В небе над Сен-Полем

ЛС – которая верит в творчество

Пролог

– Мистер Теста, тут, эээ… – повисла пауза.

Фредерик глубоко вдохнул и медленно выдохнул, чтобы унять возникшее раздражение. Уход на пенсию прежнего секретаря, «каменной стены», непробиваемой леди, оберегавшей от непрошеных гостей еще его деда, бесил его уже полтора месяца. Кадровики, казалось, были просто не способны найти ей адекватную замену.

По нерешительному кваканью в трубке было ясно, что конец рабочей недели не обойдется без сюрпризов.

– Звонят с ресепшена, там какая-то мисс Нуо настоятельно просит о встрече с Вами. Говорит у нее неотложное дело, не хочет уходить, говорит, вы ее примете…

Фредерик завис. Действительно, сюрприз!

– Пропустите ее, но поторопите – у нее пять минут!

Видеть мисс Нуо он не хотел. Скорее всего, ее прислал Эрик, и скорее всего – попросить денег, значит случилось что-то из ряда вон. Лет за десять, наверное, сколько там прошло, брат ни разу не появился, даже не позвонил. Только оставлял каждый год дурацкие сообщения в духе вечного подростка: «С днем рождения, бро» или «Стареешь, брателло». А тут – такое, значит дело серьезное.

Их тетка по матери пыталась поддерживать связь с «отшельником» и постоянно упоминала фамилию Нуо. Фамилию Фред запомнил, хотя всегда только делал вид, что слушает. Было проще иногда уделить родственнице время самому, в очередной раз пообещав подумать о возможном воссоединении с братом, чем отправлять ее «на ту сторону» – к отцу. Как-то, попытавшись от нее отделаться, он встрял в совершенно безумный семейный скандал с угрозами судом и, что самое мучительное, многочасовыми обвинениями сторон в адрес друг друга, которые высказывались почему-то только ему.

«Зачем я на это согласился?», – пожалел о своем решении Фредерик, но в дверь уже постучали.

На пороге возникло существо из тех, что могут стоять рядом с тобой, а ты, не заметив их, потом не найдешь кошелька: темное худи, мешковатые джинсы, кроссовки и, ну конечно, очки, капюшон, руки в карманах, сутулая, смотрит в пол…

«Значит, не завязал», – подумал он. Образ посетительницы, прямо собирательный – хоть сейчас в сериал про наркотраффик, заставил его невольно поморщиться. От нее хотя бы не воняет?

– Мистер Теста… – очень тихо начала девушка, сняв очки, но лишь на секунду оторвав глаза от пола.

Фред все больше раздражался, поэтому он нетерпеливо перебил девушку:

– Зачем Вы пришли?

Ответ прозвучал неожиданно отчетливо:

– Попросить денег… – но как будто испугавшись сказанного, девушка сразу же осеклась. – Простите, что я так…

– О да, это довольно прямолинейно. Правильно! Не будем тратить время на светские беседы, – Фред был почти в бешенстве, даже усмешка у него получилась злобной. – А почему Эрик сам не пришел? Почему прислал тебя? Слабо самому попрошайничать?

– Потому что… Пожалуйста, я сейчас все объясню, – пролепетав это, девушка отвернулась к окну. – Вчера утром… – повисла пауза, но она подняла руку, чтобы показать, что сейчас продолжит. – Эрик и Джулия, моя сестра, поехали на открытие лагеря, загород, и попали в аварию. Они погибли, но…

– Что?! – это «что» получилось таким громким, что девушка дернулась, а Фредерик, все еще не понимая смысла сказанного, переспросил – Что ты сказала?

– Пожалуйста, я… Они погибли – Джулия на месте, а Эрик умер по дороге в больницу. В них врезался грузовик. Там были какие-то балки… Вы понимаете, на скорости они перевернулись… Но пожалуйста, главное, с ними был Арти. У них было кресло, он был пристегнут. Это его спасло, но он в реанимации. Понимаете, мы не успели сделать ему хорошую страховку, думали, если сделать в октябре, в следующем году к началу школы она еще будет действовать… А теперь врачи говорят, что ему понадобится помощь, которую обычная страховка не покрывает, но фонды квоту прямо сейчас не предоставят, ждать некогда и…

– Стоп! – Фред почувствовал, что пропустил нечто важное, пока до него доходил смысл сказанных слов. Эрик погиб, но… Но что?

– Простите?

– Кто такой Арти?

