Игры духа Гиша

Глава 1. “Приближение ледника”.

Молодой охотник по имени Черная кость лежал у ручья. Он слушал обеспокоенный гомон воды. Ручей рассказывал ему о том, что видел с вершины горы. Ледник приближался. Белый холодный монолит, широкий, от края до края земли, и высокий, закрывающий собой луну. Ручей боялся, что скоро ледник сотрет гору, и он больше не увидит Черную кость. Охотник нежно коснулся ладонью воды, успокаивая ручей.

– Все будет хорошо, – сказал Черная кость. – Гора высокая и крепкая. Леднику ее не одолеть.

– Нет, – возразил ручей, – ледник покрыл большую часть мира, и гора не сможет его задержать. Скоро я замолчу навсегда.

– Мне пора идти, – Черная кость еще раз погладил ручей. – Увидимся завтра.

Охотник подобрал копье с красным каменным наконечником и пошел вниз по склону. Черная кость наступал на цветы, и они гневно кричали ему вслед, пчелы что-то невнятное жужжали себе под нос, кузнечики объяснялись друг другу в любви, лисица, держась на почтительном расстоянии, смеялась над длинными спутанными волосами охотника, черными как смоль. Он погрозил ей копьем и крикнул: “Доберусь я до тебя!”

Племя Настоящих людей обитало в десяти хижинах из больших костей и шкур, стоявших кругом у подножья горы. В центре стоянки горел костер, около которого сидел старик и пятеро подростков. Старик показывал, как изготавливать наконечник копья, скалывая края куска черного обсидиана. Две женщины скоблили каменными скребками растянутую на земле козью шкуру. Охотник сел рядом с костром, подобрал кость с остатками мяса, лежавшую на земле, и принялся грызть.

– Снова болтал с ручьем? – спросил старик.

– Да, Мудрые руки, – ответил Черная кость. – Ледник приближается. Пора уходить. Скоро нечего будет есть. Звери уходят на юг.

– Я знаю, – сказал Мудрые руки. – Через десять дней, когда охотники вернутся, разберем жилища и тронемся в путь.

– Мне кажется, ледник начал двигаться быстрее, – сказал Черная кость.

Мудрые руки не ответил. Он вставил готовый наконечник в расщепленный конец древка и крепко перетянул жилами.

– Все видели, как нужно прилаживать наконечник? – спросил Мудрые руки у детей.

– Где я? – спросило копье.

– В Громком мире, – ответил Мудрые руки. – Здесь никогда не бывает тихо.

– Кто я? – спросило копье.

– Ты – копье, – ответил Мудрые руки. – Я твой создатель. Благодаря мне ты появилось из небытия. Твое предназначение – вонзаться в плоть животных и врагов.

– Как меня зовут? – спросило копье.

– У тебя нет имени, – ответил Мудрые руки. – Ты просто копье. Как только твой наконечник сломается, ты умрешь.

– Почему камни молчат, а копье говорит? – спросил самый младший из сидящих у костра детей.

– Потому что у камня нет души, – ответил Мудрые руки, – а у копья есть.

– Почему лужи, которые появляются после дождя, говорят, а земля молчит? – снова спросил самый младший.

– Потому что лужи быстро высыхают, им нужно торопиться высказать все, что у них на языке, а земля вечная, ей некуда спешить. У нее есть время подумать, прежде чем что-то сказать.

– А когда у меня появится имя? – не унимался самый младший.

– Ты это прекрасно знаешь, – ответил Мудрые руки. – После первой охоты. Держи, – Мудрые руки протянул копье самому старшему ребенку. – Забирай остальных и тренируйтесь метать его в травяной сноп.

– Аааааа… – закричало копье. – Не отдавай меня им! Они меня сломают!

– Неудачное копье… – проворчал Мудрые руки.

– Почему? – спросил самый младший.

– Оно слишком хочет жить и будет уклоняться от цели, – ответил Мудрые руки.

