Войны страждущих

Пролог

Луксор, Египет, ─ Долина Царей. 10 октября 2025 года.

– Никогда не видел ничего подобного. А ты?

– Едва ли. Если, только во сне.

Взгляды изумленных египтологов были обращены на огромный голубой алмаз, являющийся частью медной шестигранной шкатулки, к основанию которой и был закреплен. Он был таким массивным, что отблески его ослепляли. А так же приводили в восторг. Смотреть на него и не щуриться было сложно. А еще сложнее скрывать восхищение, каковым были охвачены оба мужчины, разглядывающие алмаз. И все же он был частью шкатулки. Как некоего затерянного артефакта, что был внезапно обнаружен. И что-то в себе содержал. О, он точно был не пуст.

– Интересно, что в ней? – спросил мистер Эвенктон, державший в руках находку. – При такой респектабельной наружности, – предпринял попытку ее открыть.

– Видимо, так просто не узнать, – ответил другой, когда ничего не получилось.

– Нужен ключ. Вот, здесь отверстие, – наткнулся ищущим взглядом на маленькую прощелину для ключа у самого основания крышки.

– Но где его взять? Думаешь, он где-то тут? – спрашивая, уже осматривался.

– Возможно. Стоит поискать.

И оба приступили к поискам. Медленно и не спеша. А в это самое время Донат, – освещающий экспедицию репортер, шел недалеко от гробницы, где были египтологи и шаг за шагом приближался к виднеющейся меж камней вещице, что вдруг внезапно привлекла его внимание. Он шел к ней будто под гипнозом, не отводя ни разу глаз. А как настиг, то приклонился к ней. Взглянул вначале, прежде взять. То был как будто бы кулон. И все же что-то непонятное. Но выполненное все из меди. Он взял его, и что-то екнуло. Внезапно что-то ощутилось. И после этого он знал одно. Вещица предназначена ему. И оставаться ей уж у него. Но было то, о чем он не догадывался. И что должно было его настигнуть. Чего никак не смог бы избежать. Что попросту бы с ним случилось. И что являлось бы его судьбой. Что выбрала его когда-то. И что он принял без сомнений с совестью. На радость миру, без сомнений.

Три недели спустя. Здание Руководства Танглвудской долины.

– Астрид, – крикнула одна из провидиц женщине, идущей прямо, крайне уж нацелено. Будто бы спеша. Когда как все другие просто шли. И от чего она и выделялась. Хотя не сильно, в общем-то. Что было и неважно. Суть в том, что вовсе не откликнулась сперва. Была сосредоточена. Как говорится, вся в себе. И потому провидице пришлось добавить: – Астрид, постой, – еще и догоняя.

И здесь та женщина уже остановилась. И стала молча слушать:

– Надеюсь, ты сказала им.

Прищурилась слегка.

– Ты знаешь ведь, о чем я.

На это Астрид поводила взором, поняв прекрасно, в чем тут дело. Что сделала с такой неловкостью и отстранением, что все по ней вдруг стало видно. Без объяснений и без слов. Провидица в лице же изменилась. И начала ей пояснять:

– Они должны об этом знать. Должны, и точка!

– Пока что, не должны. Им не зачем паниковать.

– Отнюдь, не правда.

Немного нервно отвела глаза, и вновь вернула их. Смотря в которые, провидица сказала:

– Послушай, это, все-таки, случится. Он высвободится все равно. И это будет очень скоро. Им лучше быть готовыми.

– Когда случится и обсудим. Ну, а пока, прости, но мне пора. Отлично поболтали.

Конечно же то был сарказм. Прямой и неприкрытый. Который Астрид часто применяла. То здесь, то там. Не важно. Озвучив это, попросту ушла. Все тем же быстрым шагом. Нацелено вперед. Ну, а Фелиция, та самая провидица осталась недовольной. А если точно, то расстроенной. Тревожащейся беспокойством. И беспокоилась она не зря. На то имелись у нее причины. Весьма весомые. Довольно уж весьма.

