- -
- 100%
- +
Михаил не любил космос. Хотя реклама с ярких плакатов в кабине лифта старалась убедить его в обратном, вещая, что этот самый космос – «новое “непаханое поле”»; «каждый может стать первопроходцем»; «космические перспективы уже ждут своих первооткрывателей». И все равно – Михаил не любил космос. Но по старейшему из законов – подлости, только там сегодня он мог заработать на любимом деле достаточно, чтобы покрыть накопившиеся долги и прожить на остатки до следующей работы.
Шустрый глухой лифт с серыми глянцевыми, заляпанными сотнями рук, стенками внутри поднимал группку персонала к платформе, с которой вскоре отправлялась капсула эконом класса – работать на корпоративе какой-то фирмы. Вертикальная магнитная вакуумная шахта сверхпрочной вышки, внутри которой неслась кабина на орбитальную высоту, гудела на одной ноте, заполняя нудным гулом мысли и склоняя к нервной поверхностной дреме.
Бережно прижимая к себе за «талию» объемный черный кофр, Михаил, борясь со сном, посматривал в мониторы в углах лифта, по которым передавали последние новости. Снова транслировали, что давление в ядре Земли не стабильно. Где-то отметки каких-то датчиков приближались к красной границе, в этот раз в целых шести зонах в разных частях материков. Последние лет пять датчики зашкаливали не более чем в трех зонах. Значит в тех шести районах снова будет холоднее. А когда-то в Африке было так жарко, что никакое дополнительное тепло не требовалось. А теперь там угроза новых заморозков.
«Удивительные времена», – покачал головой Михаил.
Снова показывали митинги и протесты с транспарантами: «Оставьте Землю в покое!», «Очистим атмосферу – разрушим холодную оболочку!», «Даешь Солнце обратно на Землю!»
Михаил вздохнул и отвернулся от телеэкранов – эти новости уже перестали возмущать и стали только раздражать. Все митингуют и митингуют, а Тепловые станции и ныне стоят. Да и кто будет чистить атмосферу, когда наладили уже все эти хитрые процессы, чтобы снова согреть Землю. Это только первые новости о нестабильности давления в Ядре пугали, что жадно смотрели прогнозы: что будет, если давление совсем потеряет свою стабильность? Ученые и деятели показывали страшные графики, а потом успокаивали, объясняя, что все эти ужасти скорее невероятны, чем реальны. И говорили, что нет той катастрофы, с которой не совладал бы человек. И утверждали, что Ядро большое, а Тепловых станций всего-то пара десятков. Невозможно слишком много выкачать тепла, чтобы с Ядром что-то случилось. Высмеивали опасливых, поддерживали оптимистов. И все привыкали.
Лифт резко и неприятно дернулся, тем самым сообщив, что прибыли. Персонал стал лениво вставать, потягиваться после часового подъема и нехотя выходить на закрытую герметичную платформу с коротким переходным рукавом, в конце которого, покачиваясь на тросах, ждала и пыхтела стабилизаторами серая овальная капсула – прогулочный фуникулер компании «Галактика под рукой». Гости должны были прибыть на следующем лифте через два часа.
***
Михаил аккуратно, на ребро, поставил рядом со стулом темную виолончель. Он поднялся, оправил лоснящийся в локтях старый концертный костюм и с удовольствием покрутил плечами, уставшими от развлечения публики почти забытыми мелодиями Баха, Вивальди и Бетховена. Двое его коллег, скрипач и флейтист, с началом третьего перерыва улизнули в служебное помещение к команде и бару «для своих».
Плечи никак не хотели расслабляться, отзываясь ноющей болью над лопатками. «Старею… Хотя рановато мне еще, только в средние года вошел так-то…», – хмыкнул музыкант, пару недель назад отпраздновавший восемьдесят шестой день рождения.
Продолжая крутить плечами, он повернулся спиной к прекрасной бальной зале, достойной какого-нибудь королевского двора. По линиям прикосновения стен и потолка выпукло торчала богатая лепнина; стены мерцали гладким бежево-розоватым перламутром; под потолком парили тяжелые бронзовые люстры с хрустальными подвесками и сотнями лампочек-свечек. И, конечно же, ангелы, в каждом углу, безмолвно взирающие на имитацию бала.
Михаилу было в тягость смотреть на эти воспроизведения царского великолепия, – куда лучше стоять к ним спиной, молча выражая свое к ним отношение. Когда-то он видел такие залы вживую, настоящие; и играл в них: и слышал, как летят к высоким потолкам, отталкиваются от золоченой лепнины и рассеиваются меж замерших портретов Великих прекрасные живые звуки камерного оркестра.
