- -
- 100%
- +
© Валерий Большаков, 2020
ISBN 978-5-4498-3958-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Грани
«Вся жизнь – сплошное многограние…»
Вся жизнь – сплошное многограние.Есть грани как ножи:Страданья радость, боль познанияИ искренность во лжи.1965 г.«Не равняясь даже по великим…»
Не равняясь даже по великим,Быть самим собой имейте смелость.Общество должно быть многоликим,Чтоб и у него лицо имелось.1965 г.«Добра нет ни в смиреньи, ни в борьбе…»
Добра нет ни в смиреньи, ни в борьбе,Хоть в людях есть к добру живая тяга.Земля, какой ценой достанутся тебеМир и свобода – два бесценных блага?!1965 г.Время
60-е 20 век
Риторическая симфония
…Огорченья земные несносны,
Непосильны земные труды.
Но зато как пленительны вёсны,
Как прохладны объятья воды.
Ф. Сологуб1. AndanteБанальной рифмы нет и ‚ритма.Эпитетов избитых нет.Не существует алгоритмаДля красоты. Забудь, поэт,О том, что до тебя пропетоИ что когда-нибудь споют.Не время создает поэта,Поэты время создают.Что для науки откровенье,В поэзии – пустяк, игра.Одно, всего лишь, «мановеньеПевцу послушного пера»,И на сложнейший из вопросовНаходится простой ответ,Когда философ наш поэт.Кто ж из поэтов не философ?И лишь философы гордыТем, что поэзии чужды.Бедняжки. Пусть себе гордятсяИ в книжной роются пыли.Науку грызть и мы б могли,Но ведь поэтами родятся.Шучу, хоть доля правды есть.Читатель, думай, и рассудишь:Стихи ты вынужден прочесть,А их статьи читать не будешь.К чему? Чтоб в памяти хранитьИ спорить, в терминах хромая?Стихи же можно побранить,В них ничего не понимая.И похвалить. За что – бог весть.Во всяком случае прочесть.Их не читать не удается.Теперь за ними всяк следит.И кто-нибудь всегда найдется,Кто просветит и пристыдит.– Чудак, спеши в библиотеку.Друзей, родных, достать проси:Небезопасно человекуПрослыть отсталым на Руси.Но слыть горшками не боятсяИные (только бы не в печь).В ответ на выспреннюю речьСпокойно могут посмеяться:Не выпить моря – как ни пьешь,Всего, что пишут, не прочтешь.Ведь люди грамотны. ОтважноБерутся за перо они.Чернильно думают одни,Другие чувствуют бумажно.И кто считает скучноватойЛитературу, в ход пошли:Жанр и для них изобрели,С печатью, подписью и датой.Бесстрастный бланк. Бумаге что же?Такое иногда несла,Чего б не вытерпела кожа,Будь даже содрана с осла.Зараза лжи. Опасный вирусМногозначительной муры.Сгорел бы со стыда папирус,Бумага терпит до поры.У слушателей вянут уши,Читатели смиренно ждут,Покуда зрелых мыслей грушиСами собою упадут.Они ж, зеленые на ветке,Гниют, не долетев до рта.Уж слишком среди мыслей редкиНе скороспелые сорта.И рады мы хотя б мыслишкам,Оригинальным, модным.Да.Уж слишком некогда. Уж слишкомМы чем-то заняты всегда.2. Vivo«О беззаботность идиота!Ты – счастье. Все тебе пустяк.А умных стережет болото —Тоски не миновать никак.Для их испорченного нраваЧто в чаше жизни? – дрянь, вода.А если и любви отраваПодсыпана – совсем беда.Напейся: горечь выйдет с рвотой.И утопись, или работай.И день, и ночь без перерываВорочай мыслей жернова.Тоска. Она порой красива,Но, к сожаленью, не нова». —Так думал молодой ученый,Под тентом лежа на песке,Случайной мыслью отвлеченныйОт упражнений в языке,Английском. Подошел приятель,Внезапно выхватил журналИ заорал: «Когда б ты знал,Как надоел мне! Эй, мечтатель!Опять в тени. Не стыдно, друг?Зачем мы ехали на юг?Пойдем постукаем мячишко.Вон круг. Есть девочка одна!»– Отстань. Мне дико жарко, Мишка.