Глава 1. Незнакомец со знакомыми глазами

Лэнкроусс. Здание Роукфлэнда.

Высматривая на верхней полке один из интересовавших манускриптов, Мэделин на него наткнулась и взяла. «Хронология Древнего Египта» – было на обложке. Что сделана была из кожи и выглядела очень старой. Но крайне целой, между прочим. Лет тридцать было данной книге. Пожалуй, что не больше. Затем проследовала дальше по тому же ряду и выявила взглядом следующий. И сразу же его взяла. То было содержанием по всем династиям, касающимся одного периода. Что звался третьим переходным. И длился долгие столетия. В последний раз имела дело с данной книгой уж давно. Но вынудили обстоятельства. И подтолкнули к ней вернуться. Что вовсе не считалось принуждением. Поскольку Мэделин была не против. Только за. Работу ведь свою она любила. Ей нравилось быть близко к египтологам. Учавствовать в их деятельности. Довольно нравилось. Поэтому ей было в радость почитать еще раз знакомое, но капельку забытое. Растормошить немного память. Что вот как раз и собиралась сделать, неспешно покидая ряд.

– По-хэллоуински, так-то, – отметила Дайана при виде книг, двусмысленно.

– Как есть, так есть, – в ответ сказала Мэделин, устраиваясь за столом. – Работа – есть работа.

– Кого-то откопали?

На это же кивнула.

– Ух, ты! Вот это, здорово. Такое вроде редкость. Или ошибаюсь?

– Отнюдь.

– Наверно интересно изучать все это. Искать и находить.

– Пожалуй.

– Ну, что ж, еще увидимся, – озвучила не сразу, но практически. Собравшись уходить. С какими-то бумажками в руках, что только что и забрала. А прежде собрала у длинной стойки, где был безмолвный библиотекарь. Сидел и наблюдал. Но ненавязчиво. Нисколько незаметно. И, впрочем, между тем. Пока копался в письменной работе, не требующей спешки. И мониторил свой имейл, куда частенько приходили сообщения. Беззвучно, разумеется. Но ни во что особо не вникал, что делалось вокруг. Лишь выполнял свою работу. По совести и максимально. В отделе древности не часто были люди. Что полностью устраивало. И посему он был доволен всем и вся. И точно знал, что на своем он месте. В огромнейшей из всех библиотек. Из всех в пределах Лэнкроусса. А их в нем было уж не мало. Как минимум пятнадцать. И все они довольно уступали. Как и в размерах, так и в остальном. Они вообще в сравнение не шли, на то пошло уж. И было это не беспочвенно. У этого была основа. Сокрытая от всех. Практически. За исключением особой группы лиц, кто напрямую был причастен. И связан с ней. Таких всего было немного. Примерно тридцать. Может, больше. Но однозначно меньше сорока. И в их числе была и Мэделин. Она, и вся ее семья. Им позволяла их особенность. Касающаяся их возможней. Обычными, что вовсе не назвать. А что являются всецело сверхъестественными. И от того зовутся они магами. А женский пол конкретно ведьмами. Кем Мэделин по факту и была. Но относилась к этому спокойно. Едва утрировала. В отличии, пожалуй, от сестры, что очень страстно относилась к магии. И с радостью ее использовала. Но не настолько, чтобы быть прям одержимой. Вполне умеренно. Но несколько с большим энтузиазмом. За что она ее совсем не осуждала. А просто принимала в ней как данность. Не вмешиваясь в личное, так скажем. И, все-таки, немного беспокоилась порой. Совсем немного. Всецело доверяя и не парясь. И попросту при этом всем живя. Спокойно и без стрессов. Примерно так и обстояло все касаемо этого. Примерно так здесь все и было. – Родителям привет, – добавила на выходе. – Аполе тоже, – вдруг вспомнила еще.

