Шаг до пропасти

– Да. – я встала и поблагодарила её. – Спасибо.

– Не надо благодарить. – Она берет мою сумку из рук, и несет её сама. У меня складывается ощущение, что я её знаю уже несколько лет, но это не так. Сейчас убежит с моими вещами, и, если так случится, я не побегу за ней.

Решив немного сократить путь, мы прошли через парк, он оказался совсем небольшим, в середине был фонтан, между деревьев пара лавочек, большие цветочные клумбы. Маленькие цветочки грелись и наслаждались летом.

Пройдя парк, мы вышли к дороге.

– Пошли в ресторан Хемингуэя? – она улыбается, словно не видит мою грусть.

– Пошли. – Я начала всматриваться в её карие глаза.

– У тебя красивый цвет глаз. – улыбается снова. – Зеленый.

– Спасибо. – Я улыбаюсь. – Как тебя зовут?

– Ой, прости, мы же не познакомились. Я Илона Хеленг.

– Я Бетанни Холл.

Она отдает мне мою сумку.

Мы дошли до ресторана. Черные стены и большие окна. Мы уселись возле окна.

– Что хочешь? – спрашивает она меня.

– Закажи на свой вкус. Я ем все. – Естественно, я все не ем, но мне интересно, что она выберет.

Она заказала себе и мне зеленый цитрусовый чай и немного сырной картошки. Этот ресторан мне больше напоминает забегаловку.

– Так почему ты сидела одна и грустила в парке? – спрашивает она, и я начинаю ей рассказывать.

– Мою сестру нашли мертвой у горы Форбс. Полиция утверждает, что это самоубийство. – я сказала это человеку, которого вижу в первый раз в своей жизни. – Сегодня я была в полиции, и мне рассказали, что с ней был какой-то парень, мне предложили с ним поговорить. Я сказала, что подумаю и перезвоню, если решусь.

– Какой она была? – спрашивает Илона.

– Она… – пытаюсь вспомнить её так, чтобы она меня поняла. – Мы… Не знаю как начать. С самого детства мы росли вместе, понимали друг друга и всегда поддерживали. Но в подростковом возрасте мы стали разными и все больше и больше стали расходиться во мнениях. Даже, например, взять нашу мать. Её звали Элайза. Когда мне было девятнадцать лет, Саре было уже двадцать два года. Мама погибла в автокатастрофе ей было сорок три. И ровно через год мы перестаем общаться. Сара замыкается в себе и опускает руки. Я же всегда была рядом с мамой, и после потери мне нужна была моя сестра, но, как я уже сказала, она замкнулась в себе. И я начала её терять. – даю ей осмыслить сказанное. – Я просила её погулять со мной, поговорить, но ответ всегда был один – нет! Сара говорила, что я ходячее напоминание Элайзы. И поэтому, как она сказала, мы перестали общаться, да и я как-то не стала настаивать на общении. В последний год я хотела ей позвонить, но гордость не позволяла. Сара ясно сказала, что не желает слышать меня и видеть. И знаешь, – я делаю глоток чая, – Когда кто-то звонил в дверь, я искренне верила, что сейчас зайдет в дом Сара, и я верну свою старшую сестру.

– Соболезную тебе. – она берет мою руку в свою. – Все будет хорошо, я тебе обещаю. – Илона встает из-за стола. – Не хочешь сегодня переночевать у меня? Я считаю, что тебе нужна поддержка, а мне дома одной скучно, и ты будешь хорошей компанией.

Мы покинули ресторан, и направились к ближайшей станции и, дойдя до «ВАУ», сели в вагон и поехали до станции Патрика. Вышли из метро и направились на улицу «Элизабет-стрит» и, дойдя до улицы «Хаджерман-стрит», зашли в дом Илоны.

Её красный двухэтажный дом напоминал мне тот, где я выросла с Сарой, и поэтому мне снова стало больно. Больно оттого, что где бы, я не была, везде всплывает образ Сары. Но я посмотрела на эту молодую девушку, и грусть исчезла. Она принесла мне плед и мороженое.

– Слушай, а ты смотришь сериалы? – спрашивает она, держа пульт от телевизора. – Давай посмотрим вместе сериал «Супергерл». – Я удивляюсь, ибо Супермен мой любимый герой из вселенной ДС.

– Давай.

Она включает канал «CW».

– Это первый сезон? – спрашиваю я.