– Может быть сразу его расколоть? – спросил самый старший.

– Нет, – ответил Мудрые руки, – так нельзя. Просто старайтесь бросать копье точнее.

Наверх хижины села птичья стая: ворон, ворониха и три вороненка.

– Вы чего здесь расселись? – спросила ворониха. Ворон и воронята молчали.

– Ждем возвращения охотников, – ответил Мудрые руки. – Почему ты спросила об этом?

– Мы летим с севера, – сказала ворониха. – Ледник слезал лес, в котором мы построили гнездо.

– Сюда он нескоро дойдет. У вас есть время, чтобы отдохнуть, – сказал Черная кость. Он встал и положил наверх хижины кость с остатками мяса. – Подкрепитесь, воронята.

– Мы спали в гнезде, – сказала ворониха, – когда услышали треск ломающихся деревьев. Мы вылетели из гнезда и в свете яркой луны увидели движущийся ледник. Утром его не было видно, а после полуночи он уничтожил лес, в котором родилась не только я, но и многие поколения моих предков.

– Лед не может двигаться так быстро, – сказал Мудрые руки. – Он не подгоняемый ветром листок, упавший в воду. Зачем ты обманываешь нас?

– Вороны никогда не лгут, – ответила ворониха. – Ледник набежал как бешенная лошадь, роняющая с боков желтую пену. Умные звери убегали, а глупые замирали на месте или прятались в норы. Крупным птицам легче, мы умеем быстро летать, и почти все спаслись, а мелких заморозил холодный ветер, дующий с ледника. Ворон и воронята полетели на юг, а я поднялась так высоко, как только смогла.

– Что же ты увидела? – нетерпеливо спросил Черная кость.

– Только белую пустыню, раскинувшуюся во все стороны на половину дня полета ворона.

Воронята склевали мясо с кости, нахохлились и закрыли глаза.

– А ты почему молчишь? – спросил ворона Мудрые руки.

– Мне нечего добавить, – ответил ворон. – Разве только… Лед ледника необычный. Это не замерзшая вода. Когда мы отлетели от гнезда, сверху от ледника откололся кусочек, размером с лесной орех, я подхватил его на лету. Он не таял в клюве, но оставался твердым как камень.

– Камень… – проговорил Мудрые руки. – Лед обманчив… Когда я был молод, и мир находился в равновесии, мы охотились на севере. Олени, по следу которых мы шли, были низкорослы, косматы и выносливы. Их широкие копыта позволяли быстро бежать по глубокому снегу, и мы отстали. Нашего вожака звали Одноглазым.

– В его имени было только одно слово? – удивился Черная кость.

– Для него этого было достаточно. Так вот… Одноглазый предложил сократить путь. Он повел нас вокруг скалы, одиноко торчавшей в белой безмолвной пустоши. Одноглазый, как и положено вожаку охотничьей стаи, шел первым. Слева от скалы снег оказался не таким глубоким, но нас это не насторожило. На всю жизнь я запомнил треск под ногами вожака. Он закричал и провалился под лед. Оказалось, что мы шли по замерзшему озеру. Одноглазый барахтался в полынье и просил о помощи. Я лег на лед и протянул копье, наш третий товарищ держал меня за ноги. Древко быстро обледенело, руки вожака скользили по нему, кромка полыньи ломалась. Одежда из шкур намокла и камнем тянула Одноглазого на дно. Он вытащил нож и воткнул в лед, но хрупкий обсидиан сломался. Вожак хрипел, его единственный глаз налился кровью. Он замерзал. Я отбросил бесполезное копье и пополз к вожаку. Он схватил мои ладони так крепко, что чуть не сломал их. Третий… как звали его… не помню… тащил меня за ноги. Мы вытянули Одноглазого наполовину, казалось, спасение близко, но лед снова сломался. Вожак ушел в воду с головой, а я по грудь. Третий… как там его звали… снова вытащил нас, а потом, он, неожиданно, двумя точными и сильными ударами топора отрубил вожаку руки по локоть. Кровь залила лед и окрасила полынью. Вожак ушел под воду, и только пузыри воздуха показались на поверхности. Я спросил у третьего… не помню его лица… зачем он это сделал, а он мне сказал, что двоих вытащить не удалось бы, лед очень хрупкий. Я встал и пошел подальше от полыньи, волоча обрубки рук, они по-прежнему крепко сжимали мои ладони. У подножья скалы росло дерево. Третий нарубил веток, ободрал кору и развел костер. Мои волосы и одежда покрылись ледяной коркой, тело колотила крупная дрожь. Я сел у костра. Третий отцепил обрубки рук вожака и сунул в огонь. Олени ушли далеко, нам было их не догнать. Руки слегка обжарились, и мы их съели полусырыми.