А Мэделин уже листала манускрипт, взяла что первый. В ответ лишь улыбаясь и кивая. Пока Апола, – младшая сестра ее развешивала спешно украшения. Крепила к потолку конец гирлянды, что закрепила прежде у перил. Почти у антресоли. А близкая подруга помогала ей. В чьем доме это все и было. Располагался, что в лесу. Ясмина в нем устраивала вечеринку, и Аполония ей вызвалась помочь. Само собой, что, разумеется. Иначе она просто не могла. Она должна была принять участие. И вот, удерживаясь на стремянке, во всю участвовала.

– Подашь еще одну, – сказала та Ясмине, была что рядом, пока другой их друг, входя и выходя носил напитки, и делал это через главный вход, что был в гостиной. Где все и было, между прочим. Где должен был быть сам прием. Так называемый, грубо скажем. И где вокруг висели шарики оранжевого цвета с смеющимися рожицами. Так скажем, насмехающимися. И где еще не до конца украшено все было. А только начиналось. Почти что, в основном. И где присутствовали так же и близняшки. Старались, что распутать паутину, развесить ее чтобы на перилах. Сие занятие их очень занимало. И будто даже веселило. Но, впрочем, это было в их натуре. Всегда лишь веселиться. Резвиться каждый миг. Едва ли хоть кого-нибудь смущало это. К такому все привыкли.

– Держи, – дала одну из клипс, достав из маленькой коробочки, в руках была что. И Аполония взяла.

– Спасибо.

Затем, задействовав ее, сказала:

– Вот и все.

И начала спускаться. Добавив, между тем:

– Надеюсь, выдержит.

На что Ясмина ей ответила «Должно». И стала отходить, любуясь сделанным. Как неожиданно же вдруг услышала:

– Что дальше?

– Ты можешь-то уже и ехать, если что. Мы сами все закончим.

– Ни за что. Я здесь ведь же для помощи. И буду помогать. Не мало так-то делать, – оглянулась. Точнее, осмотрелась мимолетно. И снова обратила взор свой на Ясмину. Едва ли что была с ней не согласна. И попросту молчала. Лишь говоря одной лишь мимикой «Ну, да. Вообще-то ты права здесь».

– Вот и славно. И многих буду видеть я впервые? Гостей на вечеринке? – уточнила.

– В общем, да, по правде. Но будет среди них и Донат. Увидишь, наконец-таки.

– Тот самый старый друг? Все время только слышу.

– Он самый. А Мэделин, она придет? – спросила после паузы. – Давно ее не видела.

– Должна бы. Насколько знаю, да. Но может, передумает.

– И я не удивлюсь.

Апола улыбнулась.

– Они еще не вырезаны? – внезапно обнаружив тыквы целыми, промолвила она. И с крайним удивлением, таращась на Ясмину.

– Когда бы я успела? – ответила ей та.

– Тогда, давай начнем, – взялась за тыкву, что была по-больше.

Ясмина же пошла за ножиком. А после, они стали вырезать. Что было, кстати, крайне весело. И как-то даже увлекло. Немножечко по-детски. Но так быть и должно было в тот день для всех, кто верил в Хэллоуин. И жаждал этот праздник. А в Лэнкроуссе таких было не мало. Весьма-весьма. Довольно-таки. И дух веселья будто заражал. Витал он в воздухе. Но с примесью щепотки волшебства. Никак уж не без этого. А так же с примесью таинственности. Чего-то словно завораживающего. Но было так не только в Хэллоуин. Так было в Лэнкроуссе всегда. Таков уж был сам этот город. Располагался что в Ирландии. И где почти всегда шел дождь. Помимо редких исключений. Но где повсюду было живописно. Будь то жилой район или окраина. Везде все было загляденье. И в основном из-за природы. Которая была прекрасна. И обрамляла каждый уголок. Почти что, каждый. Но ни одно лишь только это воссоздавало красоту. Еще была архитектура. Поместья, замки и дома. Различные строения, чей возраст был под век. Все то, что создавало атмосферу. Загадочности и уюта. И от чего как-будто веяло средневековьем. Давненько чем-то устоявшимся. Не исключало что тот факт, что город был и современным. С кафешками и барами. И остальным. Он был весьма особенным. И необычным. Хоть по размерам был и небольшим. А прилегал к границам Уэксфорда. Другого города, что был по-больше. Но, в общем-то, не менее прекрасным. Где просто было как-то по-живей. И где промышленность не хило развивалась. И где, однако, жил еще и Донат. Тот самый репортер. В уютной маленькой квартирке, что перешла к нему от дедушки. Когда-то по наследству. Что было и не столь давно, если подумать. Но было, и теперь все так.

