Удар и спуск
- -
- 100%
- +
– Надеюсь мне выдастся возможность еще раз посетить эту прекрасную страну и встретиться с вами.
На этом вечер был окончен. Дирк чувствовал приятную усталость после проведенного дня, которую на следующее утро сняло как рукой, чего нельзя было сказать о грусти, маячащей где-то глубоко в душе и снедавшей севшего в частный самолет и направлявшегося домой руководителя «Майстер Индастриз».
Через два месяца после деловой поездки и знакомства с Сэтоши, одним будничным утром, Грейс вошла в кабинет мистера Майстера, владелец которого был погружен в работу. В такие моменты он не любил незапланированных визитов, но неординарность возникшей ситуации заставила секретаршу нарушить типичный ход вещей.
– Мистер Майстер, на ваше имя поступила посылка. Как вы предпочтете ознакомиться с ней? – невозмутимым тоном прервала процесс работы Грейс.
– Мы ведь работаем уже давно и мне казалось, что ты знаешь, где хранится вся поступившая документация, если же речь в ней не идет об аварии или еще чем-то сверхважном. – Босс был недоволен бестактным вмешательством и выразил это с толикой раздражения.
– При всем моем уважении, боюсь если вы не ознакомитесь с ней сейчас, то она будет бесполезна. – констатировала Грейс.
– Ты заинтриговала меня. Надеюсь, там что-то действительно важное, раз ты продолжаешь мне перечить. – Не скрывая накалившегося раздражения и повысив тон, Дирк отвлекся от бумаг.
Выйдя в коридор, он обнаружил то, чего не ожидаешь увидеть в приемной одной из крупнейших компаний страны понедельничным утром. Неприметный мужчина в восточном одеянии стоял подле ящика, который был не менее чем вполовину его роста и пристально смотрел на получателя груза. Как выяснилось позднее, данный ящик был специальным аквариумом для транспортировки экзотических рыб, а мужчина – сопроводителем столь ценного груза. После того как Дирк поставил именной штамп на документах, напоминавших накладные в его стране, но слегка отличающиеся от них по виду, курьер поклонился и тут же юркнул в лифт так быстро на сколько это было возможно в его почтенном возрасте и одеянии. На письме, прилагаемом к посылке, графа «отправитель» содержала надпись: «Сэтоши Фурукава», чему уже успевший удивиться Дирк удивился еще больше. Бумага верже была приятна не только своей фактурой, но и почерком текста, который на ней содержался. Получатель столь ценного подарка, забывший о работе, тут же увлекся чтением столь нетривиальной вести: «Дорогой Майстер-сан, то есть Дирк, раз в нашу встречу мы отошли от всех этих формальностей. Знаю, что ваша компания процветает – это неоспоримый и всеми известный факт, однако, немногие могут похвастаться знанием того, чем именно обусловлен этот успех. С уверенностью могу сказать, что все дело в ваших управленческих качествах, стойкости и расчётливости. Я рад, что в последние минуты нашего общения я осмелился просить вас об одолжении, которым вы оказали значительную услугу моей компании. Не воспринимайте мой подарок как оплату, ведь это дружеский жест и благодарность. Карпы кои в моей стране всегда считались символом силы, стойкости и упорства, которые также присущи вам, поэтому, глядя на них, вспоминайте меня, ведь я всегда вспоминаю вас, глядя на них в своем пруду.» Оторвав глаза от письма, Дирк тут же распорядился перевести столь ценный подарок к нему в дом, за что ответственной сразу же стала Грейс. Не желая ютить столь прекрасных созданий в аквариуме, где их красота и грация будут явно подавлены сводом потолка и окружающим интерьером, было принято решение о строительстве пруда, расположение которого не будет нарушать их покой и привычную среду обитания. Поднимаясь на второй этаж своего дома и невольно пробегаясь взглядом по пруду, владелец поместья с теплотой окунался в этот эпизод своей жизни, подаривший ему нечто большее, чем знания о перевозках, и нет, речь была не о рыбах, а о сиюминутном друге, повторная поездка к которому никак не вписывалась в график столь занятого человека.
