Любовь без памяти

Глава первая

– А что говорят в таких случаях?

Я сковырнула носком туфли влажную землю.

– Ну, что-то вроде: «Спасибо за прекрасно проведённое время. Нам было хорошо вместе».

Он смотрел на меня, как на идиотку.

– Да брось ты. Я совсем не об этом.

Я отшвырнула кусок земли, он шлёпнулся ему на ботинок, который он так старательно начищал перед выходом. Я улыбнулась.

– Ну, поясни тогда. О чём?

Он достал влажную салфетку из кармана пальто. Нагнулся, чтобы протереть обувь. Он действительно так озабочен этим грёбаным ботинком или просто тянет время?

– У тебя свидание? Так быстро?

Не могла не спросить. Нутро горело от ревности, хоть и чувство казалось уже неуместным.

– Чёрт возьми, с чего ты взяла? Прошу тебя, не начинай.

– Не говори мне, чего не начинать, вернёмся к разговору о том, как всё закончить.

Я вырвала из его рук пачку салфеток и тоже решила протереть туфли. Хм, действительно успокаивает. Так я хотя бы не вижу его лица. Я чувствовала, как он сверлит взглядом мой затылок, подними я голову, увидела бы истинное отношение ко мне. Пожалуй, вот тут ещё осталось пятно, сука, ещё немного, и я протру в этой чёртовой туфле дыру.

– Я спросил, что говорят в таких случаях детям?

Мои туфли блестели, я выпрямилась.

– Чьим детям?

– Господи, нашим. Нашей. Что мы скажем нашей дочери?

– Что папа космонавт и улетел на Луну?

Я швырнула испачканную салфетку в урну. Жаль, туда нельзя швырнуть человека.

– Ты злишься?

– Нет, блин, я искренне рада нашему расставанию.

– Стоп, стоп. Это я должен злиться. Это же ты выставила меня с вещами за дверь.

– Я позвала тебя обратно.

Пожалуй, не стоит добавлять, что это было ради дочери.

– У кого-то из нас должна быть гордость!

Его салфетка тоже приземлилась на дно урны. Наши чувства валялись там же. А ведь когда-то мы, казалось, любили друг друга, строили планы. Хотя, наверное, ключевое здесь – казалось. Неудивительно, что в какой-то момент все стало рушиться.

– Поговорим в другой раз. Нам нужно всё обдумать.

Я ушла и даже не обернулась.

Глава вторая

Два года спустя

– Может, пора это прекратить?

Голос подруги вернул меня в реальность. Я убрала телефон в сторону, успев перед этим отправить весёлую рожицу в ответ на сообщение. Может, заехать в торговый центр и купить кружевное бельё для вечера?

– О чём ты?

– Не притворяйся, что не понимаешь. Думаешь, я не знаю, кому ты отправляешь сообщения? Ты же от телефона не отлипаешь с момента, как мы встретились.

Я смахнула прядь с лица. Чувствовала себя какой-то преступницей, которая украла килограмм конфет в супермаркете. Оксана постоянно давит на больную мозоль. С одной стороны, я понимаю, что она права. С другой – она жутко раздражает.

– Оксан, ну какое тебе дело? Может, не будем говорить о том, что тебя в принципе не касается?

Чёрт, это было грубо. В конце концов, она моя лучшая подруга, к тому же доля правды в её словах имеется. Я опустила глаза, боясь даже посмотреть в её сторону.

– Хорошо, если меня это не касается, то в следующий раз, когда захочешь порыдать и пожаловаться, то найди себе хорошего психолога. Может, он тебе мозги вправит.

А это мысль. Может, правда обратиться к мозгоправу?

– Окси. Прости. Я знаю, что ты волнуешься. Обещаю: сегодня вечером в последний раз. Я смогу от этого отказаться.

– Говоришь, прямо как я, когда собираюсь бросить курить.

Она затянулась электронной сигаретой и выпустила изо рта дым.

– Как видишь, не очень-то и получается. Это зависимость, и ты должна признать это.

Я молча наблюдала, как в воздухе растворяется дым, оставляя мятный шлейф. Нет, это никакая не зависимость, я смогу бросить в любой момент.

Мы с Оксаной попросили счёт и распрощались у выхода ресторана, предварительно крепко обнявшись.

– Лиз, я правда за тебя волнуюсь. Мне кажется, пока ты увязла в этом болоте, ты упускаешь нечто важное.

– Что именно?