– Арти… Артур, сын Эрика и Джулии. Он ваш племянник, но не беспокойтесь, – девушка теперь смотрела ему в глаза. – Вам не придется беспокоиться. Я уверена, банк подтвердит мне кредит, просто деньги нужны прямо сейчас! Я оставлю расписку… – Она осеклась, но через секунду, опять отвернувшись от Фреда, продолжила. – Сумма большая, и ее быстро не собрать. Я подумала, может быть, Вы или Ваш отец могли бы нам помочь.

Фред включил самоконтроль на полную. Он вспомнил о сигаретах, хотя уже почти месяц не позволял себе курить.

– В какой он больнице?

– В районной, Восточного Бронкса.

Фред взял телефон:

– А тела там же?

– Да, там же, я как раз думала сказать…

Фред нетерпеливо перебил ее:

– Как тебя зовут?

– Сэм… Саманта, – быстро поправилась девушка.

– Слушай, Саманта, мне сейчас надо подумать, надо сделать несколько звонков. У тебя есть телефон?

– Да, есть мобильник.

– Оставь номер, я перезвоню тебе, как только что-то решу.

Сэм взяла протянутую ручку и аккуратно написала цифры. Фредерик заметил, что у нее дрожат руки.

– Все нужно делать очень быстро, Артуру дали три дня. Я могу позвонить в больницу и сказать, что деньги будут?

– Я все решу и позвоню. Просто жди моего звонка, – он сел в кресло, взял телефон и отвернулся, демонстрируя тем самым, что разговор окончен.

Мгновенно забыв о присутствии в кабинете еще кого-то, Фредерик не услышал, как девушка вышла.

Глава 1

Сэм не спала уже третьи сутки. Ночью, перед поездкой сестры с Арти и Эриком на праздник, организованный фондом, в котором они работали, ее бригада наводила финальный блеск на объекте, готовясь к сдаче работы и утренней фотоссесии. Зная, что семья проведет за городом весь день, Сэм представляла, как выспится, поваляется в ванной, а к вечеру испечет печенье.

Она заслужила день ничегонеделанья. В свои двадцать восемь лет она могла похвастаться солидным опытом работы, от самой первой – развозила газеты еще на своем детском велосипеде, и до той, что была сейчас, о которой она всегда мечтала – работать с собственной командой, создавать эксклюзивные пространства. Да, заказы у них были совсем небольшие, они специализировались на бюджетных решениях и многое делали на коленке (как-то, памятуя о великом Гауди, она даже рылась на свалке неликвида в поисках декора). Зато после ремонта безликое пространство преображалось, обретая свой индивидуальный стиль, превращаясь в отдельную вселенную. Она шла к этому очень долго, поначалу помогая отцу, а когда его не стало – уже здесь, в городе, работала на шесть агентств сразу, где консультантом, а где и разнорабочим.

Когда раздался звонок мобильника, она только-только провалилась в сон, поэтому была готова порвать «сраного звонильщика», даже если бы это был принц с Уолл-Стрит с предложением руки и сердца.

«Кем вы приходитесь, на выезде из города, на шоссе, в тяжелом состоянии, в реанимацию, обратитесь в больницу, соболезную, водитель грузовика не справился с управлением, обратитесь в больницу, в морг, погибла на месте…».

Разговор с полицией занял каких-то пару минут, но для Сэм прошла вечность. Время перестало существовать. Услышанное оглушило ее, лишило зрения и воли. Создавшийся вакуум разорвал ее крик. Чашка с недопитым чаем полетела в стену.

Только в автобусе в сознание Саманты вернулись звуки и краски окружающей действительности. До этого ее тело действовало словно отдельно от нее: обуться, взять ключи и рюкзак, попытаться закрыть дверь, это не тот район, где можно этого не делать, руки трясутся, какой автобус идет в ту сторону…

Осознание, что сестры больше нет, а возможно и Арти, и Эрика, загнало ее в состояние непроходимого, кошмарного одиночества, в пустоту без надежды и исхода. Сколько она себя помнила, она жила заботой о Джулии. Когда умерла мама, Сэм как будто не имела права страдать, потому что младшей сестре было больнее. Когда отец болел и пил, она всячески ограждала ее от злой действительности. Поддерживала деньгами в колледже, приютила их с Эриком, взяла на себя содержание Арти, позволив молодым родителям наплевать на ценности материального мира…

«Как хочется отмотать все назад, но нет, жизнь никогда больше не будет прежней», – крутилось в голове, как будто поставленная на повтор мантра. Саманта припомнила где-то вычитанную идею, что в горе, чтобы не потерять себя, надо постоянно сосредотачиваться на реальности, усилием воли отключать навязчивые мысли. Так будет постепенно становиться легче, а потом все пройдет. Но это «потом» из того «прямо сейчас», где она находилась, казалось недостижимым, даже невозможным. Сосредоточившись на слове «никогда», рядом с которым не было места надежде, Саманта не выдержала и заплакала, уткнувшись лицом в рукава.