Металл дверной ручки, словно ожидая визита хозяина, беспрекословно поддался приложенным усилиям и освободил массивную дубовую дверь из проема, с которой на первый взгляд они были одним целым. Неспеша пройдясь по кабинету, Дирк внимательно проверил подготовленные документы, ведь до выезда оставалось немного времени, а если учитывать девиз его компании, которого он придерживался и сам, он еще успевал позволить себе чашечку кофе. Столь педантичная идиллия прервалась знакомыми до боли семенящими шагами, которые не вызывали каких-либо ярких эмоций у жильцов особняка, помимо самого Дирка. С робким стуком, рассыпавшим баланс тишины и тиканья настенных часов, в кабинет вошла худощавая, но элегантно держащаяся, от того похожая на мраморную лебёдушку женщина. Ее черное как смоль платье в пол словно пыталось отвести внимание от и без того невзрачного лица, обрамлённого каштановыми волосами, пряди которых падали на бледное и томное лицо. Голубые глаза, заставшие Дирка, походили на попытку кондитера недоучки украсить непропеченный торт всеми возможными способами, ведь именно их выразительность и глубина были единственным, что могло выдать этого человека за живого.
– Дита, я же просил не дергать меня в моем кабинете, а тем более перед важными встречами. – надменно щёлкнув языком сказал торопящийся управленец.
– Дорогой, ты не говорил, что собираешься куда-то. Надолго ли? —с непричастным лицом спросила Дита.
Дирк, понимая, что начатый разговор постепенно завязывался в петлю вокруг его планов на неспешную дорогу и досрочное прибытие, быстро захлопнул чемодан с уложенными документами и направился в сторону лестницы.
– Неужели я нужен так к спеху? Сейчас меня ожидают не банкеты и увеселение, а долгие часы дороги, которые рискуют быть отягощёнными мыслями об опоздании. – на ходу бросил непривыкший к спешке бизнесмен.
– Наш сын вчера подал документы на переход в военное училище и не появлялся дома до сих пор.
– Щенок. Родной отец для него пустое место, которого он, однако, все еще боится. – с нескрываемым раздражением рявкнул Дирк, спускаясь по лестнице.
– Милый, нельзя ли отменить поездку, ты нужен здесь, вдруг Клос вернется.
– Дита Майстер, еще хоть одно слово о нем и в этот дом он больше не войдет! Пусть ночует в казарме, путая трусость с духом бунтарства. – крикнул непреклонный отец, хлопнув входной дверью, которая, казалось, тоже хотела поставить жирную точку в этом диалоге.
Этот разговор, словно рой саранчи пожирал последние колосья хорошего впечатления о текущем дне человека, стремящегося удалиться от своего рукотворного чуда света всеми возможными способами. Блистающий на солнце автомобиль, в который он чуть ли не прыгнул, рванул по каменной дороге так, словно пытался выгрызть каждый кирпичик под собой.
Визит
Утро не задалось с самого начала, ведь истошно кричащая за стеной музыка— явно не то, чем хочется наслаждаться по пробуждению в теплой постели. Пол, встав на полчаса раньше обычного, уже готовился к рабочему дню, однако внимание уделялось еще одному жителю квартиры, имеющему утонченный вкус и своевольность поведения, которая для всех окружающих была загадкой. Открыв очередную порцию тунца и аккуратно отжав все лишнее масло, содержимое банки отправилось в небольшую миску, стоявшую у кухонной раковины. Данное действие было сравни ритуалу вызова дождя, однако взамен прохладной влаги оно даровало звуки активного шебуршения под кроватью, означавшего, что сожитель готов к завтраку. Приличных размеров дымчатый комочек с неподдельным восторгом наслаждался предоставленным кушанием, в то время как сам «шеф-повар», достав из кофеварки кружечку чего-то больше похожего на растолченные и залитые кипятком желуди, присел на край кровати. Инцинат, успевший быстро насладиться едой, стал требовать внимания и поглаживаний, которые, по его мнению, являлись логичным завершением пиршества. Пол никогда не думал о том, чтобы держать питомцев, однако сама судьба свела их по воле случая.
