Прощай, Италия

По дороге проехала машина, осветив фарами исписанные стены соседнего дома.

–Радик…

–Что?

–Такая дивная ночь, а мы сидим в четырех прокуренных стенах и хлебаем паленое пойло.

–Дивная, – хмыкнул друг… – Ну и словечко. Хотя, ты прав, и впрямь дивная… Нет-нет, прав – дивная. А знаешь, почему?

–Почему?

–Потому что каждая ночь может стать последней, когда понимаешь это – ночь сразу становится дивной.

–Вот ты философ.

–Да уж, – выдохнул друг и протер вспотевший лоб большой ладонью.

–Ну, что? Поехали в какой-нибудь ресторан, выпьем настоящей, отличной текилы.

–Я в ней как-то не большой специалист, не разбираюсь.

–Я научу.

Радик нарочито надул губу, мол, я подумаю.

–Поужинаем свежим шашлыком.

–С маринованным луком?

–С маринованным луком… Запьем все это дело холодным пивом из высокого фужера.

–Продолжай, продолжай, мой мальчик…

–И свежий лаваш можно будет свернуть в трубочку и макнуть в соус с зеленью.

–Великолепно.

–А потом дольку помидора.

–Нет, можно без него…

Посмеялись, помолчали, посмотрели друг на друга.

–Мне кажется, мы заслужили чуточку счастья… Хотя бы сегодня.

–Лучшая твоя мысль за последний месяц, – оживился Радик. – А даже, если и не заслужили, то возьмем у судьбы счастье авансом.

–Потом отработаем.

–Да, все потом, а сейчас только горизонт нам преграда.

–Да погнали уже.

–«Бенефис»?

–Не дорого ли?

–Вот не огорчай меня сегодня, прошу… Говорю же, до горизонта все наше… А ты – «дорого-дорого». Вот все ты опошлишь, – Радик засиял улыбкой. – В первый день лета мы заслужили самого лучшего. Все, обещай больше не мелочиться. Иначе…

–А иначе «нас на небесах окрестят лохами», – перебил я.

–Именно.

Даже не убираясь, мы вызвали такси и рванули в центр. Расположились за дальним столиком летней веранды «Бенефиса», с широкими проемами вместо окон, обвешанными цветами. Уютный ресторан благоухал ароматом ночной травы и, готовящихся, экзотичных блюд. С городской вершины оценили открывавшуюся нам панораму ночного города – новые, красиво подсвеченные огнями высотки, плавно стекающий вниз оранжевыми фонарями проспект, еще шумящий ночными огнями редких авто, край реки, чернеющий за шпилем двадцатиэтажного офисного центра. Здание-свеча высилось на берегу Воронежа, цепляя уходящие на запад сумрачные облака.

Даже и не верилось, что еще недавно мы были в низине человеческой цивилизации, и спустя какой-то час-другой, оказались среди чинно воркующих парочек и бренно коротающих время людей.

Звучала красивая и спокойная музыка, через стол сидела веселая компания девушек и парней. Наши ровесники. Они пили цветные коктейли и курили кальян. Весь их стильный вид и уверенность говорили, что жизнь их дорога, а завтрашний день успешнее следующего. Для них было будущее, а для нас?

–Здравствуйте, меня зовут Юлия, я сегодня вас буду обслуживать.

Подошла молодая официантка с белой косичкой.

–Отлично, – засмущался Радик, видимо от того, что он здесь какой-то чужой и нездешний, взял себя в руки.

Девушка положила перед нами два меню в кожаной обложке.

–Смотрите, не торопитесь.

Юлия посмотрела на меня, потом перевела взгляд на Радика.

–Не буду мешать, я подойду через три минуты.

–Можно сразу… – приступил я к осуществлению плана по ночному счастью.

–Да, конечно, – девушка улыбнулась. Достала блокнот и ручку.

–Два бокала пива светлого, бутылку текилы, этой… «Ольмеки». И через три минуты подходите еще.

Шариковая ручка острием стержня в тонких женских пальцах прошуршала по листу, записав мои слова. Официантка зачем-то улыбнулась и удалилась. Радик осмелел, задумчивым взглядом было хотел ее проводить – оценить со спины, но она неожиданно развернулась и снова направилась к нам.

–Да, забыла спросить. А вам какую «Ольмеку»? – обратилась она к Радику.

