.

Поспорить.

Оспорить то, что только Макар занимался строительством семейного бизнеса.

И помешать мне в этом будет ох как сложно.

Елена Ивановна идёт прямо к ведущему, прерывает его на полуслове, требуя микрофон.

– Внимание. Дорогие гости, дамы и господа, разрешите представиться, кто меня не знает, Елена Ивановна Игнатова, мама, вашего друга, компаньона, коллеги, партнёра, и сегодняшнего именинника. Хочу сказать вам, спасибо за то, что пришли, за то, что поддержали Макарушку в этот непростой день…

Макарушку! Представляю, как там сынок-колобок сейчас скрипит зубами.

Да и представлять не надо. Вижу, что он подходит ближе, ноздри раздувает.

– Дорогой, поздравляю тебя, расти большой, будь умницей. Но этот тост я хотела сказать не о тебе.

Свекровь делает многозначительную паузу, и я улавливаю шипение супруга – мама не надо.

Но если его мама что-то решила! Он это и сам знает, поэтому просто опускает голову, сжимая пальцами переносицу.

Кстати, Карины в зале я не вижу. Прячется?

– Я хочу, чтобы все гости наполнили бокалы, потому что у меня есть прекрасный тост.

Разумеется, гости только этого и ждут.

Приличные же все люди? Как будто в ресторан не каждый день ходят.

– Я хочу выпить за мою любимую невестку, за Адочку.

Тишина, молчание.

Звон разбитого бокала.

Глава 7

Поверить в то, что бокал разбит случайно?

Конечно же… нет!

Но это не Карина, которой реально сейчас тут нет.

Это жена одного из компаньонов Игнатова, Тамара Карамель. Да, да, вот такая забавная фамилия у её мужа, Кирилла Александровича. Ему прилично за шестьдесят, хотя он держится огурцом, на спорте, широкоплечий, вечно блистающий улыбкой и белоснежными винирами. Но Томочке нет и тридцати, Томочка очень томная, нежная с силиконовой грудью пятого размера и тонкой талией.

И Томочка тоже задорно трахается с моим мужем.

Не спрашивайте откуда я знаю.

Просто однажды я случайно открыла ящик Пандоры.

Жалею?

Нифига.

Жалею, что не открыла его раньше.

И ведь какое-то время я даже не подозревала!

Да, да! Вот не надо только говорить о том, что хорошая жена всегда знает.

Не всегда.

Если бы это так работало! Может было бы больше счастливых женщин.

И неполных семей.

Или, наоборот, мужики боялись бы больше?

Не знаю, честно.

Никогда не знаешь, что лучше.

Кому-то лучше сохранить брак, несмотря ни на что.

Кому-то лучше быть честным с самим собой.

Кому-то лучше одной, чем лишь бы с кем рядом.

Все мы разные.

Томочка так восхитительно краснеет, что я ловлю себя на мысли – была бы мужиком, мимо такой ляли не проскочила бы.

Официанты к ней подскакивают, муж её тоже прыгает вокруг. Ах, как бы Томочка не поранилась осколками, не испачкала платье от крутого дизайнера! Силикон как бы не лопнул.

И мой напрягается.

Боже, где был мой мозг?

Почему я не поняла, что живу с таким кобелиной?

Поняла, но поздновато.

Сколько это уже продолжается? Все эти Карины, Томочки, Наташи, Катюши, Дариночки, Мариночки, хер знает кто еще… Зайки, Пупсики, Птички? Когда началось?

Ведь было время, когда мой бедный, нищий Макар Игнатов нафиг никому не сдался. Да-да…

Блядь, как это пошло и тупо.

Но я не ругаюсь матом.

Свекровь что-то вещает, с милой улыбкой анаконды.

Точно, она ведь обо мне говорит. Прислушиваюсь.

– В том, что семья моего сына существует, заслуга, конечно, только Адочки.

Угу, заслуга. Ненадолго.

– И в том, что мой сын состоялся в бизнесе, тоже заслуга Аделаиды.

А вот это истинная правда.

Как там говорилось в том изречении? За спиной великого мужчины стоит женщина, которая в него верила?

Да, я верила. И не просто верила. Помогала!

Знала, что Макар может всего добиться. Помогала как могла.

Не только тылом надежным была. Но и работала с ним вместе.

