Флибустьер

Глава 8

Я удивлённо вскинул брови. Я ожидал, что она попросит доставить выкуп, или вызволить её родных, или послать им весточку, но уж никак не ожидал подобной кровожадности.

– Гилберт… Англичанин, мать его, – фыркнул Шон, с трудом сдерживая рвущееся наружу презрение. – Вечно они с бабами и детьми воюют…

– Вы – смелая женщина, если приходите в подобное место и просите первого встречного о подобной услуге, – хмыкнул я.

Кажется, она покраснела под вуалью, но я не мог сказать об этом с полной уверенностью.

Шон вдруг повернулся к остальной команде.

– Ну-ка, робятки, закройте ушки. Надо нам о делах поговорить, – произнёс он.

К моему удивлению, перечить никто не стал, пираты вернулись к своим занятиям, выпивке, жратве и женщинам. Несколько человек даже отсели от нас подальше. В таверне снова стало шумно.

– Я… В отчаянии, месье Грин. Позвольте, я расскажу, – сказала она.

Я кивнул и приготовился внимательно слушать.

– Мои родные… Мой муж и доченька, они плыли на Мартинику, к нашему дядюшке… И этот мерзавец… Простите. Гилберт захватил судно, на котором они находились, – сбивчиво начала она.

Я покрутил стакан в руке, примерно представляя, что было дальше.

– Мой муж – уважаемый человек, дворянин, и он сказал об этом, и их, слава Богу, не убили, а просто взяли в плен и стали требовать выкуп. Луи сам написал мне об этом. Мы собрали необходимую сумму и отправили, как Гилберт и потребовал… Но этого ему показалось мало! – она нервно сжала платочек. – Он потребовал ещё!

Шон, который тоже слушал её рассказ, многозначительно хмыкнул.

– Мне пришлось влезть в долги, продать кое-что… Новый выкуп мы тоже отправили… – всхлипнула девушка.

– И этого тоже оказалось мало, – процедил я.

– Да! – с жаром ответила она. – У нас не так много осталось, мы почти разорены, я в отчаянии! Нового выкупа нам уже не собрать…

– И вы решили, что убить Гилберта выйдет дешевле и надёжнее, – хмыкнул я.

– Да! – воскликнула девушка, не замечая даже, что на неё оборачивается половина таверны. – Мне не к кому больше идти! Власти только и делают, что обещают помочь, но не слишком-то они торопятся, пока и им не занесёшь!

Я усмехнулся. Что-то не меняется ни в двадцать первом веке, ни в семнадцатом.

– Гилберт уже прислал мне локон моей девочки, моей Эллин, – дрожащим голосом произнесла она. – И написал, что следующим придёт палец…

– Вот мерзавец, – фыркнул Шон.

– Я больше не знаю, к кому обратиться, месье Грин. Я готова на всё, – тихо сказала девушка.

Я побарабанил пальцами по столу. Девушка стояла молча и теребила платок в руках, не в силах успокоиться. Дело непростое, даже по одному только описанию. И ладно бы, если нам нужно было только убить этого Гилберта, но ведь нужно было ещё и вызволить из плена двоих людей, желательно, целыми и невредимыми. И вся сложность была именно в этом.

– Прощу прощения, мадам, но это будет непросто. Мне будут нужны люди, оружие и припасы, а это всё требует вложений, – медленно, подбирая каждое слово, произнёс я.

– Я понимаю. Я готова заплатить. Только верните мне мою Эллин… – всхлипнула девушка.

Я оглядел команду. Многиеснова оторвались от еды и выпивки, слушая сбивчивый рассказ девушки вопреки просьбе Шона, и я видел, что она уже завоевала их симпатии, гораздо быстрее, чем трактирные девки, цепляющиеся к ним на шею и осыпающие поцелуями.

– Время у нас, я так понимаю, ограничено, – произнёс я.

Девушка нехотя кивнула.

– Месяц. Он написал, что через месяц будет ждать в какой-то бухте на Антигуа. А если мы не привезём остаток суммы, то он убьёт обоих… – сказала она.

– Думаю, за месяц мы справимся, мадам, – обнадёжил я, чтобы тут же огорчить. – Но нам нужна предоплата.