Он хмыкнул и показал на меня, мол, этот парень сейчас вам все скажет.

–А какая есть?

–«Репосадо», «Аньехо», «Альтос плата», «Бланко», «Голд».

Друг улыбкой оценил мое замешательство.

–Голд, – перебил я поток алкогольных вариаций, – предпочитаем «Голд». – Я покосился на него. Он уже изо всех сил напрягал челюсти, чтобы не прыснуть смехом. Сдержался, деловито выдохнул, принял позу серьезного человека на переговорах.

–Предпочитаем.

–Хорошо, – девушка снова дежурно улыбнулась и на этот раз ушла уже на обещанные три минуты.

–Предпочитаешь? – спросил Радик.

–Предпочитаю.

–А мне подумалось, ну, так, показалось. Нет-нет, вы не подумайте… Просто показалось – «Голд» – это единственное, что вы, человек, разбирающийся в текиле, смогли выговорить.

–Нет, просто моя любимая.

–Ага, и текила у тебя есть любимая и от цыган ты не убегал.

–Ладно, давай расслабляться.

–Начинаем, – товарищ развалился на диванчики, закинув длинные руки на спинку и с наглой ухмылкой начал осматриваться. Взгляд его остановился на компании, явно привлекающей внимание громкими остротами и яркой патетикой. Шумный коллектив напрягся, поняв, что за ними наблюдает довольная рожа Родиона Борисовича. Но замечания никто не сделал. Даже наоборот – сам сделался чуть скромнее и тише.

Только кудрявая девушка продолжила громко смеяться, слушая рассказы своих товарищей. Она единственная была не в платье, а в джинсе, мерно потягивая вино из высокого фужера, делая вид, что ей веселее других.

Девушка покосилась на наш пустой стол, словно ей стало интересно, что мы может здесь заказать? Я почувствовал себя неловко, все кругом красивое и яркое, а я расселся тут в потертых джинсах и камуфляжной футболке.

Подумал, что перед тем, как заехать сюда, надо было бы переодеться.

Девушка напоминала итальянку, периодически от собеседников отвлекалась на салат, ловко ковыряя ножом непонятные ингредиенты на широком зеленом листе, затихала, взгляд ее тут же заплывал печалью.

Когда на столе появилось то, что и планировалось еще в офисе, мы приступили к ужину и разговору. Шашлык был пряный, пропахший дымом. Таял во рту. Текила была мягкая, а пиво – свежим. И фужер, содержащий его, был высок, переливался, словно золото на солнце.

Запах шашлыка видимо лобрался и до кудрявой девушки. Он медленно повернула голову в нашу сторону, губы выразили брезгливость. И наличие текилы на нашем столе, хоть и хороший, как я понял, интеллигентности нам не придавало.

–Красота… Ла-ла, ла-ла, – сыто напел Радик, вспомнив когда-то популярный хит местной группы. – А вообще, жизнь не так уж и плоха. Ну, если разобраться, а представь мы сейчас бы работали какими-нибудт журналистами в местной газете? Лучше было бы, а?

–Нам повезло просто, что со Сергеем Ивановичем познакомились вовремя.

–Это точно, но, знаешь, значит суждено было, чтобы сложилась так, как сложилось.

–Да ты философ прям, – я не спеша закурил, наслаждаясь охватившим голову легким хмелем.

–Да, брат, – Радик взял из лежащий на столе пачки сигарету, прежде чем закурить, вдохнул ее аромат. –Хотя порой как-то большего хочется.

Я пересекся взглядом с итальянкой.

–А вот чего, не пойму. Может ты знаешь, – поинтересовался Радик, заметив, как я кошусь на незнакомую девушку. –О-о-о… Кажется, что именно хочешь ты, я как раз понял.

–Да тише ты, – я ощутил легкую неловкость.

–Молчу-молчу, – наигранно произнес друг, наслаждаясь сигаретным дымом.

Долгой паузы он не выдержал, помахал ладонью перед моим лицом.

–Да хватит, – разозлился я.

–Доверься судьбе, если оно будет, то будет, а если нет…

–Ага, из той оперы: как говорил мой дед, я твой дед.

В позолоченном полумраке возникла улыбка официантки.

–Вы что-нибудь еще хотите?

–Юлия, – отвлекся Радик от грузных мыслей. –Если мы знали, чего хотим, все было бы куда проще.