Аналитику просчитывала, пыталась вникнуть как бухгалтер и экономист в его проекты, следила за тем, с кем он работает, чтобы не нарваться на мошенников и один раз спасла от очень серьёзного провала, как раз из-за нечистых на руку компаньонов.

Так что, это справедливо, что в успехах Макара есть и моя заслуга.

Кто бы еще это ценил.

– Спасибо тебе, Ада, за сына, за внуков, за то, что ты вошла в нашу семью. Надеюсь, мы с тобой навсегда останемся родными и близкими людьми.

Вот так.

Дальше она подходит и обнимает меня, с бокалом в руке.

И я с бокалом.

И даже Томочка уже снова держит в руках новую порцию игристого и улыбается. Сучка.

Нет, может, она, конечно, просто человек хороший, и сиськи её тут ни при чём. Но всё-таки не надо к чужому женатому мужику лезть. Да еще и при живом муже.

А свекровь молодца!

Чётко дала сынуле понять, за чью команду она сейчас сыграет.

Я, конечно, и без неё бы вышла на поле, но лишний игрок не помешает.

Тут как в футболе, или на войне.

Битва предстоит нешуточная.

Придётся бороться не только за себя, но и с собой.

– Ада… – бархатный низкий баритон мужа, заставляет волоски на коже приподняться. Когда-то я готова была на всё, услышав это его тихое «Ада».

Когда-то…

Увы, воспоминаний о счастливом прошлом не будет.

Только суровая правда настоящего.

А в этой правде я возьму тебя за яйца, бывший любимый муж.

Поворачиваюсь с обворожительной улыбкой.

– Да, моё сокровище?

Глава 8

– Ада, я тоже хочу сказать тост… Сказать о тебе… важные слова…

Макар-то молодец, смотри-ка, собрался, не тушуется, старается держать марку.

Не совсем слабак конченный. Я думала, после видео и встречи с Кариной будет хуже.

Что ж.

Я тоже хочу сказать важные слова, но позже. Не при всех.

Не буду доставлять этой публике удовольствие.

Они же все сейчас ждут скандала? Битья посуды, воплей, таскания за волосы молодой любовницы, игристого, которое выливается мужу в морду, торта, который летит туда же.

О, нет, дамы и господа. За удовольствиями, пожалуйста, в другие места. Это очень любят наши звёзды, шоу-биз, блогеры. Вот там этого добра навалом.

У нас всё скромно.

Посмотрели порно, развлеклись, и давайте дальше изображать чопорный, респектабельный средний класс. Или мы уже выше среднего?

Да, наверное, всё-таки выше. Что ж.

Всё равно.

Не могу я опускаться до уровня жён известных футболистов. Мне моё происхождение мешает. Есть семейная легенда, что в предках у нас были князья, но давно, что-то с времен царя Иоанна, который меняет профессию. Куда ж мне, княжне, опускаться до подобного срама?

Да, Макар у меня ни разу не футболист.

Так что…

Говори, милый, говори. Уверена, ты сможешь подольстить хорошо.

Жалко только, что поздно.

И как-то странно и обидно, что ты забыл, какая вообще у тебя жена.

Что она ни разу не домашняя клуша, которая всё стерпит и будет слезами умываться. А потом отпустит тебя на все четыре стороны, из квартиры уйдёт, и даже алиментов не потребует.

Нет, дорогой. У нас будет по-другому.

Как в Италии.

Как-то подруга моя очень хотела «взамуж» в Италию. Хоть бы за кого, лишь бы в Италию. И сколько уж она этих итальянцев перепробовала! И так их, и эдак! Не женятся и всё тут! Почему?

Да потому что по тамошним законам при разводе он теряет практически всё.

Остаётся натурально с голой жопой на снегу. Там, конечно, и снега-то мало, не везде он есть. Но всё же.

Улыбаюсь мужу и прокручиваю в голове именно этот вариант.

С голой жопой на снегу.

Это красиво.

Именно так и никак иначе.

Иначе нет смысла.

Игнатов подходит ближе.

– Ада… Аделаида…

– Давай, родной, толкай свой тост, а я послушаю. Бери микрофон, объяви так, чтобы все слышали.

Говорю нежно и ласково, надо его еще немного расслабить, притупить бдительность.

Макар с застывшей улыбкой поворачивается к ведущему, тот продолжает так же неискренне улыбаться.

