Узник «Пещеры наслаждений»

– Забавно, а этот садюга наоборот хотел мой язык расшевелить, – узник высунул язык через разбитые губы и поиграл им словно, вылизывая что-то в воздухе. Потом ухмыльнулся с той обреченной веселостью, что бывает у смертника перед казнью.

– Даже знать не хочу, чего ты ему задолжал, – женщина прижгла снадобьем ту самую рану под цепью, у основания шеи, которую сама же разбередила.

Для этого ей пришлось склониться ниже над пленником, качнув у его лица объемистой грудью. Мужчина на это, однако, вовсе не отреагировал, снова зашипев от боли.

Он прищурился, проговорил с вызовом:

– А не боишься, что я сейчас сломаю тебе шею и сбегу через открытую дверь? – покосился на распахнутую клеть.

В ответ Тарис искренне рассмеялась:

– Ты? Да, ты сейчас с ребенком не справишься. К тому же на входе в темницу тебя скрутят охранники, и прошлая аудиенция у Рагнара тебе покажется праздником. Нет, не боюсь.

– Но тебе-то уже будет все равно, что сделают со мной, – пленник недоуменно поднял брови и тут же поморщился от боли в рассеченном лбу. – Ты будешь мертва.

– Я уже давно мертва, красавчик, – в ответ на замешательство в глазах мужчины, Тарис только невесело ухмыльнулся. – Не воображай, что ты тут единственный самый несчастный страдалец. – Она со стуком захлопнула свою лекарскую коробочку, поднялась на ноги. – Все, да завтра доживешь. Завтра приду – поговорим еще разок. Если будешь умницей, принесу тебе вкусняшку.

И, не оборачиваясь, она вышла и заперла за собой дверь камеры.

Тарис нужно было поговорить с Рагнаром, выудить у него хоть какую-то информацию о новом пленнике – осторожно, так, чтобы не подставиться самой.

Рагнар был жесток, несдержан и скор на расправу. Маман не единожды вытаскивала из-под его тяжелой руки очередную невезучую жертву. Он искренне полагал себя человеком и за любые намеки на его смешанную с горняками кровь мог крепко наподдать. Впрочем, о своих родителях, как и большинство обитателей Окраины, он знал немного, если не сказать – ничего. Но широкая кость, могучий торс и обилие растительности на лице и теле говорили сами за себя. А также превосходное зрение в темноте и немыслимая для человека выносливость. Хотя Тарис всегда казалось, что гномы-горняки, народ хоть и угрюмый, но не злой и не вспыльчивый. Но видимо, к ублюдкам это не относилось.

Управляющего Пещеры можно было найти в трех местах: он либо расслаблялся в своих покоях в Цветнике, либо сбивал спесь с очередных новичков, либо наводил порядки на Арене.

Арена – любимое детище Рагнара, его главная отрада. Там невольники, не подходящие для Цветника Тарис, бились насмерть на потеху публике. Ставки на Арене приносили дохода почти столько же, сколько сам публичный дом, а уж удовольствия Рагнару это приносило в разы больше. Полукровок любил чужую боль и кровь.

Сейчас в казематах Арены царило оживление – очевидно, Рагнару привезли очередную порцию пленников.

Управляющий нашелся на плацу, пустом по случаю утра. Бои начинались ближе к ночи, как и вся активная жизнь в «Пещере наслаждений». В компании десятка вооруженных охранников он объяснял распорядок жизни новым «зверькам». Так в Пещере называли бойцов Арены.

Уже изрядно поколоченные, но, на удивление, бодрые перед Рагнаром топтались четверо закованных в цепи здоровенных мужчин самого дикого вида: косматых, перевитых тугими мускулами и с полным отсутствием интеллекта на лицах.

– Развлекаешься, любимый? – Тарис неслышно подошла и встала у Рагнара за плечом, глядя на новеньких со смесью жалости и брезгливости. Так смотрят на опасное дикое животное, которое рано или поздно придется умертвить.

– Работаю, любимая, – крепыш процедил недовольно, не поворачиваясь к Тарис.

– Я так и поняла. Новые мальчики для битья? – она скептически оглядела могучие фигуры новобранцев. Одежды на них практически не было, не считая цепей.

– Ага, Дейв приволок. В горах была очередная заваруха между тамошними кланами. Дикари здорово перегрызлись друг с дружкой, почти всех своих положили. Это все, что осталось от двух отрядов, – он указал подбородком на мужчин. – Эти четверо пытались бежать с места боя, так что Дейв, можно сказать, отловил дезертиров. Но, от меня-то теперь не сбегут, будут драться, как миленькие, – Рагнар осклабился с кровожадным видом.