–Я вас не поняла, – сконфузилась девушка.

–Еще по пиву, – поправил я ситуацию.

–Хорошо, тогда я у вас меню возьму, – Юлия забрала у нас из-под носа кожаные папки, хранящие названия разных изысканных блюд.

Официантка исчезла, словно и не было, сладкий аромат парфюма завис над нами горьким напоминанием о завтрашнем дне, который будет тяжелым и лишенным всякого смысла. Ночь обещала быть долгой и пьяной.

–Баб, что ли, сегодня давай снимем? – выдохнул вместе с дымом Радик, погружаясь в хмельную истому.

–Не хочу.

–Да ладно. Надо же достойно закончить этот вечер, – Радик налил по рюмке, переглянулись, молча чокнулись. – Сильно понравилась? – его ухмыляющиеся лицо, подпертое большими руками, надвинулась на меня.

–Кто?

–Ты сам знаешь кто.

–Да нет.

–Да нет – это уже почти – да. Давай познакомимся?

–Нас сразу пошлют. Да и парни там с ними.

–Ну, мы же тактично… – ухмылка Радика продолжала меня давить. –А что? Мы же все-таки люди интеллигентные.

–Ага, – хмыкнул я и сделал большой глоток пива. –Не пойму, что это, как ты подопьешь, из тебя интеллигентность твоя переть начинает.

–А вот ты сам задал вопрос и сам же на него ответил.

На секунду взгляд собеседника стал абсолютно трезвым и прямым, серьезней обычного.

–Разве я не прав?

Безразлично отмолчался, влил в себя побольше пива, чтобы поскорее стать еще пьянее.

Друг не успокаивался.

–Ну, пусть у тебя рожа чуть туповата, одеваешься ты, как дебил. Но все же… Ты вон в институте лучше всех всякие литературные процессы знал. Чуть писателем не стал.

–Слушай, я не пойму, ты сейчас меня обидел или похвалил?

–Сказал как есть.

–Спасибо.

–А уж как в скоростном беге преуспевал…

–В каком еще беге?

–От цыган.

–Блядь, ты уже лет пятнадцать по пять раз на день вспоминаешь, тебе не надоело?

Радик ответил улыбкой.

–Давай знакомиться, нам все равно терять нечего, – прошептал Радик. – Только сначала еще по одной. Разлитие текилы он сопроводил попутной песней: – «А мы уходим рано, запутавшись в долгах, с улыбкой Д’Артаньянов, в ковбойских сапогах».

Ни с кем знакомиться мы не стали, продолжили пить, веранда почти опустела, осталась только пара человек из компании по соседству. Кудрявая девушка давно ушла. Когда к нам явился официант и сказал, мол, закрываемся, мы, желая вырвать последнее удовольствие у жизни, заказали напоследок по рюмке чего-то непонятного.

–Вот это, – Радик тыкнул пальцем во вновь принесенное меню.

Распив и попрощавшись с другом крепко обнявшись, я выдвинулся домой пешком. Он остался ждать такси. Обогнув угол театра, остановился у его фасада с большими светящимися афишами над широким входом: «Пир во время чумы», «Рай в шалаше», «Время назад», внизу красным шрифтом – премьера. Прочитанное почему-то вызвало разочарование. В захмелевшей голове закружили обрывки воспоминаний – веселые студенческие годы, спектакли по выходным. Одногруппники – парни и девчонки, спорящие тогда модном о Коэльо, ативно обсуждающие Гая Ричи, ярко повяившегося тогда в мировом кинематографе.

Никто из них не знал, что в будущем им придется быть кореспондентами в какой-то месной газетенке, котору никто не читает, офисными прислужниками или набравшими лишних килограммов домохозяйками. И оправдывать несбывшиеся мечты семейным счастьем, и медленно стариться рядом с каким-нибудь мужем, может быть даже совсем случайным, появившимся в жизни от сложившейся ситуации и безволия.

Ступеньки уходили вниз вместе с шумящими по бокам фонтанами. Городской ветер ловил их пропахшие хлоркой капли и уносил ввысь. Голубая плитка светилась, лавочки пустовали. А мне хотелось только одного, чтобы завтрашний день никогда не наставал – застрять бы в этой ночи и не видеть пасмурных лиц, требующих вернуть им автомобили… Не слышать ни слова жалости, ни угроз, ничего. Ступать по городу и верить, что все еще впереди… И жизнь – эта такая лирическая песня без грубых выражений и резких сюжетов, которую исполняет чудесный женский голос, красиво растягивая слова о предчувствии красивой и большой любви.