За три часа до выезда на вечеринку, пока Ясмина только подготавливалась к ней, при помощи друзей, и вырезала славно тыквы, сам Донат же был просто дома, где у него гостил ближайший друг. С которым он был полностью открыт. И все ему рассказывал. Он просто это мог. Ведь попросту всецело доверял. В чем не было ошибки. И что было оправданным. Без всяких но. И даже унции сомнений. Он заслуживал. Он предан был всецело до конца.

– И что же это? – спросил он, глядя на изделие, что было сделано из меди.

А Донат же ему сказал:

– Мне кажется, что это ключ. Что я намерен и проверить.

– Как именно?

– На экспедиции нашли шкатулку. Она закрыта. Хочу попробовать ее открыть. Проверить просто.

– Ты думаешь, он от нее?

– Возможно. Откуда-то же должен быть. Возьму, да, и проверю.

– Но как? Признаешься, что выкрал артефакт?

– Нашел его. Не выкрал, а нашел.

– Но должен был его отдать. Не так ли?

Ответ был дан одной лишь мимикой. Что говорила как бы «Да. Пожалуй». С частицей может «Ну». А в целом говорила о согласии. О том, что «Да, все как бы так. Но все равно я это сделал, хоть было и неправильно. И этого уже не изменить. И я совсем об этом не жалею. Такая вот у нас здесь данность». Все это Нейл в мгновенье распознал, что было и не сложно. И любопытствуя, спросил:

– Так, почему ты это сделал? Сокрыл от египтологов?

– Так вышло, знаешь ли само. Я чувствовал, так надо. И просто это сделал. Не мог иначе.

– Но почему? – никак не мог понять.

– Не знаю, это сложно, – ответил на эмоциях. – Такое у меня впервые. Почувствовал, и все. То было изнутри. Когда я взял его, то что-то ощутил. Довольно непонятное. Но четкое и ясное. Я знаю, как звучит. Поверь, я понимаю. Но так оно и было. Вот так, и тут уж все. Я мог лишь подчиниться. Какому-то инстинкту, что возник. И был что очень зноен. И правилен как будто. Он точно был хороший. Ну, в общем, как-то так.

– А он не связан с миром магии? Твоим же миром? Раз все с ним так непросто.

– Это вряд ли. Но может быть, и связан. Едва исключено. Но не имеет для меня значения. Без разницы, по правде.

– Ну, и ну.

– Считаешь это странным?

– А ты, что, нет?

На это рассмеялся.

– Пошли, я с радостью поел бы, – вручил находку на ходу. – Я голоден, как волк.

