Одинокая птица

Ночной тать

Согласно одному из законов мироздания, телефонный звонок практически всегда раздаётся не вовремя. Когда ты, скажем, отсыпаешься после ночного дежурства, принимаешь ванну, заседаешь на толчке, спешишь на первое свидание или, на худой конец, собираешься приятно провести время наедине с любовно выбранным фильмом и бутылочкой чешского. Особенно это касается звонков от близких друзей, желающих немедленно, путано и многословно излить то, что накопилось в их исстрадавшейся душе за последний месяц, а то и год.

Впрочем, на сей раз друзья точно были ни при чём.

Чертыхнувшись вполголоса, Артём уронил станок в раковину, наспех стёр со щеки гель и нашарил на стиралке назойливо ёрзающий телефон. Неизвестный номер. На том конце – удручающая тишина, отозвавшаяся ноющей болью в левом плече.

Если не помогли организованные дружественно настроенным коллективом заховатушки-перепрятушки…

«Тогда кранты тебе, служивый, – насмешливо констатировал в голове голос бывшей жены. – Добегался».

Тишина сменилась фоновым шумом и шелестом. Будто кто-то листал книгу или перебирал страницы, скажем, отчёта. Или резюме.

– Павел Савельевич? – осведомились из трубки вальяжным басом.

Артём снова задышал. Включил динамик и запись.

– Он самый. С кем имею честь?

– Богомольцев Илья Андреевич. Дошла информация, что вас интересует должность охранника в частном секторе. Не ошибаюсь?

– Так точно. Интересует.

– В коллективе работать доводилось?

– Начальником или подчинённым?

– Для начала подчинённым, а там посмотрим.

– Приемлемо.

– К переезду готовы?

– Точно так.

– Разрешение на ношение оружия имеется? Рекомендации? Отзывы?

– Разрешение есть, с рекомендациями и отзывами пока не густо. Смена вида деятельности. В каком-то смысле начало карьеры.

– Да-да, я видел послужной список. Впечатляет. Как и остальное. В целом вы подходите.

– Рад слышать.

– Не могли бы вы подъехать завтра, скажем, часам к восьми вечера?

– Куда?

– Можайское направление. Адресок позже скину в WhatsApp.

Если это не подстава, значит – удача. Прямо-таки нереальная и фантастическая.

Артём с шумом выдохнул, точно загнанная лошадь. Отложил телефон, опёрся ладонями о раковину. В мутном, сероватом свете галогенки всмотрелся в зеркального двойника. Бритый на три четверти, со следами геля на скулах и подбородке, с покрасневшими от бессонницы глазами, тот представлял собой непрезентабельное зрелище.

Хуже всего обстояло дело с выражением этих самых глаз. Не то, чтобы затравленное, но тревожное и неуверенное. Уголки губ опущены, кожа нездорового, мучнистого оттенка. Ещё совсем недавно внешность эта вызывала у большинства собеседников если не симпатию, то доверие. Ни один клиент не отказывался от заказа после встречи, а многие, после получения желаемого, ещё и рекомендовали детектива Вознесенского знакомым. Жаль. Сейчас ему как никогда пригодился бы тот в меру холёный, в меру небрежный образ. С чуть взъерошенной стрижкой, трёхдневной щетиной, со смешинками в глубине тёмно-серых глаз, с лёгкой, уверенной улыбкой.

Он провёл пятернёй по взлохмаченным спросонья волосам и вздохнул. Хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах. М-да.

Павлу Громову стильная щетина не к лицу. Он должен быть гладко выбрит в силу привычки. Да и стрижка ему подходит иная. Ординарная, суровая, под машинку. Уголок рта дёрнулся непроизвольно, как лапа у случайно наступившего в мокрое Шалая. Кошака забрала Настёна, когда уходила. Заявила, что её Шалай любит больше, к тому же Артём – существо безответственное и уморит бедное животное голодом. Дальше как у Сегодня в мире – «и если я считаю иначе – то это вообще ничего не значит».

Тогда он не мог и представить, что всё складывается наилучшим образом. Жена, хоть и бывшая, в безопасности. Кот, обожаемый пакостник и баламут, хоть и чужой теперь, но пристроен, обласкан, ни в чём не нуждается.