– А мне они не подойдут? – Тарис закусила губу.

Срок жизни бойца Арены составлял от нескольких часов до пары недель – в зависимости от его умений и запаса выносливости. Большинство клали головы в первом же бою. Те, кто был посильнее и поопытнее, держались дольше, но у Рагнара были заготовлены сюрпризы даже для самых стойких. В конечном итоге они сдавались все, а Рагнар получал свой барыш со ставок на спор.

– Нет, слишком агрессивные. А я отвечаю за безопасность своих гостей, – управляющий скривился и сплюнул в сторону. – Это ж дикари, они от горных троллей отличаются разве что маленькими членами. Но в моем-то деле – член не важен.

Тарис скосила глаза на причиндалы пленников и скептически хмыкнула. Назвать их члены маленькими можно было только сослепу. Хорошо, что ей никогда не приходилось встречаться с горными троллями.

– Я надеюсь, ты их отрезать им не собираешься за ненадобностью? Как бедолаге Тильдо?

Тарис приблизилась к «зверькам», остановившись ровно на расстоянии натяжения их цепей. Заметив женщину, трое из четырех отреагировали сразу же. Они загремели оковами, решительно двинувшись в сторону маман, их внушительные члены встали торчком, словно орудия наизготовку.

– Только посмейте пальцем ее тронуть, и я вам не только ваши писюльки обкорнаю, но еще и ноги с руками – медленно, по кусочку, – Рагнар шагнул следом за Тарис, бесцеремонно пихнув ее в сторону, дальше от опасных пленников. – Видишь, о чем я тебе говорю? Интеллекта – ноль. Их товарищи все окочурились, их самих заломали так, что едва живы, а они все равно готовы трахаться. Причем, не важно, с кем, лишь бы бабой воняло, – крепыш снова сплюнул, но тут же задумчиво оттопырил губу. – А вообще это было бы интересное зрелище – выпустить этих троих разом на какую-нибудь деваху. И пусть народ на Арене смотрит, как они ее будут драть. А потом перегрызут друг другу глотки из-за течной сучки. Это определенно будет иметь успех.

Рагнар принялся задумчиво поглаживать губы.

– Ты только имей в виду, что никого из своих «цветочков» я тебе для этой забавы не отдам, – Тарис отвернулась от дикарей и сурово сдвинула брови, глядя на напарника.

– Да, и не нужно, – Рагнар легкомысленно махнул рукой. – Найду кого-нибудь с улицы. У нас на Окраине полно никому не нужных бродяжек.

От этих слов маман помрачнела.

– Смотри у меня, – строго глянула на мужчину. – Знаю я твою манию портить мне хорошие «цветочки».

Рагнар хмыкнул и хитро покосился на Тарис:

– Кстати как там наш новенький?

– Тильдо? – Тарис спросила и сразу же, чертыхнувшись про себя, прикусила язык.

Крепыш расплылся в довольной улыбке:

– Пообщались? Даже имя уже выведала у него. Какая же ты у меня все-таки умница. Может, ты мне его и разговоришь тогда? – он грубовато приобнял Тарис за талию.

И хоть меньше всего на свете ей сейчас хотелось его близости, маман заставила себя улыбнуться:

– Вообще-то ты сам к нему по имени обращался, – ее улыбка застыла, едва не перейдя в брезгливый оскал.

– Да? Возможно, не помню уже, – Рагнар, ничуть не стесняясь своих наемников, запустил руку в вырез платья Тарис и принялся смачно мять ее грудь, едва не вываливая ее на всеобщее обозрение.

Тарис не сопротивлялась.

– Он кстати как? Можно использовать без ограничений? Я вообще-то за этим и пришла, чтобы спросить.

– Насчет Тиля можешь не беспокоиться. Он из благородных. Никогда не обидит сирого и убогого, – Рагнар гнусно хохотнул, с силой сжав грудь Тарис пальцами.

– Сильно благородных? – дыхание у Тарис перехватило, но она ничем не показала, что ей было больно. – Не боишься, что за ним придет кто-нибудь из его семейства?

Управляющий оттолкнул маман от себя. Женщина сразу же принялась прятать грудь, недовольно поглядывая на охранников, которые и не думали отворачиваться, похотливо глазея на ее прелести.

– Не придет, – Рагнар снова плюнул, уже не глядя на Тарис. – Все его семейство вырезали три месяца назад, только он один, считай, и ушел.

– Вот как… – Тарис протянула, закусив губу. – И что, вообще больше никого не осталось?