Врач, вышедший к ней из отделения, куда попал Арти, сказал, что они сделали все от них зависящее, что сейчас остается только надеяться и срочно искать деньги: мальчик в коме и долго на аппарате они его держать не смогут, нужна операция на мозге, нужны дополнительные исследования и диагностика.

– Долго – это сколько? – Саманта подавила всхлип.

– Тест проведем через три дня. Гематома очень серьезная. По правилам…

– Сколько он может прожить в этом состоянии?

– Четыре дня комы для ребенка считаются критическим сроком.

– Четыре? А почему тест через три?

– Ваша страховка…Мы можем покрыть из фонда больницы первые три дня. Нам повезло, что нет серьезных травм на теле. Есть лимит, вы понимаете? Сейчас подойдите к администратору, вам дадут адреса фондов. Вы разошлете заявки. С их подачи вы можете также получить кредит.

Представители соцслужб и опеки, психолог, морг, бесконечное число звонков – за день Сэм побывала на всех кругах административного ада. Она привыкла иметь дело с бюрократической рутиной, постоянно получая разрешения и справки по работе, но в этот конкретный день, когда на кону стояло так много, просто не сдаваться и продолжать что-то монотонно заполнять и отвечать на вопросы – было сродни подвигу.

В то время, когда она сидела в палате, поиск денег не прекращался: Рэдди, прораб из ее бригады, и его жена Лила, которые по совместительству были ее близкими друзьями, продолжали звонить. Для Саманты было нелегким испытанием позвонить им, несмотря на то что они были близкими друзьями и партнерами. Ей было страшно отвечать на вопрос: «Что случилось?», страшно, услышав родные голоса, просто рассыпаться, стать беспомощной и слабой. Этого нельзя было допустить, ведь она – единственная надежда Артура на жизнь, и ей необходимо сделать все, чтобы он выжил.

Вечером того же дня, в палате Артура, куда Саманте разрешили пройти на несколько минут, она не могла поверить, что они только этим утром дурачились за завтраком и спорили, какие мультики будут смотреть вечером. Казалось, это было так давно, что может быть даже никогда и не происходило, или было, но в каком-то фильме, который она помнит только урывками. Усталость сменилась оцепенением. Единственное, что осталось внутри, это мольба: «Пожалуйста, пусть он очнется, пожалуйста, пожалуйста…».

– У вас есть еще кто-нибудь? – сегодня этот вопрос Сэм слышала уже стотысячный раз. – Вы его тетя со стороны матери? А со стороны отца? – медсестра явно пыталась приободрить девушку, видя ее состояние. – Никого из нас не нашли в капусте. Наверняка есть какие-нибудь дедушки или бабушки с той стороны. Если вы незнакомы, это не значит, что их нет. Попробуйте, обратитесь в справочную!

О да, дедушки-бабушки… При одной мысли о семействе Теста Саманта сжалась. По рассказам Эрика, его дед был чем-то средним между Гитлером на пенсии и диккенсовским Скруджом, отец законченным эгоистом, а брат имел восьмипроцессорный мозг и кассу вместо сердца, успешный бизнес и дворец за городом, который останется ему в наследство, если отец, тот еще бабник, на старости лет не надумается снова жениться. Впрочем, женитьба ничего не значила для Теста – всего лишь контракт с возможностью расторжения в одностороннем порядке.

– Никого нет. Никого нет, кто мог бы помочь.

***

– Они могли бы помочь! Сэм, тебе, конечно, не хочется к ним обращаться, но речь не о тебе, речь о жизни Артура! Ты должна попытаться!

