Глава 1
Третья леди Норстарм
Талия проснулась от настойчивого чириканья воробьев, но продолжала лежать в постели. На стене, куда сейчас был обращен ее взгляд, солнце проецировало еще одно окно. Тени птиц, что скакали по ветвям, которые она приказала закрепить на наружной стене, помогали отвлечься.
Третий этаж башни, из которой были видны только облака, теперь стал живым.
Больше двух месяцев она жила в замке Норстарм, но ниже второго этажа ее башни, где располагалась молельная комната, спускаться было запрещено ровно до того момента, когда ее беременность станет явной для всех. То есть, никогда. Потому что хозяин замка – теперь ее муж, похоронил уже две леди Норстарм. Естественно, все понимали, что их смерти неслучайны, но говорить об этом не решались.
Лорд Норстарм не мог иметь детей, и в этом Талия была полностью уверена, потому что нянька перед их свадьбой рассказала девушке о священном браке и его таинстве, а также просветила юную дочь лорда Керни, как следует лечь, чтобы первенец был мальчиком. То, что Норстарм считал этим самым таинством, им не являлось ни пред Двоими, ни пред понимающими людьми.
Если в первый месяц она надеялась, что лорд своими странными движениями просто пытается наладить между ними контакт, то теперь понимала, что иначе он просто не сможет закончить свой грязный ритуал, а значит, и детей у него не будет. Когда она решила очень аккуратно донести до лорда, что стоит попробовать иначе, он избил ее так, что она не могла встать пару недель.
Прошлой ночью он пришел пьяный и злой, заставил раздеть его и принялся, как всегда, тереться о ее тело. Так плешивая собака терлась о коновязь у дорожного дома, в котором они остановились по дороге в его замок. Дождавшись, когда он заснет, она с отвращением столкнула его на пол, набрала ковш воды, встала над лордом и полила на себя с головы. Потом еще один ковш и еще один. Хотелось помыться так, чтобы его запах полностью испарился с ее тела, волос, из этой комнаты.
Лорд несвязно чертыхнулся во сне и продолжил храпеть. Редкая рыжая борода, кожа щек, настолько испещренная шрамами от мелких язв, что кажется, о его лицо тушили угли. Рубаха задралась, оголяя тощие и кривые ноги. Хорошо, что глаза его были закрыты. Самым страшным в нем были именно глаза: они меняли цвет от серого до будто разбавленного молоком голубого, и если его лицо было обращено к свету, глаза были белыми, как у мертвой рыбы. В такие моменты Талии казалось, что он мертвец, восставший для того, чтобы наказать эти земли, как мертвец Йона из сказок няни.
Проснувшись до рассвета, он прохрипел что-то неразборчивое, удивился непонятно откуда взявшейся сырости вокруг него, бросил табурет в дверь, крикнул слугу, и тот увел его в основную часть замка. Талия притворялась, что спит до того момента, пока слуга не пришел вновь, собрал раскиданные по полу штаны, сапоги и гамбезон и, тихо прикрыв дверь, вышел.
Лорд утверждал, что первая и вторая леди Норстарм умерли на сносях, мол, слишком малы были для крупного плода. Служанка Талии – Шита, заставшая обеих леди, подтвердила, что девушкам было по пятнадцать и телосложения они были хрупкого.
– Леди, пора бы уже подняться. Лорд велел убрать ту корягу, что по вашему приказу закрепил конюх. Птицы обгадили всю стену, и теперь ее нужно мыть. Камень выглядит так, словно над башней у нас отхожее место, – затараторила вошедшая служанка, делая акцент на “леди”. Титул Талии она произносила так, будто ребенку шуточно говорят: “да, ты у нас гла-аа-вный”.
Взять с собой няньку Талии запретили. Конечно, ведь никто не должен был знать, что здесь творится на самом деле. Талия не поворачивалась к вошедшей, жалея, что воробьи улетели. Завтра ей исполнится двадцать три года. В ее возрасте у леди могло быть уже пятеро детей.
После двадцати пяти единицы оставались при детях и доме, поскольку монастырям при Двух, а точнее, жрецам, требовались средства на жизнь, а мужчинам – новые жены. Часть умирала в родах, а вторая – доживала в монастыре на воде и луке, потому что деньги, которые муж, чувствуя все же свою вину, передавал жрецам, редко доходили в эти самые монастыри. Единицы, что по случаю оказывались любимыми женами, любящими матерями и бабушками, Талии были неизвестны. Но ее нянька говорила, что такие были.
