Теперь ты моя

Глава 4

Калиста

Один из моих любимых моментов – когда я просыпаюсь и еще дрейфую где-то между сном и явью. В эти несколько секунд я пока не чувствую груза тревог и нет ничего, кроме абсолютного умиротворения. Дремота, словно теплый кокон, оберегает меня от всего мира.

По мере того как я медленно пробуждаюсь, это спокойствие грозит ускользнуть. Я цепляюсь за него, пытаясь удержаться в этой безмятежности еще хоть ненадолго, но осознание действительности берет верх. От ощущения какой-то непривычной тяжести на своем теле я резко открываю глаза.

Я оглядываюсь и тут же понимаю, что нахожусь в комнате Хейдена. Затем ко мне торопливо возвращаются воспоминания о прошлой ночи. Жемчужины и его ложь. Обнаруженная правда и мои слезы.

Вот только я не помню, как оказалась в его кровати.

Чувство тревоги пронзает все мое тело. Я слегка поворачиваю голову и замираю. Хейден свернулся рядом, обхватив меня рукой за талию и уткнувшись лицом мне в плечо. Я чувствую его теплое и ровное дыхание на своей коже. Наши ноги сплетены под простынями, и я ощущаю пожар в каждой точке, где его голая кожа касается моей. Учитывая, что он обнажен, я словно вся горю в огне.

Не обращая внимания на реакцию моего тела на близость к Хейдену, я смотрю на него. Я никогда не видела его таким и, не в силах оторвать от него взгляда, пытаюсь запечатлеть все в памяти. Мышцы его лица расслаблены во время сна, исчезли резкие линии возле губ, глаз и на лбу, от которых он кажется таким суровым. И бездушным.

С этим беззащитным выражением лица он кажется даже доброжелательным, а не отстраненным и замкнутым.

Обаятельным, а не полным ненависти.

Сердце болезненно сжимается у меня в груди. Я знаю, что должна уйти, не только из его кровати, но из этих отношений тоже. И все же часть меня, очень глупая часть, хочет, чтобы у нас все сложилось.

От его убаюкивающего дыхания и тепла его тела, прижавшегося к моему, закрываются глаза. Мне даже не приходится напрягаться, чтобы отмахнуться от проблем и не видеть ничего, кроме мужчины, который обнимает меня так, словно боится потерять.

Если еще не потерял…

Я мысленно возвращаюсь к нашей ссоре и начинаю дрожать от того холода, который исходил от Хейдена, когда он, глядя мне прямо в глаза, признался, что преследовал меня. Вместо того чтобы извиниться и просить меня о прощении, он прикрылся заботой о моей безопасности, чтобы оправдать свои действия.

Мимолетное мгновение спокойствия в его объятиях рассеивается в лучах восходящего солнца. Я отворачиваюсь, стискивая простыню пальцами. Негодование схлестнулось с нежностью внутри меня так, что мне кажется, я вот-вот взорвусь.

Как будто почувствовав мое смятение, Хейден шевелится. Он утыкается носом мне в плечо и неразборчиво шепчет что-то… Я понимаю лишь одно слово.

Малышка.

В глазах жжет от навернувшихся слез, а от кома в горле все сложнее дышать. Я пытаюсь держать себя в руках, втягиваю воздух и медленно выдыхаю. Хейден перечеркивает все мои старания, крепче сжимая меня за талию, а с его губ срывается удовлетворенный вздох.

Я в ловушке: зажата под ним и тяжестью его предательства. Не говоря уже о моих собственных разбитых иллюзиях о любви и счастье.

Дыхание Хейдена скользит по моей шее, и все его тело вдруг каменеет. Он поднимает голову, и я ощущаю на себе его взгляд. Он ощущается как физическое прикосновение. Я сжимаю зубы, пытаясь не шевелиться, не показать никакой реакции на него.

– Калиста? – нотки неуверенности слышатся в его грубоватом и хриплом от сна голосе. – Ты не спишь?

Я киваю, потому что не чувствую в себе сил ответить, но знаю, что если проигнорирую вопрос Хейдена, то лишь усложню и без того непростую ситуацию. Бессмысленно играть в игры с тем, кто плюет на правила.