Когда поднимался по скверу, увидел одинокую девушку. Она сидела в полном безлюдии. И прошел бы мимо, если бы краем глаза не заметил, что эта та кудрявая девушка из кафе. Кажется, она плакала. Остановился.

–Что с вами? – спросил я.

Кудрявая подняла глаза. Ее печальное лицо, едва освещенное затаившимся в листве фонарем, мгновенно огрубело.

–Тебе что надо?

Голос ее был приятный, хоть и резкий.

Я ретировался, может и не плакала она вовсе, просто среди ночи вся такая красивая и молодая сидела одна, не более того.

–Я просто хотел помочь.

–Слушай, – продолжила девушка. – Ты откуда такой наглый взялся? Мало того, что весь вечер на меня пялился, так еще и здесь меня достать решил.

Я почувствовал, что разговор завязался и подсел рядом. Она, конечно, отодвинулась.

–Так что ты на меня смотрел-то? – интонации незнакомки сделались чуть добрее.

–Понравилась.

–А, ну, поздравляю.

–Что ты одна?

–Тебя спросить забыла. Если что, ты мне вообще не понравился. Это я так, – кудрявая брюнетка протерла ладонью остатки слез, – чтобы ты не надеялся.

–Мне все равно.

–Ну, тогда хорошо. Потом не огорчайся.

Дорога пустовала. Машины закончились. Случайные пешеходы тоже.

–Давай тебя до дома хоть провожу, что тебе тут сидеть одной?

–Слушай, а если, допустим, я за городом живу, как ты меня собрался провожать? Пешком?

–Давай, вставай, – резко вырвалось у меня.

–Ты мне не нравишься, – разозлилась кудрявая, но почему-то поднялась.

Я хотел было пойти вверх, она остановила.

–Стопэ, – железно и твердо вырвалось из тонких губ.

Наши взгляды пересеклись. Я подумал, что мне сейчас суждено идти одному через квартал и дальше домой, встречать завтрашний, неизбежно приближающийся, день. А ей оставаться здесь.

–Нам туда, – девушка показала в сторону, и мы пошли молча вместе.

Пересекли дорогу, направились мимо витрин с бесчувственными манекенами в модной одежде. У одного из них кудрявая остановилась. Показала на болванку со смуглым лицом, голову украшала серая кепка, шею закрывал клетчатый шарф, на теле сидел тесный костюм, через замутненное стекло не разобрать какого цвета.

–Вот такое тебе пошло бы.

–Уверена?

–Поверь мне.

–Да я буду в этом на какого-то ретро-бандита походить.

Девушка смерила меня взглядом.

–У тебя лицо слишком туповатое для этого.

–Это почему?

–Ну такое – колхозного типа, – кудрявая посмотрела в упор. – Один плюс – глаза бесхитростные.

–Я городской…

–Мне это не интересно.

Пройдя по зебре, миновали стадион, подсвеченный вышками с большими прожекторами. Оказались у нового элитного дома, самого высокого в округе. Зашли во двор, что пах еще краской новых детских площадок со скрипучими качелями, набором турников и лесенок. Сбоку крыша подземного гаража уходила вдаль, обрывалась, словно пропасть. В низине начинался частный сектор из мелких домишек и таких же мелких огоньков.

–Мы пришли, – сказала девушка.

–Поздравляю, – процитировал я недавнюю ее фразу.

–А ты еще и хам.

Прислушался к себе, понимая, что еще недавнее действие алкоголя прошло, выветрилось за пару минут. Голову приятно кружил сиреневый сумрак. Непредвиденные обстоятельства перерастали в романтическую встречу. Я закурил.

–Еще и куришь…

–Ты же видела уже.

Дальше разговор прервался, показалось, что все – сказать нам больше нечего.

А почему ты плакала? – разрядил я тишину.

–Тебе реально это нужно знать?

–Реально.

Разглядел забавную ямочку на подбородке у кудрявой, захотелось коснуться ее пальцем.

–Ты уверен?

–Уверен.

Девушка поправила непослушные волосы и направилась к подъезду.

–Тогда мне надо еще выпить, – выпалила, обернувшись.

