Три мушкетёра и один Д'Aрчик

Глава 2. Дуэли по расписанию

Бой начался так стремительно, что Д'Арчик даже не успел испугаться. Точнее, испугался, но уже в процессе, когда понял, что происходит.

Атос, несмотря на вчерашнее похмелье, двигался как молния. Его шпага описывала такие головокружительные круги, что казалось – он дерётся не с людьми, а с невидимыми демонами. Первый гвардеец получил укол в плечо и с воем отступил. Второй попытался атаковать сбоку, но Атос развернулся, отбил удар и пнул противника в живот так, что тот отлетел на три метра.

– Жюссак! – рявкнул Атос. – Помнишь, как ты мне вино пролил?!

– Какое вино, чёрт тебя дери?! – орал Жюссак, здоровенный гвардеец с лицом, похожим на кусок необработанной говядины.

– На прошлой неделе! В таверне "Три голубя"! Ты мне на камзол пролил! Это был бургундский, сволочь, БУРГУНДСКИЙ!

– С ума сошёл?! Я тебя в первый раз вижу!

– Ага, значит не извиняешься? Тогда получай!

Атос пошёл в атаку с таким остервенением, будто Жюссак убил всю его семью. Хотя на самом деле просто мушкетёры и гвардейцы кардинала ненавидели друг друга принципиально – так было заведено, и никто уже не помнил, с чего началось.

Порос сражался совершенно иначе. Он не летал, не прыгал, не делал изящных выпадов. Он просто методично шёл вперёд, как танк, отбивая удары и нанося тычки своей шпагой. При этом он умудрялся жевать! В левой руке у него была курица, в правой – шпага, и он каждые пять секунд откусывал кусок, не прекращая сражаться.

– Порос, ты жрать прекратишь?! – крикнул один из гвардейцев, пытаясь проткнуть толстяка.

– Я на диете! – рявкнул Порос, отбивая удар. – Врач сказал – кушать маленькими порциями, но часто!

– Это ЦЕЛАЯ КУРИЦА!

– Для меня это маленькая порция!

Порос рубанул шпагой, попал гвардейцу по запястью, тот взвыл и выронил оружие. Порос тут же сунул ему в руки куриную ножку:

– На, поешь, тощий. От голода злой становишься.

Арамчик дрался так, будто исполнял танец. Он прыгал, вертелся, его кружева развевались, а сам он при этом декламировал стихи:

– "О, шпага моя, подруга стальная! / В танце смертельном мы кружимся с тобой! / Кровь алым цветком на клинке расцветает! / И враг мой повержен моею рукой!"

– Заткнись! – рявкнул гвардеец, атакующий его. – От твоих стихов хуже, чем от твоей шпаги!

– Невежда! Ты просто не понимаешь высокого искусства!

Арамчик сделал финт, его шпага мелькнула – и гвардеец получил царапину на щеке.

– Ой, прости, дорогой, – томно сказал Арамчик. – Я целился в другое место… Хотел придать твоему лицу благородный шрам, но немного промахнулся.

– Ты ненормальный!

– Это комплимент? Спасибо!

А Д'Арчик… Д'Арчик просто пытался не умереть.

Один из гвардейцев, невысокий, но юркий тип, увидел, что новичок в деле слаб, и решил на нём отыграться. Он пошёл в атаку, и Д'Арчику пришлось туго. Гвардеец был опытнее, быстрее, хитрее. Он давил, загонял юношу к стене монастыря.

– Сейчас я тебе покажу, щенок! – злорадствовал гвардеец. – Будешь знать, как соваться не в своё дело!

Д'Арчик отбивался отчаянно. Руки дрожали, пот заливал глаза. Он вспомнил всё, чему учил отец: держи шпагу крепче, смотри в глаза противнику, не пяться назад. Но отец забыл сказать главное – что делать, когда противник НАМНОГО сильнее.

– Умри! – гвардеец сделал резкий выпад.

Д'Арчик попытался увернуться, но споткнулся о камень и упал на спину. Шпага выпала из рук. Гвардеец занёс клинок для последнего удара…

И тут сбоку прилетела куриная кость и попала гвардейцу прямо в глаз.