– А кости раздробили? – спросил Черная кость.

– Как можно?! – воскликнул Мудрые руки. – Когда я обсох, с большим риском для жизни я приблизился к полынье. Древком копья пробил наросший тонкий лед и опустил кости с остатками мяса в воду. Потом мы пошли на юг. Как же звали третьего… и лица его не помню…

– Хай-хай-хай, – раздался лающий смех. – Какая забавная история. – К хижине, на крыше которой сидели вороны, подбежала лисица, положила на землю живую мышь и придавила ее хвост лапой. – Как представлю тебя, Мудрые руки, мокрым с ног до головы и окровавленным, в животе бурчать начинает, а в голове рождается смех.

– Ничего смешного, – сказал Черная кость. – Человек погиб.

– Подумаешь, съели руки, – лисица легла на живот и скрестила лапы. – Прошлым летом многие месяцы небо не капало дождем, и трава превратилась в пыль. Зайцы и мыши, и даже ящерицы разбрелись кто-куда, а у меня детеныши, четверо, я уйти не могла. Троих я задушила собственной пастью. Их мясо я ела сама и кормила четвертого, чтоб хотя бы один выжил и дал потомство. И я не плачу, такова жизнь, а вы развели соленое озеро слез. Я всегда считала людей слабыми.

– Я не проронил ни слезинки, – сказал Мудрые руки. – Просто вспомнил.

– Почему ты всегда задираешься? – спросил Черная кость. – Пришла в гости и насмехаешься над хозяевами.

– Где, где, где хозяева? – лиса вскочила, навострила уши, сощурила глаза и зыркала по сторонам. – Только гости кругом. Где ты видишь хозяев, Черная кость? – мышь попыталась убежать, но лиса крепче придавила ей хвостик. – Быстро передвигаться с десятью разобранными хижинами вы не сможете, придется их бросить. Будете спать под открытым небом в безграничном мире, как зайцы. А мир общий, хозяев нет, только гости. Скоро ледник всех уравняет, раздавит, сотрет, разорвет. Все станут одинаково мертвыми. Кроме меня.

– Хочешь перехитрить холодную смерть? – спросил Черная кость.

– Я не сидела сиднем у костра, а рыла ходы под землей, длинные как лучи лунного света. Спрячусь там, а как ледник навалится, буду подкапывать к поверхности и искать мерзлое мясо. Я всех вас переживу. Ледник растает и все будет как прежде, только лучше, потому что без вас.

– За что ты нас не любишь? – спросил Мудрые руки.

– Все звери пользуются тем, что у них есть, а вы делаете копья, ножи и топоры из острого камня, и одежду из чужих шкур. Так нечестно.

– Мы не нарочно, – ответил Мудрые руки, – это как-то само получается. Попробуй, может быть и у тебя выйдет.

– Я пыталась сделать хижину, – призналась лиса. – Собирала крупные кости и ставила их вертикально, но они все время рассыпаются. У меня нет таких пальцев как у тебя, чтобы связать кости жилами.