– Лорд велел уточнить – нет ли у вас задержек, леди Талия, – настырная служанка явно пользовалась своим положением и каждый раз старалась унизить новую «хозяйку». Что она делала с прежними женами лорда, по сути, девчонками, Талия даже не хотела представлять.
– Выйди, – грубо ответила Талия не поворачиваясь. – И не входи сюда, пока я не позволю. Я – леди Керни и Норстарм, а ты грязный хвост старого ублюдка, что при мне
не имеет права разинуть свой рот, пока я не позволю, – с этими словами Талия откинула одеяло, встала на колени и, заметив довольный взгляд служанки, опустила глаза на свою рубашку. Кровавое пятно размером с яблоко расползлось по ней, давая понять, что лорд снова не станет отцом.
– Я передам лорду, что леди опять оказалась пустой, как эта башня, – эта баба захохотала так, что с деревьев во дворе шумно взлетели вороны.
Талия схватила с табурета кувшин с водой, который только что принесла ненавистная женщина и, соскочив с кровати, со всего размаха ударила её по голове. Ее хрюкающий смех прервался в секунду, и она опала на каменный пол, как пенная шапка молока, после того как миску убирают с огня.
– Шита? – Талия наклонилась к ней, чтобы проверить – жива ли. Хоть она и тварь, Талия не имела права распоряжаться чужой жизнью. – Ши-та, – теперь она уже била ее по щекам.
– О-гхэ, – раздалось изо рта служанки. Смесь запаха чеснока, сыра и мяса вырвалась из ее толстогубого рта. Она открыла глаза и попробовала повернуться на бок, чтобы подняться, но Талия села на нее верхом, а руки, что лежали вдоль тела, прижала бедрами так, будто под ней необъезженная лошадь, и удержаться на ней – самое важное сейчас.
– Говори мне, иначе я убью тебя, – прошипела Талия, размахнувшись глиняным черепком. Край его блеснул глазурью, которая вспорет шею или лицо в секунду, и вот тогда, кровь будет не остановить. Шита явно испугалась за свою жизнь и бросила все попытки
скинуть «хозяйку», которой ровно минуту назад предрекла смерть.
– Шх-то, – пытаясь увернуться от руки Талии, которая давила на шею, произнесла Шита.
– Говори, отчего умерли прежние леди Норстарм, – наклонившись к ее лицу, спросила Талия.
Глаза Шиты вращались, будто ища хоть малейшую надежду на спасение, но она знала, что в этой башне нет никого, кроме Талии и ее. Слуга внизу явно задремал. Знает, что Шита пришла сюда надолго. Шум в комнате – привычное дело, ведь Талия не как те две пичужки. Талия вообще не походила на женщину. Да, красивое лицо, волосы, фигура, но если бы все это было на миниатюрной девушке, а не на ней – ростом с лорда, длинными
и сильными ногами, быстрой и резкой, как лошадь.
– Лорд бил их всю ночь, а утром говорил, что, если через месяц у них будет кровь, снова побьет. Потом велел говорить, что леди понесла, не выходит, потому что бережет ребенка…
– Про меня уже тоже велел так говорить? – спросила Талия и напрягла бедра так, что грудь Шиты не могла больше подняться и дышать стало невозможно.
– Дха-аа, – выдохнула она, и Талия ослабила хватку. – Если в ближайшие три дня будет кровь, все равно говорить, что леди понесла, – выдохнула Шита.
Талия дотянулась рукой до кровати и потянула простыню на себя. Умело связала руки служанки одним концом, а потом, пересев на ее живот, повернулась к ногам и другим концом завязала ноги. Подтянув нужный узел, расстояние между запястьями и щиколотками
служанки сильно сократилось, и той пришлось раскорячиться до непристойной позы, чтобы хоть как-то облегчить натяжение скрученной простыни.
– Полежи тут и подумай о том, что на их месте можешь оказаться ты, – сказала Талия и, заткнув ее рот полотенцем, принесённым, чтобы умыть леди.
В корзине, стоящей на столе лежали горячие булочки, щедро сдобренные медом и семечками, бутылка разведенного водой вина и половина цыпленка. Лорд щедро кормил своих мучениц.