– А-а-а! – завопил тот, хватаясь за лицо.

– Д'Арчик, ты чего лежишь?! – крикнул Порос, швыряя ещё одну кость. – Это не время для отдыха!

Д'Арчик вскочил, подхватил шпагу и с разбегу вмазал гвардейцу рукояткой по голове. Тот рухнул без сознания.

– Неплохо! – одобрил Атос, колотя своего противника. – Для первого раза сойдёт!

Бой длился минут десять, но Д'Арчику показалось, что прошла целая вечность. Когда всё закончилось, гвардейцы лежали в разных позах: кто держался за раненое плечо, кто стонал, кто просто сидел и тупо пялился в небо, осознавая масштаб поражения.

Жюссак, главарь гвардейцев, приподнялся на локте и прохрипел:

– Вы… вы ещё пожалеете, мушкетёры! Кардинал узнает!

– А ты расскажешь, как вас четверо вломили пятерым? – усмехнулся Атос. – Давай, беги, стучи. Посмотрим, кто быстрее – твой язык или моя шпага в следующий раз.

Гвардейцы, кряхтя и охая, поползли прочь. Остались только победители.

Д'Арчик сел на землю, тяжело дыша. Сердце стучало так, будто хотело выскочить и убежать. Руки тряслись. На лбу была ссадина – то ли от удара, то ли от падения, он уже не помнил.

– Ну как, юнец? – Атос протянул ему руку, помогая встать. – Первый бой – всегда хуже всего. Дальше привыкнешь.

– Я… я чуть не умер, – выдохнул Д'Арчик.

– Но не умер. Это главное.

Порос подошёл, доедая остатки курицы:

– Хорошо дрался, Д'Арчик. Для новичка очень хорошо. Правда, падать надо красивее, а то у тебя получилось как мешок с дерьмом шлёпнулся.

– Спасибо за совет, – мрачно ответил Д'Арчик.

Арамчик изучал свои манжеты, на которые попала капля крови:

– Ужас! Совершенно испорчены! А это бельгийское кружево, между прочим! Придётся заказывать новые… Хотя, с другой стороны, это теперь бельгийское кружево с каплей крови врага. Звучит романтично! Можно стих написать!

– Арамчик, если ты сейчас начнёшь сочинять, я тебя сам зарежу, – пообещал Атос.

– Жестокий ты, Атос.

– Просто трезвый. Что редкость.

Они стояли, отдышавшись, когда вдруг из-за угла показался сам господин де Тревиль. Капитан мушкетёров шёл быстрым шагом, а лицо у него было такое, что стало ясно – щас будет разнос.

– Атос! Порос! Арамчик! – гремел де Тревиль. – Опять?! Опять вы устроили стычку с гвардейцами?!

– Мсье капитан, – начал Атос, – они первые начали…

– МНЕ ПЛЕВАТЬ, КТО ПЕРВЫЙ НАЧАЛ! – взревел де Тревиль. – Я вам СКОЛЬКО РАЗ говорил – не трогать гвардейцев кардинала! Его преосвященство каждый раз жалуется королю! Король жалуется мне! А я потом должен делать вид, что вас наказываю, хотя на самом деле я горжусь, что вы этих красноплащевых ублюдков мордой об землю возите!

Мушкетёры переглянулись. Д'Арчик стоял чуть в стороне, надеясь, что его не заметят.

– И кто это? – Де Тревиль ткнул пальцем в Д'Арчика. – Опять кого-то в свои дела втянули?

– Это Д'Арчик, капитан, – сказал Атос. – Тот самый, что вчера к вам приходил.

– А-а-а. Сын того пьяницы. Значит, ты тоже в драках участвуешь? Хорошо. Плохо. То есть… – Де Тревиль запутался в собственных мыслях. – Ладно, слушайте все! Официально я вас ругаю! Запомните – я вас РУГАЮ! Вы – позор мушкетёрского корпуса! Вы – безответственные хулиганы! Вы – головная боль его величества!