Возле костра села женщина с козлиной шкурой в руках, и костяной иглой начала сшивать края шкуры.

– От козла осталась голова и задняя нога, – не отрываясь от работы сказала женщина, – а после нам нечего будет есть. Корешки растений не в счет, ими не насытишься.

– Не зря тебя зовут Завтрашний день, – сказал женщине Черная кость. – Ты все время беспокоишься о том, что будет завтра.

– Если я об этом не подумаю, то никто не подумает, – ответила Завтрашний день. – Можно будет убить лису или ворона. Они невкусные, но съедобные.

– Предлагаю отрубить руки Мудрым рукам, или обглодать кости Черной кости, – сказала лиса, – а меня и ворона в свои неприятности не впутывайте.

– В самом деле, – сказала Завтрашний день, – почему мы сидим у костра, а не уходим на юг?

– Ждем возвращения охотников, – ответил Мудрые руки. – Без них нам не унести хижины, – придется их бросить здесь. Ты хорошо знаешь, как трудно выделывать шкуры и находить крупные кости, пригодные для постройки жилища.

– Я сегодня рано утром ходила на гору за водой, – сказала Завтрашний день, – и ручей рассказал мне, что он берет начало от большой реки, которая течет глубоко под землей, а начинается она так далеко, что счесть это расстояние невозможно. Так вот, – Завтрашний день закончила сшивать края шкуры, налила в нее воду из бурдюка и подвесила получившийся кожаный котел на палке над костром. Козлиная шерсть обгорала с треском и вонью. – Ручей сказал, что ледник скоро будет здесь и превратит гору в щебень.

– Мне он тоже сегодня это говорил, – сказал Черная кость.

– Ручью легко об этом рассуждать, – Завтрашний день опустила в кожаный котел рогатую козлиную голову, – он сегодня вытекает из земли здесь, а завтра в другом месте. Ручей никогда не исчезнет насовсем, а у нас только одна жизнь, и после смерти другой не будет. О детях нужно подумать прежде всего. Они слабые и умирают первыми, потом вы, мужчины, а мы, женщины, крепкие, умрем последними. На сегодня еда есть, а на завтра нет. Хижины можно еще построить, если будем живы. Нужно идти на юг, на встречу охотникам.

– Можем с ними разминуться, – сказал Мудрые руки. – Подует сильный ветер, заметет наши следы, и охотники не найдут нас. Что в таком случае будем делать?

– Как-нибудь найдемся, – ответила Завтрашний день. – Поедим, разберем две хижины и пойдем на юг. Будем идти до захода солнца, переночуем под открытым небом и снова пойдем. По пути дети выйдут на свою первую охоту и станут мужчинами. Я так решила.

Вода в кожаном котле закипела, вкусно пахло вареным мясом.

– Хорошо, – сказал Мудрые руки, – мы уйдем, но не сегодня, а завтра утром. Как следует подготовимся и выйдем на рассвете. Я самый старший и последнее слово за мной. Уйдем по прошествии ночи.

– Договорились, – сказала Завтрашний день. – Съедим голову козла и разберем две лучшие хижины, а переночуем в оставшихся.

– Накормите ворона и воронят, – попросила ворониха, – и я полечу на поиски охотников.

– Мне тоже дайте кусочек, – сказала лиса, – и я побегу на поиски охотников.

– Нет, – ответила Завтрашний день, – ртов слишком много, а козлиная голова всего одна. Могу накормить или тебя, лиса, или воронов. Сами решайте, кому достанется мясо.

– Возьми несколько камешков, – сказала ворона Завтрашнему дню. – Я взлечу так высоко, что ты не сможешь меня разглядеть, а ты положи на землю один камешек, или два, или три, и сразу убери их. Я спущусь на землю и скажу, сколько было камней. Такое у меня острое зрение.

– Хорошо, – согласилась Завтрашний день, – давай попробуем.