Талия откусила от булочки и налила из бутылки в тяжелый кубок. Она медленно жевала и запивала из кубка каждый кусочек. Голова гудела от подтверждения ее подозрений. Где-то в глубине ее сердца оставалась надежда, что все это неправда, но она должна была быть уверенной, прежде чем действовать. Или она ляжет рядом с теми холмами, что уже зазеленели под ее окном. Лорд рано утром покинул замок. Король собрал своих вассалов. А где-то, на родине Талии, истинный король Асмеи – Лодаф, которого преданные королевской крови люди прозвали уже Асмеем Терпеливым, собрал войско, чтобы вернуть земли Асмеи и занять ее трон.
Глава 2
Часть 1. Двадцатью тремя годами ранее
Замок лорда Ленуа процветал, как и все королевство. Его дочь и сын радовали отца и мать. Сын изучал военное дело, а дочь тайком выпытывала у добродушного брата детали уроков, которые девочкам были недоступны. Мерида нравилась отцу за ее характер, более твердый и решительный, нежели у Шертона. Он тайком жалел, что не сыну достались эти черты, но любил обоих. Дочь пора было отдавать замуж, но отец не торопился, потому что девушка явно была влюблена. Лорд решил, что, если выбор дочери будет достоин его дома, он не станет противиться ее желанию, ведь жизнь с женщиной, влюбленной в него делала и его союз не похожим на другие.
– Лорд, из замка принесли дурные вести. Король умер! – слуга никогда не вел себя так, и прежде чем говорить, представал перед лордом, кланялся и ждал, когда хозяин чуть качнет головой. Сейчас его голос из-за спины раздался неожиданно, и лорд Ленуа вздрогнул. От произнесенного Бишем его спина похолодела, будто кроме слов из его рта вырывался ледяной поток ветра.
– Как? – подняв глаза к догадавшемуся встать перед ним Бишем спросил лорд и ждал, что тот скажет что-то другое, он надеялся, что он ослышался, ведь королю только тридцать семь лет, да и болезни обходили его стороной, и силы он имел не меньше, чем кузнец.
– Умер в постели. Королева решила уйти в монастырь, – коротко ответил тот, понимая сейчас, что повел себя не в соответствии с правилами дома.
– Собери людей, я лично еду на север. Нужно поторопить герцога вернуться. Кто заправляет сейчас в замке? – лорд резко встал и осмотрелся, словно искал, что может понадобиться в дороге. – Быстро! – закричал он на слугу, который все еще стоял перед ним. Пятерых будет достаточно. Воду не брать, из еды только сухари. Мы не будем останавливаться.
Мерида, услышав новость поняла, что жизнь больше не будет другой. Брат остался в замке за старшего, хоть и был младше ее на два года.
– Отец, нужно чтобы кто-то оставался рядом с принцем. Прикажи, и я сама отправлюсь к верным герцогу лордам. Прикажи, отец! – она цеплялась за его руку, когда он садился на лошадь, но тот просто улыбнулся. – Я за день объеду всех и передам твое пожелание, чтобы к принцу приставили людей. Отец!
– Дочь моя, мы успеем. Через неделю герцог будет здесь, и все наладится, – ответил он уверенно, как всегда. Мерида хотела верить, но чувствовала, что все идет не так, как нужно.
Принц был ровесником ее брата. Они часто были при дворе, мальчишки играли под ее присмотром лет с шести, но принц Лерой изменился в последние пару лет. Иногда ей казалось, что мальчишку просто подменили: он был заносчив со слугами и учителями, ровесникам, что были при дворе давал понять, что их слово – пыль.
К возвращению лорда Ленуа в замке уже ждали. Люди нового короля. Люди, которые усадили на трон скверного мальчишку, чтобы через него разорвать королевство, продать все, что так долго строил Асмей Мудрый.
В замке царил хаос: люди перевернули все: от личных покоев леди до хранилища с пшеницей и рожью. Отец Мериды был объявлен предателем. Когда он въехал во двор, на него налетела стража. Его повесили на огромном дубе, под которым семья каждое лето отдыхала в тени, росли дети, смеялись и строили планы.
Мерида смотрела из окна своей комнаты на его тело и не могла поверить, что все закончилось. Крик матери не смог вывести ее из оцепенения. Ненависть ко всем, кто сейчас хозяйничал в замке, пересиливала страх и жалость к родным. Отец был стеной, за которой им позволено было жить так, как им хотелось. Его висящее на дубе тело делало эту стену прозрачной, открывая горизонты в бушующем огне.