Он сделал паузу, потом вдруг ухмыльнулся:

– Неофициально – молодцы. Пятерых гвардейцев вчетвером! Это достойно! Идите, отметьте победу. Только тихо, чтоб кардинал не узнал. Хотя он всё равно узнает… Да пошли вы все! Идите, пейте, гуляйте, только завтра будьте на службе!

– Есть, капитан! – хором ответили мушкетёры.

Де Тревиль развернулся и ушёл, бормоча себе под нос что-то про "королевская служба хуже каторги".

Атос посмотрел на остальных:

– Ну что, господа? Как капитан и сказал – идём отмечать?

– Я за! – просиял Порос. – Одной курицы мне мало было!

– И я не против, – протянул Арамчик. – Вино поможет смыть горечь от испорченных манжет.

– А ты как, Д'Арчик? – спросил Атос. – Пойдёшь с нами? Или побежишь обратно в свою Гасконь, рассказывать, как тебя в Париже чуть не убили?

Д'Арчик посмотрел на этих троих. Пьяница, обжора и странный поэт. Но они только что спасли ему жизнь. Да и вообще… почему-то с ними было хорошо. Легко. Будто он знал их не день, а всю жизнь.

– Пойду, – сказал он. – Только у меня денег почти нет…

– А нам наплевать! – расхохотался Порос. – В нашей компании деньги – это абстрактное понятие! Главное – душа широкая! А платить будет тот, кто последний уснёт!

– Обычно это ты, – заметил Атос.

– Поэтому я и тренируюсь пить быстро!

Они двинулись по улицам Парижа, и Д'Арчик вдруг почувствовал, что жизнь начинает налаживаться. Да, он чуть не умер. Да, у него нет денег. Да, он всё ещё не мушкетёр. Но зато у него появились… друзья? Соратники? Он не знал, как их назвать, но это было что-то хорошее.

Таверна "Пьяный кардинал" находилась в квартале мясников – соответственно, пахла там кровью, потом и дешёвым вином. Но зато цены были низкие, еда – съедобной, а хозяин, бывший солдат по имени Боншан, всегда был рад мушкетёрам.

– О, Атос! Порос! Арамчик! – заорал Боншан, едва они вошли. – Опять вы! Хоть бы раз должок свой оплатили!

– Боншан, друг мой! – Порос расплылся в улыбке. – Мы сегодня победили пятерых гвардейцев кардинала! Это же надо отметить!

– Победили? – Боншан прищурился. – Значит, заплатите?

– Ну… в следующий раз.

– Я так и знал. Ладно, садитесь. Но предупреждаю – если опять будете драться внутри заведения, я вас костылём выгоню!

– Мы?! Драться?! – возмутился Арамчик. – Мы – культурные люди! Мы пьём, поём, любим! Но не деремся!

– В прошлый раз ты разбил кувшин о голову торговца селёдкой.

– Это он первый начал! Сказал, что мои стихи воняют хуже его селёдки!

– Ладно-ладно, – махнул рукой Боншан. – Садитесь уже.

Они заняли большой стол у окна. Боншан притащил графин вина, тарелку сыра, хлеб и большую миску рагу, от которого шёл такой запах, что слюнки потекли даже у только что поевшего Пороса.

– Ешьте, пейте, – буркнул хозяин. – Только не забывайте, что вы мне должны восемь экю.

– Девять, – поправил Атос. – В прошлый раз я кружку разбил.

– А, точно. Девять. Запишу.

Боншан ушёл, и началась трапеза. Порос набросился на еду, как голодный волк на овцу. Атос пил вино медленно, методично, с таким видом, будто это было не вино, а святая вода, способная смыть все грехи. Арамчик ел изящно, маленькими кусочками, время от времени вытирая губы кружевным платком.

Д'Арчик просто сидел и смотрел на них, всё ещё не веря, что это происходит.

– Ну что молчишь? – спросил Атос. – Расскажи о себе. Ты ж из Гаскони, да?

– Да. Из Тарба.

– Тарб! – Порос хлопнул по столу. – Там отличные колбасы делают! Я как-то раз был, объелся так, что три дня не мог встать!

– Это ты и обычно три дня не можешь встать, – заметил Атос.

– Ну да. Но тогда было особенно приятно.