Сейчас же он хотел смотреть и смотрел в огромный овальный иллюминатор в позолоченном резном багете, и видел там Землю, на которой где-то на родном континенте, расколотом надвое Страшным Байкальским землетрясением, покрывалась пылью его опустевшая квартирка в пригороде столичного миллиардника.
Этот концерт на корпоративе какой-то конторки, расщедрившейся на набиравшие популярность вылетные мероприятия «Между Землей и Луной», хорошо оплачивался, и Михаил планировал вернуться с приличной суммой, которой хватит закрыть большую часть долгов. Он дернул рукой к груди, нащупал что-то во внутреннем кармане сюртука и выдохнул – на месте.
Отцовские часы на худом запястье сообщили, что до конца перерыва еще чуть больше десять минут, и начнется «третий акт». Потом еще чуть-чуть, – заказы и бис. И домой. Михаил быстро оглянулся на зал, не заметил ли кто его мыслей и отношения к этому фарсу. Но гости шуршали платьями, постукивали каблуками по имитации наборного паркета и гудели на свои темы, прогуливаясь по зале. Музыкант снова повернулся к иллюминатору и стал смотреть на Дом. Живые концерты на Земле почти потеряли свою актуальность. Не спасали даже стилизованные вечеринки. И только абсурд в виде имитации бала с настоящими классическими музыкантами где-то в космосе еще мог привлечь привередливую публику.
Михаилу вообще повезло попасть в это трио: основатель маленького ансамбля перед самым вылетом заболел и связался с виолончелистом на подмену, чтобы не слетел заказ. Михаил одновременно радовался этому шансу и презирал его. Потому что не любил космос, не понимал этих муляжных действ и всем сердцем негодовал, что сейчас – в 2084 году, то, что еще пятьдесят лет назад имело значение, ценилось и охранялось, теперь умирало и грозило выпасть из категории наследия.
Красная книга уже перестала быть таковой, превратившись в Зеленые списки из животных, растений и насекомых, которые остались на Земле. Михаил получал «Зеленый журнал» по подписке и сетовал, что брошюрки из тонкой, много раз переработанной бумаги с каждым пятым, наверное, выпуском становились все тоньше и тоньше.
– А где ваши, м-м-м, коллеги? – недовольно раздалось позади.
Из тоскливых размышлений музыканта выдернула пухленькая низенькая администраторша постарше его лет на тридцать. У нее так и было написано синим курсивом на белом нагрудном бейдже «Администраторша Элла Петровна». Михаил наклонился чуть ближе к ней и вопросительно вздернул черные кустистые брови над карими глазами, подсвеченными синяками от усталости и недосыпа.
Распорядительница нахмурилась, глядя на него снизу-вверх:
– Друзья твои где, спрашиваю? Бухать разбежались? У нас концерт оплачен до самого вечера. Или один будешь отдуваться?
– У нас перерыв еще десять минут. Скоро продолжим, – как можно спокойнее прогудел Михаил и нервно убрал за ухо некрасиво отросшие волосы, которые уже давно требовали стрижки.
Свет в зале на мгновенье мигнул и снова зажегся. Михаил и Элла Петровна не сговариваясь посмотрели наверх. Светильники померцали, на пару секунд прикинувшись диско-шарами, и снова стали богатыми люстрами времен Елизаветы или Екатерины Великой, кто ж теперь упомнит.
– А можно потеплее градус поднять? Руки стынут играть, – попросил Михаил.
Администраторша изумленно посмотрела на него, будто он спросил какую-то глупость:
– Конечно нет! Гостям жарко, поэтому в зале прохладно. Продолжайте концерт.
Она развернулась на пеньках-каблуках уродливых коричневых туфель и пошла на другую сторону залы к столам с угощениями, за которыми суетились переодетые в придворных слуг повара и официанты.
Михаил снова отвернулся от залы, сложив руки за спиной. Он проскользил взглядом по туго натянутым, как струны на его виолончели, длиннющим карбоновым нанотросам, которые терялись где-то в тускло-сером блеске атмосферы. Прогулочные капсулы стремительно скользили по сверхпрочным наноканатам и мгновенно достигали оплаченной удаленности от Земли. Капитаны фиксировали капсульные фуникулеры на тросах, и внутри модулей сразу же начинались заказанные празднования. Чем дальше капсула «замирала» от Земли, тем выше была цена услуги.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.