Мошенник

Пролог

Настало время принять решение по игроку.

Человек в темной комнате, ссутулившись, сидел в кресле перед очагом с раскаленными докрасна углями. Его ноги лежали на табурете, а глаза были закрыты. Он напоминал спящего, но если бы кому-либо довелось увидеть работу его мысли, то картина предстала бы воистину неожиданная.

Этот игрок и впрямь мог оказаться полезным, фактически он уже приносил пользу. С другой стороны, игрок становился помехой, когда им овладевали юношеские слабости. Он знал слишком многое, и было бы опасно оставлять столь лакомый кусок пирога без присмотра. Хотя лояльность игрока никогда не подвергалась сомнению, все же ее никто не проверял на крепость по-настоящему.

Пока игрок был пешкой, способной передвигаться в одном направлении, однако пешка эта могла значительно вырасти в цене и даже решить исход партии.

За окном стояла холодная осенняя ночь, угли в камине ярко пылали, дом постепенно погружался в безмолвие и тихо потрескивал.

Часы на каминной полке пробили три. Человек, уютно устроившийся в кресле, не шевелился, продолжая думать.

Игрок, бесспорно, еще может принести пользу, но это будет в последний раз.

Глава 1

Англия, 1813 год

Леди Джейн Пеннингтон чувствовала себя загнанной ланью. Бальный зал представлялся ей лесом, кишевшим холостяками без средств, устроившими на нее облаву.

Укрывшись за пальмой в кадке, Джейн прислонилась к стене. От танцев у нее уже чуть не отваливались ноги, и она нуждалась в передышке.

Не оставляя мысли об отдыхе, Джейн потратила несколько минут на поиски своих пяти кузин. Девушек называли в обществе «ордой Мейвелла». Лорд Мейвелл и был устроителем этой ночной потогонной вахты – то есть бала. Он приходился Джейн дядюшкой.

Самого джентльмена, естественно, нигде не было видно. Карты интересовали его куда больше, чем необходимость, расширяя круг знакомств, развивать матримониальные перспективы для своих пяти дочерей, и хотя Джейн позволила себе в душе возмутиться по этому поводу, внешне её возмущение никак не выразилось.

А ведь он мог бы по крайней мере обеспечить дочерей сопровождением и официально знакомить их с потенциальными женихами, тем более что сам наградил несчастные создания характерным мейвеллским носом и вдобавок склонностью к дурным привычкам.

Наконец поиски Джейн увенчались успехом. Первой она заметила самую младшую кузину, Серену, застенчиво наблюдавшую за танцующими. В свои пятнадцать лет Серена еще не доросла до выхода в свет и посещения балов, но решение принимала не Джейн. Лорд и леди Мейвелл оптом выкинули дочерей на рынок невест, вероятно, надеясь, что кто-нибудь да клюнет.

Покинув временно укрытие за пальмой, Джейн устремилась к Серене, чтобы украдкой поправить ей пояс и приладить на место выбившийся из прически локон.

– У тебя на лифе пятно, дорогая, – прошептала она. – Приколи поверх него шелковый цветок.

Ахнув, Серена кивнула и заторопилась в дамскую комнату. Тем временем Августа, старшая из пяти сестер, которой еще не исполнилось и двадцати, раздобыла где-то бокал с шампанским.

Поскольку леди Мейвелл не было поблизости, Джейн бросилась к Августе, как вдруг на ее пути вырос молодой человек.

– Леди Джейн! Умоляю вас, подарите мне этот танец!

Джейн прищурилась. Как же зовут этого пройдоху? Три месяца назад, когда она только приехала в Лондон, ее познакомили со всеми мужчинами до пятидесяти лет, но она с трудом могла вспомнить хотя бы одного из них.

Зато они слишком хорошо запомнили ее. Леди Джейн Пеннингтон, богато одетая и не обремененная мужем, представляла собой лакомую добычу для любого предприимчивого молодого человека. Внимание мужчин поначалу льстило Джейн, но затем стало раздражать, особенно когда она осознала, что на самом деле является главной причиной их обожания.

Досада, должно быть, отразилась на ее лице, так как молодой человек поспешно отступил назад.

– Миледи?

Биллингсли. Это имя всплыло в памяти Джейн невесть откуда.