Переехав от матери в общежитие при университете, он абсолютно не понимал, как можно ужиться с человеком, который не был членом твоей семьи или же не имел схожих с тобой интересов. Именно такой сосед по комнате и отбил в нем желание иметь хотя бы какую-нибудь компанию в первые полгода после трудоустройства и аренды квартиры. Наслаждаясь одиночеством и свободой, Пол не имел представлений о том, насколько недолго продлятся столь чудные деньки и как они будут ему противны в будущем. Как-то раз, поднимаясь в свою квартиру одним заурядным рабочим днем, при повороте ключа входной двери он уловил легкий шорох, исходивший прямо из-за нее. Без отточенных навыков самообороны или же желания получать по физиономии ради спасения старенького проигрывателя, коллекции винила и собрания книг, за которыми велась будоражащая охота по магазинам, Пол кое-как преодолел возникший страх и вошел в помещение. Возвращаться в потемках для столь выдающегося сотрудника «Майстер Индастриз» было практически трудовой обязанностью, которая как на зло сыграла на руку таящимся в темной комнате ворам. Протягивая руку к сонетке, словно она могла бы послужить мощным оружием для расправы с незваными гостями, Пол зажег коридорную лампу, от света которой в районе щиколоток появился облик, явно разнящийся с тем, что рисовала разыгравшаяся фантазия подергивающегося от испуга юноши.
Проведенная позднее криминалистическая экспертиза показала, что злоумышленник проник в квартиру через окно, которое было открыто весь день в виду халатной забывчивости пострадавшего. Попытка кражи вазы в количестве одной штуки не увенчались успехом, о чем говорили ее осколки, лежавшие на полу и доказывающие отсутствие желания сокрытия улик у преступника. Нарушитель обладал отличительными чертами, по которым его можно было идентифицировать и удивительной некомпетентностью, в связи с чем Пол сразу же узнал соседского кота, ставшего с некоторых времен уличным. Прошлые жильцы с первого этажа, над которыми располагалось скромное жилище до чертиков перепугавшегося клерка, уехали с неделю назад и возможно не заметили ускользнувшего проказника, не желавшего посещать заграницу. В это хотелось верить несмотря на то, что дальняя перевозка домашних животных выходила в цену обычного взрослого билета и была весьма накладна для жильцов здания столь невысокого класса, которое чудом находилось не на окраине города.
Со временем, неожиданный визитер стал все чаще посещать жилище Пола, до тех пор, пока тот не принял его как данность. По началу хозяин столь своенравного «подкидыша» не испытывал к нему чего-то, что позволило бы однозначно оставить его себе или же выкинуть за дверь, но оттепель не заставила себя долго ждать и соседи привыкли друг к другу. Одному не хватало внимательного и сопереживающего собеседника, а другому того, кто может помыть его без помощи языка. Так в жизни Пола появилась родственная душа, которая имела близких людей, но не могла быть с ними в виду расстояний, раскинувшихся между ними. Оставив Инцината за главного, Пол спозаранку отправился в сторону здания «Майстер Индстриз», которое было заметно практически из любой точки города.
В это же время, находясь в более значительной удаленности, на это же самое здание смотрел громоздкий мужчина, занимавший половину пешеходного тротуара, что нервировало некоторых спешащих людей, но ни на йоту не придавало им уверенности для упрека. Вернер Браун частенько бывал в этой части города, ведь именно здесь располагалось скромное жилище, а по совместительству место работы его отца, который частенько приглашал его на чай, однако сами встречи происходили очень редко из-за занятости работящего протеже. Буднично открывая дверь в небольшую каморку своего старика, Вернеру в нос ударили запахи гуталина и вакса, которыми, казалось, пропитан и сам сидящий за столом подтянутый, но неизгладимо тронутый войной пожилой мужчина.
– Верн, как я рад тебя видеть. Не думал, что ты зайдешь. – с неподдельной радостью ребенка отложив инструменты в сторону, сказал посветлевший в лице старик.
– Не мог же я вечно игнорировать тебя, за что прошу прощения. Работа кипит, и я вместе с ней. – словно провинившийся мальчишка, чуть ли не упираясь головой в потолок, извинился Вернер.
– Ты говорил мне, что работаешь над проектом государственной перевозки, как успехи? – с по-отечески теплой улыбкой спросил Райнхард.
– Все прошло успешно, именно мой проект стал основным и теперь я могу немного отдохнуть.
– Это замечательные новости! Я всегда знал, что ты справишься с тем, что большинству не под силу. – ударив себя в грудь, гордо произнес слегка измазанный гуталином рабочий.