Даже жаль его, такой стресс у парня.

Хотя, возможно, если он много таких мероприятий ведёт, то уже ко всему привычный.

Макар откашливается.

– Дорогие друзья, коллеги, соратники, гости, прекрасные дамы, – этих не мог не упомянуть, козёл. – Спасибо за то, что пришли сегодня к нам на этот праздник. За вашу поддержку. За то, что проявили уважение.

Хочется закрыть глаза. Фейспалм, рука-лицо. Стыд испанский.

Но лицо я держу.

Благодарна своей бабуле за воспитание. Это её выражение любимое – лопни, но держи фасон.

Держу, зараза.

– Я хочу произнести тост, поднять бокал и выпить за мою любимую жену, Аделаиду, без которой этого праздника не было бы.

Это реально правда. Я всё тащила на себе. Была мысль сначала – послать его, пусть бы его секретутки, помощницы, Кариночки, Валечки, Лялечки всё готовили.

Потом жаба задушила. Денег им, заразам, платить за это! Еще и, наверняка, обманули бы, напялили на чём-то, себе в карман положили.

Поэтому, как всегда, по жизни – сама-сама-сама!

А этот еще имел наглость сказануть – надеюсь, не опозоришь меня.

Угу.

Рамсы попутал, так, кажется, говорят?

Ну, зато после видео сеанса немного спесь подсбилась, отрезвел.

Понимаю, что надолго его не хватит, но это уже не мои проблемы.

– Ада, я хочу сказать – ты лучшая женщина в моей жизни.

Вот это вообще смешно. Еще бы сказал – самая лучшая. Осталось только спросить, где и когда были соревнования, и под каким номером я участвовала.

– Ты самая умная, мудрая, ты красивая, ты очень… очень…

Ну, давай, дружок, не тормози! Что я – очень?

Очень дотошная? Образованная? Воспитанная? Придирчивая? Доставучая? Спокойная? Тупая?

Тупая подходит. Потому что прожила с таким как ты столько лет.

Первых десяти было бы достаточно. Если бы тогда развелись, насколько было бы проще! Но тогда вроде и повода не было такого, и дети маленькие, и только-только начали зарабатывать, стали свободнее в плане финансов.

– Ты нереальная, Аделаида. Ты лучше всех.

Повторение – мать учения, да?

На подкорку себе запиши, что я лучшая. Галочку поставь. Татушку на лбу набей.

Пригодится через пару дней, когда я приду с адвокатом.

– Ада, я горжусь тем, что я твой муж, что смог завоевать такую женщину как ты, мы вместе уже почти двадцать лет, я люблю тебя, как раньше, нет, сильнее.

Вот и докажешь силу своей любви, когда поймешь, чем тебе грозит расставание с любимой.

А оно грозит.

Прощать Макару измену, да еще не одну, да еще и так пошло и мерзко.

Нет уж.

Передёргиваю плечами, вспоминая, как я вообще узнала…

– Хламидии, моя дорогая…

Глава 9

Передаются половым путём. Но можно заразиться и… фу, гадость какая. Мерзость.

И стыд.

Почему так у меня всегда?

Косячит кто-то другой, а стыд испытываешь я? Жгучий, противный, жилы вытягивающий.

Вот и мне перед моей гинекологом Ольгой Сергеевной, Олечкой, с которой мы сто лет знакомы, у которой я еще во вторую беременность наблюдалась, стыдно.

– Ада, прекрати краснеть. Это бывает.

– Бывает, ага…Расскажи, когда, Оль? Когда муж налево гуляет?

Да ей и говорить не надо. Всё ясно. Головой покачала только.

– Аделаида, подожди. Есть другие варианты. Ты в сауну ходишь после спорта? В душ?

– Я и на спорт-то не хожу…

– Кстати, зря, я рекомендую.

– Зачем? Дальше нести эти… хламидии?

– Ад, ну, ладно тебе. Или ты думаешь, что твой Макар…

Ничего я не думала тогда. Дура, потому что.

И сказать ему – как? Мне же надо пролечиться, значит и ему, получается, половой покой – так смешно это называют.

Блин, да у нас последний год практически постоянно этот половой покой.

Макар как решил податься во власть стал работать как не в себя.