Я высох, кажется, до дна.– Тогда промочим горло, может?Махнем-ка в город, в погребок.– Пожалуй. Только не поможет.Хоть пуст сосуд, но и глубок.– Ну, одеваемся. На пляжеСегодня некуда ступить.Освободим места. – Куда жеТы предлагаешь ехать пить?Хочу хорошего вина я…– Так. Значит в центр. Что ж, встаем;Дуэтом снова пропоем:«На Дерибасовской открылася пивная…».– Люблю блатные песни! – Блажь.– Нет, хорошо, когда поддашь.От духоты в движеньях скупы,Они оделись не спеша.Вокруг валялись не дышаПрожаренные полутрупы.Расслабленно и отупело,Как будто на сковороде,Подбрасывали мяч кой-где,И только в море жизнь кипела.Мальчишки, посинев, упрямоНе вылезали из воды.Почтенные мужи и дамыМакали толстые задыВ прибоя пену. Прочий люд,Ныряя, плавал там и тут.Переступая через ноги,А иногда через тела,Друзья направились к дороге.Дорога к пристани вела.Сергей шел, изредка киваяВ ответ на реплики дружка,Который не переставая,Острить пытался. С языкаСрывались меткие сравненья,Каких у каждого из насХранятся сотни про запас.Но юмор киснет от храненья.Нет лучше старого вина,А шутка свежей быть должна.Как сыр. Как девушка. Но сменимПластинку. Вкус? Когда и в ком?И в женщинах мы опыт ценим,И покупаем сыр с душком.Болтаю. Масса отступлений,Без костяка, – почти филе.Так прыгать может только генийИли блоха навеселе.Идут тем временем два друга.Как вдруг: неловкий взмах руки! —Мяч, кем-то срезанный из круга,Попав в лицо, разбил очкиГерою нашему. (Ура!Завязка есть. Давно пора.)Толпа сбежалась: ахи, охи.– Врача! Скорее! Где вода?Ведь люди в принципе неплохиИ сострадательны всегда.В тревоге суетился Миша:«Сережка, больно? На, промой».А тот, весь этот гам заслыша,Шепнул: «Давай быстрей домой.Оправу подбери. Дай спрячу».– Нет, нет, спасибо, не хочу.Какой Филатов? Я же зрячий.Конечно, я схожу к врачу.Момент удачный. Смелый ход.Ввожу я героиню. Вот:К ним подошла… Я не уверен,Что в ямбах описать ееСмогу. Ямб отслужил свое.Его бывалый блеск потерян —Тот, прежний, пушкинских времен.В употребленьи частом онПотерся, стал слегка небрежен,Хотя и был-то не изнежен.Чуть что – припомнят ненароком:Ага, «мой дядя»! Или так —Старо. Ишь затянул чудак:«Служил Гаврила хлебопеком».Сверну-ка с торного пути.Исконно-русский слог, прости.Прости, но измена размеруОправдана.Как ни крути,Ведь это безумье почти, —Одну сохраняя манеру,Описывать трактор, к примеру,И девушку лет двадцати.Во всех ее прелестей сумме(не правда ли, сочный жаргон?).Тем более в пляжном костюме.Ни сальность, ни ханжеский тон,Всегда неуместные, явноИ тут не помогут. —ОнаБыла, несомненно, забавна,Растерянна и смущена.Как лист, каждый нерв трепетал,Что свойственно тонкой натуре,А внутренний голос шептал:«И надо же было мне, дуре!»Вот образ! Донельзя приятно.Но сам же себя побраню:Пока еще вряд ли понятно,Куда и зачем я клоню.Сюжета ведь нет и в помине.Прогнулась центральная осьРассказа.Лицо героини,Как будто на серой холстине,Пятном водяным расплылось.Признайтесь, хотите портрета?Извольте.Портрет для поэтаПредмет совершенно нетрудный.Но – скромность!Он будет погрудный.Нет,даже до плеч,волосами,увы, не прикрытых.До плеч!А ниже допишите сами.Поэт ведь обязан беречьМорали священные нормы.Риск, правда, совсем невелик:Как ни соблазнительны формы,Останутся плоскими книгСтраницы.Хоть пользуйся лупой,Хоть сквозь поляроид гляди,Хоть вечно их взглядами щупай,Хоть пальцем по буквам води, —Все зря.Стоп.Фантазии призмуНельзя применять никогда.