– Спасибо. Кстати, меня ждет прибавка за такой успех, и я надеюсь, что ты согласишься, если я подыщу тебе местечко получше этой комнатушки. – усевшись на негромко взвизгнувший каждой своей ножкой от приложенной нагрузки табурет, с неуверенностью произнёс Вернер.
– И слышать не желаю! Это место я выбрал сам. Посмотри-ка, чего я лишусь с переездом. – указав на окно, сказал истинно верующий прихожанин.
Вернер неспешно перевел взгляд на окно, за рамой которого красовался церковный собор. Сам он не был набожным человеком несмотря на то, что в детские годы им предпринимались попытки разговора с Богом через молитвы. К сожалению, он быстро понял, никакая молитва не сравнится с применением всех своих усилий в достижении чего-либо.
– Знаю-знаю, ты так восторгаешься этим местом, что даже я пару раз заходил туда. – сказал Вернер, возвращая взгляд к собеседнику.
– Вот! А я бываю там каждое утро и уже не представляю своей жизни без этого. – почти что с хвастовством сказал Райнхард.
– Ты стоишь там всю утреннюю службу, а после работаешь не покладая рук до самого вечера, неужели тебе не тяжело? – обеспокоенный сын слегка насупился, разминая шею.
– С ножным протезом, что ты подарил, я и бегать могу! Однако все же возраст берет свое – вставая и ставя чайник на плиту, сказал добродушный владелец скромной комнатушки.
– Я рад это слышать, но не перетруждайся, хорошо? – риторически вопросил Вернер, беря с вешалки свой пиджак.
– Ты не будешь пить чай? Ведь мы могли бы еще поболтать. – любитель чаевничать при любом случае слегка погрустнел, завидя резкое окончание диалога.
– Работа не ждет, я заходил проведать тебя и постараюсь скоро сделать это вновь.
– Хорошо Верн, береги себя! – уже держа чайник в руках, попрощался Райнхард.
Выйдя на улицу нельзя было не окинуть взглядом величественное здание собора, красота и монументальность которого больше не были ограниченны оконным проемом. Еще раз взглянув на окно своего набожного и трудолюбивого отца, Вернер поспешил к ближайшей трамвайной остановке, к которой уже подходил нужный номер, забитый людьми, чьи зрачки несомненно расширились, лицезрев идущего в их сторону мужчину и породившего в головах всех пасажиров мысли в духе: «Если и он поедет с нами, то мы точно выдавим стекла этого трамвая.».
Вернер и Пол приступили к трудовым обязанностям на разных этажах альма-матер своего финансового благополучия точно в срок, учитывая девиз компании. Бумажная волокита, которой не было видно конца, затягивала в свои жернова всех без исключения, что являлось нормой для дообеденного времени. Составление путевых листов было для Пола практически конвейерным занятием. Иногда ему казалось, словно все эти бумаги возникают из неоткуда и заканчивают свой жизненный цикл, не обретя подлинного смысла своего существования. Его не заботила экологическая сторона вопроса, ведь если бы все делалось из соображений практичности и необходимости, то экономический строй, сложившийся на большей части планеты просто не смог бы существовать, а ежегодные «новшества» техники, автомобилей и даже сферы услуг не заставляли ли бы денежные потоки бурлить и растекаться даже в самый отдаленные уголки земного шара. Мысль о безыдейности происходящего в этом здании больше затрагивала его конкретную личность, нежели мировое устройство. Из-за эфемерности результата, в который им вкладывались усилия, он со временем растерял интерес к тому, что, как и куда будет доставлено. Его абсолютно не заботило был ли это переезд любящих молодоженов в новое гнездышко, транспортировка товаров для открытия нового магазина или же поспешное бегство из стен, вызывающих плохие воспоминания – все это было обычным набором букв, которые целостно должны были подходить под нормы компании и умещаться в форме бланка-заказа «Майстер Индастриз». Поэтому, с уверенностью можно сказать, что такая работа не была чем-то гнетущим, однако удовлетворенности результатом она приносила намного меньше, нежели стопка наколотых дров утершему пот дровосеку или же замененный смеситель мастеру сантехнического ремесла.