– Посмотри на меня, – это не просьба. Хейден вообще редко просит о чем-то.

– Нет, – отвечаю я.

Я разжимаю кулак и выпускаю простыню, чтобы стукнуть его по руке и оттолкнуть от себя. Но как только моя ладонь касается предплечья Хейдена, он шевелится. Не успеваю я моргнуть, как он откидывает меня на спину, нависает надо мной, зажимает мои бедра между своими коленями и обхватывает мои запястья, держа их по обе стороны от моей головы.

У меня перехватывает дыхание от соприкосновения наших тел и от его взгляда. Я смотрю на него и не удивляюсь, когда вижу гнев. Во мне вспыхивает паника, от которой не получается так легко отмахнуться.

Какое-то время Хейден молчит. Когда он снова начинает говорить, его голос звучит ровно, а лицо опять становится непроницаемым.

– Калиста, нам надо поговорить.

Я отвожу глаза, потому что не хочу и не могу встречаться с ним взглядом.

– Просто выслушай меня, – говорит он, сжимая пальцы на моих запястьях. – То же вещество, которым тебя опоили, было обнаружено в крови Кристен Холл, и от него же погибла моя мать. Эти дела нельзя рассматривать по отдельности, как я это делал изначально. Все они связаны.

Я перевожу взгляд на него, а кровь стынет в жилах от ужаса. Я ищу на его лице хоть какие-то признаки сомнений, но не нахожу их. Я открываю рот, чтобы слабо возразить, но не могу выдавить и звука. Слезы наворачиваются мне на глаза и катятся по вискам вниз.

У Хейдена вырывается низкий звук, полный боли, и он отпускает одно запястье, чтобы вытереть мне слезы. От этого нежного жеста их становится только больше. Я зажмуриваюсь, борясь с нахлынувшими эмоциями, грозящими утянуть меня на дно.

– Эти таблетки взялись откуда-то, – говорит он. – И я не остановлюсь, пока не разоблачу их создателя, производителя и распространителей. Все это или поможет закрыть все три дела, или ни к чему не приведет. Но в любом случае я все выясню. Я обещаю, что это не сойдет им с рук.

Он говорит агрессивным тоном, но в то же время большим пальцем нежно гладит мое запястье. Я сдерживаю дрожь. Прикосновение Хейдена успокаивает мою боль, хоть и провоцирует другую.

– Тсс, Кэлли. Все хорошо.

Он наклоняется, чтобы поцеловать мою мокрую от слез кожу. Я чуть не умираю от этого касания. Я замираю, почувствовав его губы, зажмуриваю глаза. Такая непривычная для него демонстрация нежности согревает мне сердце. Вероломный мерзавец.

– Не переживай, – шепчет он, касаясь дыханием моих губ. Он целует меня в веки – одно, затем другое. – Мы справимся.

Я судорожно выдыхаю, его сила и уверенность придают мне спокойствие, несмотря на все, что он сделал. Боль не прошла, а мои переживания касаются не только открывшейся информации, но между нами столько всего непонятного, что я не могу думать ясно.

– Мне нужно уйти, – говорю я, наконец, собравшись с силами, чтобы посмотреть на него.

Он качает головой.

– Что ты хочешь? – спрашиваю я.

– Много чего, но я начну с обещания от тебя.

Я хмурюсь.

– Что за обещание?

– Хочу, чтобы ты пообещала, что не сбежишь. Я знаю, ты считаешь меня…

– Ничего ты не знаешь, – говорю я, повышая тон. – Я доверяла тебе, а ты врал мне, Хейден.

– Чтобы сохранить тебе жизнь! – он кричит, и эхо отскакивает от стен его спальни, пугая меня, и я замолкаю. – Как ты не можешь понять! Если я потеряю тебя, Кэлли, я не переживу этого.

Его вспышка гнева повисает в воздухе, неподдельная и мучительная. Я смотрю на него и вижу, как страдание сверкает в его глазах, превращая их в драгоценные камни. Он проводит ладонью по своему лицу и выпускает резкий выдох.

– Ты права, – говорит он. – Я больше ничего не знаю, ничего, что касается тебя.