––

В целом, брутальный отставной вояка Павел Савельевич Громов, побывавший в паре горячих точек и схлопотавший неприятное осколочное ранение в плечо, поставившее крест на карьере военного, не слишком походил на частного детектива Артёмия Николаевича Вознесенского. Можно даже сказать, не походил вовсе.

Состряпанное в соответствии с биографией Громова резюме, на которое клюнул г-н Богомольцев, подвирало по мелочи – на самом деле ранение было пулевым, пояс зелёным, а не синим, а разряд по стрельбе первым, а не вторым. Впрочем, это ерунда. Гораздо сильнее Вознесенского тревожило то, что у отставника и детектива абсолютно не совпадали жизненный опыт и ожидаемая посторонними манера держаться. К примеру, Артём не только не имел звания и не воевал, но и в армии никогда не служил. К тому же родился и вырос в Москве в отличие от Павла, родиной которого значился город Ульяновск. Не совпадал и возраст.

За свою не слишком долгую жизнь детектив Артём Вознесенский успел обзавестись парой-тройкой друзей в ментовке и приятелем-программером, а в особых случаях и хакером, Андрюхой. Сии знакомства изредка усложняли, временами облегчали, а порой и спасали жизнь. Именно благодаря ребятам, когда припекло, Артём, словно по мановению волшебной палочки, сменил имя, возраст, профессию и место дислокации. Мужики взялись за дело с азартом и размахом, спасибо хоть пол оставили прежним и пластическую операцию делать не заставили.

Каким чудом им удалось так быстро раздобыть с виду совершенно настоящий комплект документов с его фотографией, Артём не знал. Жив ли настоящий Павел Громов, и существовал ли он когда-нибудь на самом деле – тоже.

Превращение случилось настолько быстро, что он вообще мало чего успел, даже вещи толком не собрал. В итоге, всего за одну ночь, самостоятельный и вполне успешный частный детектив, владелец квартиры, съемного офиса в центре и неплохой иномарки, превратился в никому не нужного, нищего, мыкающегося по чужим углам отставника и теперь активно занимался поисками работы по новому профилю.

Пробив по доступной не каждому пользователю интернета базе данных г-на Богомольцева, Артём окончательно успокоился. Последние двадцать три года тот преподавал экономику в не очень престижном, но более-менее держащемся на плаву ВУЗе. Впрочем, преподавал не слишком усердно, всего два дня в неделю. В остальное время поднаторевший в экономике ушлый педагог занимался махинациями с недвижимостью. Вероятно, именно эта широко не афишируемая часть жизни и позволила Илье Андреевичу приобрести и содержать многокомнатные аппартаменты в Москве; однушку на окраине, где, словно в калейдоскопе, чередовались бюсты, масти и ноги, стройные и не очень; немаленький загородный дом, а также совершенно не соответствующий статусу российского преподавателя S-Class. Эта же часть жизни принудила Богомольцева обзавестись охраной, состоящей на данном этапе из трёх человек: отставного майора, его откосившего от армии сынка и бывшего мента.

С криминалом, согласно базе, Илья Андреевич сотрудничал и пересекался в минимальном объёме, ибо его деятельность носила не то, чтобы полностью законный, но весьма близкий к тому характер. Циничный обман налоговой и мелкие махинации в расчёт можно не принимать.

Судя по «можайскому направлению», приглашали Артёма как раз в загородный дом. Подходящее место работы для того, кто хочет затаиться на время.

Илья Андреевич не обманул – сообщение с адресом не заставило себя ждать.

– Усадьба Ракиты, ту-ру-ру-у, – протянул Артём, изучая карту. – Это что же, мания величия, или нежная любовь к истокам? Базаровщина, Лев Толстой с косой наперевес и всякое такое?

Понял, что разговаривает сам с собой, раздосадовано потёр свежевыбритый подбородок. Странно-голая кожа неприятно чесалась.

––

Часа через два он садился в электричку на Белорусском вокзале. Встреча завтра, но провести рекогносцировку заранее – святое дело.

На третьей остановке телефон завибрировал снова. На сей раз номер определился, как знакомый.

– Павлуша?

– Он самый.

– Валя беспокоит. Скажи, милый, вы как с Настёной, не помирились еще? Домой не собираешься возвращаться?