Она заметно приуныла. Я бы на её месте тоже не слишком-то доверял первому встречному капитану, но у меня и мысли не возникло её обманывать. Девушка снова боролась с собой, но она сама сказала, что у неё не осталось выбора. В итоге она изящным жестом достала серёжку из уха и положила на стол рядом со мной. Крупный бриллиант блеснул всеми своими гранями. Я затруднялся сказать, сколько он стоит, но видел, что стоит немало. Такой и в моём-то времени мог стоить целое состояние.

– Это почти всё, что у меня осталось… Месье Грин, умоляю вас. Помогите, – тихо произнесла она.

Я поднял серёжку и убрал её в кошелёк, чтобы не потерять и не пропить ненароком.

– Не переживайте, мадам, мы приложим все усилия. Теперь, пожалуйста, конкретнее, – сказал я. – Где искать этого Гилберта? Как выглядят ваши родные?

– Моя дочка, Эллин, ей двенадцать лет, худенькая, со светлыми волосами, – начала она с самого, по её мнению, важного, кое-как сдерживаясь, чтобы не заплакать.

– Спокойнее, мадам, – сказал я.

Она всхлипнула снова и шумно выдохнула, пытаясь успокоиться, после чего продолжила.

– Мой муж… Его зовут Луи-Арман-Готье д`Эрве, ему… Чуть за пятьдесят… – тихо, почти шёпотом сказала она.

– И где же мне их найти? – спросил я.

Девушка достала откуда-то конверт и протянула мне. Я аккуратно раскрыл его и достал письмо, к которому сургучовой печатью был прикреплён клок светлых волос, при виде которого девушка снова испустила тяжкий вздох и шмыгнула носом.

В письме на корявом английском говорилось о том, что месье д`Эрве вёл себя неподобающим образом, поэтому капитан Гилберт вынужден увеличить выкуп до двадцати тысяч фунтов. Ждать человека с выкупом они будут к северу от Антигуа, на островке Грейт Берд, через месяц, а в качестве жеста доброй воли высылают локон прекрасной юной Эллин бесплатно.

Я чертыхнулся вполголоса, сложил письмо обратно в конверт и вернул его хозяйке.

– На каком корабле ходит этот Гилберт? – спросил я.

– Я… Не знаю, месье… – выдавила девушка. – Но я знаю, что к дядюшке они плыли на пинассе капитана Кристенсена, и там были пушки, а Гилберт этот пинасс захватил…

Мне это совершенно ни о чём не говорило. Захватить его он мог и на стопушечном фрегате, и на одном каноэ, были бы только смелость и везение. Но капитанов здесь обычно знают, и знают, кто на чём ходит, так что выяснить это будет несложно. Поспрашивать в порту, да даже хотя бы у Грегори.

– Хорошо, мадам, – произнёс я. – Обещаю, мы найдём этого капитана Гилберта.

А в голове в это время крутилась сумма в двадцать тысяч фунтов, упомянутая в письме. Двадцать тысяч фунтов. Да даже если половину такой суммы заполучить, можно больше в жизни не работать, продать корабль и осесть в каком-нибудь тихом месте, до конца жизни отдыхая на пляже и позабыв про морской разбой, кровопролитие и свистящие над головой пули. Стало даже интересно, сколько уже они отправили Гилберту. И сколько можно будет достать из его сундуков.

– Месье! Вы, кажется, отвлеклись, – тихо позвала девушка, и я встрепенулся, возвращаясь в реальный мир.

– Прощу прощения. Уже раздумываю, как мне его найти, – соврал я.

– Только ради Бога. Верните мне мою девочку, – выдохнула она. – Вы – моя последняя надежда.

Она вдруг потянулась ко мне, крепко сжала мою руку пальчиками, затянутыми в белые перчатки, и тут же выпустила их, словно опомнившись. Её прикосновение оказалось горячим и удивительно приятным.

– Разве могу я оставить в беде прекрасную леди? – хмыкнул я.

– Я буду ждать, капитан, – сказала она, присела в изящном книксене и пошла прочь.

Я проводил её долгим взглядом, заметив, как её дуэнья недобро на меня посмотрела. Ясное дело, не доверяла. Я бы тоже не доверял пиратскому капитану, ещё не заимевшему никакой репутации.Скорее, даже с отрицательной репутацией, учитывая, как меня ославит обозлённый Исхак.