– Свою жизнь, дорогая. Свою жизнь.

Эти слова я уже услышала от её удаляющегося затылка. Я наблюдала, как моя подруга грациозно спускается с лестницы, оставляя после себя эхо цоканья каблучков.

Я решила заехать всё-таки в торговый центр, чтобы купить на вечер бельё, свечи и шампанское. Нет, Оксана определённо не права. Это всего лишь секс, зачем всё усложнять? В конце концов, я делаю это для здоровья.

С большого слегка заляпанного зеркала на меня смотрела красивая, но немного грустная женщина. Я провела пальцем по улыбке внизу живота – вечная память о том, что у меня когда-то могла быть семья. Хотя стоп, у меня есть семья, и пусть она состоит только из меня и дочки, но разве она не заменяет мне весь мир? Я открыла сообщение на телефоне и отправила сообщение няне. Сразу стало повеселее. Я ещё раз покружилась перед зеркалом. Чёрные кружевные танга смотрелись идеально и выгодно подчёркивали округлые ягодицы, которые он так любил шлёпать своей сильной ладонью. Я зажмурилась, вспоминая, как мне это нравится. Это не зависимость, я просто люблю секс, кажется. Я поправила лямку лифчика с эффектом пуш-ап, который приподнимал грудь и делал её весьма соблазнительной. На левой груди ещё остались следы от укуса – былая роскошь от вечернего рандеву с ним пару дней назад.

На кассе мне дали презент к комплекту – большую красную свечу с ароматом ванили. Прекрасно, теперь не нужно бегать по магазинам в поиске классного ароматизированного атрибута к сексуальным утехам. Я забежала в гипермаркет, взяла фруктов и шампанское, затем поехала домой.

…Часы словно напоминали мне о том, какая я идиотка. Его не было уже час, а вместе с ужином остывала и я. Я хотела написать сообщение подруге, но, вспомнив наш дневной разговор, швырнула телефон на диван. Неужели я правда себя обманываю? Прошло два года, и ничего не меняется, на что я наивно надеюсь?

Стрелки часов показывали начало одиннадцатого, когда зазвонил домофон. Первой реакцией было не подходить и отправить ему сообщение, чтобы он шёл на хер. Но я взяла эмоции в руки и открыла ему эту злополучную дверь.

– Мог бы вообще не приходить.

Я смотрела, как он слегка шатающейся походкой прошёл к дивану.

– Давай без нравоучений. У нас ещё много времени, мы всё успеем.

Я вдруг прозрела. Воистину это было так. Я смотрела, как он хлопает ладонью по дивану, приглашая меня сесть рядом, и поняла, что единственное, чего хочу – это разбить бутылку с шампанским об его пустую голову.

– Пошёл вон.

– Лиз, не выёживайся. Смотри, как он по тебе соскучился. Иди ко мне, приласкай его.

Меня затошнило. И от этого субъекта у меня растёт прекрасная дочь?

– Я серьёзно. Убирайся отсюда. Пришло время расставить точки над «и».

– Да хоть запятые, хватит закатывать истерику на пустом месте. Тебя до этого всё устраивало, ты хотела секс – ты его получила.

И снова сильнейший рвотный позыв. Я взглянула на стол, на котором стоял поднос с картофелем и мясным рулетом. Запах холодного мяса ударил в нос, и я стремглав очутилась в туалете. Не знаю, сколько времени я обнималась с белым фаянсовым другом, но, когда вышла, застала бывшего мужа мирно спящим в обнимку с подушкой. Я погасила свет и ушла спать в детскую.

Глава третья

Лиза

Горячие руки исследовали моё тело. Длинные пальцы проникали в моё лоно. Стон сорвался с губ. Я открыла глаза и увидела перед собой бывшего, который смотрел на меня с вожделением. Жар стал подниматься с низа живота и дошёл до груди. Дыхание перехватило, я хотела притянуть его поближе, но к горлу, как и вчера вечером, подступил дикий рвотный позыв, который заставил меня стремительно подняться с постели.

– Ты заболела, что ли?

Антон протягивал мне полотенце.

– Не знаю, что это может быть. Вчера с Окси ели креветки и роллы.

Я непроизвольно закрыла рот рукой. От одного лишь упоминания о еде меня снова замутило.

– Выйди отсюда.

Я захлопнула дверь и ещё полчаса извергала содержимое желудка в унитаз. Запах кофе, который проникал в дверную щель, лишь усугублял состояние. Когда я выползла из ванны, я была белее стены на кухне.