Иначе случится беда:Вмиг скатитесь к сексуализму.И пошлая мысль, как ни стыдно,Написана будет на лбу.И Фрейда останки ехидноХихикнут в истлевшем гробу.Ну, к делу.Тут надо бы взвиться,Рассыпав эпитетов воз.Однако у нашей девицыВсе было на месте: рот, нос,Два глаза.Устроит едва лиПодобный портрет знатоков.Но более мелких деталейНе мог разглядеть без очковГерой.К счастью, дело не в этом,А в том, что столкнуло двоих:Шутя познакомила ихСудьба близорукаялетом3. AgitatoКогда я на работу торопился,однажды утроммнеспросонья, видно,представилось, что люди – бегуны.Дистанцию – всю жизнь,как стометровку,Они одолевают за мгновенья,и вроде бы по направленьям разнымспешат,а финиш,финиш общий – смерть?..Кому-то рассказав о мысли вздорной,в ответ услышал:мы живем в потоке.Тогда мне это показалось фразой,пустой,с претензией на глубину.,Но позже,год или два спустя,сам,неожиданно,и очень-очень ясноувидел и, услышал я его.Поток ревет,бурлит.Он мутенот сумасшедшей быстроты.,Злит, веселит;горяч, беспутен.Его излучины круты.Несет.Куда?Не разбиралидо наси после не поймут.– Прямые, плоскости, спирали;изломы войн, восстаний, смут.И ни за что не ухватиться.И ни дымка от корабля.Летят одни надежды-птицытуда, где чудится Земля.Доплыть бы до нее! —Какое.Передохнуть хотя бы,но —утянут омуты покояна смерти илистое дно.И хоть порой тела немеютот леденящих душу струй,плывут. Плывут.Кто как умеет.Как рыба этот,Тот как буй.Течет Всесильный,год за годом,своюдиктуяволюнам.И не пройти по этим водам,Не пробежать по тем волнам.Плывем.И будем плыть, как плыли,Пока в бурлении развитийПлывет округлый сгусток пылиПо эллиптической орбите.4. Allegro vivaceБыл октябрь. Утро теплилось слабо.Город спал, и по краешку снаНе спеша шла девчонка одна,Шла под аркою Главного штаба.Шла, как будто фокстрот танцевала.С вечеринки, наверное, шла.И притом поминутно зевала,Сразу видно – всю ночь не спала.Ей навстречу пуста, однотонна,Из-под арки округло плылаПлощадь, в центре которой колонна,Над асфальтом вися, замерла.Площадь, чуткая к шепчущим звукамНо немая в дремотном плену.Било дерзостью рвать тишинуКаблучков вызывающим стуком.Сухой и частый стук, взлетающий с панели,Казалось, сонность дразнит и бранит.Будильники еще не прозвенелиНа островах, оправленных в гранит.В такую рань трезвонят по окраинамОни. И поднимается возняТам, где себя почувствовал хозяиномРассвет – дежурный будничного дня.Взрывайтесь, комнаты-коробки!Дзи-и-и-нь!Вдруг звон смолк:прихлопнутые кнопки —щелк, щелк.И —под одеяло,в теплую кровать.Брр…как не хочется вставать!– Не поздно лег, а спать охота.Хотя бы час. Нельзя никак.О беззаботность идиота,Ты – счастье. Все тебе пустяк.Сергей вздохнул, зевнул и глянул на спящую жену.Та встрепенулась.– Сколько?Рано.Еще минутку. Ну одну!– Вставай, вставай,засоня, Томка!Буди и одевай потомка.– Когда я высплюсь?!Поднялась.И он встал.И…И понеслась:– Поставь утюг.– Что за привычкавсе делать утром?– Ну не ставь,раз ты без рук.– Вот истеричка.– А, с вами спятишь.Газ прибавь.Зажги еще горелку.– Ладно.– Яичницу поджарим, а?Разбей в тарелку.Что? Прохладнона улице?– Почти зима.На градуснике ноль.Куда ты задевала соль?Оделись наспех и поели.Ребенка подняли с постели.Под смех и плач, и позевоту,под мамины «агу»,в ясли сдали на бегу,опаздывая на работу.От яслей до остановкитри-четыре стометровкиспортивной ходьбой.Вперед. На штурм! На смертный бой!!В автобус перегруженный.Мы – пассажиры.