Ворона слетела с хижины и взмыла в небо. Завтрашний день приставила ладонь ко лбу козырьком, закрываясь от солнца, и старалась рассмотреть ворону.

– Не вижу, – сказала Завтрашний день.

Она положила перед собой два камешка и сразу убрала их.

– А я ее вижу, – сказала лиса, – недостаточно высоко.

Неразличимая ворона превратилась в крохотную черную точку, затем в пятнышко, а потом обрела птичьи очертания и села на крышу хижины.

– Два камня, – сказала ворона.

– Подумаешь… – лиса взмахнула пушистым хвостом. – Тоже мне невидаль – хорошее зрение. Вот у меня нюх на самом деле необычный. Я чую, когда человек думает, а когда нет.

– Как это? – удивилась Завтрашний день.

– Ты честная женщина или обманешь меня? – лиса стрельнула в Завтрашний день лисьими глазами.

– Да, я всегда говорю правду, – сказала Завтрашний день.

– Вот и хорошо, – лиса слегка придавила мышиную голову лапой, чтобы обездвижить, и села напротив Завтрашнего дня. – Ты сначала думай о чем-нибудь, а потом не думай, а я буду говорить, когда ты думаешь, а когда нет.

– В этом скрыт какой-то обман, – сказала Завтрашний день. – Проникнуть в чужую голову и прочесть мысли никто не может.

– Давай попробуем, – лиса махнула хвостом. – Чую, что сейчас ты думаешь о чем-то, а теперь не думаешь.

– Плутовка, – сказал Черная кость. – Она по твоим глазам видит. Когда ты думаешь, глаза задумчивые.

– Я накормлю воронью семью, – сказала Завтрашний день, – а ты ничего не получишь. Можешь съесть мышь.

– Она не для меня, – ответила лиса, – я принесла ее в уплату долга за исцеленную лапу. Я семь дней ела посоветованную мне траву, и лапа зажила. Я добро помню.

– Что скрыто в моей голове, – сказал Мудрые руки, – вижу только я. Понять, о чем думает человек, можно по поступкам.

Из хижины, на верху которой сидели вороны, откинув полог, вышла молодая женщина с извивающейся серой гадюкой в руках. Женщина опустила змею на землю, лиса отпрыгнула в сторону, и змея схватила мышь. Скручиваясь в кольца, шурша чешуей, гадюка неторопливо проталкивала мышь в глубину пасти.

– Желаю тебе крепкого здоровья, лиса, – сказала женщина.

– Твоими заботами, Тонкие чувства, лапа зажила, – ответила лиса.

– Сегодня здесь шумно, – сказала Тонкие чувства, присев на корточки у костра. Ее одежда из шкуры оленя была украшена нашитыми костяными плашками, напоминавшими змеиную чешую, а лицо закрывала маска из множества костяных бусин, нанизанных на жилы и прикрепленных к кожаному головному обручу.

– Мы решили завтра утром уйти на юг, – сказал Мудрые руки. – С собой возьмем твою хижину и еще одну.

– Завтра… – Тонкие чувства взяла веточку, выкатила из костра красный уголек и перекатывала его по земле. – Почему не сегодня?

– А я говорила, что не нужно откладывать! – вставила Завтрашний день.

– Подумаешь, вечер и ночь подождать, – сказал Черная кость.

– Иногда одна ночь равна всей жизни, – Тонкие чувства поскребла по земле, подзывая змею. Гадюка, проглотившая мышь, медленно, как бы нехотя, подползла к ней, пощекотала раздвоенным языком открытую ладонь, поползла по руке и обвила шею. – Трава за одну ночь набирает силу, волосы за одну ночь могут стать седыми, ребенок в одну ночь рождается и этой же ночью умирает.

– Ледник дойдет сюда нескоро, – сказал Черная кость, – по большому счету, беспокоиться не о чем. Вороны, лиса и ручей наговорили всякого, но я считаю, что они преувеличивают. Не может лед не таять на солнце и соревноваться в скорости со взбесившейся лошадью. Чудес не бывает.