Подруга подруги чьей-то знакомой, которая кому-то поручилась, а та слышала о бывшей жене от кого-то, с кем где-то работала или встречалась… короче, теория шести рукопожатий в действии. Артём не вникал. Найти бывшего детектива, сменившего имя и профессию, в квартире уехавшей куда-то на север навестить мать подружки этой самой Вали не получится даже у больного на всю голову параноика. Это плюс. Но есть и минус – долго терпеть наличие постороннего мужика на вверенной ей ради поливки цветов территории барышня не станет. Подмётки определенно горят. А снимать квартиру, даже через знакомых, ребята из ментовки пока запретили. Собственно, и денег на это особо нет – наличку надо беречь, новую взять пока неоткуда. Кста-ати, если всё срастётся, не забыть бы предупредить Богомольцева, что зарплату новый охранник желает получать в руки, а не на карточку.

– Некоторые сдвиги наметились. Надеюсь, съеду на будущей неделе.

– Просто класс, дорогуша! А то Светка скоро, буквально через пару недель, возвращается, а жить-то ей и негде.

– Надеюсь, не подведу. И спасибо, Валюша, я твой должник.

– Скажешь тоже! Как можно хорошего человека в беде бросить? За тебя Ирка поручилась!

Кто такие эти самые Ирка и Светка, Артём понятия не имел.

Закончив расшаркиваться с незнакомой Валей, он нажал отбой. Рассеянно повертел непривычно лежащий в руке телефон, вспомнил о насущном и отстучал хакеру Андрюхе: «Предположительно, нашёл работу по такому-то адресу. Нароешь чего про обитателей – скинь сюда». Подумал немного и добавил: «Моих прочекай плз – всё ли норм. Потом сочтёмся».

В ответ пришло лаконичное «Ок».

––

На место он прибыл в девятом часу вечера. После душной электрички двадцатиминутная прогулка сквозь тёмный, влажный ельник изрядно взбодрила, вот только комары зажрали до полусмерти. Жалили прямо сквозь джинсы и ветровку, путались в волосах, алчно звенели. Минут пять Артём их старательно игнорил, затем перешёл на рысь. Большая часть кровопийц отстала.

Детектива Вознесенского подходы к хоромам г-на Богомольцева бы устроили. Здесь было, где красться и прятаться. Даже проникнуть на территорию не составило бы особого труда. Одна беда – он больше не детектив. И в обязанности его теперь входит совсем даже наоборот, не проникать, а охранять.

– Твою… мышь, – невольно вырвалось у Артёма.

Ближайшие соседи – в нескольких сотнях метров, за небольшой рощей, оттуда доносится запах шашлыков, радостный лай и детские вопли. Больше никого живого вокруг не видно и не слышно. Будущий предполагаемый фронт работ расположен уединённей некуда. Кирпичная стена по периметру, даром, что больше двух метров в высоту, покрыта затейливым рельефом. Прямо-таки готовая лестница, перелезай, где хочешь. Камер всего две, одна рядом с главным входом и воротами, вторая – над задней, выходящей на заросшую живописными кустами дорожку, хлипкой калиткой.

С той стороны над забором густо нависают ветви яблонь, с этой – вплотную примыкают дремучие заросли борщевика вперемешку со снежноягодником. Конечно, современному мужику тонкости про снежноягодник и борщевик знать не полагается, но бабушка у Артёма была строгой, и в растениях разбиралась изрядно. Внук в итоге мог не только берёзу отличить от пальмы, но и в названиях трав и кустарников неплохо ориентировался.

Снежноягодник, судя по всему, кто-то старательно высадил, но затем на что-то отвлёкся и про посадки забыл. Борщевик вырос сам и победил. Душераздирающее зрелище. Либо г-ну Богомольцеву нечего опасаться, и охрана ему нужна только для солидности, либо он полный кретин. Свежеободранный местами вьюнок на стене свидетельствовал скорее о последнем.

Обход владений господина преподавателя занял чуть больше часа. Оставаясь все время в слепой зоне обеих камер, Артём внимательно обследовал стену-забор. В одном особо «удачном» месте забрался наверх. Некоторое время всерьёз раздумывал, спрыгнуть внутрь или наружу, но в конце концов решил не искушать судьбу.