Ценой любойДолжны мы быть обслужены.Ура! Ура! Он будет взят.Овладеваем приступом.Цепкие пальцы уже скользятПо поручням и выступам.Нажми! Вперед! Нам повезло.Машина с места сдвинулась.Кондукторша накинуласьВизгливо, но не зло.– Граждане, будьте людьми!– А мы и так не звери.– Поднимитесь.– Подними.– Дайте закрыть двери!– Пройдите, впереди есть места.– Нет мест.– Следующая…– Не слышно ни черта.– Кто забыл оплатить проезд?Мелочи. Мелочи! Медь жалеете?– Экономим на пятачках.– Извините.– Да как вы смеете!– А еще в очках! —– Пропустите, пожалуйста.– Подождешь.Ну нынче и молодежь!Все трясется в душной грудеТел, измятых до морщин:Женщин вдавленные груди,Локти острые мужчин;Содержимое карманов,Сумок, животов, портфелей;Строчки лекций и романовУ счастливчиков, что сели.С боку на бок, взад-вперед,Крены, качка, дрожь, толчки.На подножке (страх берег!)Гроздью виснут смельчаки.Час почти Сергея мяло,выжимая, как лимон.Наконец, приехал он,вывалился вяло.Вот и здание НИИ.В проходной – вахтер.– Пропуск.– На, смотри, свои.Узкий коридор.– Привет.– Как жисть?– А, так, хреново.– Здорово.– Добрый день.– Здорово!Есть свежий анекдот.– Да ну?!Трави.– Не, не пойдет,тут дама.– После обеда загляну.– Опять поддал вчера?– Ни грамма.– Как ваша установка?– Плешь.– Намечена командировкадвух кандидатов за рубеж.– Прочел статью?– Да. Вроде, муть.– Расстроен чем-то?– Нет, ничуть.– Вам Федоров звонил вчера.– Два дня ловлю его, злодея.– Есть нобелевская идея!!– Доклад понравился?– Мура.– Нет, это не наука, мистика,какой-то хаос сущий, —каждая характеристикапротиворечит предыдущей…День начат. Он то тянется, то мчится,Подхлестнутый энергии скачком,Как в мощном ускорителе частица.То вдруг на месте вертится волчком,То протечет размеренно и гладко,То высосет все силы без остатка:С утра реальное – к обеду станет блефом,Часы безделья сонно поползут —Треп с лаборантками, переговоры с шефомПод бесконечный телефонный зуд.Не волк – работа.Совесть под засов.Их семь, всего-то,табельных часов.Всего-то семь.Ведь это очень мало,Когда ты увлечен, когда тебянечаянно идея взволновала,нетерпеливо нервы теребя.Порыв!Пройдет.Что делать? Жизнь сложна.Домой. Там ждетусталая жена.– Сережа, наконец-то,слушай,не раздевайся,столько дел,..У Сашки заболели уши.– Ну вот.– Он, бедный, так ревел.Сходи в аптеку, в переулке.– Что надо?– Борный спирт.– Добро.– И, знаешь,вынеси ведро,и в магазин, у нас нет булки.Дать денег?– Нет, дай сетку. Мишказвонил. Приедет к нам.– Когда?– Сегодня.Я пошел, малышка.– Иди.Обедал?– Как всегда.Семья. Вот следствие рискованного шага(брак – между ненормальными контракт).Чтоб без семьи прожить, нужна одна отвага,Чтоб жить в семье, еще – терпение и такт.Для счастья полного, моральных качеств кроме,Еще нужна квартира в новом доме.Отопленье паровое.Газ. Горячая вода.Комнат – две. Хозяев двое(вдвое больше иногда).Пусть на худшей из окраин.Черт с ним – с низким потолком.Тут зато уж сам хозяин,От соседей скрыт замком.Пусть коротковата ваннаИ на кухне теснота.Площадь всякая желанна,А отдельная – мечта.Площадь теплого сортира,Метр квадратный, – мера благ.Современная квартира! —Минимальный особняк.Не норка, не пещера – дар природы.Плати. Квартир авансом не дают.Но если б деньги только, а не годыПлатить нам приходилось за уют!Плати. Меняй себя на вещи. ИлиАскетом стань. Терпи нужду.Иль сделай так, чтобы тебе платили,Да по потребности, не по труду.Игра. Борьба расчетов меркантильныхС азартом. И любого разорят.