– В таком случае, зачем ты согласился уходить на юг? – спросила Завтрашний день.

– Так решила ты и Мудрые руки, – ответил Черная кость.

– В Громком мире все идет естественным путем, – сказала Тонкие чувства, – но чудеса иногда случаются. Мне нужна была трава желтые ноготки, она хорошо помогает при боли в сердце. Я заприметила ее на прогреваемом солнцем склоне. Я дождалась лунной ночи, взяла каменный нож и пошла срезать траву. И случилось чудо, не срезала. Трава меня уговорила оставить ее в покое. Как красиво она мне рассказывала о том, что очень любит жизнь: о корнях, плетущихся в земле; листьях, радующихся дождю; бутоне, тянущемуся к солнцу; о прямом и сильном стебле. И много чего еще она мне рассказала… Я слушала желтые ноготки до утра. Чудеса случаются, особенно, когда очень любишь жизнь.

Завтрашний день вытащила за рога козлиную голову из кожаного котла и положила на плоский камень, лежавший у костра. Острым черным ножом она отделила мясо от костей, а череп разбила о камень.

– Вороньей семье я отдам самое вкусное, – сказала Завтрашний день, – мозг козла.

Вороны слетели с хижины и сели на плоский камень. Стуча клювами, они быстро склевали угощение.

– Ворон и воронята останутся с нами до твоего возвращения, – сказал Мудрые руки.

– Хорошо, – ответила ворона, – это справедливо.

Завтрашний день опустила в кипящий котел козлиную заднюю ногу.

Ворона спрыгнула на землю, сделала несколько скачущих шагов, взмахнула крыльями и полетела на юг.

– Можно мне обглодать кости? – спросила лиса, ласково глядя на Тонкие чувства.

– Не я здесь главная, – ответила Тонкие чувства.

– Как это не ты? – удивилась лиса.

– Я могу помочь советом, но решения принимают другие.

– Это нечестно, – лиса махнула хвостом, – ты так много знаешь о травах и камнях, лечишь всякие болезни. Они давно бы уже погибли без твоего покровительства, но решения принимаешь не ты.

– Мне это не нужно, – ответила Тонкие чувства.

– А я считаю, – продолжила лиса, – что племя Настоящих людей не попало бы в такое трудное положение, если бы ты стояла во главе.

– Да подавись ты! – Завтрашний день смахнула рукой кости с камня на землю. – Только заткнись! И зачем мы ей позволяем сидеть у костра?!

– Громкий мир – наш общий дом, – ответил Мудрые руки. – Костер принадлежит нам, а земля под ним общая. Так же и с хижинами, кости и шкуры наши, а земля нет.

– На стойбище мы можем устанавливать любые правила, – сказала Завтрашний день. – Давайте решим, что земля, на которой мы расположились только наша и больше ничья.

– Расскажи это леднику, от которого мы собираемся бежать, сказал Мудрые руки. – О! Хорошо, что вспомнил… Ты не пробовал поговорить с ледником? – Спросил он у ворона.

– Нет, мне было не до того. Деревья кричали, прощаясь с жизнью, трава и цветы голосили, животные убегали молча. Стоял такой гвалт, что уши заложило. Ледник не проронил ни слова.

– Может быть он неживой? – спросила Завтрашний день.

– То есть мертвый? Кто его знает… – сказал Мудрые руки. – Хотя, даже лава, вытекающая из вулкана, угрожает и ругается на все лады.

Глава 2. “Железный топор”.

Стойбище разбудил крик. Так кричат женщины, охваченные ужасом, перед лицом смерти, криком стараясь напомнить, что они слабы, беззащитны и умоляют о пощаде. Черная кость с копьем в руке выбежал из хижины, за ним высыпали старшие дети. Мудрые руки выглянул из-за полога. Семья воронов встревоженно хлопала крыльями. Лиса скалилась. Черная кость заскочил в хижину, в которой кричала Завтрашний день, и вынес ее на улицу. Она замолчала и безвольно повисла на его руках. Правая стопа Завтрашнего дня была отрублена, лилась кровь.