Но на еврея мне было плевать с высокой колокольни, пусть скрипит зубами от злости. Будто на Тортуге нет других торговцев.

Шон вдруг толкнул меня под локоть, забрал мой стакан и наполнил его до краёв.

– Что-то ты загрузился, капитан, – осклабился он. – Вот, выпей-ка.

Я опрокинул стакан в глотку, скривился, чувствуя, как ром растекается приятным теплом в груди.

– Баба – огонь, конечно, – протянул Шон. – Такая… Ух… Любого порвёт. Ей бы этого Гилберта дай – на месте загрызёт.

Я задумчиво покивал головой.

– Серьга-то неплохих денег стоит. Можно уже и не дёргаться, – произнёс Жорж.

– Не будем о делах, господа, – сказал я. – Сегодня мы отдыхаем. Остальное – потом.

Только после того, как она ушла, я понял, что так и не узнал её имени.

Глава 9

На следующий день меня ожидало жестокое разочарование. И нет, не похмелье, а именно разочарование, потому что я узнал, что почти все флибустьеры ушли вместе с адмиралом Олоне грабить испанцев в Картахену или Маракайбо. Точнее никто сказать не мог, все знали только, что весной Олоне ушёл с Тортуги и до сих пор не возвращался. Мне это имя казалось смутно знакомым, будто я где-то его слышал, и похоже, что слышал даже в своём времени. А значит, это был удачный поход, и я почувствовал лёгкий укол зависти.

Я даже прикинул, окидывая взглядом улочки Бастера, сколько можно было бы заработать, ограбив город. Выходило прилично. На секунду у меня даже мелькнула мысль бросить всё и рвануть с командой к Маракайбо, на помощь к адмиралу Олоне, но я быстро понял, что это плохая идея. Доверия к нам у Олоне нет, и не прибавится, если мы подскочим аккурат к раздаче ништяков, на всё готовенькое. Да и моё глупое благородство обязывало меня заняться поисками капитана Гилберта, раз уж я взял у мадам д`Эрве предоплату.

У меня наутро даже остались деньги, и я решил прошвырнуться по магазинам, пока остальные продолжают кутить. За мной увязался Муванга, я не возражал против его общества, и мы шли теперь вдвоём по набережной Бастера, пока утренний прохладный бриз поднимал рябь на воде, раскрашенной восходящим солнцем в оттенки розового.

Похмелья не было, потому что я до сих пор был немного пьян, а вот Муванга малость страдал, и мне казалось, что он за мной увязался только чтобы подышать свежим воздухом.

– Ну, как тебе вольная жизнь? – спросил я, когда мы проходили мимо очередного кабака, из которого доносились пьяные вопли и женский смех.

– Хорошо, вождь, – сказал Муванга. – Много смех, много еда. Лучше.

– Много смеха, много еды, – поправил я. – Когда уже нормально говорить будешь?

Муванга наморщил лоб, тщательно подбирая слова.

– Сложный белых язык, – медленно произнёс он.

Я расхохотался в голос. Африканский магистр Йода.

– Ничего, научишься ещё, – сказал я. – Ты, главное, не своих чёрных братьев слушай, а нас.

– Не брат они мне! – вдруг вскинулся Муванга. – Черни, глупый, грубый!

Так-так. Кажется, тут назревает ещё один конфликт. И я подозревал, в чём дело. Адула и его негры были постарше Муванги на несколько лет, и, видимо, решили устроить дедовщину. Муванга вообще во всей команде был самый молодой.

– Ну-ка, поподробнее. Рассказывай, – приказал я.

Парень потупился и замолчал. Я его понимал, я теперь был капитаном, на ступеньку выше, а закладывать своих вышестоящему начальству, видимо, всегда считалось не очень красивым поступком.

– Да говори, всё равно узнаю ведь, – сказал я.

Муванга тихо вздохнул и покосился на меня. Его вера в мои колдовские способности могла немного притупиться, но уж точно не исчезла до конца, и он понял, что нет никакого смысла что-то скрывать.

– Делай, говорят, – сказал он. – То делай, там делай. Они не делай.S-s-suki bilyuat.

Я кое-как сдержал смех, хрюкнув себе в кулак. Русский мат звучал чужеродно и необычно, и от этого было вдвойне смешно. Я вспомнил, как ругался порой, в полной уверенности, что никто ничего не поймёт. Нет, поняли, впитали и усвоили.