– И что тебя в Париж привело? – спросил Арамчик. – Любовь? Месть? Жажда славы?

– Хочу стать мушкетёром, – честно ответил Д'Арчик. – Отец служил с де Тревилем. Говорил, что это самая почётная служба во Франции.

– Почётная-то почётная, – кивнул Атос. – Только вот платят мало, кормят плохо, и рискуешь каждый день. Зато плащ красивый.

– А ещё мушкетёры нравятся девушкам! – добавил Порос. – Ты видел, как они на нас смотрят? Видел?

– Порос, на тебя смотрят с ужасом, – сказал Арамчик. – Потому что ты жрёшь как свинья и выглядишь как бочка.

– Зато я душа компании!

– Ты желудок компании.

Д'Арчик невольно засмеялся. Атос посмотрел на него и улыбнулся – первый раз за весь день:

– Хорошо, что ты с нами, Д'Арчик. Нам как раз нужен четвёртый.

– Четвёртый?

– Ну да. Атос, Порос, Арамчик – и теперь ты. Д'Арчик. Звучит складно. Четвёрка.

– Но я же не мушкетёр…

– Пока нет. Но будешь. Я вижу в тебе огонь. Глупый, неумелый, но огонь. А это главное. Технику можно натренировать, ум – развить. А вот огонь – либо есть, либо нет.

Порос налил всем по кружке вина:

– Давайте выпьем! За нашу четвёрку! За дружбу! За то, чтоб гвардейцы кардинала всегда получали по морде!

– За дружбу, – повторил Атос.

– За красоту и поэзию, – добавил Арамчик.

– За… за всё хорошее, – неуверенно сказал Д'Арчик.

Они чокнулись и выпили. Вино было кислое, дешёвое, но в этот момент оно показалось Д'Арчику самым вкусным напитком в жизни.

Потом пошли тосты, истории, байки. Атос рассказал, как однажды дрался с семью гвардейцами одновременно и победил, потому что они все были пьяные. Порос рассказал, как выиграл пари – съел целого гуся за пять минут. Арамчик прочитал свой стих про любовь, который был таким извращённым, что даже Боншан, слушавший краем уха, покраснел.

Д'Арчик рассказал про Гасконь, про отца, про то, как ехал в Париж на Перхоти, и все смеялись так, что чуть со стульев не попадали.

– Перхоть! – хохотал Порос. – Это гениальное имя для лошади!

– Я хочу написать балладу о благородном рыцаре и его коне Перхоти, – объявил Арамчик. – Это будет трагикомедия!

– Только не надо, – взмолился Д'Арчик.

Вино лилось рекой. Через час они уже пели песни – непристойные солдатские песни, от которых в таверне все хохотали. Через два часа Порос заснул прямо на столе, обхватив миску с рагу. Через три часа Арамчик начал декламировать стихи луне (которую не было видно, потому что была крыша, но это его не волновало).

Атос и Д'Арчик остались сидеть за столом, уже порядком пьяные, но ещё способные соображать.

– Слушай, Д'Арчик, – сказал Атос, глядя в свою кружку. – У меня есть один совет. Береги себя в этом городе. Париж – он красивый, яркий, соблазнительный. Но он жестокий. Он сжирает людей. Особенно таких, как ты – молодых, горячих, глупых.

– Спасибо за комплимент, – усмехнулся Д'Арчик.

– Я серьёзно. Ты сегодня чуть не умер. Завтра может быть хуже. Послезавтра – ещё хуже. Но если выживешь… если пройдёшь через всё это… станешь настоящим мушкетёром. Не просто человеком в плаще, а МУШКЕТЁРОМ. Понимаешь разницу?

Д'Арчик кивнул, хотя не до конца понимал.

Атос допил вино и встал, покачиваясь:

– Ладно, пора. Порос, вставай, ты тут спать будешь?

Порос промычал что-то нечленораздельное.

– Арамчик, заткнись и пошли!

– "О, луна, ты видишь боль мою? Ты видишь, как я страдаю?.."

– АРАМЧИК!

– Ладно-ладно, иду.