В это же время, с хрустом сжимая миниатюрный кофейный стаканчик, чья участь уже была предопределённа взмахом руки в сторону мусорного ведра, Вернер протиснулся в рабочий отсек, где его уже заждались насущные дела рабочего дня. В отличие от Пола, которому маленький, но знакомый пруд был дороже любого океана, плечистый мужчина, выглядевший в процессе работы на миниатюрной печатной машинке смешнее циркового медведя на крохотном велосипеде, с жгучим нетерпением ожидал попадания в эту бушующую неизвестность. Банальные и рутинные работы не могли утихомирить его страсть к новому, что выражалось желанием заполучить высокий статус, просторный личный кабинет и денежное довольствие, которого хватило бы не только на жизнь в удовольствие, но и на безбедную и счастливую старость для старика Райнхарда. Неожиданно для двух столь разных, но все же немного напоминающих друг друга сотрудников по факсимилю было передано послание: «Пройдите в кабинет мистера Майстера в начале обеда». Акрополь всевозможных перевозок зиждился на принципах жесткой иерархии, где редкостные вызовы на вершину сулили повторение судьбы Икара, но двое сотрудников, чей размеренный рабочий темп был нарушен неожиданным крещендо, за неимением очевидных для себя причин к наказанию, приняли вызов с достоинством.
Задвинув ширму рабочей зоны и продолжая поддаваться науськивающему когнитивный диссонанс разуму, Пол рефлекторно потянулся к нагрудному карману, где его, словно член королевской гвардии, ожидал спасительный ингалятор. Колоссальные нагрузки, вызванные совмещением обучения и ухода за матерью в былые годы, быстро дали свои метастазы, а приступы астмы, ставшие гимном его жизни, напоминали о малой износостойкости собственного тела. Виджей Миллер, заставая Пола за очередным «курением» часто шутил в духе – «не жадничай и быстрее передавай свой калумет.», что немного веселило Пола, ведь он не упускал мысль, что без ингалятора, его дух и вправду потеряет связь с сим миром.
Казалось, соприкосновение губ и пластикового мундштука с последующим вдохом нормализовало работу не только легких, но и всей нервной системы Пола. Походкой человека, не сожалеющего, но опасающегося, он побрел в сторону лифтов, для которых инерция была редкостью. Войдя в просторный железный короб и нажав кнопку высшего этажа, Рубикон был пройден. Неожиданно, летевший на вершину карцер перестал быть таковым, когда на двадцать пятом этаже ему пришлось разомкнуть свой гермозатвор перед человеком, c виду имеющим силы, чтобы легко вырвать его из стены, будь на то необходимость. Вернер не имел привычек заводить ненужные разговоры, в то время как Пол не хотел влипнуть в дискуссию с попутчиком, не нажавшим ни одной кнопки в лифте и идущим с ним до конечной.
Железный греческий занавес, напоминая пучину моря в шторм, расступился, позволив вошедшим прочувствовать апофеоз главенствующего этажа «Майстер Индастриз». Молодая девушка, напоминавшая монашку, встретила новоприбывших с выражением лица, которое давало понять ее осведомленность о визите. Семеня за незнакомцем, как за пастухом, Пол с каждым шагом утрачивал свою в торопях построенную напускную отвагу, чего нельзя было сказать о Вернере, чья поступь могла сравниться с движением локомотива. Оказавшись вплотную к двери, шествие было прервано заминкой импровизированного вождя, чей взгляд упал на дверную табличку: « Генеральный директор Дирк Майстер». С несвойственной столь сильным рукам трепетом, Вернер постучал в дверь, решив не открывать ящик Пандоры очертя голову. В ответ на акт вежливости из кабинета незамедлительно последовало «Войдите», не имевшее с голосом Дирка ничего общего. Первый человек «Майстер Индастриз» часто транслировался на телевидении, в точности передающем его образ всей стране, а также сотрудникам, которые сразу поняли – за дверью находится кто-то другой. Дверь отворилась и кабинет сразу же поглотил двух диаметрально противоположные гостей, по крайней мере именно так можно было судить по их внешности. Средокрестие помещения, в котором теперь находились Вернер и Пол уже было подготовленно для приема, на что намекали два аскетичных кресла, стоявших напротив массивного стола, за которым восседал незнакомец.
– Приветствую вас. Присаживайтесь, нам предстоит незабываемый разговор, подробности которого, я надеюсь, не покинут этих стен. – непринужденно улыбаясь и протягивая ладонь в сторону кресел, сказал черноволосый мужчина в смокинге.
Поприветствовав собеседника, оба гостя сели в кресла, которые своим позиционированием и видом словно заставляли принять положение подчиняемого.
