000
ОтложитьЧитал
Шрифт:
-100%+
© Дмитрий Бурдинский, 2025
ISBN 978-5-0065-9754-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
I. ПОЛЕ
Рутина как часть природного цикла – как колосья, люди гнутся под ветром обстоятельств, но в их сгибах прячется красота
Мы – те же травы: кочергами расписаний
Нас пригвоздили к земле, но мы всё ещё дышим…
«Сопки детства»
Спали сопки в парче зоревой, Амур качал Китай, как дитя в люльке. А тигр, что крался меж мокрых ив, Был не мифом – соседом на тонкой нитке.
В глиняной тиши мамин борщ дышал, Где ложка – мост меж «было» и «есть». Я, в штанах с заплаткой, кричал ветрам: «Жизнь – как поле! Шагни – и сорвёшь честь!»
Не знал, что школа – та же тайга: Здесь волчата метят углы насмешкой. Мой рюкзак, как затравленный зверь, Пах потом страха у раздевалки вешалки.
Но Женька вставал, как стена за спиной: «Ты – поэт, а я – кулаки. Не лезь!»
И гопник пятился, сражённый тишиной, А Владос смеялся: «Зря тратил здесь блеск…»
А в военном городке, где казармы – гробы, Дед шептал: «Смотри – небо пишет стихи!
Тучи строчками падают в речную тетрадь…»
Но роту расформировали. Дом – пустые стихи.
А я – на концерте в ДК, где люстра – луна, Скрипка плачет, как девушка в дождь за окном. Здесь танцуют тени тех, кто когда-то мечтал, Но теперь продаёт у метро чебуреки с вином.
На крыше казарм, где ржавел остов орла, Мы с Владой делили «Байкал» -шипучку. Её коса – как плетень за окном, Но она выбрала Лёху-качка… А я – лишь попутчик.
В гаражах, где рождались базы-дворцы, Владос чертил схемы: «Верёвки – жилы, доски – рёбра!
Построим плот и уплывём от тоски – Дружба надёжнее, чем моторы у „Волги“…»
Но домой брели, спрятав под свитером лица, Чтоб мама не спросила: «Опять до драки дожил?»
Фингал под глазом – как знак племени, Где Женька рычал: «Кто следующий? Выходи!»
А Влада, смеясь, чертила мелом границы: «Меж нами – Тихий океан! Ты – брат, а я – не маячок…»
Я тонул в её «дружбе», как в зыбком песке, Пока Лёха грузил её в свой кабриолет-рок…
По ночам, где звёзды – прожектора, Мы делили тушёнку у ржавого костра. Женька молча ломал хлеб пополам, А Владос читал нам про космос, как в детстве отец…
Не знал, что годы – те же КАМАЗы: В кузовах – розовый детства рассвет. Но высыплют в дождь у вокзальных стен, Где я, седой, глотаю чай с отчётом…
А улица учит: здесь слабых – кроют в грязь, Где дворы – как ринг, а слова – кирпичи. Я, как тот тигр, крадусь меж фонарей, Доказывая, что я – не цифра в списках ничьих.
А утёс, что на купюре пятитысячной спал, Шепчет: «Мальчик, твой мир – не чернил клякса!
Вон – река, что границы, как лёд, унесла, А в кармане – тот грош, что бросал ты в счастье…»
Но в кармане другом – три ржавых гвоздя: Владос (умом блестит, как комета в ночи), Женька (кулаки, но сердце – щит), И я – тот, кто пишет, чтоб боль не кричала из груди…
Мы корни берёзы у Амура-реки, Где даже в бетоне пробиваются всходы. Сожги фантики, Влада… Но помни стихи – В них спит мальчишка, что верил в свободу.