Рассудок чувства вытравит у сильных,А слабые сердца перегорят.Что сохранится? – Родственные узы?Любовь ли, дружба ли дождутся той поры,Когда играющих смерть загоняет в лузы,Самих, как биллиардные шары.Родители?Их ценят не дороже,Чем добрых кредиторов должники.И больше, чем когда-либо, несхожиДвух разных поколений языки.Дышать любовью вечно не дано.Спроси – и большинство пожмет плечами:Это было так давно,далеко,за мелочами.Мужская дружба крепнет с каждым годом,Но с каждым днем существенней изъян —Бросая: «некогда» друг другу мимоходом,Лгут искренне ближайшие друзья.– Ну, мне пора, Серега, Тома.– Уже?– Успеешь.– Нет, адью.Я в шесть часов теперь встаю.От вас тащиться час до дома.Пока.– Счастливо, Миха. В средумне на работу позвони.И с этим делом не тяни.– В субботу приезжай к обеду.– Спасибо.Вряд ли я смогу.Серега, до среды,бегу…– Отличный парень Мишка.– Мой друг.– Вот хвастунишка!– А помнишь,вчетвером,на юге?Зной. Отпуск. Времени вагон…– И больше нравился мне он.– А мне глаза твоей подруги.– Вы целый вечер говорили.Вообще, с друзьями ты иной,Серьезно споришь,а со мноймолчишьили смеешься,или……А мне-то не с кем поделиться,кроме тебя.– Начнем опять?– Вот и всегда так,сразу злиться.– Болтушка ты. Давай-ка спать.– Устал?– Скорее бы суббота.(О беззаботность идиота!)5. AdagioНи ад, ни рай.Ни два, ни полтора.Поверженное злоопять встает из праха;Сплетается с добром,да так,что у пераНет места для широкого замаха.Бьют,но тычком,порой исподтишка.Удары запрещенные взаимны.А многие валяют дурака,Страшась борьбы, и презирая гимны, —в сумятице немой войны,общественного спадатвердя:а мы убеждены,что все идет как надо.Болтают чушь.И я ее болтал,обсасывая слово(так палец детисосут).Болтать – болтал,А про себя роптал.Как без уловапустые сетинесут,Я нес свою тоскупо страсти неземнойи по нечеловеческим делам.А оказалось —палкой по пескучертил в наивности смешной.Все это хлам,что я тогда писал,рифмованная муть.Вздымал, тащил,не выдержав, бросал.Пустела грудь.А ведь могло бы!Но рвалась мечтасо стоном лопнувшего троса.И в сердце не рождалось ни черта:Ни торжества, ни злобы,ни вопроса.Без пылачто за спор?Бесплоден с тенью бой.Мираж: пустыня кажется нам моремживых идейТак было.До тех пор,пока я жил собой,не озабочен радостью и горемдругих людей…Ну, а потом?– Потом Любовь сожгласомнения гнилые,дав семя верыв золу вложить.Хозяйкой в дом —в мой мозг она вошла,чтоб нежилые абстракций сферыобжить.Но в том, что родилосьуже не на пустом,с ее живыми соками смешаласьзавистливая злостьпри мысли о Святом,которое еще не совершалось.И не свалилась с плеч забот гора.Ни ад, ни рай.Ни два ни полтора.6. PrestoПогоду бросило в разгул.Всю ночь звучал могучий вызов.Свистящий ветер на бегуПовсюду снег срывал с карнизов.Под утро надоело дуть,Седой асфальт мести.В термометре застыла ртутьНа тридцати.Спозаранок пар морозныйВ сонном воздухе клубится.Молчаливы и серьезныЧеловеческие лица.Россыпь поступи негромкой,Дробь неслышной частой дрожи.Разве только льдинкой ломкойПрохрустит иной прохожий.Ноги двигаются сами,Шаг за шагом, без конца.Сумасшедшими часамиБьются, тикают сердца.Тик-так.Стрелок круги.Ночь – тьма. День – полосат.Итак,Как ни беги,в сутках 24 часа.Весь деньсуетный шагНе стой – в давке сомнут.Везделюди спешат.Час – всего 60 минут.Но вот —прыгнул в трамвай.Завтрак жуй на ходу.Завод.Не отставай!Место твоев рабочем ряду.