– Хейден, я…

Он скользит рукой по моим волосам до самого затылка. А потом рывком тянет так, что я запрокидываю голову и встречаюсь с ним взглядом.

– Ты не уйдешь из этой постели, пока не разрешишь мне заботиться о твоей безопасности, – говорит он. – Ты можешь ненавидеть меня, но ты дашь мне то, что я хочу.

Я сжимаю губы, не желая соглашаться на что-то, не обдумав это как следует. Не сбегать – значит быть рядом с ним каждый день и в какой-то степени верить, что он не причинит мне боль снова. Это не простое обещание.

И определенный риск.

Хейден отпускает мои запястья и гладит меня по бедру. Мои мысли ускользают, словно песчинки, смытые морской волной. Я несколько раз моргаю, чтобы вновь сосредоточиться, а он смотрит на меня, и в его глазах горит решимость и желание.

Уговаривает, соблазняя.

Может ли что-то сработать лучше?

Мне хочется выгнуться навстречу его прикосновениям, растворяться в нем, пока я не забуду о его лжи и между нами не останется ничего, кроме наслаждения. Мне приходится собрать всю свою силу воли, чтобы не пошевелиться, но мое тело все равно реагирует на него. Пламя разгорается там, где он лишь слегка касается моей кожи. Мое дыхание становится прерывистым, грудь тяжелеет, а соски твердеют, умоляя о его ласках.

Потребность в том, чтобы я подчинялась, читается на его лице, в каждом напряженном мускуле его тела. Он сдвигается, чтобы просунуть руку мне между ног. С моих губ срывается короткий выдох, когда я чувствую, как его большой палец касается моего клитора через трусики.

Он наклоняет голову и кусает мочку моего уха, а затем проводит языком выше.

– Я буду ждать, сколько потребуется.

Я кладу руки ему на грудь, и от моего прикосновения его мышцы подрагивают. Я воздействую на него так же, как и он на меня. Это не откровение, но все же придает мне сил.

– Сначала я хочу кое-чего, – говорю я.

Он поднимает голову и недоверчиво хмурит лоб.

– Ты не в той позиции, чтобы выдвигать требования. Если только ты не хочешь получить что-то в залог твоего тела.

Он оттягивает в сторону трусики у меня между ног и входит в меня двумя пальцами. Стон слетает с моих губ и заполняет пространство между нами. Я впиваюсь ногтями ему в грудь, чтобы не поднять бедра, давая ему проникнуть глубже внутрь.

Губ Хейдена касается ухмылка.

– Мисс Грин, не потрудитесь ли объяснить, почему мне так легко удалось войти в вашу упругую киску?

Я качаю головой.

– Это все потому, что ты чертовски мокрая, – говорит он. – Можешь сколько угодно думать, что ненавидишь меня, но твое тело говорит об обратном.

– Хейден… – говорю я хриплым голосом, в котором не слышится никакой решимости, так необходимой для переговоров с этим мужчиной. – Не надо.

– Не надо что? – он сгибает пальцы, и волна удовольствия пробегает по мне. – Не надо… останавливаться? Скажи, что ты хочешь, Кэлли.

Он начинает двигать пальцами. Моя гордость борется со страстью. Я размякаю в его руках и едва удерживаю стон, который хочет сорваться с кончика языка. Я знаю, что он услышал его. Потому что его движения ускоряются с такой силой, что поднимают мне бедра.

– Пообещай мне, – говорит он.

– Мне тоже кое-что нужно.

– Этого тебе недостаточно? – Хейден вставляет третий палец, растягивая меня. Он улыбается, когда я вскрикиваю от удовольствия. – Может, ты хочешь мой член?

– Нет, – вру я. – Я хочу, чтобы ты заплатил за мое обучение, когда я вернусь в колледж.

– Без проблем.

Я резко свожу ноги вместе, но это его не останавливает. И даже больше: он двигается жестче, настойчивее, чтобы я кончила.

– Хочу все полностью, Хейден.

Он усмехается, глядя на меня.

– Разумеется.

У меня вырывается стон от его сексуального намека. У меня нет сил возражать ему, пока он трахает меня своими пальцами.

– В Колумбийском, – он кивает, и я с трудом выдавливаю: – Ладно, обещаю.

