Огород на миллион

Глава 1. Как я застала жениха за изменой или возвращение в Засосинки

Алиса Крылова

– Дорогая, это не то, что ты подумала!

Голос Кирилла прозвучал так истерично-фальшиво, что я на секунду задумалась: неужели я два года не замечала, как плохо он врет?

Из-за широкой спины Кирилла робко выглянуло знакомое лицо – Марина из отдела маркетинга. С растрепанными волосами и смазанной помадой. Такого же оттенка следы имелись и на губах моего благоверного.

Бывшего.

Алый след красовался и на воротничке его белой рубашки, одной из тех, что я ему заранее постирала и погладила на время своей командировки.

Жаль, что они не успели еще раздеться, но и этого достаточно.

Я заметила и такие детали, как галстук, валяющийся на полу рядом с кроватью. И туфлю женскую в углу. Не мою.

«И как она только оказалась возле торшера?»

Похоже, страсть была слишком страстной.

«Интересно, они уже занимались непотребством раньше или только собирались сделать это первый раз?» – зачем-то подумала я, склонив голову и разглядывая плед, который я покупала в Италии.

В глубине души я закипала, но на моем лице была только маска из ледяного спокойствия.

Я-то хотела вернуться пораньше и встретить Кирилла дома с криком: «Сюрприз, я вернулась с полей раньше!»

Что ж, не зря вернулась, не зря. Сюрприз удался. Особенно для меня.

Я наконец посмотрела на бывшего:

– У вас там дверь нараспашку, – ровным голосом сказала я.

Кирилл сглотнул. Глаза метались по моему лицу в страхе, он не знал, чего от меня ожидать. Мое спокойствие его пугало.

Два года я верила, что Кирилл любит меня, а не мой успех, не мои связи, не мои навыки организовывать его жизнь.

– А вы уже тут сношались? – спросила я.

– Я тебе никогда не изменял! – воскликнул Кирилл, а я заметила, как удивленно изогнула бровь Марина.

«Ладно, постираю. Но не оставлю им мою прелесть».

По пути к кровати я растолкала этих двоих, стянула плед, сунула его под мышку и вышла. В прихожей схватила чемодан. Он запрыгал за мной по ступеням, гулко попадая в такт биению сердца.

«Менять! Все нужно менять! Бывшего на нового, работу на новую! Никакого уважения!» – думала я, летя на остановку.

В теплицах, куда я ездила в командировку, все мои идеи по улучшению качества и увеличению урожайности отбраковали!

Собственно, чего я на день раньше-то вернулась? Я, видите ли, им привезла свои идеи, а они не захотели слушать! То дорого, то слишком экспериментально и по-новаторски…

«Невероятная наглость! Не нужны мои идеи? Значит, не нужна и я!» – с такой мыслью, пледом и чемоданом я заскочила в электробус, который со скоростью аж сорок километров в час помчал меня к агрохолдингу, где я работала!

Еще пока да, работала. Но уже недолго осталось.

Час спустя я стояла перед тридцатиэтажным зданием из стекла и бетона, наверху которого висели огромные буквы: «Лужков Агро» и круглая эмблема, которая по ночам светила, как маяк, на весь город. Можно было все уличные фонари отключить, одной этой вывески хватило бы.

Я поправила свою узкую юбку, которая постоянно перекручивалась, белую блузку и, стуча каблуками, вошла внутрь.

Охранник хотел что-то сказать про чемодан, но встретил мой ледяной взгляд и отступил.

Лифт «Лужков Агро» плавно вознес меня на второй этаж и с тихим звоном распахнул свои двери.

«Не тащить же чемодан по лестнице, правда?»

При моем появлении коллеги замерли. Я шла к своему рабочему месту, а в голове звучал траурный марш. Следом за мной летел шепот коллег:

– Слышали, ее Кирилл с Мариной из маркетинга…

– Они же как раз с обеда оба ушли…

– Угу, якобы в разные стороны. А потом я видела, как она к нему в машину садилась… – донесся сердобольный голос Натальи Петровны, ветерана нашего отдела.

Но я упрямо, с высоко поднятой головой продолжала идти, не останавливалась и ни на кого не смотрела. Иначе взглядом могла бы и прожечь кого-нибудь насквозь.