– Мистер Биллингсли, прошу меня простить. – Она вежливо улыбнулась. В конце концов, мистер Биллингсли не виноват, что является самым скучным из всех молодых людей, с которыми ее когда-либо сводила судьба. – Меня ищет моя тетушка...

Она почти не погрешила против истины, если учесть тот факт, что тетя Лотти, узнай она о поступке Августы, непременно пожелала бы, чтобы Джейн взяла на себя необходимые полномочия.

– Насколько я могу судить, моя кузина Джулия как раз свободна...

Разочарование тут же стерло с губ молодого человека улыбку, однако он, овладев собой, кивнул:

– Чтож, я рад...

Не дослушав, Джейн устремилась дальше. К тому времени когда она, с трудом маневрируя среди танцующих, достигла Августы, последняя с серьезным видом щурилась на сияющий канделябр.

– Посмотри, Джейн, – Августа указала глазами вверх, – на потолке играют маленькие радуги. – Она хихикнула. – Разве не прелесть это шампанское?

Ну вот! Джейн дернула кузину за руку, выводя из состояния прострации, и потащила через зал.

– Дорогая, здесь слишком жарко. Тебе самое время подышать свежим воздухом.

Августа не сопротивлялась.

– Ох, меня слегка покачивает, – вдруг простонала она.

– А ты что-нибудь ела сегодня? – Августа энергично покачала головой:

– Нет, конечно. Я хотела влезть в это платье. Разве я не чудесно выгляжу?

Понимая, что худшее еще впереди, Джейн вздохнула:

– Ты выглядишь шикарно, моя радость, но нам нужно идти. Сюда, в эти двери...

Спустя несколько мгновений шампанское изрыг-нулось в кусты, и Августа в сопровождении горничной последовала к себе, внезапно приняв добровольное решение положить веселью конец и оставив Джейн на террасе вдыхать прохладный вечерний воздух.

Все, что она могла сказать по поводу происходящего в доме, заключалось в одном-единственном слове – скука.

Надеясь, что ее никто не видит, Джейн позволила себе лениво потянуться. Вращая головой из стороны в сторону, она потирала шею и размышляла, как вдруг в окне третьего этажа увидела слабый огонек свечи. Она насторожилась. Разве не эту комнату дядюшка запер недавно под предлогом того, что состояние дымовой трубы вызывает опасения?

Отступив на несколько шагов, Джейн попыталась разглядеть, что творится за окном. По краю террасы тянулась балюстрада, с нее вниз вела изгибающаяся лестница.

Приподняв юбки, девушка легко сбежала по ступенькам на лужайку, не отрывая глаз от заинтересовавшего ее окна, но ей так и не удалось удовлетворить свое любопытство. Какая жалость! А она уже решила, что появилось нечто интересное, что можно будет рассказать Матушке.

На краю лужайки Джейн оглянулась. Сразу за пределом светового круга, отбрасываемого окнами, рос большой старый вяз. Это дерево всегда напоминало ей о диких рощах Нортумбрии. Когда-то Джейн умела превосходно лазить по деревьям и теперь бросила задумчивый взгляд на окно: не пропала ли свеча?

Мерцающий свет в верхнем окне придал ей решимости, и, улыбнувшись про себя, Джейн направилась через лужайку к дереву.

В бальном зале было тесно от хищников, рыщущих в поисках чувственных удовольствий, девственниц, настроенных поймать достойного жениха, и чапероне, имеющих цель не подпускать их друг к другу близко. Подобное сочетание обычно представлялось любопытным и весь вечер служило объектом циничного развлечения.

В этот момент Этан Деймонт, игрок, неисправимый холостяк и джентльмен, в действительности таковым не являвшийся, без определенных занятий и не привыкший терять время даром, хотел только одного – найти заднюю дверь.

За многие годы Этан усвоил, что после прибыльной ночи лучше ретироваться через менее заметный выход – на тот случай, если кто-то запоздало решит, что некий профессиональный игрок... э-э... Ну и так далее. Не хватало только, чтобы кто-то стал обыскивать его рукава и карманы. Этан очень гордился своей незапятнанной репутацией честного человека и не собирался искушать судьбу, выплывая из дома через парадный выход на глазах у всех.

Неожиданно он почувствовал у себя на локте чью-то руку и остановился. Ему улыбалась темноглазая дама с впечатляющей грудью.

– Рада вас видеть, мистер Деймонт!