– Вернер Браун и Пол Хендерсон, вы явно не представляете кто я такой? – словно играя спросил человек, занимавший место мистера Майстера.
– Да, хотелось бы прояснить этот момент. – с оценивающим взглядом прямолинейно заявил Вернер.
– Я тоже не имею представления. – оживившись от неожиданной встречи, произнес Пол.
– Где же мои манеры. Уотан Фарбер. Я являюсь сотрудником Государственной службы безопасности, о которой вы наверняка наслышаны. – это было само-собой разумеющимся, ведь аббревиатура ГСБ в послевоенные годы была на слуху у каждого.
– Уотан, и что же вам потребовалось от двух рядовых сотрудников «Майстер Индастриз»? Я точно не совершал ничего такого, что бы угрожало безопасности нашей страны. – слегка напрягшись от чина собеседника, возвышающийся даже сидя Вернер, сложил руки в замок.
– Не припомню, что бы я совершал что то, что могло бы относиться к вашей компетенции. – высказался в добавок Пол, поправляя галстук.
– Я здесь не для того, чтобы вас в чем-то обвинять, наоборот, вы можете послужить благому делу. – сказал Уотан, покручивая кончик усов.
– А где же сам мистер Майстер? – обратив внимание на отсутствие владельца кабинета, спросил самый щуплый из сидевших в кабинете.
– Сейчас он находится в отъезде по срочному делу, однако этим я смог заверить его, что игра стоит свеч и все под контролем. – госслужащий аккуратно положил позолоченные карманные часы с государственной гравировкой на стол.
Увидеть столь почетный знак отличия было редкостью даже для высших чинов, что уж говорить о простых пролетариях в белых воротничках, для которых эта вещь была сравни реликвии.
– Что ж, видимо вы действительно хотите поручить нам что-то архиважное. – сказал Пол, не сводя глаз с грааля, так запросто лежавшего перед ним.
– Кончено. Перейдем сразу к делу. – переменившись в лице, Уотан Фарбер достал из-под стола кейс, тут же занявший место на столе перед визитерами. – Откройте.
Вернер, не дожидаясь последующих указаний, тут же щелкнул замком и открыл крышку загадочного черного футляра. Бархатная подложка, явившая себя миру, заботливо обволакивала два неприметных пистолета Кольт 1911, которые все же смогли удивить ничего не понимающих собеседников.
– Вы хотите дуэли? – ухмыльнувшись и бросив взгляд исподлобья, здоровяк первым нарушил немое переглядывание.
– После масштабной компании по разоружению населения, получить огнестрельное оружие равноценно прохождению девяти кругов ада. – скрещивая руки на груди произнес вторивший и казавшийся суперкомпактным по сравнению со своим коллегой доходяга.
– Теперь они ваши. – Уотан протянул руку и подтолкнул кейс еще ближе. – я объясню подробнее.
Вернер тут же подцепил один из манящих холодным железом пистолетов за спусковой крючок и принялся изучать столь вызывающий подарок.
– Зачем нам все это? О каком благом деле вы говорили? – вопросил Пол все сильнее вдавливаясь в спинку кресла.
– Как вы уже поняли, каждому из вас я дам по пистолету, в магазин которого заряжен один патрон. – Самоуверенный щеголь, взяв оставшийся одиноко лежать в коробке пистолет Пола, нажал на кнопку спуска магазина – проверить это вы не сможете, ведь магазин закреплен намертво.
Любопытно, хотите сказать, что одного патрона будет достаточно? – с недоверием спросил Вернер, строя догадки о природе такого решения.
– Именно. Следующее, что я вам скажу, можно принять за бред сумасшедшего, но надеюсь мой статус уже убедил вас об отсутствии у меня желания шутить. – не шелохнув ни одним лицевым мускулом, сказал Уотан. – Вы можете безнаказанно убить одного сотрудника «Майстер Индастриз».
В кабинете повисла гробовая тишина, позволявшая услышать отчаянные попытки Пола проглотить ком, подступающий к горлу, а также упавшую со лба Вернера каплю пота. Взрыва вопросами не последовало, от чего змею искусителю, работавшему на страну, показалось, словно за спиной его кресла прямиком из ада материализовался сам Люцифер, что желал посмотреть на судьбу несчастных.