И Донат, стоя с ней в руке, на миг застыл как будто. И после лишь пошел. На кухню вслед за другом, что вышел только что. Из комнаты, где оба и стояли во время разговора. И где обычно, в основном, работал. А иногда и спал. На стареньком диване. И где не слишком-то и было уж просторно. На первый взгляд. Но в принципе весьма уютно. Что было не без роли освещения, имеющегося, благодаря окну, к которому придвинут стол был. И плотно примыкал. И выходило что прям к выходу. Ведущему в прихожую размером два на два. Но плавненько переходящую в гостиную, совмещена была что с кухней. Хоть и маленькой, но очень симпатичной. С хорошим современным оснащением. И всем, что может быть необходимо. Как, впрочем, и у всех. И растянувшимися вдоль стены большими окнами, что выходили на дорогу, где то и дело ездили машины. И был, почти что, центр. С бутиками и остальным. И где довольно было оживлено в дневное время. Но адекватно и спокойно. Без разбирательств и проблем. В таком местечке жить приятно. Для тех, кто любит тишину, да, и покой. Кто избегает дисгармонию. И ценит личное пространство. Как и свое, так и других. Таким и был по сути Донат среди прочего. Спокойным, любящим уединение. Но исключительно лишь в меру. Общение, и все такое тоже он любил. Как и порой чуток веселья. Само собой, что не без этого. И был он полностью нормальным. Обычным парнем с необычной красотой, довольно мужественной. И с выразительными светлыми глазами, смотря в которые лишь видишь правду. Всегда, в любой момент. Когда угодно. Все, потому что, он такой и есть. Открытый, честный, говорящий правду. И просто даже источающий ее. Улыбкой, мимикой, глазами. Каким-то жестом. Вздохом даже. В присутствии его все было ясно. Будь то чужой иль кто-то близкий. Он все показывал как есть. С любым он был самим собой. Иного не рассматривал. И от того располагал к себе. К приятной внешности что было бонусом.

– Спасибо, очень даже, кстати, – приняв из рук сестры напиток, что был чистейшей свежей кровью, при этом сидя за столом, сказала Милдред. Рыжеволосая красотка с бледной кожей и изумрудными большущими глазами. Искрящимися будто. И попадающими прямо в цель при каждом новом взгляде. Эффект, по крайней мере, был такой, когда она смотрела. Туда или сюда, не важно. Смотря, она как будто бы пронзала. Но не была характером жестокой. На самом деле, даже мягкой. Но очень сильной и могучей. Могла держать себя в руках. Что-что, а воля в ней была. И сила духа, что буквально источалась. А так же бесконечная любовь к семье и близким. Такая, что ее поддерживала. И помогала быть собой. Хорошим человеком. Каким она была. И без чего себя не представляла. Пусть даже будучи вампиром. Кем, вот, уже, как десять лет она являлась. И с чем мирилась, как могла. И в целом, в принципе, справлялась. Процентов, так, на девяносто. Порой и меньше. Но точно не на сто. Но и не меньше, чем на семьдесят. Не меньше, однозначно. Ей просто не позволило нутро бы. Что было целостным и крайне бойким. Как и у всех, пожалуй, из ее семьи. Могущественной и благородной. С французскими корнями. Однако же с фамилией ирландской. Что сохранялась долгие века. И оставалась до сих пор. Ну, а звучала, как О'Салливан. Едва уж быв такой уж редкой. Но и встречавшейся не так уж и повсюду. Приятной будучи на слух. И в принципе запоминающейся. Созвучной с именами тех или иных носителей ее. И в целом их устраивающей. Не вызывающей желание сменить ее. А так порой бывает. Случается нередко. Но в этом случае без этого. Совсем уж ни насколько.

– Да, на здоровье, – озвучила Адела, отойдя.

– А Лиам где же? – Уилфорд вдруг спросил.

– Везет Ревекку на вокзал, – проговорила Милдред. – Она у нас гостила.

– И уезжает прямо в Хэллоуин? С чего бы так?

– Не любит этот праздник. Обычно игнорирует.

– Не только это, – тут же от Аделы. – Такая отстраненная порой. Она была такой всегда? Иль это вампиризм?

– Пожалуй. С рассказов Лиама была повеселей. Лет двести семьдесят тому назад. Но я не осуждаю. Совсем не трудно мне ее понять. С моим-то положением.

– И, правда.

– А девочки? Мне стоит ли их ждать?

– На вряд ли. Уверена, что не приедут.

– Соскучилась по ним. Неделю не встречались.