Стружка вьется, чуть лучась, —50 деталей в час.На стене часы висят —В смену – 350.Почти по кругуКруглыйгодпроносится в подобной дрожи.Бывает,каплями выступит потна огрубевшей коже.Бывает,и о еде забывают.Курить на ходу – работа срочная.Бывает,время за так убивают,Бывает и сверхурочная.Всяко бывает, когда заест.Бывает,до смерти надоест.Зачешутся,просят иссохшие глотки —ВОДКИ!Скинутся.– Лётом за влагой живительной!– Стаканчик позволь-ка.(Во рты прольют,поморщатся)– Удивительно,как ее толькопартийные пьют?– Пора бы, пора бы ее изживать!(Смеются)– Пора давно.А время – к обеду.Пора пожеватьИ перекинуться в домино.Волнуясь, кричат, не скрывая азарта:«Дуплись! Не тяни же! Бери конца!!»Костяшки стучат.Убивается картаЗа треском матерного словца.Постучали, поболтали, отрезвели,и опятьсо станков пошли детали —раз два три четыре пять…Сдельщиной повышен тонус.Что успеешь – все твое.День – вращающийся конус,Тоньше, тоньше острие.Уже, уже колея.Смена. – С новой стык.От работы до жильяЦелый час – час пик.А тут и потеплело.Вдрызг изруганашальная переменчивость погоды.От шин машин шарахаясь испуганно,К граниту зданий жмутся пешеходы.И снова об асфальт подошвы трут,Разбрызгивая снежное болото.Весь город – студенистый серый спрут —Трясется в предвкушении чего-то.– Идут. Идут. Ступают полновесно.Ботинки. Туфли. Боты. Сапоги.Идут. Идут. Потратив силы честно.Исполнив долг или отдав долги.Идут. Идут. Спеша скорей разлитьсяПо магазинам, комнатам, углам.И в сумеречной робости рекламУсталой сталью светятся их лица.А в воздухе, почти что жидком.Бьет ток проклятий мысленных —Дрожь отвращения к улиткамОчередей бесчисленных.– Кто последний?– Я, касатка.– Что, бабуся, тяжело?– Ох, голубушка, несладко,да дают по два десятка,слава богу,повезло…– Кто последний?– …– Все хотят быть первыми.– Будете стоять?– Я, да.– Я отойду в рыбный, за консервами.– Вперед лезут и лезут без стыда.– Скажите, чтобы не отпускали.– А вы, гражданин, за кем стояли?– Надо дожидаться следующего.– Вызовите заведующего!– Говорят, осталось ящика два.– Хватит.– Вот темпы! Едва-едва.– Девушка, живее ради бога!– Я одна, а вас много.– На покупателя плюют!!!– Кто последний?Что дают?В домах глазницы окон ожили:Жильцы позажигали свет.Мгновенно уничтожиликто ужин, кто обед.И за дела.Ведь дел всегда хватает,А времени и сил всегда в обрез.И долгий зимний вечер, как экспресс,Почти без остановок пролетаетВ ночь.Гаснет свет. Смолкает шум.То не провал, а склон пологий.Расслабься.Отдохни от дум.Забудь тревоги.И окунись в глубокий сон.Почувствуй радость очищенья.Ведь завтра вновь под колесо,Под дня вращенье:Тик-так.Стрелок круги.Ночь – тьма. День – полосат.Итак,как ни беги,В сутках 24 часа.Пролетают стаей утокв год три с лишним сотни суток.Несколько десятков лет —Жизнь: «ау!»… —Пропал и след.Но мы с тобой живы еще, однолетка.Латаем свои и Госплановы дыры.Работа. Зарплата. Жилплощади клеткаДа кухонный гам коммунальной квартиры.Да дети, которым твердится одно:Вот вам в коммунизме пожить суждено.Пока же – военной угрозы надгробность.Газеты словесную сыплют руду.И кто-то твою измеряет способность,Чтоб два раза в месяц воздать по труду.И что-то жестокими мерками ГОСТаВо всем, даже в мыслях, наводит порядок.А страсти бурлят. Накипает короста —Слепой, протестующе-горький осадок.И к чувствам наивного детства вернутьсяВдруг тянет:Быть искренним,не лицемерить.И хочется, глянув на жизнь, отвернутьсяИ плюнуть на все, —и по-новому верить.