Его глаза загораются торжеством и вожделением. Он резко целует меня, словно скрепляя наш договор, а пальцами продолжает доводить меня до оргазма. Мой разум отключается, остается только Хейден и моя потребность в нем. Когда я сдаюсь желаниям тела, оргазм обрушивается на меня, и я содрогаюсь в его руках. Он крепко прижимает меня к себе, глядя на меня так пристально, словно он сумасшедший.

– Никогда не спорь с юристом. Ты проиграешь.

Глава 5

Калиста

Мой самоконтроль испаряется, когда в дело вмешивается Хейден.

Я бросаю последний взгляд на мужчину, который стал причиной того, что я потеряла самообладание, откатываюсь от него и соскальзываю с кровати. Он смотрит, как я подхожу к шкафу, выбираю одежду и направляюсь в ванную, чтобы привести себя в порядок.

– Куда ты, Калиста?

При звуке его голоса у меня каменеет позвоночник, и я замираю. Не шевелюсь и отвечаю, не в силах взглянуть на него. Хейден каким-то образом умудряется видеть меня насквозь, что мне совсем неприятно, поэтому у него есть явное преимущество, когда мы пытаемся о чем-то договориться.

– У меня назначен прием у врача этим утром.

– Зачем?

– Это личное, – я поворачиваю голову и бросаю на него взгляд через плечо. – Хотя бы раз не лезь не в свое дело.

Он усмехается.

– Ты – мое дело. Все, что касается тебя. Особенно твоего здоровья.

– Ты вреден для моего здоровья. Просто чтоб ты знал.

Его губы дергаются.

– Прекрати тянуть время.

– Я иду к гинекологу.

Он удивленно смотрит на меня, округлив глаза. А потом прищуривается с подозрением.

– Ты хочешь сделать аборт?

Я прижимаю одежду к груди и поворачиваюсь к нему лицом.

– О боже! Ты это серьезно?

Хейден встает с кровати и выпрямляется во весь рост, скрестив руки на груди. В солнечном свете его тело кажется позолоченным. Мне виден рельеф каждой мышцы, и я смотрю на него как на римскую скульптуру. Вот только он из плоти и крови, соблазну которых я не могу поддаться. Только не снова.

– Отвечай на вопрос, – произносит он размеренно, но с нажимом.

– Я не за этим иду на прием.

– Тогда зачем?

Я вздыхаю.

– Контрацепция, ясно тебе? От этого разговора у меня уже давление взлетело выше крыши, – бормочу я.

Его поза становится более расслабленной, а руки опускаются по бокам, что совсем не вяжется с настойчивостью в его голосе:

– Ты скажешь мне, если забеременеешь, Кэлли?

Я хмурюсь.

– Конечно. У тебя есть право знать о таком.

Он кивает, сделав вывод, который не озвучивает.

– Контрацепция, значит?

– Да.

Его губы растягиваются в улыбке.

– Зачем она тебе?

– Зачем она мне? – я морщу лоб в замешательстве. – Ты о чем, Хейден? И что за идиотская ухмылка у тебя на лице?

– Тебе бы не понадобились средства контрацепции, если бы ты не планировала заниматься со мной сексом.

Я громко фыркаю и поджимаю губы.

– Я записалась на прием до того, как узнала о твоих… ночных занятиях в моей квартире.

– Справедливо, – говорит он, склоняя голову в знак согласия. – Но тот факт, что ты до сих пор собираешься пойти на прием, говорит мне все, что я хочу знать.

– Я пожалею, что спросила об этом, но что ты там подумал своим извращенным умом? Что я не хочу залететь от психопата?

– Что ты хочешь простить меня.

Пульс стучит у меня в висках, и, в конце концов, все остальные звуки меркнут. Я не свожу взгляда с Хейдена и жду, когда гнев или отрицание вспыхнут внутри меня, но ничего не происходит. Я чувствую лишь укол беспомощности.

И смутное ощущение того, что он, может быть, прав…

– Это уже слишком, – говорю я и сжимаю одежду сильнее, чтобы он не увидел дрожь в моих пальцах. – И все не так просто.

Он сжимает челюсти.