– А мы чуть больше. Кто считает?

– Заеду как-нибудь на днях. Надеюсь, будут дома.

– Апола, может. А, вот, Мэделин, не знаю. Уж очень прям она увлечена своей профессией. Бывает иногда. По крайней мере, мне так кажется.

– Оно и ясно. Работа у нее по-интересней, чем у нас. И у Аполы вместе взятых. Я даже ей завидую.

– Откуда эта тяга в ней к Египту? Никак я не пойму.

– Она была в ней с детства, – тут вдруг Уилфорд. – И то и дело проявлялась. Хотя не думал, что зайдет так далеко. Признаюсь, я не думал.

– Ей просто это нравится, – от Милдред прозвучало. – И я, должна сказать, весьма горжусь ею. Действительно, горжусь.

– Мы тоже, – супруги, взявшись за руки, переглянулись, и было это мило и тепло. С любовью, нежностью и трепетом. Что оба в тот момент испытывали. Да, и вообще, что было в них всегда по отношению друг к другу. С тех пор, как много лет назад вдруг встретились. И поняли, что вместе быть всегда хотят. И вскоре поженились. Ну, а потом и стали же родителями. Двух славных дочек разницей в два года. Мэделин и Аполонии. Прекрасных ведьм с могущественной родословной. Причем со стороны отца как, так и матери. Что оба были магами. И очень сильными. А главное, сердцами добрыми. До мозга их костей. Передалось что, без сомнений, и их детям. Обоим в равной степени. Хотя, возможно, одному из них по-больше. Лишь чуть-чуть. Что, в общем-то, не так уж и заметно было. Едва ли ощущалось. Но, все-таки, имелось. И в некоторых случаях играло ключевую роль. И даже судьбоносную. В чем был особый смысл. Но тщательно скрывался. Не проявлялся до поры, до времени. Но, все же, был. О чем едва ли кто-нибудь догадывался. И что едва ли кто-нибудь заметил бы. Сама же даже Мэделин, о ком идет здесь, собственно, и речь. О чьих масштабах сердца доброты. И чистоты натуры. Неидеальной, но вполне хорошей. Что чаще источала благодать, чем все другое. Хотя и не без сложностей порой. А с долей непростых преодолений. Что однозначно было не напрасным. И стоило всегда того. Всех тех усилий, что с трудом прикладывались. Всех тех стараний, было что не мало. Почти всегда подверженна борьбе была, как, впрочем, и у всех. Но чаще, все-таки, справлялась. Боролась, как могла. Такой натурой обладала Мэделин. И ни на миг не расслаблялась. Не позволяла слабостям греховным брать контроль над ней. Осознавала, как они коварны. Но получалось, что понятно, не всегда. Иначе она в сущности была бы ангелом. А это человеку не под силу, в основном. Хотя, пожалуй, что возможно.

Читая о правителях династий, одной из многих, и освежая в памяти события, произошедшие давным-давно, она предвосхищала день грядущий. Что должен был быть крайне важным. По крайней мере, для нее. Она так чувствовала. И не с проста. На то имелись у нее причины. И серьезные. Точнее, только лишь одна. И заключалась она в следующем: Ей предстояло поучаствовать в исследовании характера довольно исключительного. В каком ни разу в жизни не участвовала. Но очень сильно бы хотела. И, вот, возможность подвернулась. И это было так ей важно, что Хэллоуин пред этим просто мерк. Едва ли ощущался. Но не настолько, чтоб забыть о нем. Или о чем-нибудь другом. В хорошем смысле. В пределах нормы, в общем-то. И, все-таки, не мало. Довольно уж весьма.

Внезапно зазвонил вдруг телефон, и Мэделин мгновенно отвлеклась, лишь сделав тише. Убрав звук полностью. И попросту продолжив свое чтение. Что было, так уж скажем, вдохновенным. Но очень быстро, все же, поняла, что ей ответить нужно. Что так вести себя нельзя. Что так неправильно. По сути игнорировать в угоду личного. Единоличного чего-то. И выйдя с зала с телефоном вдруг ответила:

– Ало.