Последние слова дама проворковала альковным тоном. На мгновение Этан с удовольствием вспомнил, какими именами она называла ето, применяя подобную интонацию.

Конечно, супруг дамы не слишком обрадовался, когда услышал крики «Быстрее, мой жеребец!», доносившиеся из спальни его благоверной во время домашнего приема, о котором лучше не вспоминать.

Увы, на этот раз ему придется уйти. Бросив последний грустный взгляд на упомянутую грудь, он поклонился и с сожалением улыбнулся:

– Я должен попрощаться, мадам. Срочные дела, знаете ли.

Однако не успел он сделать и десяти шагов, как его остановила другая рука, обтянутая перчаткой из шелка цвета изумруда, идеально сочетавшегося с камнями, украшавшими шею точеной блондинки.

– Милый, я не знала, что ты здесь!

Дама сделала глубокий вдох, и внутри корсета ее черного, как уголь, платья произошли волшебные преобразования.

– Ах, вдова Блумзбери...

Ночи, зори и полдни, что он проводил в постели вдовушки, засверкали в памяти Этана огненным сиянием. Такая податливая!

Он почтительно поцеловал тыльную сторону ее ладони.

– В другой раз, в другом месте, котенок. Мне нужно идти.

Он отвернулся и увидел смутно знакомую даму в синеве сапфира, которая плыла ему навстречу, полыхая призывным взором. Что за напасть! Похоже, на этом балу нет ни одной девственницы!

Тяжело дыша и чувствуя себя загнанным в капкан, Этан в последний раз бросил назад полный отчаяния взгляд и, прибавив шаг, выскользнул в темный сад.

По всей видимости, родительница леди Джейн Пеннингтон порой говорила-таки дочери дельные вещи. «Трудно предугадать, когда порадуешься, что надела свежие панталоны». Слава Богу, сегодня вечером это произошло. Когда висишь вниз головой на дереве, состояние панталон и подвязок имеет жизненно важное значение.

Прекратив борьбу с юбками, закрывавшими ей лицо, Джейн отказалась от попытки вернуть их на должное место и спокойно болталась на суку, зацепившись за него коленями, лишь слегка покачиваясь, словно в задумчивости.

До земли было слишком далеко, чтобы отпустить дерево и упасть. Ухватиться за сук руками тоже не представлялось возможным, при том, что верхняя часть туловища была обтянута, как коконом, вывернутыми наизнанку юбками. «Новый силуэт очень узок, мисс», – язвительно мысленно процитировала Джейн свою портниху. – «Маленькие шажки – последний крик моды, мисс. Элегантность – главное, мисс».

Ладно. Попытка номер два.

Аккуратно собрав юбки, Джейн подняла подол до уровня локтей, затем выше, успешно освободив лицо и плечи. Глотнув свежего воздуха, она опасливо взглянула на землю, но до нее было, пожалуй, далековато.

Худшее состояло в том, что мерцание свечи в окне давно пропало, и ничего стоящего она так и не увидела.

Сделав глубокий вдох, Джейн вытянула вперед руки и принялась раскачиваться, рассчитывая ухватиться за ветку, но ни первая, ни вторая попытки результатов не принесли.

Джейн качнулась еще раз, и сук издал угрожающий треск. Она замерла, но секундное замешательство стоило ей потери контроля над своенравными юбками: ее голова вновь исчезла под ворохом муслина.

Этан Деймонт покидал бальный зал лорда Мейвелла с карманами, набитыми денежками хозяина. Поскольку надежные источники его заверили, что лорд Мейвелл – дурной человек, на этот раз игра даже доставила Этану истинное удовольствие. Освежающее возбуждение от приятного времяпрепровождения придало его поступи пружинистость, когда он пересекал просторный двор Мейвеллов.

Бодро шагая по усыпанной галькой дорожке, ведущей к задней стене, Этан не сомневался, что без труда преодолеет это препятствие, как вдруг его слух уловил странный звук, заставивший его замереть на месте.

Где-то в пределах десяти ярдов тихо и изобретательно ругалась женщина.

Но как это могло случиться? В темноте, и одна? У Этана дрогнули губы. Кто сказал, что она одна?