Поиски за прошедшую ночь и половину нового дня никаких результатов не дали. Время, остановившееся вчера с утра, как будто хотело наверстать упущенное и летело с ужасающей скоростью. Квоты выделялись, но их получение требовало гор документов и запаса времени. В фондах стояли очереди. Никто не хотел даже начинать разговор без прямого предписания врача. «У нас много тех, кому еще можно помочь», – был общий приговор. Сэм не хотела верить, что придется с ним смириться, но каждый новый отказ все сильнее толкал ее к отчаянию.

Их «офис» – небольшая студия, которую они делили с мастерской Лилы, находившийся над веганской кафешкой, которой заправлял брат Рэдди, – служил чем-то вроде штаба по преодолению последствий наступившего апокалипсиса. Лила перерывала Интернет, Сэм звонила, Рэдди взял на себя поиски денег, что называется «с миру по нитке», а также вопросы похорон.

– Рэду, это бесполезно! Как ты не понимаешь? Эрик с подросткового возраста не видел родственников, он даже фамилию сменил. Ты представляешь, что это за люди? В лучшем случае, меня просто пошлют…

– А в худшем? Ну, вот что может случиться? – Лила поддерживала мужа, и убежденность Сэм слабела с каждым аргументом, впрочем, как и вера в успех собственных действий.

– Мне кажется, плохо уже то, что они узнают о его существовании.

– Что они могут сделать?! Ты ближайший родственник Джулии. Эрик не заявлял об отцовстве, теоретически – Арт им никто.

– Так почему же они должны мне помогать?

– Теоретически никто! А на практике – внук, племянник! Они не могут просто сделать вид, что он им не родственник.

– Не понятно, какого из вариантов я боюсь больше.

Глава 2

Когда Сэм спорила с Рэдди и Лилой, она сильно недооценивала Теста. И за это она поплатилась, потеряв последнего родного человека. Дэвид Теста явился в больницу с адвокатом и готовыми бумагами (среди которых были согласие на проведение генетической экспертизы и отказ, в случае подтверждения родства, от опекунства над Артом), поставив условие, которое вырубило Сэм. Она поначалу даже не поняла, что на торги выставлена жизнь мальчика.

– Я не буду подписывать это. Артур мой племянник, я помогала растить его, он должен жить со мной.

– Ну, тогда он умрет. Я не дам денег на чужого ребенка.

Мужчина бросил на нее полный презрения взгляд. Сэм и правда выглядела тогда жалкой: домашняя толстовка, большая ей на несколько размеров, и старые джинсы, в которых она собиралась вздремнуть где-то там, в другой жизни, подчеркивали ее серое, осунувшееся лицо с потухшими глазами и опухшими веками.

– Если он выживет, мы все равно оспорим опеку, но прямо сейчас ты в разы уменьшаешь его шансы на жизнь.

– Но послушайте, – Сэм нашла в себе силы протестовать. – Артур привязан ко мне, он будет скучать и переживать.

– Он ребенок, если он и вспомнит тебя после комы, то ненадолго.

– Но зачем Вам…

– Мне надоело это! Подписывай или мы уходим…

Когда она дрожащей рукой послушно ставила подписи по указанию пальца адвоката на последних страницах из пухлой пачки документов, слезы начали катиться по щекам и несколько из них упали на бумагу.

– Я могу хотя бы навещать его?

– Это исключено! – на этом дверь за мужчинами захлопнулась, после чего Сэм прорыдала несколько часов.

Следующий эпизод – звонок Рэдди, сообщившего, что родственники забрали тело Эрика. Отец решил похоронить его в фамильном склепе на небольшом кладбище в нескольких милях от города. Хотя то, что у нее отобрали Арти, казалось, полностью опустошило Сэм, это несправедливое, намеренно жестокое решение разозлило ее до бешенства. Она нашла телефонный номер бизнес-центра, где располагалась компания Теста и, не думая, что будет говорить, схватила трубку.

Секретарша с сомнением в голосе попросила ее подождать.

– Я слушаю! – Сэм вздрогнула. Она была готова разорвать его на куски, но что сказать, совершенно не знала.

– Вы будете говорить?

– Буду, – буркнула она, но продолжала молчать.

– Так я вас слушаю.

– Я считаю, что Эрика и Джулию надо похоронить вместе.

Повисла пауза. Видимо абонент решил не помогать ей ответными репликами. Сэм собралась с духом.

– Ваш отец наплевал на то, что Эрик любил Джулию и был с нею столько лет. Он наверняка хотел бы лежать рядом с ней, а скорее всего, хотел бы, чтобы их прах развеяли над океаном.

– Я не думаю, что отец изменит свое решение.