Ножки в джинсах были стройны, укороченная джинсовая куртка обнажала изгиб талии. Несмотря на миниатюрность, походка моей случайной спутницы была уверенна, по-женски грациозна и тверда.

–Что встал?

Я последовал за вздорной брюнеткой.

Пикнул домофон. Я открыл дверь и пропустил даму вперед.

–Мужчина в подъезд должен первый заходить, бестолочь, – улыбнулась она, первый раз за короткое время нашего знакомства.

Балкон был прозрачен, открытый встречным ветрам городского поднебесья.

Семнадцатый этаж… В руках бокалы красного вина.

Сидя на полу, облокотившись на стену, мы смотрели на дымящийся трубами город. За черной и широкой рекой, усыпанный мелкобисерными огоньками, начинался левый берег. За домами, ближе к алому от плавки агломерата горизонту, дремала темная окраина, по которой я еще недавно блуждал с закадычным другом в поисках побитого авто, топча земную грязь человеческой низины.

Из кухни звучала музыка на красивом, но непонятном мне языке. Если бы я сказал, мол, не понимаю, что здесь делаю, то соврал. Я чувствовал своим крепким плечом ее хрупкое плечо – самой лучшей девушки. Я был уверен, что она самая лучшая, хотя никаких аргументов для этого не было. Если только эта чудная ямочка и, конечно, кудри… Я просто чувствовал…

Песня лилась и не останавливалась, голос певицы был нежен, а аккомпанемент навевал прекрасными далями. Может быть, даже Италией, преследующей меня целый вечер. И я бы многое мог отдать, чтобы эта песня никогда не обрывалась.

–За встречу, – хотел я чокнуться с девушкой.

–Ничего оригинальнее не мог придумать? – беззлобно вырвалось с расслабленных губ. – Хотя, хер с тобой, уговорил – за встречу.

Фужеры соприкоснулись, мы тоже. Вино показалось вкусным.

–Ты хотел знать, почему я плакала?

–Да.

–Я развелась недавно…

–Понимаю, – зачем-то протянул я, остро почувствовав собственную тупость из-за совсем неуместно употребленного слова.

–Ничего ты не понимаешь. Я сама ушла, мне надоело. Если бы ты знал, как все мне это надоело. Его интересовали только деньги. Машины дорогие, прочая херня. А главное – власть, чтобы все выше-выше подняться. Хотя, меня когда-то тоже. Нет, не так, я надеялась, что меня это интересует. Но, знаешь, мне оказалось этого мало. Это совсем мало. Вообще-вообще ничего. Думала, что благополучия мне достаточно… Оказалось, нет… А иначе… А иначе не сидела бы здесь с тобой и не ныла.

–Он тебя обеспечивал?

–Издеваешься? Если не я, вряд ли что у него в этой жизни получилось бы. Изначально все я ему дала. Только сил своих я дать ему никак не могла, поэтому он так и остался слабым… Он знает это и поэтому все больше и больше хочет…

–Чего?

–Ладно, давай не будем про это.

–Жалеешь, что ушла?

Меня тут же обжег испепеляющий взгляд.

–Ни разу…

–А что тогда?

–Я устала… Я очень устала. Очень-очень. Я всю жизнь пытаюсь сбежать. Сначала из поселка в город, потом от безденежья к деньгам, потом от просто красивой девчонки к успешной леди… И все это побег из ниоткуда в никуда, – кудрявая сделала большой глоток, хотела заплакать, но сдержалась. –Знал бы ты, как порой хочется сдохнуть. Зачем я тебе все это говорю? Наверно, потому что мне на тебя плевать, и я тебя никогда больше не увижу.

–А ты разве меня не боишься?

Женский взгляд замер на мне.

–Нет. У тебя глаза добрые… – хозяйка пристально всмотрелась в меня. – И голубые.

Кажется, она хотела сказать какой-то комплимент, но остановилась, резко отвернулась от меня, перешла на деловой тон. – Я не ошибаюсь в людях… И кажется, я тебе и правда понравилась.

Я отпил немного вина, поставил фужер в сторону. «Была не была», – подумал про себя. Прижал кудрявую к себе… Отвесит пощечину, ну и ладно. Вероятнее – просто пошлет подальше.

Я замер в ожидании реакции…

Девушка возбужденно вздохнула. Окольцевала руками мою шею. Потянулась губами. Короткий поцелуй сломал последний барьер. Я коснулся носом ее шеи, благоухающую незнакомыми мне духами.