Они вывалились из таверны в холодную парижскую ночь. Улицы опустели, только где-то вдалеке слышались крики пьяных и лай собак.

– Где ты живёшь, Д'Арчик? – спросил Атос.

– В таверне "Под дохлым гусем". Но денег на комнату больше нет.

– Тогда пойдём к нам. У нас есть дом – вернее, развалюха, которую мы называем домом. Зато бесплатно. Ну, почти бесплатно. Хозяйка иногда требует платить, но мы делаем вид, что не слышим.

– Серьёзно?

– А что тут серьёзного? Мушкетёры должны держаться вместе. Завтра пойдёшь с нами на службу, познакомишься с остальными. А там видно будет.

Они шли по тёмным улицам, Порос опирался на Д'Арчика с одной стороны и на Атоса – с другой. Арамчик шёл сзади, бормоча стихи. И Д'Арчик подумал, что, возможно, Париж не такой уж страшный город. Если рядом есть друзья.

Хотя завтра, когда он проснётся с жуткого похмелья в чужой постели, он об этом пожалеет. Но это будет завтра.

А сегодня он был счастлив.

Глава 3. Стычка с гвардией

Д'Арчик проснулся от того, что кто-то пинал его в бок. Не больно, но настойчиво.

– Вставай, соня! – раздался голос Пороса. – Уже полдень! Мы опаздываем!

– Куда… опаздываем? – простонал Д'Арчик, с трудом открывая глаза.

Голова раскалывалась. Во рту был вкус, будто он всю ночь жевал носки покойника. Глаза слипались. Всё тело ныло – то ли от вчерашней драки, то ли от того, что он спал на полу, подложив под голову чей-то сапог.

– На службу! – Порос сиял здоровьем и бодростью, что было просто оскорбительно. – Де Тревиль велел всем явиться! У него какое-то важное объявление!

Д'Арчик с трудом поднялся. Он находился в маленькой комнате с низким потолком, двумя кроватями (обе занятые), тремя стульями (все сломанные) и шкафом, который выглядел так, будто его пнула лошадь. На одной кровати храпел Атос, на другой – раскинувшись звездой – лежал Арамчик, обняв подушку и что-то бормоча во сне про "алебастровую кожу".

– Это… это ваш дом? – спросил Д'Арчик.

– Наш! – гордо сказал Порос. – Снимаем у мадам Бонасьё. Отличная женщина, если не считать, что она постоянно требует денег и угрожает выкинуть нас на улицу. Но мы платим… иногда… в теории…

– То есть не платим?

– Нюансы! Главное – крыша над головой! Правда, крыша течёт, но это мелочи!

Атос застонал и приподнял голову. Лицо у него было серое, глаза красные.

– Который час? – прохрипел он.

– Полдень, – ответил Порос.

– Чёрт… Де Тревиль убьёт… – Атос попытался встать, пошатнулся и снова рухнул на кровать. – Дайте мне вина. Опохмелиться.

– У нас вино кончилось. Ты вчера всё допил.

– Я?! Это Арамчик допил!

– Я?! – Арамчик вскочил, растрёпанный и возмущённый. – Я пил как истинный джентльмен! Малюсенькими глоточками! А ты, Атос, жрал как лошадь на водопое!

– Заткнитесь оба, – буркнул Порос. – У нас десять минут, чтобы дойти до особняка де Тревиля. Иначе капитан нас всех повесит за яйца.

– Образно говоря? – уточнил Д'Арчик.

– Нет, буквально. У него есть специальный крюк для этого.

Они еле-еле собрались и выползли из дома. Мадам Бонасьё, пожилая женщина с лицом как печёное яблоко и голосом как визг пилы по железу, поджидала их у лестницы.

– Мсье Атос! Мсье Порос! Мсье Арамчик! – завизжала она. – Где моя арендная плата?! Вы мне должны за три месяца!

– Дорогая мадам Бонасьё! – Арамчик попытался очаровать её улыбкой. – Мы принесём! Обещаем! Прямо сегодня!

– Вы это каждый день говорите!

– Значит, сегодня точно принесём! Ведь мы так часто повторяем, что рано или поздно совпадёт!