– Может, скорую вызвать? Это похоже на отравление.

– Иди со своей заботой и кофе вон отсюда.

Он последовал моему совету и, взяв кружку со стола, вышел на балкон. Я вернулась в детскую и закуталась в одеяло. Кружилась голова, плыли стены, тело дрожало так сильно, что я посмотрела, не включён ли кондиционер. Конечно, он был выключен. Я вытащила телефон из-под подушки и набрала номер подруги.

– И тебе доброе утро. Зачем звонить в такую рань?

Я посмотрела на часы и только сейчас поняла, что время 7 часов утра. Да, бывший в своём репертуаре. Изрядно набравшись вечером, утром ему нужен секс в качестве «Алкозельцера».

– Окси, блин, прости. Я даже не смотрела на часы. Слушай, как ты себя чувствуешь? Мы, по ходу, отравились в том рестике. Меня со вчерашнего вечера полоскает.

Я услышала шум воды и затем гул кофеварки.

– Со мной всё прекрасно, – подруга смачно зевнула в трубку. – За исключением того, что кое-кто не дал мне поспать в мой единственный выходной.

– Блин. Но мы ведь ели один сет на двоих. Почему тогда мне так хреново?

– Мне приехать?

– Да нет. Спасибо тебе, дорогая. Извини ещё раз, что разбудила.

– Всё в порядке. Нужна будет помощь, напиши.

Прежде чем я нажала кнопку отбоя, в трубке прозвучал неизбежный вопрос:

– Он у тебя?

«Давай не сейчас. Напишу позже», – я отправила сообщение и бессильно откинулась на подушках. Дверь отворилась, и Антон лёг рядом со мной.

– Лиз, я так понимаю, секса не будет?

Меня тошнило от него в прямом и переносном смысле.

– Ты проспался? Тогда езжай домой.

– Ну, не психуй. Я думал, тебе уже лучше.

– Антон, правда. Исчезни, а. Снежка у няни, мне скоро её забирать.

– Окей. Я поехал тогда на работу, если что-то будет нужно, пиши. Ты привезёшь её на следующие выходные к маме?

Я кивнула головой. Не только желудок был пустым, но и я.

Я слышала, как хлопнула входная дверь. Я зарылась в подушку. Ну же, давайте, милые, сейчас самое время вам выбраться наружу. Давай же, давай. Но нет. Снова ни слезинки.

Я проснулась от того, что телефон разрывался от входящих звонков. На часах было 16:00. Обалдеть, как мне удалось проспать столько времени? Едва я открыла глаза, как меня снова затошнило. Ещё полчаса в туалете, и я смогла перезвонить няне, которая обрывала мой телефон.

– Лиза, с вами всё в порядке? Мы со Снежаной места себе не находим.

– Да, всё в порядке, если можно так сказать. Я чем-то отравилась или поймала вирус. Дайте, пожалуйста, Снежке трубку.

В голосе раздался радостный голос.

– Мама, мама, а мы вчера с Таней ходили в кино на новый мультик. Я взяла самый большой попкорн и всё съела, представляешь?

– Доченька, привет. Расскажешь мне потом всё-всё про мультфильм. Дочь, тут такое дело, мама, кажется, немного заболела. Тебе ещё денек надо побыть с няней. Или я могу позвонить папе, чтобы тебя забрал. Как ты хочешь?

– Здорово. Он как раз обещал отвести меня в контактный зоопарк. Мам, ты только не болей. Я тебя люблю.

– Я тебя тоже люблю, доченька.

Договорившись с няней о том, что Антон заберёт дочку после работы, я прошла на кухню, чтобы выпить кофе, но, почувствовав запах вчерашнего неубранного со стола ужина, я снова очутилась в туалете. Уже склонившись над белым другом, я поняла, что это не отравление. Совсем не оно.

Глава четвёртая

Лиза

Старые грабли

– Срок беременности пять с половиной недель, – врач вытер мне живот салфеткой. – Можете подниматься. Когда, говорите, последние роды были?

– Пять лет назад.

Угораздило же вляпаться. Хотя чего я ожидала, трахаясь два года со своим бывшим и зная о его боевых сперматозоидах?

– Роды, я так понимаю, первые были?

– Да.

Я хотела рассказать, это же было важно для медицинской карты, но язык прилип к нёбу, и я не могла произнести ни звука.