Пока он осматривался, лазал и прикидывал хвост к носу, полностью стемнело. Обведя последний раз будущую поднадзорную территорию удрученным взором, Артём решил, что ничего нового уже не обнаружит, а значит пора и честь знать.

Он успел отойти от забора шагов на пятнадцать, когда за спиной раздался шорох травы и подозрительно зашевелились яблоневые ветки. Кто-то энергично и почти не скрываясь карабкался наверх с той стороны стены. Бесшумно приблизившись, Артём шагнул в ближайший куст снежноягодника и затаился.

Над кирпичной кладкой высунулась и замерла, оглядываясь и прислушиваясь, тень. Затем стену оседлали так же, как совсем недавно Артём. Только он вниз спрыгнул, а тень начала осторожно сползать, обдирая подошвами и без того обиженный жизнью вьюнок. Плачевное состояние несчастного растения наводило на мысль о том, что тень покидает территорию подобным образом довольно часто.

Пользуясь тем, что ночной тать полностью сосредоточен на том, как бы не сверзиться, и ничего вокруг не замечает, Артём приблизился вплотную. Дождался окончания спуска, зафиксировал руки татя на стене и вкрадчиво шепнул на ухо:

– Куда бежим?

Тать повел себя нестандартно. Вырваться даже не попробовал, заорать тоже. Зато вывернул до отказа шею, пытаясь рассмотреть напавшего, и вполне мирно поинтересовался:

– Ты кто?

– Дюгонь в пальто. Бежим куда?

– Куда надо!

Субтильность злоумышленника и раньше наводила на нехорошие подозрения. Теперь Артём убедился окончательно, перед ним – девчонка.

Резко развернув её лицом к себе, он слегка отступил. Лет 15–17. Толстовка с капюшоном, чёрные или тёмно-синие джинсы, кеды, за спиной рюкзак. Худое личико с выступающими скулами, чуть курносый нос, кажущаяся в свете месяца белой как снег кожа. Отсутствие косметики. Волосы чуть ниже плеч, глаза… смесь нахальства с испугом. Странное сочетание для злоумышленника.

– Тебе мама не говорила, что ночью одной ходить опасно?

– Мама? – после едва заметной паузы переспросила девчонка. – Мама, конечно, говорила. Только случаи, они, знаешь ли, разные бывают.

Артём почему-то смутился. Не от слов даже, от интонации.

– Ты чего, яблоки воровала?

– Не твоё дело.

– Скоро будет моё.

– Во-от как? – протянула она то ли насмешливо, то ли недоверчиво. – Ты жить здесь собираешься что ли?

– Может, и так.

Кажется, теперь она вовсе перестала бояться и даже развеселилась.

– Вот когда будешь, тогда и лови. А пока – дай пройти!

– Разбежалась!

Вероятно, Артём бы её отпустил. В конце концов, не антикварный рояль она через стену перетаскивала, а он здесь пока не работает. Вот только девчонка не стала дожидаться приговора. Скакнула в сторону и понеслась спугнутой с гнездовья куропаткой. С треском проломилась сквозь кусты и скрылась в ельнике. Надо отдать должное, бегала она изрядно, Артём догнал не сразу. Зато когда догнал, церемониться уже не стал. Повалил на хвойную подстилку, подмял под себя и деловито обыскал. Вот теперь она сопротивлялась. Еще как. Сначала попыталась лягнуть его коленом понятно куда, затем умудрилась полоснуть ногтями по щеке.

Итог обыска обескураживал. Кроме носового платка, зеркальца и кошелька с парой пятисоток при незнакомке не оказалось ни-че-го. Ни косметики, ни украшений, ни телефона, ни ключей, ни документов. Зато практически всё место в рюкзаке занимал тянущий тысяч на сто с лишним большеэкранный ноутбук.

– Та-ак, – нехорошо прищурился Артём, открывая крышку. – Что тут у нас?

Девчонка шумно дышала, не делая попыток встать. Машинально счищала с толстовки и джинсов приставшие иголки, заправляла за уши непослушные волосы и молчала.

Разумеется, ноутбук оказался запаролен.

– И как ты собиралась им пользоваться? Или ты хацкер?

Неловко привстав, видимо он помял её чуть сильнее, чем намеревался, девчонка бесцеремонно отодвинула его плечом и быстро вбила длинный пароль. Комп дружественно моргнул и впустил на рабочий стол.