– А тебе-то какая разница, я не пойму? – полукровок подозрительно покосился на Тарис. – Ты, главное, цепочку с него не снимай, он из магиков. Арахнис говорит, что сильный. Сам-то я в этой чертовщине не особо понимаю, но Арахнису верю.

Маман, как ни в чем не бывало, пожала плечами:

– Я просто должна знать про свои «цветочки» как можно больше. Я тоже отвечаю за безопасность гостей. Да и… с пониманием дела, я могу предложить гостям такое угощение, от которого они точно придут в восторг, – Тарис улыбнулась своей самой соблазнительной и многообещающей улыбкой. От такой улыбки таял даже Рагнар. Вот и сейчас взгляд его разом замаслился, но в этот момент снова звякнули цепи, привлекая внимание к невольникам.

Мужчина дернул шеей, резко махнул рукой на Тарис:

– Все, вали отсюда. Мне работать надо. Потом… поговорим. Я зайду к тебе! – он прокричал уже вслед уходящей Тарис.

Женщина тяжко вздохнула. Только внепланового визита сожителя ей сегодня и не хватало.

На сей раз Рагнар сдержал обещание и действительно пришел в покои Тарис, хотя не делал этого уже много месяцев. И маман полностью устраивало это его пренебрежение – у полукровка была дурная слава грубого жестокого любовника. После его «ласк» не каждый свой «цветочек» Тарис могла привести в чувство.

– Ну, чем сегодня меня будет угощать моя любимая девочка? – полукровок с хозяйским видом развалился на диване Тарис, и несчастная мебель только лишь жалобно скрипнула под его внушительным весом.

Тарис внутренне скривилась, представив весь этот вес на себе, да еще и трепыхающимся в оргазмических конвульсиях.

– Как насчет массажа спины? С ароматическим маслом дерева гвикки, – она многообещающе улыбнулась.

– Помассируй лучше моего приятеля, – Рагнар сгреб в пригоршню свой пах, где уже топорщил штаны его возбужденный член. – У тебя чуткие ручки, лучше тебя никто дергать не умеет.

Тарис незаметно выдохнула. Если сегодня дело ограничится мануальными ласками – это полбеды. Впускать Рагнара в себя она совершенно не хотела. Маман выбрала с полки с многочисленными бутылочками и пузыречками небольшой флакончик темно-синего стекла.

– Масло дерева гвикки содержит растительные феромоны и является отличной мужской афродизией, – она капнула немного тягучей прозрачной жидкости себе на ладонь, растерла пальцами и поднесла к лицу, вдыхая запах.

– Что ты там несешь? – Рагнар недовольно скривился. – Ни черта тебя не понимаю.

Тарис вздохнула:

– Я говорю, что это масло обладает возбуждающим эффектом для мужчин. Стоять будет тверже, кончишь ярче. Так что до потолка дострельнет, – она ухмыльнулась.

Мужчина тут же расплылся в довольной масленой улыбке.

– Но я бы все же предложила начать со спины, этот запах работает издалека и не сразу.

– Да, я уже чувствую, как он работает, – глазки Рагнара заблестели. – Ну-ка иди сюда.

Стоило Тарис приблизиться, как полукровок резко дернул ее за подол, заставив опуститься перед диваном на колени. Женщина больно стукнулась об пол, но сдержала гримасу и аккуратно улыбнулась управляющему. Хоть они и считались партнерами, Рагнару ничего не стоило избавиться от Тарис, если она по какой-то причине перестанет его устраивать. У него были деньги, связи и физическая сила. У нее – только женская хитрость и обольстительность. Впрочем, пока что этих активов ей вполне хватало, чтобы чувствовать себя на Окраине если не превосходно, то уж точно лучше, чем большинство ее обитателей.

Тарис аккуратно помассировала мужской член прямо через штаны, пачкая ткань эротическим маслом. Сдавила в горсти, едва сдержавшись, чтобы не сделать по-настоящему больно. Рагнар аж крякнул с натуги, однако воспринял этот жест по-своему:

– Дряхлая пташка все еще полна страсти?

От этих слов Тарис только зубами скрипнула, вцепившись в мошонку любовника ноготками. И только плотная ткань штанов спасла Рагнара от глубоких царапин. Назвать Тарис старой, а уж тем более, дряхлой, можно было лишь в качестве издевки. Да, она уже не была юной робкой красоткой, но и до старости, даже по меркам Окраины, ей еще было, ох, как далеко.

– Обиделась, что ли? – полукровок не мог не заметить это движение Тарис. – Ну, ладно-ладно, я пошутил. Не дряхлая, просто… не первой свежести, – он нагло хохотнул.

– Знаешь, что? – Тарис недовольно поджала губы. – Сейчас не будет тебе никакого массажа.