Он снова двинулся вперед. Было время, когда ему нравились скандальные развлечения, вино, женщины, песни. Тогда деньги текли рекой, и найти подружку для забавы не составляло никакого труда. Однако в один не совсем прекрасный день вино превратилось в уксус, женщины стали казаться шумными и отталкивающими, а песни зазвучали глубоким диссонансом. Этан словно вдруг заглянул в будущее и не увидел там для себя ничего нового.

Так продолжалось до тех пор, пока несколько недель назад его не вытащила из дома темноволосая красавица, заставившая забиться его сердце в новом волнении.

Ее звали Роуз Лейси, то есть Роуз Тремейн, ибо теперь она вышла замуж, вероятно, за последнего друга, оставшегося у Этана в этом мире.

Что ж, может, оно и к лучшему. Этан мало что мог предложить женщине со столь твердыми устоями.

Тут он услышал странный этот звук: кто-то шмыгал носом.

Сделав несколько неслышных шагов в обратном направлении, Этан остановился. Со всех сторон его окружала темнота, и он различал лишь черные силуэты деревьев, как вдруг с трудом открывшееся его взору зрелище заставило Этана замереть на месте. Сделав глубокий вдох, он позволил себе по достоинству оценить увиденное. Длинные, превосходной формы ноги в чулках крепко сжимали торчащий сук, и выглядело все это чертовски эротично.

Этан подошел ближе. В падающих из окон дома лучах света поблескивала молочной белизной кожа, выглядывавшая над кромкой довольно изношенных чулок. Обнимавшие ветку икры были полными и достаточно сильными, чтобы обнимать его – сук то есть – хоть всю ночь.

Больше он ничего не видел, так как все остальное скрывалось под ярдами муслина, но Этана это уже не волновало.

В этот момент ветка, на которую с нескрываемой завистью взирал Этан, издала громкий треск, и Этан, рванувшись вперед, схватил муслиновый ворох в том месте, где, по его расчету, должна была находиться талия...

Неожиданно полученный им удар оказался довольно болезненным, но Этан готов был терпеть. В конце концов, не каждый день человеку открывается подобное зрелище. Пока он возвращал ее тело в естественное положение, ему пришлось совершить ряд неизбежных вольностей.

– Виноват и прошу меня простить, – пробубнил Этан без особой поспешности.

Поставив на землю шикарные ноги, он с грустью наблюдал, как они исчезают под ярусами устремившегося вниз муслина. Теперь в объятиях Этана оставался лишь рвущийся на свободу клубок из рассыпавшихся спутанных волос и размахивающих рук.

– Убирайся прочь! Ох! Ох! – Женщина энергично оттолкнула его, и Этану пришлось выпустить ее.

– Как пожелаете. – Он склонился в низком ироничном поклоне, собираясь тут же повернуться и уйти. – Надеюсь, что сукне рухнет вам на голову, – бросил Этан на прощание ничуть не встревоженным тоном.

Леди Джейн Пеннингтон, известная в обществе богатая наследница, только что вызволенная из беды, выпрямилась и смахнула с глаз так мешавшие ей волосы. Она тяжело дышала, ее лицо стало красным от прилива крови. Стоя спиной к дому, она видела освещенную падавшим сзади светом широкую спину, и спина эта быстро удалялась в темноту.

Слава небесам, он уходит! Если бы можно было в действительности сгореть от стыда и унижения, то она давно превратилась бы в живой факел. Тот факт, что кто-то видел... О, лучше бы ей умереть!

Все же благовоспитанность, пересилив гордость, вырвала из горла Джейн несколько слов вежливости.

– Спасибо, сэр.

Мужчина обернулся, чтобы взглянуть на нее, затем медленно направился обратно. Смущение Джейн возросло стократ. Ее спаситель был не только высок и силен, но имел и мужественную внешность, и Джейн в страхе отступила назад.

Он приблизился к ней вплотную, так что ей пришлось отклонить голову, чтобы заглянуть ему в глаза. От его близости у нее перехватило дыхание...

И тут же Джейн обдала волна тревоги. Одна ночью в безлюдном саду с мужчиной, видевшим ее нижнее белье, – не слишком ли для этого вечера?

Окинув даму насмешливым взглядом, Этан прищурился:

– Я предпочел бы услышать «проваливай», а не «спасибо», моя козочка, – так было бы честнее.

Джейн поморщилась, сейчас у нее не было настроения обсуждать подобные вопросы.

– А я предпочла бы, чтобы вы шли своей дорогой.