– Это мой нотик.

Ясности не прибавилось.

– А зачем ты тогда…

Не слушая, девчонка запустила браузер.

– Я к местному вайфаю подрублена. Видишь?

– Ты тут живёшь? – догадался он, наконец, спросить.

Она покосилась недобро и до ответа не снизошла.

Связанные с предложенной работой перспективы из радужных окончательно превратились в непростые. Артём обескураженно смотрел на девчонку. Детей у г-на Богомольцева, согласно досье, не имелось, ни маленьких, ни подрощенных, ни законных, ни внебрачных. Да и выглядит барышня… не слишком представительно. Следовательно, это кто-то из обслуги? А зачем тогда лезла через стену?!

– Зачем ты лезла через стену? – угрюмо поинтересовался он.

– Не твоё дело! Лезла – значит, нужно.

– Болит где-нибудь?

– Жить буду, – отрезала девчонка.

– Тебя кто-то ждёт?

Нечаянная знакомая отсутствующим взглядом скользнула по верхушкам елей. Ключей при ней нет, дорога далеко, по другую сторону территории. Так.

– До электрички проводить?

– А машины у тебя нет? – нахальства и бесстрашия ей было не занимать.

Он развёл руками.

– Жаль, – она слегка сникла. – Провожать не надо, сама дойду.

– А звать тебя хоть как? Меня – Павел.

– А меня – скоро узнаешь.

Игнорируя предложенную руку, девчонка поднялась и, слегка прихрамывая, устремилась в сторону станции. Выждав пару минут, Артём направился следом. Во-первых, убедиться, что больше с подозрительной девицей ничего не случится. Во-вторых, по возможности разведать – кто, куда и зачем.

По дороге в какой-то момент ему почудилось, что на периферии зрения среди тёмных елей показалась неясная тень. Мелькнула и исчезла. Он замедлил шаг, всматриваясь, едва не упустил девчонку и бросился догонять.

––

Не повезло ему как с первым, так и со вторым. Вскочить за барышней в уже отчаливающую от перрона электричку он успел. Стараясь держать дистанцию и не отсвечивать, прошёл следом через пару вагонов. Девчонка его полностью игнорировала. Остановилась в тамбуре, расслаблено привалилась к стене, смотрела в ночь.

Артём пристроился неподалёку, у самых дверей, у неё за спиной. Поверил, что остался не замечен, а зря. На одной из остановок она подождала, пока створки начали закрываться, и сиганула на улицу. Обернулась и насмешливо помахала незадачливому преследователю. Выходит, отлично она его видела.

«Да вы просто профессионал экстра-класса, господин детектив, – нежно промурлыкал в голове голос бывшей жены Настёны».

Мята и смородина

На следующий вечер, без десяти восемь, он стоял навытяжку напротив главного входа усадьбы Ракиты, как торжественно именовались владения Ильи Андреевича Богомольцева.

Стоял сам себе противный, побритый и постриженный то ли под мента, то ли под братка. В ботинках Red Wing, кожаной куртке и классических вранглерах. Этакий независимый и простой как грабли «ясебяненапомойкенашёл». Образ слегка портили две полоски пластыря на щеке. Ногти у таинственной барышни оказались острыми и не слишком чистыми – царапины воспалились.

Изнутри его изучали неприлично долго, а голос, потребовавший предъявить паспорт, звучал настолько лениво и снисходительно, что Артём начал тихонечко и почти незаметно для окружающих сатанеть.

От нечего делать он разглядывал виднеющееся из-за ворот и в меру прореженной растительности строение. На усадьбу оно тянуло со скрипом, скорее ему подошло бы именоваться дачей или загородным домом. В представлении Артёма к понятию «усадьба» непременно прилагался портик с белыми колоннами, ухоженный парк и дамы в длинных платьях с зонтиками от солнца. Да и построена усадьба должна быть в прошлом веке, а то и ранее. Ракиты являли собой бетонный новодел с огромными окнами и черепичной крышей. Добротный, современный, типовой, скучный на вид.

За время проверки документов можно было как минимум дважды успеть проникнуть на территорию иным путем. Останавливало одно – Артём понятия не имел, в какой части «усадьбы» будет проходить интервью. Наконец, калитка открылась, и соискателя допустили в святая святых.

