Сингония миров. Относительность предопределенности

– Здешняя «Изнакурнож»… Пр-рошу!

Паче чаяния, в избушке не свечи теплились, а горел вполне себе электрический свет.

– Экспонатов пока кот наплакал, – болтал Борис Натанович, резво вышагивая. – Будущим разведчикам «Мира Эбена» еще год или два учиться, а беспилотникам не многое доверишь… Вот, смотрите! – он протянул руку к огромной фотографии, размером с плакат. – Это сняли с квадрокоптера на Среднем Западе той Америки, что в «Дельте».

Лея только головой покачала. Оптика дрона запечатлела обширную равнину цвета глины, изрытую кратерами до самого горизонта. Кое-где попадались хилые деревца, но они были исключением для безрадостной плоскости под ясным синим небом – небом, где белёсой разграфленной дугой гнулось Кольцо.

– У нас – Великие прерии, – пробормотал директор ЭШИ, – а у них – Великие пустоши. Или просто Пустая полоса… Но не надо представлять себе «Дельту» этаким зловещим инферно! Да, там на экваторе фиксируется жара под семьдесят градусов, Атлантика парит! Но тучи как раз и прикрывают от солнца, как зыбким зонтиком… Зато – вот! Каково?

Лея вгляделась в снимок, забранный в тонкую рамку. Обычный лес… Опушка… Травянистый склон… Ручей…

– Хм… – глубокомысленно обронила она. – Ну, как бы ничего особенного…

– Да-а! – подхватил Стругацкий. – Если не знать, что это снято на побережье Антарктиды! У нас почему этот континент ледяным стал? Да потому что перешеек между ним и Южной Америкой разорвался, заместившись проливом Дрейка! И сразу завертелось Циркумполярное течение – оно буквально окольцевало Антарктиду, замкнуло, заморозило, не подпуская теплые воды. А в «Дельте» тектоника вялая, там можно посуху проехать от Земли Королевы Мод до Аляски. Хотя и ледник имеется обширнейший, и ночь полярная, нескончаемая… Вообще, очень, очень интересный мир! Например, по тамошней Австралии бегают целые стаи громадных птиц моа, а вот аборигенов – ни одного. Древний человек оказался не в силах преодолеть экваториальную зону, буквальным образом обжигающую. Там и Южная Африка безлюдна, и Патагония с пампасами… О, Лея! Вы же разбираетесь в генетике?

– Немножко, – кокетливо улыбнулась Гарина.

– Ну, тогда вы оцените нашу вчерашнюю сенсацию… Вот! – жестом фокусника Стругацкий сорвал пленку с чучела крупного варана, величиной с овчарку. – Заметили? – подмигнул он.

– У нее шесть ног! – вырвалось у Леи.

– Да-а! И это не мутация, там только такие и водятся. Эта – почти в метр длиной, а есть и под два метра…

Лея склонилась. Таксидермист умело сохранил в шестиногом ящере тупую, холодную бесстрастность рептилии и в то же время – плотоядную угрозу. Опасность крылась в когтях, которыми кривые лапы терзали подставку, и в сильно выдвинутой вперед нижней челюсти, и в костистом гребне, и в гибком чешуйчатом хвосте.

– Мы этого… василиска разобрали по винтикам, – негромко заговорил Борис Натанович, – но самое интересное крылось на уровне ДНК… Оказалось, что их геномный код идентичен геномному коду тех самых таинственных «вставок» из гена КОМТ паранормов!

– Ничего себе! – пробормотала Лея.

– Да-а! Пойдемте, я покажу вам кадры из хроник дельта-мира! Пару раз нашим роботам удавалось пробраться в тамошние купольные города и скачать инфу в общем доступе…

…Девушка покорно шагала за говорливым чичероне. Ей было очень интересно, но самая большая радость уже согрела ее – Марина напишет рапорт, и княгиня – она же добрая! – обязательно произведет Димона в офицеры. И будет совсем хорошо!

Среда, 23 января. Утро

США, Калифорния, ранчо «Виборита»

На востоке дыбились горы Сьерра-Невада, курчавившиеся лесом или бесстыдно оголявшие камень вершин. Высоты спадали, тянулись пологими уклонами, заросшими густой полегшей травой.

Ночной холодный дождь вымочил и луга, и огороженные пастбища, однако солнце не могло побороть сырость – небеса провисали серой клочковатой облачностью, а в низинах уныло стелился туман.

Дэн Уортли поморщился в легком раздражении. Погодка…

Хотя ему-то грех жаловаться. Старший агент прятался среди деревьев у подъездной дороги, и лишь крупные капли, срывавшиеся с веток, портили ему настроение. Однако теплая куртка с капюшоном не подпускали промозглость. Стой себе, постаивай, да наблюдай. А вот штурмовикам Ралстона Блайна не позавидуешь – вымокнут, вымараются на глинистом откосе…

Ничего, злее будут.

Дэн плавно, не делая резких движений, поднял к глазам бинокль. Ранчо располагалось выше по скату, и снизу не всё можно было высмотреть. Приземистую конюшню вообще не углядеть, а старый барак для ковбоев лишь верх крыши кажет…

Но вот хозяйский дом весь на виду.

– Второй – Первому, – толкнулось наушниках. – Во дворе обе машины – хозяйский «Форд» и «Джип» гостьи. Под ними сухо – припаркованы с вечера… Первый, мы готовы! Прием.

– Первый – Второму, – негромко заговорил Уортли, пальцем поправляя усик микрофона. – Старый ранчеро стреляет быстро и метко, но уже лет двадцать, как забыл о тренировках. Особое внимание на даму! Стерва опытна и хорошо обучена. Начали!

Выждав минуту, Дэн обернулся к агентам, мокнущим рядом, и повел рукой:

– Едем!

Старенький «Шевроле-блейзер» вместил всех и, ворча двигателем, покатил в гору. У въезда на ранчо их встретил Блайн – ухмыляясь, он отвел дощатую воротину.

Примечания