На рабочем столе по-прежнему стояла кружка с надписью «Лучший агротехнолог сезона», фотография с Кириллом на корпоративе, аккуратная стопка заметок…

Благодаря волшебному взмаху рукой все полетело в мусорку. Кружка оказалась настолько «качественной», что тут же раскололась на две части.

«Сразу видно, Лужков не экономит на любимых сотрудниках», – мысленно сказала я так, как будто говорила это самому директору в лицо.

Я посмотрела на две половинки: как моя жизнь с сегодняшнего дня разделилась, на до и после.

Я достала чистый лист и с ровной спиной плавно села за стол.

«Заявление. Прошу уволить меня по собственному желанию…» – выводила я ровные, аккуратные буквы.

Внутренний голос нервно то ли хохотал, то ли каркал: «Какое это желание?! Это требование! Это бегство из этой зоны радиации!»

Я продолжала писать, но нажим с каждой буквой становился все сильнее. И хоть внешне я была абсолютно спокойна, неожиданно ручка прорвала бумагу.

«Черт… Так дело не пойдет. Нужно взять себя в руки».

Я вспомнила, как последний раз бежала за Лужковым на парковку, чтобы показать ему список новых удобрений. Вспомнила лицо Кирилла и Мариночки, и хладнокровие снова вернулось.

Никому я больше не позволю вытирать об меня ноги!

Я медленно встала. Снова сунула плед под мышку, чемодан – в руку, и с грацией самоуверенной леди, под взглядами коллег, направилась к двери.

– Лизочка, передайте, пожалуйста, это нашему директору, – протянула я заявление секретарю и натянула на лицо улыбку.

– Он лично подписывает такие заявления, – пискляво сказала она, подпиливая ноготок.

Я прищурилась.

«Жопа ты ленивая, а не «он лично»! – подумала я. – Но тем лучше. Еще пару ласковых самому Лужкову скажу».

Лиза ядовито улыбнулась, окидывая меня взглядом.

«Интересно, а с ней Кирилл тоже мне изменял? Хотя какое мне уже дело!..»

Лифт вознес меня на двадцать восьмой этаж.

Колесики чемодана заскрипели по мраморному полу, нарушая стерильную тишину директорского этажа. Прежде чем зайти, я поправила свой высокий хвост и пригладила волосы, чтобы не пушились.

«Все-таки хороши наши электробусы, с кондиционером. А в середине рабочего дня еще и присесть можно, а не стоять зажатой в углу…» – подумала я и взглянула на табличку на двери: «Исполнительный директор – Артем Лужков».

В этот момент я сразу поняла, чем буду заниматься, когда выйду отсюда.

Выкину к чертям все каблуки, узкие юбки и блузки и поеду на огород. Бабушкин.

«К чертям все эти правила, которые установил наш самодур!» – с этой мыслью и улыбкой на лице я толкнула дверь, даже не постучав. Та распахнулась, впуская меня.

Артем Сергеевич сидел, развалившись в кресле, за своим длинным огромным столом и держал телефон возле уха.

Его недовольный взгляд впился в меня, а после скользнул по чемодану и пледу, который я продолжала сжимать под мышкой, и его глаза удивленно округлились.

Чемодан, составлявший мне компанию, и плед под мышкой вызвали легкое недоумение у босса.

Его бровь удивленно дернулась вверх, но он привычно махнул мне рукой, мол, жди.

«Да вот еще!»

Я подошла и протянула ему заявление, невольно отмечая взглядом мою ярко-зеленую папку по органическому земледелию, погребенную под кипой других документов.

«Читал он ее, как же. Небось и не открывал ее, – подумала я, почувствовав, как гнев подкатывает к горлу. – А сам плел мне что-то про нерентабельность, про сроки и убытки…»

– Подпишите, – каркнула я. Или это был рык. Не поняла я. Кажется, и Лужков тоже обалдел от этого странного голоса.

Артем Сергеевич сказал в трубку: «Я перезвоню», – и медленно положил телефон.

Его движения были плавными, как у хищника. Еще секунда, и я бы получила выговор за подобное поведение. Но взгляд Артема Сергеевича зацепился за заявление.

– Что случилось, Крылова? – с легкой насмешкой произнес он.

В глазах читалось любопытство.

Да чего уж там – радость.

Конечно, такая обуза с ворохом идей и улучшений с возу – всем легче. А уж ему, как одному из главных «коней» этого холдинга, и подавно. Сиди себе, заключай контракты, продавай, заключай и продавай, не забывая цены поднимать, и не надо слушать никаких Крыловых.