– Конечно, – язвительно заметила Сэм. Эмоции клокотали в ней, как лава в жерле вулкана, но она попыталась сдержаться. – Он и при жизни ни во что не ставил мнение Эрика, зачем считаться с его желаниями после смерти. Но предложите ему подумать об Артуре, если уж он решил стать ему дедом. Если Арти выкарабкается, он вырастет и может быть задастся вопросом, по чьей злой воле его родителей похоронили порознь. А если нет… – ее голос дрогнул. – А если нет, хоронить Джулию отдельно от мужа и сына – просто немыслимо, бесчеловечно.

Фредерик перезвонил ей через пятнадцать минут.

– Я поговорил с отцом. Он прислушался к моим доводам. Но есть условия.

– Ну конечно, куда ж без них, – Сэм трясло от гнева и нервов. Вопреки здравому смыслу ей страшно хотелось достать этого равнодушного урода, разозлить его, заставить хоть немного понять, что она чувствует.

– Первое: вашу сестру похоронят под фамилией Теста…

– Ее звали Джулией. Или на памятнике и имени ее не будет?

– Не говорите глупостей. Я имел в виду только то, что они не были женаты, но…

– Они не были женаты только потому, что им было наплевать на условности.

– Перестаньте меня перебивать! – чувствовалось, что собеседник разозлился. – И на похороны сможете прийти только Вы.

– Только я? – у Сэм отвисла челюсть.

– Да, только вы. Никаких друзей-наркоманов и прочих…

– Каких наркоманов? – Сэм и сама не ожидала, что перейдет на крик. – Твой придурошный дед воспользовался своими связями и упек Эрика в рехаб за косяк травы! Это же абсурд! Он вбил себе и тебе в голову, что Эрик наркоман, а папаше между тем было просто насрать, – Сэм задохнулась. – Он пытался испоганить ему жизнь, но ничего у него не получилось! Эрик выбрался и был счастлив с Джулией! Они работали в социальном фонде, помогали людям. Ты знаешь, сколько людей захотело бы проститься с ними? – она не смогла больше сдерживаться и расплакалась. – Да пошли вы в жопу, уроды, а не люди.

Видимо, Фредерик Теста посчитал это согласием. Уже через час ей позвонили из морга для разрешения передачи тела сестры роскошному похоронному бюро. Там она узнала время и место прощания. Все приготовления Рэдди пошли насмарку.

Глава 3

Накануне похорон Сэм испытывала бешеный мандраж. Ее не покидало опасение, что она не сможет при этих людях как следует попрощаться с ребятами, что останется там совсем одна, без поддержки, лицом к лицу с этими монстрами, что они опять устроят какую-нибудь подлость. Но мысль о том, что Арти выздоровеет, и, приходя на могилу родителей, будет вспоминать маму, а вместе с ней может быть вспомнит и ее, поддерживала и не позволяла сдаться.

– Я понимаю, тебе сейчас не до этого, но тебе надо привести себя в порядок, – Лила пыталась хоть как-то взбодрить Сэм, и решила, что злость в этом лучший помощник. – Ты должна доказать этим уродам, что Эрик и Джулия были отличными ребятами, что ты могла бы позаботиться об Арти не хуже этого долбаного козла.

– И как же мне им это доказать?

Лила приготовила фирменный карри и пыталась накормить подругу.

– Тебе надо сейчас сделать маску, а потом лечь спать. А завтра уложить волосы, накрасить губы красной помадой, встать на каблуки и не забыть про чулки со стрелкой. В общем, стать скорбящей секс-бомбой.

– Ты с ума сошла, – на лице Сэм мелькнула тень улыбки.

– Ничего и не сошла! Ты сама знаешь, какой эффект можешь произвести. Бомбический! Пусть их там порвет от такой красоты. Пореветь ты еще успеешь. А завтра будет бой! Надень то черное платье, которое я тебе сшила. Оно с длинными рукавами и ниже колена.

– Оно в обтяжку и у него разрез до пояса!

Сама Лила часто ходила в сари, но обожала шить одежду европейского образца и не без оснований считала, что эта одежда на фигуре Сэм смотрится самым выгодным образом. На ее промо-сайте Сэм выглядела, как настоящая модель. Конечно, сейчас ссутулившаяся девушка с потухшим взглядом, немытыми волосами и опухшим лицом на модель совсем не тянула, но Лила была убеждена, что сон и маска из фито-масел способны творить чудеса.