Устаёт. Приходит вечером, ляжет, телефон в руки. Я думала он что-то читает, потом как-то пригляделась, а у него там баночки, в которые он нечто разноцветное переливает. Я офигела знатно.

– Макар, это… что?

– Дусик, это я просто расслабляюсь, мне психолог посоветовала.

Дусик – от Адусика, прозвище, которое всегда дико раздражало, но я терпела.

А вот про психолога было удивительно.

– Какой психолог? Ты что, ходишь к психологу?

Вот, честно, тогда была мысль спросить – а с хрена ли?

Что тебе не так, дорогой?

На работе всё устаканилось вроде, и даже если нет – это был его выбор, когда у него начинались какие-то траблы я всегда помогала!

Кроме работы у нашего Масика – это я так его называла в противовес Дусику – только увлечения и развлечения, типа рыбалки, охоты, бани с мужиками, гольфа, и всяких водных приблуд, катеров, катамаранов, яхт.

Ни тебе забот о детях – самоустранился, ни тебе забот о доме – есть же Дусик!

Нет, я понимаю, сама виновата. Надо было больше его втягивать во всякие семейные дела.

Но когда это еще было реально, втянуть его, Масик на самом деле много впахивал, времени не было ни на детей, ни на дом, ни на хобби. Он тогда мрачно шутил, но больше всего боится момента, когда времени не станет на секс со мной. Тогда еще секса было много. А потом…

Потом случилось то, чего он больше всего боялся. Вот только страха уже не было.

Видимо просто заменил секс со мной, на секс с другими. И всё стало прекрасно.

Но если вернуться к воспоминаниям о хламидиях…

Я тогда решила признаться честно.

Достала справку, сунула ему под нос.

Макар сморщил его, нахмурил лоб.

– Дусик, ну что? Они же у всех есть? Просто у тебя гормональный фон поменялся, вот и вылезли.

Меня аж затрясло! Что у меня поменялось?

– Когда ты успел получить диплом венеролога?

– Ой, Ада! Это не «венера», это даже школьник нынче знает.

– Не знакома я с такой продвинутой школотой. К счастью.

– Аделаида, ты что хочешь сказать этим? Или тебе есть что скрывать? Если ты про заражение тем самым путём?

– Половым? – выгнув бровь спросила я, оказавшись более смелой.

– Ада…

– Мне скрывать нечего. Я целыми днями дома с детьми.

– Ну, не целыми.

– Что? – он охренел?

– Дусик, я тоже целыми днями на работе, у нас везде камеры висят, можешь посмотреть, чем я занимаюсь.

Ну, я и посмотрела в итоге, чем он занимается. По камерам.

Чуть позже.

Весьма увлекательно. Для его возраста даже лихо.

Господи, какой отстой моя жизнь!

Скорее бы уже…

– Аделаида Александровна? – вот этот мужской голос пробирает до нутра. Теплым коньяком шуршит по венам.

– Герман Львович?

Вот и «скорая помощь» подъехала…

Глава 10

Холёный мужик, красивый, избалованный бабским вниманием так, что аж тошно.

У меня никаких желаний не вызывает. Только одно, щелкнуть его хорошенько по носу. Но я не могу.

Он моё тайное оружие.

Герман Львович Крестовский.

Когда-то он считался лучшим адвокатом по бракоразводным делам. Выступал исключительно на стороне мужчин, и милые дамы, увы, оставались с носом, то есть с минимумом, положенным по закону.

Он отбивал самые яростные атаки, не гнушался ничем и ничем не брезговал. Сколько статей было написано о том, как Крестовский со своей, как выражались журналисты «бандой» помощников организовывали подставы, чтобы бывшую клиента можно было уличить в измене, или как-то иначе подмочить репутацию!

Кто-то подсчитал, что Крестовский сэкономил своим клиентам несколько миллиардов долларов, избавив от необходимости платить отступные или алименты. Из процентов от этих миллиардов он сделал состояние, открыл несколько фирм, купил футбольный клуб и ушёл на покой, став довольно известным меценатом и филантропом.

Не знаю, насчёт филантропа, но бабафилом он был однозначно.

Кобель еще тот.

Пробу ставить негде!

Когда писали о том, скольких женщин он подставил, чтобы обвинить в измене, не редко добавляли, что Крестовский сам был той самой подсадной уткой, на которую клевали дамы.