Однако своим проницательным взглядом он смотрел как будто в душу, пытаясь найти там ответ.

– Не задерживайте, пожалуйста, – попросила я, и на моих губах медленно расползлась такая же ухмылка, как у Артема Сергеевича секунду назад.

Все веселье схлынуло с его лица. Он взял ручку, крутанул ее в пальцах и, пристально глядя мне в глаза, поставил подпись.

Еще бы, когда я ловила его в коридоре и предлагала какую-нибудь идею, он сам так отмахивался от меня: «Не задерживайте, пожалуйста».

– Удачи! – бросил он и снова взялся за телефон.

В голосе не было ни злорадства, ни сожаления. Просто констатация факта. Больше Лужков не смотрел на меня.

Я тоже. Развернулась и покатила чемодан за собой.

Впервые за долгое время я вздохнула полной грудью, свободно и легко. Не обремененная никакими обязательствами.

Я никому ничего должна!

Спускаясь с крыльца агрохолдинга, столкнулась с Кириллом.

Он бежал в офис. На короткий миг я даже подумала: «Надо же, какой он все-таки ответственный сотрудник: переспал с Мариночкой и торопится обратно на работу, чтобы быстрее подготовить буклеты для выставки».

Но нет, увидев меня, он растерянно заморгал.

– Алиса! – протянул руку ко мне.

«Нет-нет-нет, иди туда, откуда явился!»

– Алиса, я…

Я могла бы ему сказать: «Да что ты можешь мне объяснить, если ты даже не переодел рубашку и на ней все так же красуется след от Марининых губ?» Я могла бы махнуть ей рукой, заметив, как она трясется и выглядывает из-за угла, куда едва успела спрятаться, увидев меня.

Но нет. Полный игнор, ноль внимания.

Я прошла мимо него, даже не замедлив шаг. Голос Кирилла растворился в уличном шуме. Как побитая собака, будто это я виновата в том, что ему сейчас так грустно и он так несчастен, Кирилл остался позади.

Чувствовала, как он смотрит, легко могла представить его щенячий взгляд. Но с каждым шагом в груди разливалось странное чувство.

Облегчение. Ощущение свободы.

Как будто кто-то снял с меня огромный тяжелый рюкзак, который я тащила на себе годами.

И все-таки я оглянулась и посмотрела на огромную вывеску агрохолдинга.

Я была как тот осел из популярного мультика. Только я не спрашивала, когда приедем, а постоянно подкидывала новые идеи для улучшения. Но это не отменяло того факта, что, как и осел, я всех бесила, а слушать, а уж тем более воплощать мои идеи никто не хотел.

Теперь же: хочу – картошку посажу, хочу – клубнику, а захочу – вообще все засею эстрагоном!

В голове уже, как стадо мух над навозом, жужжали мысли. А точнее – планы!.. Не корпоративные, не одобренные начальством, когда приходилось переступать через себя и стремиться к денежной выгоде… А собственные, душевные.

Когда я добралась до железнодорожной станции, у меня в голове уже был четкий план: открою свое дело.

Земля с небольшим старым домиком мне от бабушки досталась, как и любовь к природе. Подход к растениям у меня есть, осталось только вырастить, упаковать и продавать!

С этой мыслью я и влезла в пятничную вечернюю электричку, чтобы отправиться в Засосинки.

Глава 2. Провальный совет директоров или как меня отправили в ссылку

Артем Лужков

Как только за Крыловой закрылась дверь и она укатила к своей мечте со своим желтым чемоданом, у меня зазвонил телефон. Звонили из совета директоров.

Я нажал кнопку громкой связи.

– Артем Сергеевич, мы вас заждались! – напомнил председатель о моем опоздании.

– Прошу прощения, – лениво отозвался я.

Встал и застегнул пуговицу на пиджаке. Стряхнул пылинки с плеч. Все-таки тут Крылова пролетала, чего угодно можно ожидать после нее.

– Я заключал выгодную сделку, – сказал я. – Сейчас буду.

Заложил руки в карманы и неторопливо направился к лифту.

Кабинет заседаний совета директоров «Лужков Агро» на тридцатом этаже высотки напоминал мне то ли трибунал, то ли сцену для плохой театральной постановки. Столы были выставлены огромным квадратом, как баррикады. Сидящие находились так далеко друг от друга, что приходилось пользоваться микрофоном.