– Вот и хорошо, тебе есть, что показать! Конечно, когда я его шила, я не думала о похоронах, но сейчас я ясно вижу, что ты в нем способна произвести бомбический эффект на этих уродов и выглядеть при этом уместно. Может они еще передумают на счет Арти…

Сэм скривилась, как от боли, и Лила свернула с проблемной темы:

– Ты что предпочитаешь – очки или вуаль?

На следующий день Лила и Сэм стояли возле большого зеркала. Друзья не отпустили ее домой, но Саманта и сама не стремилась: она боялась увидеть вещи сестры и Эрика, игрушки Арти, боялась фотографий на стенах и велосипеда в прихожей. Как будто вернуться в пустую квартиру, значило окончательно признать тот факт, что прежней жизнь не будет больше никогда, а Сэм к этому была пока не готова. Поэтому за платьем и туфлями съездила Лила.

– Бомбический – это не то слово! Ты будешь одна, но во всеоружии. Помнишь эти строки: «Он воин в поле, даже и один»…

Несмотря на бледность и припухшие глаза, которые, впрочем, закроют очки, Саманта и правда выглядела эффектно. Точеную фигуру охватывало узкое платье с квадратным вырезом, красоту ног подчеркивал тонкий каблук классических лодочек. Длинные, почти белые волосы, уложенные в греческую прическу с помощью черной повязки, украшенной нашивкой в виде продолговатого листика с бисером, открывали безупречную шею. Темно-красная помада завершила образ.

– А это не перебор?

– Не говори глупостей. Возьми вот этот клатч и не забудь телефон. Рэду заберет тебя, когда все закончится, и привезет обратно. Народ подтянется к двум часам, – Лила накинула на плечи подруги цепочку от сумки и в очередной раз поправила ей прическу.

– Я все-таки думаю, что лучше вернуться на такси, зачем он будет терять время?

– Мы обсуждали это уже тысячу раз. Рэду заберет тебя и никаких разговоров.

– Лила, я не знаю, что бы без вас делала, – подруги обнялись. – Спасибо тебе огромное!

– Дорогая, не за что! Мы ничего такоооого не сделали. Иди, я с тобой.

Рэдди затормозил возле церкви. Если бы не та ситуация, из-за которой Саманта оказалась здесь, она, безусловно, оценила бы прелесть открывшегося пейзажа. И старая церковь, и маленькое кладбище, находившееся прямо за ней, были окружены величественными буками. Зеленый ковер газона пересекали усыпанные гравием дорожки. Все дышало августовским зноем и спокойствием.

– Как ты? Может я все-таки пойду с тобой? Не отменят же они похороны из-за меня, – Рэдди обеспокоенно посмотрел на напряженную Саманту.

– Не стоит, я справлюсь, – она слабо улыбнулась и открыла дверь. – Спасибо, что привез, дальше я сама.

– И увезу! Я жду звонка.

Когда огромный красный пикап уехал, пейзаж приобрел первозданную гармонию, так грубо нарушенную чужеродным элементом, но Сэм, поглощенная своими горестными мыслями, этого не заметила. «Я должна сделать это. Ради Джулии, ради Эрика, ради Артура».

В церкви царил полумрак, никого не было видно. На негнущихся ногах она пошла по проходу к двум открытым гробам, установленным на специальных подставках. Поднявшись к гробу сестры, Сэм сняла очки. Ее повело. Она испугалась, что не устоит на ступеньках и опрокинет гроб, повернулась и наверняка упала бы, если бы ее не поддержали.

– Вам плохо? Что вы здесь делаете? – услышала Сэм знакомый голос.

– В смысле, «что я здесь делаю»? Пришла попрощаться с сестрой и Эриком. Вы же любезно мне разрешили, – отвернувшись от Фредерика Теста, Сэм отстранилась и попыталась надеть очки. Когда ей это удалось, она быстро взглянула на него. Мужчина, казалось, не верил своим глазам. Сэм вспомнила про «бомбический» эффект, который пророчила Лила, и дернула уголком рта.

Кроме них на похороны так никто и не пришел. Интересоваться, попрощался ли с Эриком отец, и знают ли их родственники о произошедшем, Саманта не стала и больше не удостоила Фредерика Теста ни взгляда, ни слова. Когда все закончилось, у нее хватало сил только на то, чтобы просто держаться на ногах. Пустота и безысходность – вот все, что она ощущала.