Я слышала тиканье настенных часов. Шум воды в трубах. Звуки с улицы, которые залетали в распахнутую форточку. Кажется, я слышала даже, как по моим венам течёт кровь. Ну почему я такая идиотка? Как можно относиться к себе с таким пренебрежением?

– Будете рожать? Если да, то советую встать на учёт в нашей больнице. Врачи здесь профессионалы и бережно ведут беременность.

Дежавю. Не иначе. Это просто дурной сон, и я сейчас проснусь.

– Нет, спасибо. В вашей клинике делают аборт?

Глупый вопрос. Очень глупый, Лиза.

– Да, конечно. Вы уверены?

Он машинально задавал вопросы, продолжая записывать что-то в медицинской карте.

– Более чем.

– Хорошо. Тогда нужно будет сдать анализы, и вам назначат дату. Вот все направления.

Нет, я же должна поставить его в известность. Это важно. Во рту пересохло. Потолок стал падать на меня, звуки становились отдалёнными, словно меня поместили в вакуум.

– Можно воды? – прошептала я, прежде чем отключилась.

Очнулась я уже на кушетке. Врач держал в руках вату с нашатырным спиртом. На лбу был прохладный компресс. Может, август для меня – роковое время? Кто-то наложил проклятие, чтобы из года в год я страдала именно в последний месяц лета.

– Вы как? Вам полегче? По всей видимости, у вас низкий гемоглобин, а ещё даёт о себе знать отрицательный резус. Я посмотрел ваши предыдущие записи.

Получается, он знает. Теперь нет необходимости говорить это вслух. Или всё-таки надо сказать?

– Дело в том, что год назад, тоже в августе, я уже делала аборт. На позднем сроке.

Я сглотнула слюну. Врач молча протянул мне стакан с водой. Интересно, сколько в день он видит таких же идиоток, как я?

Глава пятая

Лиза

Пришло время что-то менять

На прикроватной тумбочке стояли розовые кустовые розы. Запах разносился по палате, хоть немного маскируя вонь из коридора – дезинфицирующее средство и столовская еда. Меня оставили под наблюдением до завтрашнего утра. Низкий гемоглобин давал риск кровотечения, как объяснил врач. Хотя он мог этого и не говорить. В прошлом году было всё идентично. Начиная от диагнозов и заканчивая причитаниями Оксаны.

– Лиза, я же тебе говорила!

Хотя дальше она не продолжила. Мои сухие покусанные губы и бледный цвет лица давили на её совесть, и она надо мной сжалилась. Поила меня гранатовым соком и обнимала, пока меня трясло от холода, несмотря на то что в палате было нечем дышать и термометр показывал критическую для помещения температуру.

Я не сказала Антону ни в тот раз, ни в этом году. Ему ни к чему было это знать. Да и что бы это изменило? Ничего. Поэтому для него я просто отравилась. Как всегда, правду знала только Окси. И даже если она осуждала, она была единственной, кто меня мог подержать и позаботиться, не показывая истинного отношения к ситуации. Я протянула к ней руку и тут же почувствовала боль в том месте, где стоял внутривенный катетер. Подруга увидела мой жест и перехватила руку, крепко сжав моё запястье. В моих глазах одновременно отразились боль и благодарность. В том году, кажется, было то же самое.

– Ты снова не плакала?

Я мотнула головой. В горле застрял комок, словно мне засунули туда колтун из волос. Меня затошнило.

– Доведёшь ты себя, подруга. Доведёшь!

Оксана присела на кровать и убрала прядь волос с моего лица.

– Оставь мне Снежку и съезди куда-нибудь. Тебе это нужно. Хоть на год уезжай, но умоляю, выберись уже из этого дерьма.

Я с ужасом в глазах уставилась на подругу.

– В смысле – уезжай? Куда я могу уехать, у меня работа, да и дочь я не смогу оставить.

– Сможешь, если не хочешь так продолжать. Съезди в какой-нибудь психологический ретрит, что ли. Тебе бы проораться и порыдать хорошенько.

Я теребила кончик одеяла и кусала и без того сухие и потрескавшиеся губы. Может, Окси права? Столько всего произошло за последние годы, мне бы вырваться из этого плена собственных эмоций, выпустить их наружу, как синицу из силка.

– Я подумаю.

Оксана укоризненно покачала головой, но, уходя, оставила брошюру санатория психологической помощи где-то на окраине страны. Не знала, что есть подобные места. Или она решила сдать меня в психушку? Это было последнее, о чём я подумала перед тем, как провалиться в глубокий сон.