– Быстрее перетяни ногу кожаной лентой выше колена! – закричал Мудрые руки. – Она истекает кровью.

Черная кость от своей одежды отрезал ножом узкую полоску и накрепко перетянул искалеченную ногу.

– Нужно разжечь костер, – сказал Мудрые руки, – и прижечь рану.

Дети бросились врассыпную собирать сухие ветки.

Из хижин вышли жены ушедших охотников: Длинный язык, Северная звезда, Крепкие ноги, Весенний рассвет, Тихая вода, Лисьи глаза, они спали вместе. Женщины хлопотали над изувеченной подругой.

– Кто это сделал, кто отрубил ногу Завтрашнему дню? – причитала Длинный язык. – Это сделал ты, Мудрые руки? Если тебе надоела жена, это еще не повод ее делать калекой!

– На моих руках нет крови, – ответил Мудрые руки. – Сквозь сон я услышал удар, как будто рубили сухую ветку, и сразу раздался крик. Я уже стар и неповоротлив, не успел прийти в себя, как в хижину залетел Черная кость, подхватил на руки Завтрашний день и вынес на улицу. Черная кость, посмотри, может быть там остался топор.

Черная кость вошел в хижину и вышел ни с чем: “Там только лужа крови на шкуре”.

– Осмотри все топоры, – сказал Мудрые руки, – благо, их немного, всего четыре.

Черная кость походил по хижинам, собирая топоры, и положил их в ряд около Завтрашнего дня.

– Целые и сухие, ни капли крови, ни зазубрины, – осмотрев топоры сказал Мудрые руки. – Ничего не понимаю…

– Смотрите, – сказала Тонкие чувства, выглядывая из-за спины Черной кости, – что-то блестит в золе.

– Где? – Мудрые руки подошел к потухшему кострищу. – На углях, под пеплом лежит топор и отрубленная стопа.

Настоящие люди встали кругом над серым золяным пятном, в центре которого лежал блестящий двусторонний топор.

– Я уже стар и много повидал, – сказал Мудрые руки, – но такого не видел.

– Он сделан из странного камня, – сказал Черная кость, – серого цвета и гладкий. Лезвие похоже на серп нарастающего месяца.

– Не трогай руками! – сказала Тонкие чувства.

– Он не болтлив, – проговорил Черная кость, рассматривая топор. – Заснул что ли? Напился крови и молчит.

– Разве ты не слышишь, как он говорит: “Не трогайте меня”, – сказала Тонкие чувства. – Я что, одна его слышу?

Над стойбищем повисла тишина, редкая для Громкого мира. Все вслушивались.

Старшие дети принесли хворост.

– Разведем огонь в другом месте, – сказал Мудрые руки. – Оставим отрубленную ногу и топор там, где они лежат.

– Плохая примета – менять место костра на той же стоянке, – сказала Длинный язык. – До добра не доведет нарушать обычаи.

– Не до соблюдения обычаев сейчас, – сказал Черная кость.

– Теряем время, нужно заварить травы и обработать рану, – сказала Тонкие чувства. – Кладите ветки туда, – она указала детям за пределы стойбища. – Обычай будет соблюден.

Старшие дети сложили и подожгли ветки. Тонкие чувства вынесла из своей хижины маленький кожаный котелок с водой и пучки сухих трав.

– Прижечь рану огнем? – спросил Черная кость у Мудрых рук.

– Не нужно, – сказала Тонкие чувства. – Огонь сделает плоть мертвой, и нога начнет гнить. Я сварю целебную мазь.

– Топор все еще говорит? – спросил Мудрые руки.

– Да, – ответила Тонкие чувства. – Угрожает довершить начатое.