– Может, и нет, но я вижу твое желание.

– Гори в аду.

Он смеется себе под нос сухо и беспомощно.

– Гори в аду? Без тебя я уже там.

Жду несколько минут того, что Хейден начнется ломиться в ванную, а когда понимаю, что он не появится, я, наконец, расслабляюсь. Я с особой тщательностью принимаюсь за свои утренние процедуры, но не потому что меня заботит, как я выгляжу. Просто мне нужно сосредоточиться на действиях, чтобы переключить внимание с противоречивых эмоций.

Я уже приняла душ, оделась, сделала прическу и макияж, и теперь изучаю свое отражение в зеркале. Женщина, на которую я смотрю, спокойна и собрана, но у нее под глазами залегли темные круги. Никакой консилер не сможет скрыть их.

И никакое отрицание не сможет уничтожить удовольствие, которое я испытала этим утром в объятиях Хейдена.

Отбросив эту мысль, я хватаю сумочку и иду на кухню. Хейден уже принял душ, полностью оделся и стоит там. Его взгляд приковывается ко мне с той секунды, когда я вхожу, он не отводит глаз, даже когда я злобно смотрю на него с подозрением.

Он дергает подбородком в сторону термокружки, которая стоит на столе.

– Возьми с собой.

– Спасибо.

– Какие противозачаточные ты попросишь?

Я отвожу взгляд, смущенная его вопросом.

– Это имеет значение?

– Сколько раз нужно тебе повторять? Все, что касается тебя, имеет значение для меня.

– Я подумываю сделать укол, – он молчит, и я поднимаю взгляд на него. – Вы это одобряете, мистер Беннетт?

Он поднимает бровь.

– Я не одобряю ничего, что будет препятствовать вашей беременности, мисс Грин.

– Ты это несерьезно.

– Разве?

Я вглядываюсь в его лицо, не находя на нем ничего, кроме абсолютной уверенности.

– Хейден…

– Не нужно ничего говорить.

– Тут и нечего сказать.

Он берет себя в руки и прислоняется к гранитной столешнице.

– Возможно, но это не значит, что я не думал об этом.

Я таращусь на него, будто вижу впервые.

– Я понятия не имела, что ты хочешь быть отцом.

– Я не хотел, пока не встретил тебя.

Мои щеки заливает румянец, когда я убираю за ухо прядь волос, стараясь не обращать внимания на учащенное сердцебиение.

– Вот как.

– Как зовут твоего врача?

– Я иду в клинику на углу Четвертой и Стэнтон.

Он округляет глаза.

– Для малоимущих пациентов?

– Да, – я упираю руки в бедра. – Я не могла позволить себе медицинскую страховку, когда записывалась на прием, но все будет иначе, когда снова начнется период регистрации.

Он возмущенно качает головой.

– Ты пойдешь к тому врачу, которого выберу я, а не в первую попавшуюся клинику в каком-то паршивом районе города.

Я открываю рот, чтобы возразить, но, сделав всего один звонок, Хейден записывает меня на прием на то же самое время.

– У доктора Шеридан отличные рекомендации, – говорит он. – Она будет рада принять тебя в качестве своего нового пациента сегодня утром.

Я всплескиваю руками в знак поражения и киваю. Я никогда не признаюсь в этом Хейдену, но я чувствую облегчение от того, что не придется отправляться в неблагополучный район города.

– Ладно, мне уже нужно идти, иначе я опоздаю.

Хейден медленно кивает, я вижу, с какой неохотой он отпускает меня.

– Себастиан поедет с тобой.

– Я так и предполагала. И вообще, я уже привыкла к тому, что он следует за мной как тень, – я пожимаю плечами. – Если его не будет в смотровой, то мне все равно.

– Если Себастиан будет в смотровой, то у нас с ним состоится частный разговор после этого.

Не сомневаюсь.

– Не хочу ничего об этом знать, – бормочу под нос я.

Хейден отталкивается от стола и подходит ко мне. Я стою на месте и прижимаю колени друг к другу вместо того, чтобы сделать шаг назад, как того требуют мои инстинкты. Он останавливается прямо передо мной так близко, что моя грудь касается его, а жар его тела согревает меня.