Леди Ленуа – мать Мериды, отправили в монастырь, брата в услужение новому воеводе короля, а Мериде именем этого глупого ребенка на троне было приказано выйти замуж за лорда Керни – советника короля и первого предателя.
Мерида горевала молча, понимая, что месть – самое важное и самое вкусное в ее новой жизни. Не было ничего, что радовало бы сильнее, чем увидеть смерть тех, кто сделал их дуб точкой отсчета новой беспросветной и серой жизни.
Ее служанки были верны ее отцу, ее дому и ей. Каждая готова была умереть за Мериду, за прежнего короля и герцога, которого прятали теперь простолюдины, надеясь на возвращение прошлой жизни. В той жизни у народа были низкие налоги, в год неурожая или падежа – поддержка от королевства, которое имело запасы. Народ стал глазами и ушами герцога, а Мерида стала главным вестником, который жил при дворе «Его Предательства» – так народ называл нового короля.
Редкие встречи с герцогом, когда новости нужно было передать лично, поддержка со стороны “тайных людей” и беременность делали жизнь Мериды сносной. Больше всего радовало то, что простой народ готов выйти и сместить с трона шайку стервятников, ждущих момента, когда королевство можно будет разорвать на клочки и продать.
Рождение дочери разгневало лорда Керни. Он, не стесняясь, привел в дом баронессу, представив ее как советницу и напарницу для леди Мериды. Через семь месяцев баронесса родила сына. Мерида радовалась, что внимание мужа теперь снова на разрешившейся от бремени любовнице. Лорда расстраивало, что бастарда нельзя было назвать наследником, выйти с ним в свет, а тем более, передать ему свое имя и титул. Злость он вымещал на Мериде и маленькой Талии.
Часть 2 Лия и Векс
Испуганное лицо матери Талия не помнила, но во сне часто видела испуганную зеленоглазую женщину с копной растрепанных каштановых волос. Ее няня в будущем подтвердит, что это ее мать, и Талия, закрывая глаза, всю жизнь будет представлять, как эти волосы плавно колышутся в воде то открывая белое мертвое лицо, то окутывая его, словно тончайшим платком.
Мериду схватили в момент, когда она, получив письма от герцога подъезжала в карете к замку лорда и леди Бироз. Талия сидела на коленях матери, довольная поездкой. Няня, поняв, что хорошего ожидать не стоит, в суматохе забрала девочку и, дождавшись, когда леди Мериду вытащат из кареты, велела гнать домой, в замок лорда Керни. Тогда Талия цепляясь слабыми ручками за мать и увидела ее глаза, полные слез. Ребенок, будто назло, запомнил именно этот момент.
Больше месяца леди Мериду Керни и чету Бироз пытали. Лорд Керни предстал перед своим юным сюзереном и бывшим учеником с повинной головой. Спасло его тогда малодушие и привязанность мальчишки. Принцу нравилось, что советник Керни поддерживал его во всем, учил слушать вполуха тех, кто противится воле короля-отца, ведь эти люди должны были стать его вассалами.
Чтобы укрепить союз с юным королем, лорд Керни пожелал сочетаться браком с незаконнорожденной сестрой сюзерена. Он как никто знал привязанность мальчишки к этой юной и нежной девочке. Король с радостью согласился, дав ей негромкий титул и отправив с ней в замок Керни ее родную мать – любовницу короля Асмея Мудрого.
Пухлощекая, небольшого роста, с синими как васильки, глазами, Фасала стала новой леди Керни, и принялась по совету и научению матери рожать лорду… дочерей. Одну за другой, и каждый раз обещала, что следующим будет сын.
Если бы не «Великий разрыв Асмеи», как назвали делёж земель королевства простые люди, Фасала «умерла бы в родах», как планировал лорд Керни. Король не простил бы ему ссылку любимой сестры в монастырь. Но король был убит, а земли поделили между собой те, кто этого давно ждал.
Фасала и мать отправились в монастырь, а пятеро непризнанных внучек короля стали для лорда Керни великим подарком. Очередь за последней, которой не исполнилось еще и месяца состояла из пяти лордов и трех герцогов других королевств. Они стояли в очереди и на первых, но дети умирали так часто, что стоило записываться на всех. Все готовы были ждать, чтобы в их детях и внуках была кровь великого Асмея Мудрого.
Лорд Керни не растерялся, присягнув на верность новому сюзерену – королю Лескара – огромного и сильного королевства. Именно он забрал большую часть земель плодородной Асмеи. Именно он платил обещаниями добавить лорду три соседних замка в случае положительного исхода.