Но чуть повернешься к ней задом иль боком,Условности бить начинают умело.И думать забудешь о чем-то высоком.И вынужден ты разменяться на мелочь.А мелочь списать не сумеет никакПриходно-расходная книга твоя.И просто покатишься, как пятак:«Звеня и чуть-чуть подпрыгивая».Орел или решка,Он или она,Король или пешка —цена одна.Катись через дни и ночи.Солнце. Пустыня.Почва – вражда.Кровь, закипая, клокочети не стынет —жажда!Мысли – бритвыострыдля вен,и нечем залить костры.Крен:пить,пить,пить —облако винного пара.Спи,спи,спиу тротуара.Миражи – ножи.Без воды,от беды до бедывсе нестись по песку,учащенно дыша,задыхаясь,спеша:– Скорей!Впереди – мореживой воды! —Будет бред остужен.– А может,и тампустынное горе —Никтоникому,низачемне нужен?7. ModerateНа середине века слишком резкоПрозрение пришло к нам: мир поплылПодобием кошмарного бурлеска,Разыгранного волей темных сил.Став явными, потоки лжи и грязиНе дали разглядеть: где тьма, где свет,Где неизбежность объективной связи,Где лотереи скомканный билет.А век все множит горькие годины,Калеча юных, не щадя седин.Немало лет прошло от середины,Но нет ни в чем, как прежде, середин.8. Allegro, ma non troppo,росо а росо maestosoМальчишки курят папиросы,И, о политике крича,Больные, сложные вопросыРешают просто, сгоряча.Мечтая, запросто меняютЗаконы, строй – как надо бы!Жестоко старших обвиняютВ измене знамени борьбы.Ругаются в табачном дыме.И забывают сорванцы,Что были тоже молодымиИх поседевшие отцы.Что чуть ли не любой старикДань отдал смелой громкой фразе.Произошел ли сдвиг по фазе,Иль это качественный сдвиг,Одна зависимость – мостомЧерез небытия потемки —Волнение живых о том,Как будут дальше жить потомки.Живем, трудясь и познавая.Браним навязчивость идей.Нас раздражает шум трамваяИ толчея очередей.Толпа ворчит, как и ворчала.Возбуждены частицы масс.Всегда чего-нибудь да малоДля счастья большинству из нас.А время круто нами вертит,В провалах памяти таяНеобходимость часа смерти,Случайность чаши бытия.Темп, прыгая, ломает нормы, —Есть риск быть перегрузкой смятым.Мы обтекаемые формыПредпочитаем угловатым,Стремясь полнее воплотитьсяВ дел человеческих тщету.И проклинаем суету,И не спешим отсуетиться.Солено-сладко-горько-кислыйКоктейль событий пьем до дна,Хотя и стонем: жизнь трудна,А жить надеждами нет смысла.Ведь ускорение не убавится.И кровь не замедлит круги по венам.– Но разве только идиоты улыбаютсяоткровенно?Радуйтесь!Вот он,здесь,полный цветов базар.Краски пестрят везде,Краски слепят глаза.– Купите!Где же естьтакие розы еще?– Продаю свежесть!Букетами и на счет.– Медь и бумажки,все приму.– А вот и ромашки.Кому? Кому?– Тюльпан!Стройней не найдешь его!– Дешево! Очень дешево!– Тончайший солнечный букетрасцвел в дубовой бочке.На аромат, на вкус, на цветпопробуйте, сыночки.– Рупь, красная цена!– А! —я пьян и без вина.Пьян и пью. Мне мало, мало.Землю всю и воздух весьСмесь хмельная пропитала,Одуряющая смесь. —Радуйтесь!Мир ослепительно-ярокВ пламени угля и дров,Вспышках электросварок,Пылкости прожекторов.Мир оглушительно-громок.Грянул прогресса разгул:Грохот невиданных ломок,Строек неслыханный гул.Мир возбуждающе-быстр.Мечутся в обезьяньем ражеВверх и вниз, из регистра в регистрОщущений резкие пассажи:Апрель взбурлил.Над островамиВзметнулся солнечный содом.Расцвел лепными кружевамиОтремонтированный дом.Я солнцу ради свежей краске,И самому себе.Дела идут как в сказке,А я иду к тебе.Иду. Бегу. Стремлюсь. Лечу.