По ту сторону его встретил добрый молодец при усах и камуфляже. Взгляд свысока, полное довольство собой и презрение к каким-то там, явившимся с улицы. Начавший намечаться пивной животик, разболтанная походка, нечищеные с прошлого лета ботинки, жвачка. Судя по досье, Егор Шумко, начальник охраны. Тот самый, чей сынок борзо косит от армии.

– Со щекой чего? С бабой не поладил? – прозвучало вместо приветствия.

– Бандитская пуля, – нейтрально сообщил Артём.

– Ну-ну, – с неприязнью сощурился усатый. – Дерзкий, значит?

«Подчинённый перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство» – вспомнилось ненароком.

– Никак нет, – браво отчеканил Артём, старательно пялясь куда-то чуть левее и выше оттопыренного уха будущего начальника. Ухо начинало по-девичьи розоветь.

– Ну-ну-у, – повторил Егор, в свою очередь начиная закипать.

На этом общение с будущим коллегой скоропостижно завершилось. Здороваться, тем более за руку, он и не подумал. Артём тоже.

Шумко отрывисто мотнул подбородком, приказывая следовать за собой, Павел Громов покладисто подчинился.

––

Через огромный холл, мимо кухни, гостиной и каких-то невнятных помещений, назначение которых осталось для Артёма загадкой, Егор провёл его в кабинет. Дубовые панели, камин, бархатные портьеры до пола, наборный паркет, пушистый ковёр, массивная мебель… что ж, по крайней мере обошлось без хрустальных люстр, виньеток и позолоты.

За рабочим столом восседал будущий шеф и хозяин, Илья Андреевич Богомольцев собственной персоной – седовласый, не лишенный приятности сухощавый господин неопределенного возраста. Квадратные очки без оправы, с тонкими стёклами, предавали ему вид слегка отстранённый и очень профессорский. На фото в досье он казался одновременно моложе и проще.

– А вот и Павел Савельевич прибыли, – не вставая, он протянул Артёму руку. – Проходите, проходите, садитесь.

Голос скорее доброжелательный, чем насмешливый. Ладонь сухая и тёплая, рукопожатие крепкое, но без демонстрации силы. Не нервничает, нахраписто доминировать не пытается, в себе уверен. Неплохо для начала.

– Лучше без отчества, – качнул головой лже-Павел.

– Тоже верно. Егор, останься, послушай пока.

Начальник охраны просочился мимо стола в самый тёмный угол и там устроился на стуле.

У той же стены, в тени, чуть позади хозяина, в глубоком кресле восседала дама. Уши, пальцы, шею её украшали камни, в подлинности которых вряд ли стоило сомневаться. От скромных на вид, сдержанных украшений прямо-таки веяло древностью. Дама выглядела им под стать. Неброская косметика, матовая кожа, уложенные волосок к волоску пшеничного цвета волосы, глаза, точно омуты. Простое платье-туника. Прямая спина, подбородок поднят, руки на подлокотниках. Царица Нефертити, да и только. При всем при этом незнакомка была относительно юна, не старше двадцати пяти.

– Познакомься, Ева, – Илья Андреевич обернулся к даме. – Павел Громов, наш…

На секунду он замялся, видимо не зная, что добавить. Чуть заметно поморщился, потёр лоб.

Нефертити помедлила в ожидании продолжения, царственно кивнула и благосклонно улыбнулась. Не радостно, не вежливо, не приветливо, а именно благосклонно.

– И вы, Павел, знакомьтесь. Моя супруга, Ева. Она, собственно, и станет вашей, как бы это сказать… подопечной.

Несмотря на разницу в возрасте, чета Богомольцевых смотрелась на удивление гармонично. Было в обоих что-то неуловимо схожее. Лоск, уверенность в себе, осанка?..

В досье и правда фигурировала некая недавно обретённая жена господина Богомольцева. Фигурировала буквально парой строк, так, что Артём не обратил на её наличие почти никакого внимания. Студентка-второкурсница из небогатой семьи, ничего сверхвыдающегося и запоминающегося. Рядовая, падкая на деньги и охочая до безделья соплюшка. Меньше всего он ожидал, что охранять предстоит именно её, и, видимо, прилагающийся к ней ларец с сокровищами.