Глава шестая

Лиза

Два года назад

– Это ваше окончательное решение?

– Её – да.

Регистраторша оторвалась от вороха бумажек и вопросительно уставилась на моего пока ещё действующего мужа.

– Так, гражданин, вы что, против развода? Тогда дело будет рассматриваться в судебном порядке.

– Он так шутит.

Я бросила уничтожающий взгляд, а Антон отмахнулся от меня, как от назойливой мухи. Женщина с огненно-рыжими волосами, собранными в кубышку, и очками с толстыми стёклами снова погрузилась в заполнение бумажек.

– Итак, если желание развестись имеет обоюдное согласие, тогда и вопросов нет. Прошло три месяца с вашего заявления, время на подумать у вас было. Ребёнок после развода остаётся с матерью, я правильно понимаю? У отца есть возражения?

Она посмотрела на Антона через толстые стёкла своих старомодных очков, и её взгляд буквально умолял его сказать что-то хорошее, она явно была не настроена решать конфликт и заполнять ещё кучу бумажек. Судя по её вздохам в течение получаса, всё, чего она хотела – это поскорее закрыть кабинет и повесить на дверь табличку: обед.

– Нет. Мы обо всём договорились.

Регистраторша с облегчением выдохнула. Ещё на пять минут мы все погрузились в пучину тишины, было только слышно, как у кого-то из нас урчит в животе, и я догадывалась, у кого. Я вздрогнула, когда раздался звук ставящейся печати. Это было похоже на удар молотка в зале суда – нам выносили приговор, который обжалованию не подлежал.

За нами захлопнулась массивная дверь, и я наконец-то смогла выдохнуть. Ещё немного, и меня накрыла бы паническая атака прямо в этом допотопном бюрократическом кабинете, казалось, что воздух там пропитан страданиями тех, кому ставят штамп о разводе. Хотя некоторые говорят, что это праздник даже радостнее, чем свадьба. В моём случае это была, скорее, крышка гроба на моей полной надежд семейной жизни. Я взглянула в небо, словно кто-то смотрел на меня с высоты птичьего полёта укоризненно и осуждающе. Ну да, я знаю, откуда растут ноги у страха наказания за такие грешные дела. Антон переминался с ноги на ногу. Мы оба не знали, что делать дальше – это факт.

– Ну, я пойду тогда.

Он сделал шаг навстречу ко мне, словно хотел обнять на прощание. Хотя какое на хрен прощание, когда у нас совместная дочь и видеться мы будем чаще, чем хотелось бы. С другой стороны, всегда можно найти посредника для передачи дочери ему в руки. Фу, как ужасно звучит, наша дочка – живой человек, а не вещь. Я затрясла головой, как мокрая собака, и Антон понял, что ко мне лучше не приближаться.

– Да, иди. Мне тоже скоро забирать Снежану из садика.

Чувство вины накрыло меня с головой. Ещё полгода назад мы забирали её вместе.

Оставив позади теперь уже бывшего мужа и здание, в котором регистрируются браки и умирает любовь, я побрела по аллее. Август подходил к концу, хотя погода ещё стояла по-настоящему летняя. Мимо меня прошла счастливая семья с двумя малышами, которые никак не могли поделить самокат. Хоть бы одна слезинка скатилась по щеке, но нет. Я пыталась, но не могла вспомнить, когда плакала в последний раз.

Глава седьмая

Лиза

Поездка в санаторий

– Ты уверена, что справишься?

Я положила ещё пару платьев в чемодан и уставилась на подругу.

– Лиз, у меня хоть и нет детей, но твоя Снежка мне как родная, ты же знаешь. Мы найдём чем заняться, а ей прежде всего нужна здоровая мама, а не зомби с расшатанной психикой.

– Вряд ли у зомби есть психика, – вторила я ей в ответ и вытащила все платья из чемодана.

Подошла к шкафу, достала тёплый спортивный костюм, джинсы и пару футболок.

– Правильное решение. Это всё, что тебе будет нужно.

Оксана говорила это уже моему затылку, так как я пошла в коридор, чтобы взять ветровку на случай прохладной погоды. Август заканчивался, а сентябрь мог быть непредсказуемым. Когда я вернулась в комнату, Оксана что-то печатала в телефоне и быстро убрала его, стоило мне зайти в комнату. Для меня это было странно, но рой мыслей в голове не дал сконцентрироваться на такой мелочи.