– Привет, я думал, не ответишь, – сказал Ролан, едва не сбросивши.

– И я так думала. Привет.

– Ты сильно занята? Могу потом.

– Не надо. Я просто кое-что читаю. Готовлюсь к завтрашнему дню.

– Ах, да. Совсем забыл. И как? Какие ощущения?

– Волнуюсь. Но больше предвкушаю. Стараюсь быть спокойной.

– Это правильно.

– А ты? Какие планы в Хэллоуин?

– Да, никаких. Обычный славный вечер. Надеюсь, будет славный.

– И я, надеюсь.

– Ну, ладно. Продолжай читать. И с Хэллоуином, кстати.

– И тебя.

– Был рад, услышать.

И после этого звонок был прекращен. Точнее, разговор сам. Ролан его закончил. А Мэделин, поняв, что это так, пошла обратно в зал, где ждали ее книги. И стала продолжать читать. Что делала недолго. Примерно пол часа. А после, не спеша направилась домой. Идя пешком по улочке с названием «Эли Плейс». Где было по-особому уютно. Просторно и безмерно атмосферно. И где повсюду было чисто. Ухожено, куда не глянь. Будь то фасад жилого дома, иль просто лавочка к нему. Смотрелось все с иголочки. И было восхитительным. Чем Мэделин буквально наслаждалась, идя по тротуару вдоль домов и множества различных магазинов, влекущих застекленными витринами и в ширь, и в высоту. Украшены что были к Хэллоуину еще, к тому же. И навевали этим настроение. Что было, в общем-то, и так. Но, все-таки, подпитывалось. И делалось сильней. И даже у самой же Мэделин, что шла и думала, пожалуй, о своем. Не связанным никак уж с праздником. А он ведь был. И дух его витал повсюду.

– Ну, все, – закончив с тыквой, выдала Апола, тут же встав. Пока Ясмина продолжала вырезать, хотя уже заканчивала. Оставшуюся тыкву. Из тех, что, выложив на столик посреди гостиной, что окружен был мягкой мебелью в цветочек, должны были преобразить. Которых было всего пять. Большая, средняя и маленькие. И что до этого стояли на камине, быв нетронутыми. Пока Апола к ним не подошла и не отметила сей факт весьма панически. При обращении к Ясмине вместе с тем. А так же не взялась их перекладывать. Спокойно, не спеша переносить. Начав, конечно же с большой. Той самой, что была по-больше. Собственноручно что и вырезала позже. Что вышло у нее прекрасно. – Осмелюсь заявить, готово.

– И я заканчиваю. Практически, могу сказать, что все.

– И что у нас там дальше? Что следующее нужно сделать?

– Поехать лишь домой. С тебя, пожалуй, хватит.

– Но я могу остаться. Продолжить помогать.

– Я знаю, но уже достаточно. Закончим без тебя.

Ну, что ж, Аполе ничего не оставалось, как попросту поехать ей домой. Готовиться по большей части к вечеринке. Принаряжаться, так сказать. И так она в итоге-то и сделала. Взяла, да, и поехала домой. Пока Ясмина продолжала суетиться и подготавливать свой дом к веселью. К приему многочисленных гостей. И делала все это не одна. А, все-таки, при помощи друзей. Близняшек, что не сильно утруждались и Отто, был свободен что от дел. И не противился такой эксплуатации. Хотя едва ли этим называлось то, что делал он. Он рад был этому участию. Но очень скрытно. Едва заметно. Однако же не для Ясмины, что видела его насквозь, и знала все. Прекрасно знала, как хотел он помогать ей. Вообще и, в общем, проявлять участие. Полезным быть. И чувствовать, что нужен. Что в помощи его нуждаются. Все это было очевидным ей. Все это она просто знала.