– Я вызову стражу!

– Мадам, мы и есть стража, – напомнил Атос. – Королевская стража. Вы хотите, чтобы мы сами себя арестовали?

Мадам Бонасьё открыла рот, закрыла, снова открыла, потом просто махнула рукой и ушла, бормоча проклятия.

– Отличная женщина, – сказал Порос. – Добрая душа.

– Она нас ненавидит, – заметил Д'Арчик.

– Ну да. Но не выкидывает же!

Они бежали по улицам Парижа, протискиваясь сквозь толпу. Атос и Арамчик держались за голову, страдая от похмелья. Порос жевал на бегу булку, которую украл у зазевавшегося торговца. Д'Арчик просто пытался не отстать.

К особняку де Тревиля они прибежали запыхавшиеся, взмокшие и совершенно неприличного вида. У ворот их встретил караульный – тот самый усатый громила, что вчера издевался над Перхотью.

– О, смотрите кто! – усмехнулся он. – Трио героев! Плюс новенький! Опаздываете, господа. Капитан в ярости.

– Спасибо за предупреждение, – буркнул Атос, проходя мимо.

В приёмной уже собрались человек тридцать мушкетёров. Все они выглядели настороженными – когда де Тревиль собирал всех вместе, это обычно означало либо награды, либо разнос. А учитывая вчерашнюю стычку с гвардейцами, второе было вероятнее.

Из кабинета донёсся рёв:

– АТОС! ПОРОС! АРАМЧИК! НЕМЕДЛЕННО КО МНЕ!

– Кажется, нас вызывают, – констатировал Порос.

– Ты гений наблюдательности, – пробормотал Атос.

Они вошли в кабинет. Де Тревиль сидел за столом, багровый как свёкла. Рядом с ним стоял человек в красном плаще – явно один из гвардейцев кардинала. По лицу его было видно, что он получил хороший фингал – синяк под глазом расцветал всеми оттенками фиолетового.

– Мсье де Жюссак, – сказал де Тревиль ледяным тоном, – повторите, что вы мне только что рассказали.

Жюссак, вчерашний противник Атоса, выпрямился:

– Вчера ваши мушкетёры напали на нас без провокации! Мы мирно шли по своим делам, когда эти… эти бандиты набросились на нас! Нас было пятеро, их четверо! Это было вероломное нападение!

– Вероломное нападение, – повторил де Тревиль. – Интересно. Атос, это правда?

– Абсолютная ложь, капитан, – спокойно ответил Атос. – Мы шли по своим делам, когда господин Жюссак и его друзья начали оскорблять нас. Называли нас "королевскими псами" и "холуями". Мы просто защищали честь короля.

– ЧТО?! – взревел Жюссак. – Это ты мне сказал, что я пролил тебе вино на прошлой неделе!

– Разве? – Атос сделал невинное лицо. – Не помню такого. У меня плохая память на лица.

– Ты… ты…

– Господа, – вмешался де Тревиль, – хватит. Мсье де Жюссак, передайте его преосвященству кардиналу, что я проведу расследование. Если мои люди действительно виновны – они понесут наказание. Но если выяснится, что гвардейцы сами спровоцировали стычку…

– Мы ничего не провоцировали!

– …то его преосвященству стоит лучше контролировать своих людей. Свободны.

Жюссак вышел, кипя от злости. Как только дверь закрылась, де Тревиль расхохотался:

– Молодцы, сукины дети! Пятерых вчетвером! Хотел бы я видеть лицо кардинала, когда ему доложили!

– Значит, не будете нас наказывать? – осторожно спросил Порос.

– Наказывать? Я вас на медаль представлю! – Де Тревиль хлопнул по столу. – Только официально – вы получаете строгий выговор. Запомните – СТРОГИЙ ВЫГОВОР! Идите, и постарайтесь неделю не попадаться на глаза кардиналу и его гвардейцам.

– Есть, капитан!

Они вышли из кабинета. В приёмной мушкетёры зааплодировали – видимо, через стену было всё слышно.

– Герои дня! – крикнул кто-то.

– Надрали задницы красноплащевым!

– Давайте отметим!