– Я же сказал, что пошутил, – лицо Рагнара тут же приняло злое выражение. – Давай, работай. Отрабатывай свой хлеб. А то ты больно расслабилась, я смотрю, в последнее время. Забыла, верно, как я подобрал тебя на помойке – нищую оборванку с пузом. Врача нашел, выходил, можно сказать.

– Не забыла, – Тарис процедила сквозь зубы, сдерживая злые слезы, разом подступившие к глазам. – Такое не забывается.

И решительно сдернула с Рагнара штаны, обнажив его уже успевший подвять инструмент. Снова капнула на ладонь эротического масла и принялась осторожно втирать его в мужскую плоть. Она помассировала ствол члена между ладонями, перекатывая его, словно домашнюю колбасу. Полукровок разом потек от этой ласки, расслабился, откинувшись на спинку дивана. А его «приятель» ожидаемо воспрял духом.

Тарис сложила кисти в замок, крепко сжав между ладонями мужской орган, и медленным движением оголила крайнюю плоть. Посмотрела на головку члена с таким интересом, словно видела ее в первый раз: сначала с одной стороны, потом – с другой. Легонько подула.

– Перестань, щекотно же, – Рагнар проворчал, но не сердито, а больше для вида. Ему определенно нравилось все, что делала Тарис.

А маман продолжала терзать возбужденный член. Несколько раз погоняла кожу на нем вверх-вниз – медленно, каждый раз с силой оттягивая ее к основанию органа. А потом также медленно собирая ее у самого кончика. Она чувствовала, как мужская плоть трепещет в ее умелых руках, словно пойманная птица. Но Тарис не собиралась так просто выпускать своего птенчика. Она сдавила его головку между ладонями – сильно, но не слишком, – помассировала ее вращательными движениями, словно лепила на кухне колобки из мясного теста.

– О, да… малышка, – Рагнар простонал и сполз на диване еще ниже, подставляясь под ласки подруги.

Тарис молчала. Ее работа не требовала разговоров. Разговор в базовую стоимость услуг не входил, а поболтать именно с Тарис стоило недешево. И поэтому большинство клиентов обходились менее сложными развлечениями, в которых язык играл совершенно другую роль.

Еще капелька масла – уже непосредственно на член, на самый его кончик. И одним пальчиком – круговыми движениями – она принялась растирать афродизию по нежной коже головки. Все увеличивая радиус вращения, постепенно подбираясь к самой чувствительной зоне – к краешкам полового члена.

– Ну же! Возьми его! – полукровок выгнулся, подавая пах ближе к лицу Тарис, но сегодня она не собиралась брать в рот его член.

Сегодня она планировала довести Рагнара до исступления лишь легкими касаниями пальцев, чтобы хоть такой небольшой мУкой отплатить ему за обидные слова и… за Тильдо. Маман в замешательстве закусила губу – ее рука дрогнула, и острый ноготок царапнул нежную кожу.

– Ш-ш-шкура! – Рагнар дернулся от боли.

Но Тарис тут же перехватила его член всей рукой, крепко сжала:

– Не дергайся. А то оторву ненароком, – скривила красиво очерченные тонкие губы, глядя, как побледнел Рагнар от этих слов.

Еще несколько медленных размашистых движений, и крепыш уже забыл о том, что любовница сделала ему больно. Он снова обмяк на диване, полностью доверившись ее быстрым пальчикам с острыми ноготками.

Наконец, почувствовав, что член мужчины набух в ее руке, встав колом, Тарис ускорила движения.

– Помнишь, до самого потолка, – она промурлыкала, и в этот момент с кончика пениса брызнула струйка белой жидкости.

До потолка она, конечно, не достала, оставив на штанах полукровка мокрое белесое пятно.

– Вот так, – словно финальный аккорд симфонии, Тарис медленно провела рукой по члену, собирая кожу кверху и чувствуя ладонью его последние содрогания. – А теперь одевайся и иди к себе. Я сегодня устала, а на завтра у меня оч-ч-чень много дел.

Она попыталась подняться с колен, но Рагнар сгреб ее в охапку и завалил к себе на диван.

– Не пущу. И сам не уйду.

– Что, вот так и будем спать? – Тарис попыталась вырваться из захвата засыпающего любовника, но он все еще держал крепко.

– Так и будем, – пробубнил, уткнувшись в ее грудь.

– Мне неудобно, пусти, – маман снова попыталась освободиться, и полукровок нехотя выпустил ее. – Ладно, оставайся тут, на диване.

Недовольно поджав губы, она оглядела храпящего Рагнара. Вздохнула, стащила с него сапоги и накинула сверху шерстяное одеяло.