Шестнадцать пар глаз сверлили меня с таким выражением, которым обычно я удостаиваю особо «одаренных» подчиненных.

Перед глазами почему-то мелькнул едва уловимый образ Крыловой. Но его перекрыло покрасневшее до оттенка перезревшего томата лицо председателя.

– Артем Сергеевич, – начал Борис Леонидович, растягивая слова, будто готовясь объявить смертный приговор. – Вы управляете агрохолдингом. Но, как выяснилось, понятия не имеете, как растет картошка.

Я поправил галстук, который надел бы даже на собственную казнь, которой тут и попахивало, и попытался сохранить лицо.

– Борис Леонидович, если вам нужны эксперты по колорадским жукам, я могу позвонить в Колорадо, у меня там есть хороший друг, учились вместе, а если по прополке – у нас есть целый отдел агрономов, – я махнул рукой куда-то за дверь, даже не догадываясь, где они сидят. И сидят ли? Может, они все в полях.

– Они-то знают! – взорвалась Сова в очках. Она же Тамара Семеновна, главный акционер. – А вы? Вы даже не отличаете сорняки от рассады! На прошлом выезде вы назвали свеклу «этим фиолетовым кустиком»!

В воздухе повисло молчание. Кто-то кашлянул. Кто-то потрогал логотип компании на папке, будто проверяя, не сбежал ли он от стыда.

– Так разве он не фиолетовый? – пробормотал я, отчаянно вспоминая, как выглядит свекла и ее кустик.

– Ну, знаете! Это уже ни в какие ворота! – ухнула Сова.

– Я увеличил прибыль на тридцать процентов за прошлый год.

– Продавая землю, которую сами не понимаете! – Борис Леонидович швырнул на стол отчет с моей же подписью. – Вот ваше решение: «Закрыть экспериментальную теплицу с органическими томатами». А теперь скажите, Артем Сергеевич, сколько стоит партия таких томатов в московский супермаркет?

Я задумался. Ну, помидоры… красные, круглые…

– Тысяч пять?

– Двенадцать! – взвыл он, и мне показалось, что у него вот-вот лопнет вена на виске.

Пока он кричал что-то еще и покрывал отполированную поверхность стола брызгами слюны, как спреем, я представил, как вена на его виске взорвется и зальет тут все, как будет метаться и хвататься за сердце Сова, а потом набросится на меня и выклюет мне весь мозг.

– Так мы тратим на удобрения, на рабочую силу, на содержание… – начал я, но Тамара Семеновна подняла палец. – Это нерентабельно! К тому же я продал ее втридорога!

– Вы оторваны от реальности, Артем Сергеевич. Вы думаете, что бизнес – это только цифры. Но наш бизнес – это земля. И если вы не понимаете, как она работает, не готовы переосмыслить подход к бизнесу, то вы нам не нужны.

Я почувствовал, как под воротником рубашки начинает скапливаться предательский пот, и сглотнул образовавшийся в горле ком.

– Что вы хотите этим сказать?

Борис Леонидович ухмыльнулся.

– Месяц в деревне! Без помощников! Без офиса! Вы живете там, как обычный дачник. Сажаете, поливаете, собираете урожай. Если через месяц вы не сбежите и не провалитесь – продолжите работать. Если нет…

Он многозначительно посмотрел на меня.

Когда они говорили «переосмыслить подход к бизнесу», я ожидал чего угодно: курсов по сельскому хозяйству, командировку в поля, может, даже лекцию о том, как выращивать картошку. Но не этого.

– Вы шутите? – я засмеялся, но звук получился каким-то хриплым, как будто петух где-то закашлялся. – Я должен… копать грядки?! – я уставился на акционера. – Но это же… моя фирма.

– Вашего отца, – пискнул какой-то «кролик» сбоку от меня, которого я даже не помнил, как зовут.

– Мы совет директоров. Количество голосов по данному решению на нашей стороне. Это ультиматум, Артем Сергеевич! – проскрипела Тамара Семеновна. – Либо вы научитесь понимать, откуда берутся продукты, либо мы найдем того, кто понимает.

Да уж, подкинул папочка мне проблем, прежде чем отчалить на пенсию на свою дачу.

Я хотел возразить, что продукты берутся из маркетинговых стратегий, но…

Что ж… Если и я отправлюсь в семейное поместье, к родителям под бочок, проведу время с семьей, заодно они расскажут мне, как выращивать картошку (и что там еще было?), то не все так плохо.