Знай: не пришла бы – утопился.А встретив, затаясь, молчу,Жалею, что поторопился.Бледнею. Тянет закурить.Не улыбаешься. Не рада?И понимаю – ждать не надо.И не решаюсь говорить.Люблю.Лазурь. Лавина алая.Оплавленный лучами шар.Люблю.Склонилась мать усталаяу колыбели малыша.Люблю.Слияний аллилуйя.Люблю.Летящая Земля.Люблю.Вкус поцелуя.Люблю.Звон хрусталя.Люблю.Пружин желанийнапряженный мажор.Люблю.Горение гранейозаренных гор.Люблю.Шум пирушки.Люблю!Льется рекой.Люблю обыкновенные стружкив столярной мастерской.Жену. Детей. Сигареты «Аврора».Жареное мясо. Голубой цвет.Звучание академического хораи,когда я хорошо одет.Комнатное тепло И реклам мешанину.Кино, книгии рок отчасти.Люблю все, что нужно здоровому мещанинудля полноты счастья.Мало?Люблю, как все горожане,природу из дымного далека.Чего не люблю,так это воздержанийот какого-нибудь пустяка.Хуже нет самому себе измен —нелепость, подобная гордости авторапошлыхвыкриков о патриотизме,свободах и даже о светлом завтра.Люблю.Сегодня солнце встало.Люблю.Сейчас со мной Она.Люблю.Мгновенье освисталовсе будущие времена!Люблю.Глубокая вера.Туманное стало прозрачным.Люблю!!Никакая холераменя не сделает мрачным.Люблю.Ослепительность случая.Люблю.Шаг рассчитанный, взвешенный.Люблю.Наслаждение жгучеескоростью бешеной:Тик-так,стрелок круги.Ночь – тьма. День – полосат.Итак, как ни беги,в сутках 24 часа.Весь деньсуетный шаг.Не стой – в давке сомнут.Везделюди спешат.Час – всего 60 минут…И я спешу в движенья утвердиться,И для прыжка вперед ищу опоры твердой.Хочу успеть полнее насладитьсяЛюбовью бескорыстной, пылкой, гордой;Любовью человеческой, земной,Любовью к делу,избранному мной.Люблю!!Хочу!И не бездельник.Могу.И делаю, что любо.А жена говорит: до получки не хватит денег.– Как грубо.Неприятно,Мелко,но,в общем, честно.Время – деньги, как известно.– Купите!Где же естьтакие розы еще?– Продаюсвежестьбукетами и на счет.– Медь и бумажки,все приму.– Вот-те и ромашки —Кому? Кому?Спешите, люди.Торг недолгийобрубит смерти нищета.Без болтовни о высшем долгеПлатите скромно по счетам.Наличными или натурой.За искренность – худой молвой.За ценности – макулатурой,И за ошибки – головой.Уютной прочности утратойЗа непоседливости блажь,И с дополнительной оплатойЗа скорость, сервис и багаж.За идеалы – мелочами,За верность – холодностью жен,За славы яркий свет – ночамиБезвестности в пыли времен.Медлительные эры минут,Мгновения мелькнут, —В провал неведомого сдвинутМинувшее минут.Поток движений прекратится:Не мель, а голь.И бесконечность обратитсяВ аморфный ноль.Но я не верю,что ЗемноеВсе будет сведено к нулю.Нет. Нет.Не может быть.Люблю! —Во временномвневременное.Я – человек.Я – ум.Я – плоть.Я – нервы.Я это я,тем и силен и слаб.В природе не последнийи не первый.Не всемогущий Бог,Но и не жалкий раб.Жизнь нелегка:Желанное, но бремя.А скорость,нарастая,гнет в дугу.Но мысль мояопережает время,И бесконечноЯлюбить могу.И потому пою,молюи матом крою,Порой готовый от бессилия взреветь,Всегда зову к борьбеИ никогда – к покою.Толькобынеотрезветь!Мы – дети века,конечно,с грехами,Но я бы хотел, в умаленье грехов,Чтоб в атомный векпохмелялись стихамиПосле запойного чтенья стихов.Я презираю эстетов рьяных,Поклонников дикой и ультра-культуры,Но —благославляювоистину пьяныхОт жизнии от литературы.От музыки,рвущей сердце на части,От сверхистин изображения.От созидающейтворческой СТРАСТИК человеческой форме движения!1965 – 1968 г.