– Оксан, а если они напичкают меня антидепрессантами? Я же стану похожа на овощ.

– Лиза, не тупи. Я уже сказала, что это психоневрологический санаторий для людей с эмоциональным выгоранием, а не психушка для душевнобольных.

Она проигнорировала звук входящего смс и пробурчала под нос:

– Можно подумать, сейчас ты не овощ.

– Я всё слышу вообще-то.

Хотя спорить с ней я не собиралась, она была права.

Я закрыла чемодан и застегнула молнию. Со сборами пора закругляться, ведь ещё нужно было забрать дочку из детского сада. Подруга словно читала мои мысли.

– Хочешь, я сама заберу Снежану? Ты отдохни, у тебя самолёт рано утром.

– Нет. Я хочу побыть немного с ней. Можешь присоединиться к нам, мы собираемся в кино. Купим попкорн, посмотрим мультфильм, вспомним детство.

– Нет, нет. У меня есть кое-какие дела. Я приеду к тебе в пять утра, как и договаривались. Потом отведу Снежану в садик. И умоляю, не надо нам названивать по 10 раз в день. Мы сами разберёмся.

Оксана смачно чмокнула меня, оставив след от красной помады на моей щеке.

Зря подруга переживала о количестве звонков, которыми я её достану. Стоило мне переступить порог заведения, которое обещало за месяц вернуть мне здоровые нервы, как у меня забрали телефон и сказали, что выдают его раз в три дня на час для звонков близким. Начало меня не очень вдохновило, так обычно начинались популярные триллеры, которые я не очень любила. Сначала забирают телефон, а потом ставят над тобой социальный эксперимент и снимают всё это на скрытую камеру. Я невольно подняла голову, а администратор, которая оформляла документы, словно поняла, о чём я переживаю.

– Да вы не волнуйтесь так. Телефон – это же раздражитель. Вместо того чтобы отдыхать, гулять на свежем воздухе, играть в теннис, например, вы будете лазать в социальных сетях, подсматривать за жизнью других, и это никак не способствует исцелению вашей психики. Вам сейчас нужен покой и детокс от внешнего мира. Сами потом скажете нам спасибо. А некоторые, знаете, и вовсе потом удаляют все социальные сети и приложения, которые мешают им концентрироваться на главных задачах.

Я хмыкнула. Мне это точно не грозит. Моя потребность в чужом одобрении не вынесет долгой разлуки с миром цифровых технологий. А допинг в виде лайков и хвалебных комментариев нужен мне каждодневно. Я с тяжёлым вздохом положила телефон в специальный ящик и отдала ключ мучительнице, которая даже не понимала, сколько страданий принесла мне за последние 10 минут. Три дня без телефона, где это видано? А как же контролировать Оксану, Антона и узнавать, как дела у моей дочери?

– Всё будет хорошо. Вам у нас понравится.

Она так искренне улыбнулась, что я действительно поверила ей, что, может, и правда всё будет хорошо. Моя вера растворилась сразу же после того, как я вошла в комнату и поняла, что меня ждёт полная изоляция. В комнате были лишь кровать и шкаф для вещей. Ей-богу, не санаторий, а монастырь. Я вздрогнула от воспоминаний. Как мне объяснили, это необходимо, чтобы я могла побыть наедине с собой без посторонних раздражителей. Видимо, в них входило всё, что разговаривает – от телевизора до соседа по комнате. Затем мне провели экскурсию по территории, и моя вера в то, что всё может стать лучше, чем сейчас, начала расти. В санатории имелся большой бассейн с тёплой водой, спа-территория, где обещали различные виды массажа, зона отдыха с библиотекой и огромным аквариумом.

– Рыбки – лучшие целители для наших нервов. Очень успокаивают, – произнесла администратор, кидая корм в аквариум.

Мы спустились в холл, где был выход на улицу. Едва переступив порог, я мысленно помолилась за здравие Оксаны. Если бы не она, я бы не оказалась тут. В центре дворика, утопающего в зелени, находился фонтан, в котором тоже плавали рыбки. Видимо, лекарства для нервов тут действительно много. Чуть дальше я увидела два огромных вольера, в одном были белые и серые кролики, а в другом расхаживали павлины, издавая характерные звуки, демонстрируя свои шикарные сине-зелёные хвосты. Повсюду стояли лавочки, на которых сидели люди и читали книги.