– Ого. – Он медленно раздвинул в улыбке губы. – У нас есть зубки, и какие! Может, вы вовсе не козочка? Ну, конечно, нет. – Его голос зазвучал равнодушно, почти скучающе.. – Что это взбрело мне в голову? В любом случае меня ждут дома. – Сняв листок с волос Джейн, он сунул его в прорезь своего жилетного кармана. – Это мне на память, прекрасная дева, – сказал он насмешливо. – Шикарные ветки, шикарные ножки. Мужчина мог бы всю ночь в них блуждать. – С беззаботным видом он повернулся и пошел прочь.

Шокированная откровенной шуткой, Джейн зажала ладонью рот, чтобы не прыснуть от смеха. Какой же он пройдоха!

Подобрав юбки, она побежала к дому, надеясь укрыться в своей комнате, пока никто не увидел ее в таком состоянии. Но как же все-таки красив и опасен этот ее странный спаситель...

Возможно даже, она не станет рассказывать о нем Матушке.

Глава 2

Этан солгал, дома его никто не ждал, кроме седовласого дворецкого и неприметного повара с вечно унылым лицом, однако, несмотря на поздний час, окна цокольного этажа были освещены, как и прямоугольник распахнутых дверей. Судя по всему, новый дворецкий каким-то образом заранее чуял его приход, однако Этан надеялся, что взамен от него не ждут своевременной выплаты жалованья и рождественских подарков. Карьера на поприще азартных игр зависела от случая, противостоять которому он был бессилен. Правда, сейчас дела шли блестяще, и даже такому любителю удовольствий, как Этан, понадобилась бы куча времени, чтобы промотать щедрое вознаграждение, полученное за помощь в спасении толстого старого дядюшки Коллиса Тремейна... Впрочем, он так и не разобрал толком имени этого дядюшки.

Вздохнув, Этан поднялся на крыльцо. Этот дом он выиграл у одного человека, столь богатого, что тот лишь пожал плечами и на следующий день купил себе другой, лучше прежнего. Тем не менее Этан любил свой дом, любил каждую деталь его лепных украшений, покрытых позолотой, каждый квадрат мрамора на полу и каждую мышку в чулане.

Может, он и не джентльмен, может, и не вполне достойный человек, но этот дом действительно заслуживает восхищения.

Протягивая дворецкому шляпу и перчатки, Этан небрежно спросил:

– Как ты догадался, что это я приехал в наемной карете?

Дворецкий вежливо кашлянул.

– Просто знал, сэр.

– Да, но как?.. – Дворецкий прищурился:

– Я знал, потому что это были вы, сэр.

– Странно, тебе не кажется?

– Да, сэр.

Этан сбросил с плеч тяжелое пальто, спасавшее его от густых сентябрьских туманов. Хотя почти уже приближалось утро, идти в постель он даже не думал. Куда лучше сидеть, глядя на огонь и потягивая бренди...

Однако графина с бренди нигде не было видно.

– Дживс!

Дворецкий появился в дверях кабинета почти мгновенно, заставив Этана вздрогнуть.

– Сэр, меня зовут П...

– Дживс, я хорошо тебе плачу?

– Неприлично хорошо, сэр.

– Справедливо. Так вот, если я хочу называть тебя Дживс и у тебя нет возражений...

– Нет, сэр.

– Тогда произнеси его вместе со мной, Дживс. – Дворецкий – будь он проклят, если Этан не позабыл уже его настоящее имя – безмятежно повторил вместе с ним:

– Дживс.

– Итак, Дживс, причина, по которой я позвал тебя сюда, состоит в том, что здесь нет моего бренди.

– Да, сэр, это так.

Этан вздохнул. Похоже, ему придется заплатить за «Дживса».

– Ты переставил мое бренди в другое место?

– Да, сэр, переставил.

– И где это место находится?

– В гостиной, сэр, рядом с вашей спальней.

– Зачем ты переставил его из моего кабинета в гостиную, Дживс?

– Ну, чтобы, когда вы напьетесь до бесчувствия, я мог отнести вас в соседнюю комнату, а не тащить еще два лестничных пролета, сэр. – Проявление столь неслыханной дерзости Дживс сопроводил взглядом без малейших признаков неловкости или тревоги. – Раз вы отказываете мне в найме другой прислуги для работы по дому, я должен как-то выкручиваться, чтобы выполнять свои обязанности в соответствии с вашими ожиданиями.