– Я с ними поговорю, – сказал я.

– Нет! Не надо! – воскликнул Муванга.

И в самом деле. Из-за моей помощи Муванга может растерять все остатки уважения, а то и самоуважения, так что тут лучше бы надо помочь как-то по-другому. Как вариант, можно было бы вытащить Мувангу с нижней палубы и сделать хотя бы вестовым, негром он был весьма и весьма смышлёным, в отличие от своего брата и остальных.

– Ладно. Придумаем чего-нибудь. Морды им бей. Только не на корабле, – сказал я, понимая, что против четырёх здоровенных черномазых Муванге не выстоять и минуты.

Тот только вздохнул, погружаясь в собственные мысли. Тут бы, пожалуй, мог помочь совместный бой, это гораздо лучше спаивает коллектив в единое целое, чем любые тренинги. Либо объединение против общего врага, обычно против начальства, но этот вариант отпадал сам собой. Здесь лучше не настраивать коллектив против себя, иначе пираты быстро выберут себе нового капитана, а старого отправят на пенсию, за борт.

– Да где этот клятый портной, мать его, – пробормотал я, когда мы уже второй раз прошли вдоль набережной.

Народа на улицах с утра было немного, а вывесок или хотя бы каких-нибудь подсказок я не приметил. Я хотел наконец-то одеться прилично, не с чужого плеча, так, как хотелось именно мне. А самое главное, не по здешней моде с её изобилием накрахмаленных кружев, пышных жабо и пёстрых тканей.

Лоточники на улице начинали раскладывать свой товар на хлипенькие столы, и я подошёл к ним, разглядывая дешёвый ширпотреб, который они продавали как самые лучшие товары. Выщербленные сабли из плохонького железа, старые пистолеты, бусы, брошки, платки, вышивка, цветы. Я подошёл к той, которая торговала цветами. Она показалась мне самой честной из всех.

– Портной? – переспросила она, оглядывая мой, в общем-то, неплохой костюм. – Вон там, выше по улице, а потом налево, и дверь будет чёрная.

– Благодарю вас, мадам, – раскланялся я, приподнял шляпу и поспешил по указанному адресу.

Нужный дом нашёлся довольно быстро, и я даже специально оглядел его в поисках хоть какой-то вывески, но ничего не обнаружил. Меня посетило смутное сомнение, но я всё же поднялся на крыльцо и постучал в дверь.

Дверь открыл какой-то мужичок в парике, ровно на ширину своего лица, чтобы видеть меня, но не впускать. Он то и дело косился на мои пистолеты и палаш, с которыми я не расставался.

– Доброе утро, месье. Вы к кому? – спросил он.

Я затруднился с ответом.

– А… Мне сказали, что здесь можно найти портного… – протянул я, пытаясь заглянуть внутрь, за спину этого мужичка.

– И вы его нашли! – сказал он, так и не открывая двери. – Чем могу помочь?

Всё это казалось мне довольно странным, но я старался не подавать виду.

– Мне нужен костюм, разумеется, – произнёс я.

– Гм… Да, пожалуй… – сказал он, окидывая взглядом сначала меня, а потом и Мувангу.

– Могу я войти? – спросил я.

– Да-да, конечно! – неловко улыбнулся он, отступил назад и впустил нас внутрь.

Было заметно, что портному не по себе, и что присутствие двух пиратов в его доме его напрягает и пугает. Хотя мне казалось, что на Тортуге все только рады знакомству с пиратами, и все так или иначе замешаны в морском разбое.

Я оглядел его дом, полный разноцветных тканей, выкроек, костюмов и обрезков. Похоже, я оторвал его от работы.

– Мне нужен костюм, полностью. Чёрный, – сказал я.

– Вы… В трауре? – осторожно спросил портной.

– Нет. Просто мне нужен такой костюм. Без всяких кружев, рюш и бантиков, обычный чёрный костюм. Рубашка, штаны, камзол, и всё остальное, – пояснил я.

– Но это же… Скучно? Безвкусно… – тихо произнёс портной, опасаясь навлечь на себя мой гнев. – Да и что люди скажут, что месье Жондрель сшил вам какую-то ерунду…

Я хмыкнул себе под нос. Дорожит репутацией. Это хорошо, значит, сделает всё на совесть.