Просто устраивал встречу, охмурял, собирал доказательства измены, участником которой сам и являлся, и получал выигранный судебный процесс.

Конечно, это было в самом начале карьеры, потом Крестовского стали узнавать.

Но некоторые дамы готовы были пойти с ним в постель даже зная, что он адвокат мужа!

Вот такая невероятно притягательная мужская харизма, которую я, к счастью, напрочь игнорирую.

Как бабка отшептала.

С кобелём связываться!

Связалась уже с одним, в своё время!

Да, Игнатов мой, по молодости, был тот еще «ходок». До меня, естественно. Макар долго был мне верен. Правда. Очень долго. И я ему верила.

Это не значит, что он усыплял бдительность, нет.

Мы на самом деле друг друга любили, у нас была настоящая семья. Мы вместе шли к успеху.

Но, как говорится черного кобеля не отмоешь добела. Увы.

В какой-то момент у Макара видимо забрало упало. Или амнезия приключилась.

Берега, в общем, мой благоверный попутал.

Решил, что раз другим можно жён ни во что не ставить и творить дичь, значит и ему можно.

Как когда-то я услышала фразу – если уж наш президент развёлся…

Вот только не надо равнять себя и… Не надо!

Что позволено Юпитеру не позволено быку!

Ну и, если бы со мной разводился президент, наверное, условия всё-таки были бы другими.

Точнее, не так. Со мной бы президент точно не развелся. Скорее я бы стала президентом и развелась.

Жаль, что Макар забыл, с кем имеет дело.

Видимо привык видеть меня спокойной, домашней женщиной, женой, матерью, верной, преданной, готовой к самопожертвованию.

Вот только гореть на костре я не нанималась. Эту миссию мы возложим, пожалуй, на мужа.

– Аделаида Александровна, еще раз, моё восхищение. – Герман поднимает свой бокал. Коньяк пьёт. Хорошо.

– Я надеялась увидеть вас завтра в офисе.

– Завтра само собой. Но мне хотелось лично посмотреть, как пройдёт мероприятие. Вы же знали, что я приглашен?

– Разумеется, я сама приглашение подписывала.

– Неужели? А мне показалось, там подпись вашего супруга?

Отточенным движением Крестовский достаёт из кармана смокинга приглашение, подписанное мной. Подписью мужа.

– Не показалось.

Говорю я, мило улыбаясь.

– Потанцуем, Ада? – неожиданно заявляет ушлый юрист.

– С удовольствием, – отвечаю, забирая у него бокал и отставляя вместе со своим на столик.

Краем глаза вижу обеспокоенный взгляд Макара. Мы с Германом выходим на центр площадки.

Танго? Красиво. Это я умею. Крестовский, похоже, тоже.

Пару лет назад я стала посещать милонги. Хотела и мужа к этому приобщить, но у Макара никогда не было времени на то, чтобы потанцевать со мной.

Что ж…

Герман обхватывает мою спину, опуская свою правую руку чуть ниже лопаток, как положено. Я так же обхватываю его левой рукой. Мы должны двигаться зеркально отражая друг друга. В идеале. У нас получается. Медленно, медленно, быстро-быстро, медленно. Начинаем с пары стандартных басе, дальше я не отдаю отчет в том, что мы делаем и как. Крест, качели, парада, ганчо, энроске, коррида, калесита, лапис, каменада. Нет, мы не делаем всё это, я просто повторяю названия, наслаждаясь тем, что танцую с мужчиной, знающим толк в танго.

Пьяццолла звучит. Кажется, Крестовский специально это подстроил.

Знал, что я танцую танго?

– Вы прекрасно двигаетесь, Ада.

– Возвращаю комплимент, у кого занимались?

– Всегда учился у самых лучших.

– Это заметно.

Кружит меня, хиро, мы делаем энроске – наши ноги крутятся друг вокруг друга.

– Ваш муж только что просил меня стать его адвокатом.

Мы застываем.

Здесь должно быть сальтадес – разрыв объятий – но мы заставаем намертво прижавшись друг к другу. Танго милонгеро.

Занавес.

Глава 11

Если вы думаете, что мне просто – вы ошибаетесь.

Я хочу выть.

И убивать.

Сделать больно, очень больно всем тем, кто…

Но разве не себе самой в первую очередь? Да, да.