Некоторое время Этан ошеломленно смотрел на дворецкого, потом вдруг усмехнулся:

– Ты, похоже, человек здравого ума. С нынешнего момента я буду пить бренди в гостиной. Один, согласен?

– Да, сэр.

Этан рассмеялся и повернулся к лестнице, чтобы проследовать в гостиную, где его поджидало бренди, но вдруг остановился.

– Если бы я позволил тебе нанять еще одного человека, кого бы ты выбрал?

– Повара, сэр, – ответил Дживс не раздумывая.

– У меня есть повар.

– У вас есть матрос с необычной татуировкой, плюющий в ваш суп, сэр. В отличие от меня вы редко едите дома, сэр.

Что ж, дворецкий имел все основания так говорить.

– Ладно, я разрешаю тебе подобрать нового повара. – Начав подниматься по ступенькам, Этан снова остановился.

– А что за татуировка, Дживс?

– Двойняшки, сэр. В нагом виде и очень соблазнительные. – По всей видимости, он пережил незабываемые впечатления, достойные увековечения.

Этан присвистнул:

– Вот это да. Хотелось бы взглянуть.

– Он очень ею гордится, сэр, и будет счастлив продемонстрировать по первой просьбе, но я бы вам не советовал.

– И почему же? – Дживс опустил взгляд.

– Юные леди, о которых идет речь, располагаются на ягодицах повара, сэр.

Сидя у огня с бокалом в руке, Этан не мог не признать, что Дживб оказался довольно удачным выбором, как вдруг отблески огня в золотистой жидкости напомнили ему всполохи света, игравшие в спутанных волосах девушки в саду. Он рассеянно потер ребра в том месте, куда она всадила свой локоть. Потом вынул из кармашка жилета красно-оранжевый лист, снятый с ее волос, и пропустил его между пальцами. Все же интересно, кто она такая и какого черта делала на дереве.

– Раз, два, три, четыре, кто из них будет моим милым?

Простая считалочка вызвала у многочисленных дочек лорда Мейвелла взрыв пронзительного смеха, когда, сгрудившись вокруг старшей из них, они подступили к ней еще ближе, чтобы увидеть, на какое из лиц перспективных холостяков опустится ее палец.

Леди Джейн Пеннингтон после приключившегося с ней злосчастия уже не вернулась в бальный зал, ибо не имела возможности исправить состояние платья. На случай расспросов она приготовилась пожаловаться на головную боль, но оказалось, что ее отсутствия никто даже не заметил.

Тот факт, что родственники не следили в тот вечер за каждым движением Джейн, служил свидетельством их высокого к ней доверия и уважения, и она сознавала, что на этот раз ей удивительно повезло.

Когда смешки переросли в неприличный визг, Джейн поморщилась. Девушки из «орды Мейвелла» были милыми созданиями, но все их помыслы сосредоточивались на одной-единственной цели – выйти замуж, и как можно быстрее.

Конечно, если бы Джейн выросла, деля постели, гребни для волос и одну измученную горничную с пятью сестрами, вероятно, и она сгорала бы от желания поскорее покинуть родительский кров, но имение ее отца отошло брату, Кристофу, который стал новым маркизом Уиндемом. Четырнадцатилетнюю Джейн с матерью переселили в Нортумбрию во вдовий дом, находившийся в меньшем по размеру и значению поместье.

Впрочем, что ей до всего этого? Ни в чем не нуждающаяся молодая невеста с приданым не должна ломать голову над надуманными проблемами.

Сделав глубокий вдох, Джейн с терпеливой улыбкой повернулась к расшалившимся кузинам. К сожалению, в условиях истощения мужских ресурсов на ярмарке невест девочки практически не имели шансов выйти замуж. Нехватка достойных молодых людей сделала конкуренцию особенно жесткой, а «орда Мейвелла» не слишком высоко котировалась среди холостяков, хотя почти довела его светлость до банкротства, непрестанно требуя дорогие наряды и увеселения, необходимые для привлечения достойных молодых людей. В результате на приданое девушкам практически ничего не осталось.

А вот гардероба Джейн, напротив, хватило бы на десяток дочерей. Она носила только самые изысканные и модные платья, позволявшие ей во всеоружии выезжать на поле брани, где победительницы находили женихов, а проигравшие до самой смерти оставались в старых девах.