Я задумчиво ухмыльнулся.

– Артем Сергеевич, вот адрес, по которому вы будете пребывать.

– То есть?.. – я уставился на бумагу, подсунутую Совой, и попытался прочитать название деревни.

– Засосинки. Вы отправляетесь туда. А мы будем за вами наблюдать.

– И если вы привезете хоть один килограмм покупных помидоров, выдав их за свои, считайте, что подписали себе приговор, – добавил Борис Леонидович.

Я посмотрел на их лица. Они не шутили.

– Хорошо, – я встал, стараясь сохранить остатки достоинства. – Но учтите: я вернусь. И тогда мы поговорим о ваших методах мотивации.

– Ждем с нетерпением, – улыбнулась Тамара Семеновна. – И, Артем Сергеевич?

– Да?

– Возьмите с собой солнцезащитный крем. Вы же не хотите вернуться с видом вареного рака?

Перед тем как я вышел из кабинета, Борис Леонидович вдруг постучал пальцами по столу, будто вспомнил что-то важное.

– Кстати, Артем Сергеевич, – сказал он, – если уж вы так плохо разбираетесь в земле, может, стоит спросить совета у того, кто в этом понимает?

Он полистал какую-то зеленую папку, едкого салатового цвета. Такую же мне как-то всучила Крылова.

– Вот, например, ваша сотрудница. Говорят, ее бабушка была легендой в сельском хозяйстве. Может, она вам что-то подскажет?

Я замер. Алиса Крылова? Та самая, которая только что положила на мой стол заявление и ушла не оглянувшись?

– Неудобный момент, – я скривился. – Она как раз сегодня уволилась.

– То есть как уволилась?! – вскочила Сова.

– По собственному? – Борис Леонидович поднял бровь, явно напрягаясь.

– Да. С желтым чемоданом за ручку и эффектным хлопком дверью.

Тамара Семеновна фыркнула:

– Надеюсь, вы хотя бы попытались ее удержать? У нее были отличные идеи по органике.

Я вспомнил, как подписал ее заявление, даже не глядя. Как она ушла, не сказав ни слова. Как ее чемодан цокал по мрамору, будто отсчитывал последние секунды моего здравомыслия.

– Она была… настроена решительно, – сухо ответил я. – Но не волнуйтесь. Я разберусь и без ее помощи! – не менее решительно, чем Крылова, заявил я.

Я вышел, хлопнув дверью так, что стеклянная перегородка задрожала.

«Отлично. Меня сослали… – я снова посмотрел на бумагу с адресом. – В Засосинки!»

Да-да, Артема Лужкова, исполнительного директора крупнейшего агрохолдинга страны, наследника, в чьи руки он должен перейти, отправили в деревню, как провинившегося школьника.

Я, человек, который запускал многомиллионные сделки, должен буду копаться в земле, как какой-то дачник.

Я чувствовал себя униженным.

Особенно когда через час после совещания в моих дверях появилась Сова под руку с Борисом Леонидовичем. За их спинами подпрыгивал, пытаясь разглядеть меня, Кролик.

Я-то вернулся и привычно сделал вид, что ничего не произошло, принялся переписываться с клиентом об условиях сделки, чтобы продать подороже еще одну небольшую тепличку. Даже обещал дать бонусом грузовик с картошкой.

Но увидев лица акционеров, я понял, что это все не было шуткой.

– Покиньте, пожалуйста, кабинет, Артем Сергеевич, – Сова поправила очки на носу.

Я изогнул бровь.

– Либо с вещами, либо на месяц в Засосинки. Выбирайте! – воскликнул Борис Леонидович и для уверенности посмотрел на Сову.

Я прищурился и тоже бросил взгляд на Тамару Семеновну. Да, она слишком хорошо меня знала, чтобы понять, что я ничего не буду делать.

Но кресло мне было дороже гордости, так что я поднялся, сдал пропуск Кролику и к вечеру уже аккуратно складывал вещи, прикидывая четкий план ничего не делать.

План был прост: нанять местных – пусть копают, купить готовый урожай – пусть думают, что я его вырастил, и вернуться героем с фотографиями «в процессе» на грядках и в трениках с вытянутыми коленками для антуража.

Идеально.

«Где хоть эти Засосинки?» – я открыл карту в мобильном.