– Не скажут. Сшейте траурный, так и быть. Минимум украшений и всего остального, понимаете? – произнёс я.

– Да-да, конечно! – воскликнул месье Жондрель. – Я уже так и вижу!

Он чуть отскочил, разглядывая мою фигуру и делая какие-то пассы руками в воздухе, будто бы мысленно примеривал на меня какие-то шмотки, а я подумал, насколько же проще было, когда можно прийти в торговый центр и набрать себе полную тележку одежды на любой вкус.

– Может, так? – пробубнил портной себе под нос. – Месье, согласитесь хотя бы на шейный платок, иначе весь костюм будет смотреться ужасно!

– Ладно, шейный платок ещё куда ни шло, – вздохнул я. – Два вопроса: сколько это будет стоить и когда он будет готов?

Жондрель будто и не слушал, погрузившись в фантазии и измеряя лентой мой рост и ширину плеч.

– Полагаю, будет готов послезавтра, – хмыкнул он.

– Я надбавлю за срочность. Жду костюм сегодня вечером, – сказал я.

Глава 10

Портной долго отнекивался, но мне всё-таки удалось его уболтать, и он пообещал, что к вечеру мой новый костюм будет готов. Пришлось пообещать ему кругленькую сумму, а часть денег даже внести предоплатой, только после этого месье Жондрель нехотя согласился и тут же приступил к работе. Было сразу видно, что работает профессионал, и стоять у него над душой было совершенно излишним, поэтому мы с Мувангой поспешили уйти. Разве что напоследок я купил у него три готовых рубашки, как обещал Эмильену.

Весь остальной день прошёл в заботах и хлопотах, мы закупали припасы на корабль. Это оказалось непросто. Не только из-за того, что мы впервые этим занимались, но и потому что Исхак Леви уже успел шепнуть всем местным торговцам, что со мной и моей командой дел иметь нельзя. Досадно, но золото открывает любые двери, и нам приходилось закупать всё втридорога. Даже конкуренты выкреста словно сговорились, но и это можно было легко понять. Я для них очередной выскочка-флибустьер, а у них цеховая солидарность, так сказать. Картельный сговор, мать его.

Ещё и половина моей команды страдала с похмелья. Адулу вообще не смогло разбудить даже ведро холодной воды, и негра пришлось оставить спать в таверне. Главное, не забыть про него потом. Остальные просто ходили квёлые, опухшие и хмурые, щурясь от яркого солнца, но исправно таскали к шлюпкам припасы.

А шхуне требовалось многое. Доски и парусина, канаты и смола, пресная вода и еда, лекарства и порох. Деньги снова утекали из пальцев, словно песок, ничуть не хуже, чем во время пьянки в таверне. Пожалуй, даже сильнее. Настолько, что мне захотелось даже сходить к еврею и прибить его прямо там же, в конторе. Закупаться в Бастере теперь хотелось всё меньше и меньше, и нужно будет искать новый порт.

Единственной отдушиной стало то, что на берегу возле нашей шлюпки кучковалось несколько матросов, которые при моём появлении заявили, что хотят пойти к нам в команду.

Вид у этих матросов был изрядно помятый, не иначе, мы с ними пьянствовали вчера, всего их было восемь человек, но двое, раскланявшись, ушли сразу, как только я объяснил правила поведения на корабле. Шестеро остальных вроде были не прочь послужить под моим началом. Видимо, понравилось, как мы сорили деньгами в кабаке, и им захотелось так же.

Из них только трое раньше были моряками и вообще умели управляться с парусом, один раньше был мелким лавочником, другой оказался адвокатом-недоучкой, третий был буканьером здесь, на Тортуге, и Жорж с Робером даже его косвенно знали. Шасс-парти, соглашение о добыче, подписали все до единого, и только адвокат долго вчитывался в формулировки, явно выискивая какие-нибудь лазейки.

Матросы же были неграмотными, но умелыми, двое раньше ходили на торговом судне через Атлантику, а третий, пожилой, успел послужить и на военном корабле, и на почтовом, и с контрабандистами, и с пиратами, так что я решил , что его опыт нам здорово пригодится. Его звали Оливье Гайенн, и он был из гасконцев, как и Эмильен. Остальные тоже представились, но я пока не запомнил их имена.