Получив обещанное, лорд Керни успокоился, и жизнь его потекла спокойной и глубоководной рекой, приносящей большие доходы, сытую, пьяную и размеренную жизнь. Он планировал вырастить дочерей и разводить породистых лошадей, хотя разницы между первыми и вторыми не делал. Их цена – все, что его интересовало.
Талия все свое детство и юность наблюдала за отцом, за тем, что происходит в их замке. Сестры чурались ее, даже принято было подшучивать – законнорожденная ли она, раз отец вовсе не обращает на нее внимания? Когда родилась последняя сестра, Талии было двенадцать. Через пару лет она должна была выйти замуж, но все помнили ее мать и боялись даже подумать о браке с ней как для себя, так и для своих сыновей. Да и внешность ее будто кричала, что Асмея жива в таких, как она: высоких, развитых физически, дерзких и злых.
Еще через пять лет, когда Талии исполнилось семнадцать, замуж вышла первая сестра – кровь великого короля ушла за трех племенных лошадей и сундук золотых, в который легко умещалась невеста. Лорд отдавал четырнадцатилетнюю Мэрим за герцога вовсе не дружественного королевства.
– Лия, я не могу дождаться, когда эти моли разъедутся из замка, – со вздохом заявил Векстор. Он водил соломинкой по лицу Талии и сдерживался, чтобы не рассмеяться, потому что та дремала с закрытыми глазами, и отгоняла «назойливую муху» с лица. Векстор называл «молями» всех пятерых сестер из-за белоснежной кожи, светлых волос и заметных только на солнце бровей.
– Они тебя вовсе не трогают, а Мэрим – вполне сносная. С ней даже можно поговорить, – ответила Талия. Сон, что дурманил после обеда, прошел, и она так и не узнала, что это не муха развеяла его.
Векстор жил при лорде Керни. И хоть и числился конюшим, свои знали, что отец любил бастарда больше признанных дочерей. Талия росла как сорняк у грядки, напитываясь тем, что преподавали юным носительницам королевской крови, но больше времени она проводила именно с Векстором.
– Не скажи, она вчера заявила, что, если я хочу обратиться к ней, должна просить ее разрешения. Ты никогда так не делала, хоть и первая дочь лорда, – парнишка хмыкнул и притянул к себе котенка. Они прятали здесь на конюшне весь выводок. Служанка бросила их уже было в ведро, накрыла деревянным кругом и ушла, но они успели, вынули их, и прижав к себе унесли в угол, где и жил Векс.
Кошку принесла Талия, и та теперь таскалась за ними, как жрецы таскаются за Двумя – богами, о которых было не принято шутить.
– Новых лошадей уже объездили? – Талия села и залюбовалась тремя пушистыми хвостами, торчащими из-под кошки. Четвертого – рыжего, как сам Векс, тискал брат.
– Нет, утром конюх ими займется, – ответил парнишка и хитро заулыбался. – Ты думаешь, тебе дозволят? Нам за первоездков попало, как за воровство, а за необъезженных и вовсе убьют. У меня все еще чешутся те рубцы на спине, – он поводил плечами, проверяя, не исчезли ли те неприятные ощущения.
– Не убьют. Как только рассветет, я приду. Мы не уведем их, а попробуем здесь, в загоне, – глаза Талии горели, как огоньки свечи. Векс никогда не видел таких глаз. Видимо, они достались ей от матери, потому что все остальные дети лорда были голубоглазыми, как он. Их цвет напоминал подсолнечное масло, когда жрецы наливали его в стеклянные сосуды и поджигали фитиль. Масло отражало огонь свечи и было желто-коричневым. Такими были глаза его сестры. Его любимой сестры.
– Дык, обещали утром их объезжать. Лорд сам хотел быть, – парнишка не боялся за себя, он и в прошлый раз готов был принять те плети, что предназначались сестре, но лорд был тверд, как гранит, и велел пороть обоих.
– Жрецы прибудут рано, Векс. Лорд даже и не знает об этом. Он только о лошадях и думает. Герцог прибудет со жрецами, и на пару часов в молельной комнате он точно задержится. Нам хватит этого времени, – Талия свела брови и продолжила уже совсем другим тоном: – Ну, можешь не приходить. Я и одна могу, – она встала и направилась к выходу. Векс остался лежать с котятами, а кошка, стряхнув с себя гроздь разномастных хвостов побежала за Талией.