Глава 3. Великое мушиное противостояние или кто тут в доме хозяин?

Алиса Крылова

Зажатая в тамбуре между чьей-то лопатой, которая, кажется, участвовала в битве за Сталинград, и пачкой макулатуры, которую, видимо, хранили как стратегический запас на случай ядерной зимы, я старалась не задеть чью-то позднюю рассаду.

Помидоры смотрели на меня с немым укором, словно говоря: «Мы-то тут при чем? Мы вообще будущий салат».

Я отвернулась, но не перестала улыбаться как дурочка, даже несмотря на неудобства. Мужчина, что держал лопату, даже слегка отстранился.

«Это ведь лопата была, да?»

От платформы в Засосинки вела грунтовая дорога. Чемодан слегка подпрыгивал, будто разделял мое предвкушение.

Еще час ходу, и где-то там откроется вид на деревню, на бабушкин дом с серой крышей, которую крыли еще при Брежневе, и заброшенный сад.

Вскоре я остановилась у покосившегося забора с табличкой «Участок №14».

«М-да… – я оглядела забор, в котором отсутствовало несколько досок, посмотрела на облупившийся флигель… – Все-таки тот продавец с краской надул меня пять лет назад», – с этой мыслью я толкнула калитку.

Та со скрипом поддалась и упала вперед, впуская меня обратно в прошлое.

– Что за?.. – я подняла на лоб солнечные очки.

Петель не было. Забрали на металлолом. Но воры, как истинные джентльмены, заботливо прислонили калитку на место, чтобы никто не зашел.

Я переступила через нее, как через свою гордость на последнем совещании, и пошла к дому.

Дом стоял такой, каким я его помнила: деревянные ставни, крыльцо, которое слегка шаталось под ногами.

– Ну хоть замок не сперли, – пробубнила я, открывая его.

Дверь скрипнула. Дом знакомо пахнул плесенью, сушеными яблоками и старыми книгами.

«Как в детстве», – улыбнулась я, а на глаза навернулись слезы.

Все такое неуловимо родное, что в груди защемило. Я чувствовала, как что-то внутри сжимается, а потом отпускает. По щеке скатилась слеза.

Я прошла в комнату, и пыль заплясала в лучах вечернего солнца, то ли заволновавшись, то ли обрадовавшись моему визиту.

Первым делом маленьким ключом на связке я открыла ящик в серванте и убедилась, что бабушкина тетрадь в кожаном переплете, как и десять лет назад, на месте.

«РЕЦЕПТЫ И СЕКРЕТЫ» – было выведено на первой странице аккуратным бабушкиным почерком.

Я осторожно открыла первую страницу:

«Огурцы не любят жару. Если листья пожелтеют, развести молоко с водой и мочевиной… Поливать молочным коктейлем строго под корень… Помидоры не сажать рядом с картофелем, оба пропадут… Клубника будет сладкой, если под кусы положить солому и немного золы…»

Страницы шуршали под пальцами все быстрее, я читала заметки одну за другой. А потом прижала тетрадь к груди и улыбнулась:

– Ну, теперь мы таких делов наворотим, что сам Лужков будет нам завидовать! – пообещала я пустому дому, вспоминая, как бабушка ворчала: «Нечего работать на этих оголтелых!» – и махала кулаком.

Я плюхнулась на кровать и чихнула!

– Так дело не пойдет… – пригрозила я пыли, которая пыталась ухватить меня за палец.

Я поднялась, скинула с себя весь офисный дресс-код и надела первое, что попалось под руку: салатовую футболку цвета «вырви глаз», которую я носила еще в школе и которая за годы ни капельки не выгорела, и шаровары, что так и висели на крючке с моего последнего визита.

Я принялась за уборку. Полки, рамы, посуда, стол, стулья, подоконники, окна, шторы, пол… За каких-то несколько часов я перетряхнула все, не оставив места и пылинке. Все местные жучки и букашки, решившие, что дом уже давно в их собственности, задумчиво наблюдали.

Я была уверенна, что ночью они устроят срочное собрание и будут решать, что делать с внезапной хозяйкой и как от меня избавляться.

Когда я наконец выпрямилась, в небе сияла луна, а в доме все блестело чистотой. И даже мой желтый чемодан, который я тащила за собой из самого города, уже не казался чем-то инородным в этом доме и скромно стоял в углу, прикинувшись винтажным «вилладж-стайл».