–Ты и наглый, – сквозь удовольствие прошептали ее губы.

Кудрявая девушка оказалась невесома, я легко поднял ее одной рукой. Сам не понял, как оказались в освещенной и просторной кухне. Прижались в поцелуе к стене. Потом свет сменила темнота, как если на поезде средь бела дня въехать в туннель. Коридор, разбросанная обувь, короткие слова, вздохи, дурацкие поцелуи – детские, совсем не как в фильмах. И снова свет, только уже не электрический, а исходящий с высоты ночи…

И широкая белая кровать случайно попалась на нашем пути. Нам ничего не оставалось, как повалиться на нее, не разжимая объятий.

–Я не понимаю, что происходит, – вместе со стоном вырвалось из влажных женских губ. Но эти слова звучали словно из другой вселенной и уже не имели никакого смысла…

Широкое окно озарили первые проблески утра.

–Я тебя ненавижу, – сказала она и отвернулась.

–Я тебя люблю, – ответил я.

Неожиданно осознав случившееся, привстал, присел на краю кровати, дотронулся ногами до холодного пола. Из кухни еле слышно играла музыка. Над городом начиналось утро.

Кудрявая, закрыв грудь одеялом, оказалась рядом.

–Слушай, прошу тебя, убери эту нахальную улыбку со своего лица.

–Меня Егор зовут, если что, – я увидел себя со стороны, свою довольную рожу, помятую недавним алкоголем и женской страстью. – А тебя?

–Диана… -девушка выдохнула. – Вот и познакомились. А зачем тебе мое имя?

–А вдруг я писатель, – крепко обнял Диану. – И захочу описать эту ночь.

–А зачем тебя знать для этого мое настоящее имя? – меня тут же перебило женское недовольство. – Назови меня тогда просто какой-нибудь Аней… Ну, или еще там, придумай, включи фантазию.

Диана остановилась.

–Откуда у тебя такой шрам на спине?

–Страшный?

–Нет, тебе идет.

–Диан, – моя рука опустилась ниже талии. Мы тут же обратно повалились в растрепанную недавним и пылким счастьем постель.

–Эй, не наглей…

–Уже поздно противиться.

–Противиться?

–А что?

–Ты точно не писатель?

–Нет.

–Выражаешься как-то необычно… – я было попытался открыть рот, как тут же меня перебил поток слов. – Хотя молчи, ничего не поясняй. Для меня эта информация лишняя.

Изящная и готовая к ласке девушка оказалось подо мной.

–Ты наглый, грубый, такой нахальный… – на каждое высказывание она предпринимала попытку вырваться. – Как же мне все это нравится, – окончательно растаяла, еще недавно казавшаяся непробиваемой, женщина.

Я перевернулся на спину, Диана села сверху.

За окном восходило солнце. Пустынная комната наполнялась розовым светом.

Женская кожа была особенно бела, а грудь по-прежнему казалась недоступной и безнадежно манящей своей красотой.

–Знаешь, у меня столько поклонников.

–Не сомневаюсь.

–И столько воздыхателей, кавалеры, мать их. Все как-то ухаживать пытаются, комплименты делать. Куда-то на свидания зовут, то ужин на яхте, то еще черт-те что… Мол, решай, что ты хочешь? Если бы они знали, что я не хочу ничего решать…

–А что ты хочешь? – я сбросил с себя Диану, плотно и с поцелуем прижал всем телом к простыне. Мы оказались на другом краю кровати.

–Чтобы пришел кто-нибудь и все решил за меня… И ничего. Ничего подобного не спрашивал у меня никогда.

–И все?

–Чтобы кто-нибудь явился и взял меня честно и по-мужски.

И снова были объятия и отъехавшая от стены кровать.

–У тебя красивые плечи – большие.

–Спасибо.

–Что у тебя с носом? – я ощутил острый коготок тонкого пальца.

–Три перелома.

–Больно? – передо мной всплыла улыбка, подчеркивающее любопытство.

–Нет.

–Ты военный?

Я хотел было сказать правду, но Диана не дала мне ответить.

–Молчи, все, молчи…. Я не хочу про тебя ничего знать. Мне это неинтересно. Просто обнимай меня, пожалуйста. Пожалуйста, молчи…. И обнимай. И ответь, я красивая, да? Красивая?