Атос поднял руку, призывая к тишине:

– Господа мушкетёры! Сегодня вечером – в таверне "Пьяный кардинал"! Пьём за здоровье короля и за то, чтобы гвардейцы кардинала всегда получали по морде!

Раздался дружный рёв одобрения.

Но праздновать пришлось отложить. Потому что после обеда, когда четвёрка праздно слонялась по улицам в поисках бесплатной еды, случилось ЭТО.

Они проходили мимо дворца кардинала Ришельё – мрачного здания из серого камня, больше похожего на крепость, чем на резиденцию церковного иерарха. У ворот стояла стража – человек десять гвардейцев в красных плащах.

– Идём тихо, – шепнул Атос. – Не провоцируем.

– Я и не собирался, – прошептал в ответ Д'Арчик.

Но тут из ворот вышел офицер гвардейцев – высокий, с длинными чёрными усами и шрамом через всё лицо. Он увидел мушкетёров и ухмыльнулся:

– О, смотрите-ка! Королевские псы вышли на прогулку!

– Рошфор, – процедил Атос сквозь зубы.

Рошфор – капитан гвардейцев кардинала, главный враг всех мушкетёров. Человек жёсткий, безжалостный и невероятно мерзкий. Он и Атос ненавидели друг друга с такой силой, что воздух между ними искрил.

– Атос! – расплылся в улыбке Рошфор. – Давно не виделись! Как поживаешь? Всё так же топишь своё горе в вине?

– Иди к чёрту, Рошфор.

– О, какая грубость! А я хотел тебя поздравить. Слышал, вы вчера избили пятерых моих людей. Хотя, учитывая, что это были новички, это не особо впечатляет. Я бы справился с вами одной левой.

– Хочешь проверить? – Атос положил руку на рукоять шпаги.

– Атос, не надо, – прошипел Арамчик. – Нас тут четверо, их десять. Математика не в нашу пользу.

Но было уже поздно. Рошфор обнажил шпагу:

– Давай, Атос. Давай попробуй. Я так давно мечтал проткнуть тебя, как червяка.

– Взаимно.

Атос выхватил шпагу. Гвардейцы окружили их. Порос и Арамчик тоже обнажили клинки. Д'Арчик сжал рукоять своей отцовской шпаги, чувствуя, как живот скручивается от страха.

"Вчера пятеро, сегодня десять," – думал он. "Завтра, наверное, целая армия…"

– Рошфор! – раздался вдруг окрик.

Все обернулись. Из ворот дворца вышел человек в алом кардинальском облачении. Высокий, худой, с лицом умным и хищным. Кардинал Ришельё собственной персоной.

– Ваше преосвященство, – Рошфор склонил голову.

– Рошфор, убери шпагу, – приказал кардинал. – Нам не нужны уличные драки. Оставь это развлечение для мушкетёров.

– Но ваше преосвященство…

– Я сказал – убери.

Рошфор, скрипя зубами, вложил шпагу в ножны. Гвардейцы отступили.

Кардинал подошёл ближе, изучая мушкетёров острым взглядом:

– Атос, Порос, Арамчик… И кто это у нас новенький?

– Д'Арчик, ваше преосвященство, – ответил Д'Арчик, не зная, надо ли кланяться.

– Д'Арчик. Молод. Горяч. Глуп. Типичный мушкетёр. – Кардинал усмехнулся. – Передайте господину де Тревилю, что я не в восторге от вчерашнего инцидента. Но… – он сделал паузу, – но я признаю, что мои люди тоже были не правы. Поэтому давайте назовём это ничьей. Однако в следующий раз…

Он не договорил, но угроза в его голосе была очевидна.

– Идите, мушкетёры. И постарайтесь держаться подальше от моих гвардейцев. А то я начну думать, что вы специально провоцируете конфликты.

– Мы?! – возмутился Порос. – Это они…

Атос ткнул его локтем в бок, заставляя замолчать.

– Благодарим за понимание, ваше преосвященство, – сказал Атос и развернулся.

Они быстро пошли прочь. Только когда дворец кардинала скрылся за поворотом, Д'Арчик выдохнул: